Переломный момент

Деньги от продажи машины Лера положила на депозит в банке, процентами от депозита и арендной платой за машиноместо она оплачивала коммунальные услуги и очень собой гордилась. Однако мама подобного поведения точно не одобрила бы. Мама всегда права, об этом ярко свидетельствуют как сломанная нога Леры, так и бардак у неё на голове. Всё это звенья одной цепи. Конечно, на машине ногу не сломаешь и причёску не испортишь, но зато ведь и на Рубинштейна не припаркуешься. Хотя это всё жалкие оправдания. Маму бы никому и в голову не пришло посылать с документами куда-либо. Мама сама, кого хочешь, куда хочешь, пошлёт.

– Вечно у тебя всё само собой получается без твоего участия. – Мама смотрела сурово. – А если действительно соскучилась, так приезжай, я, наконец, сделаю из тебя человека. Доведу начатое дело до победного конца.

– Как же я приеду? Ты забыла, что у нас тут транспортная проблема?

– Ах да, вы же там в кольце врагов отстреливаетесь во все стороны, чтоб на вас вдруг не напали. – Мама приподняла левую бровь. При этом лоб её удивительным образом остался гладким, без каких бы то ни было признаков морщин.

– Мама! Но уж в этом я точно никак не виновата, это без моего участия происходит, именно, само собой.

– Да что ты говоришь! И чего же ты ждёшь? Ужасного конца или ужаса без конца? Все нормальные люди уже уехали.

– Ты не понимаешь, у меня тут вся жизнь, работа.

– Работа? Не смеши меня. Неужели тебе так нравится работать секретаршей? Ещё курьером можно, тоже хорошая работа.

– Я не секретарша, а помощник руководителя, есть разница. – Лера надулась, хотя понимала, что и тут мама опять права. Разница между секретарём и помощником руководителя символическая, такая же как между службой персонала и отделом кадров.

– Ха-ха-ха! Мне надоел этот беспредметный разговор. Ты непонятно почему ноешь, а я тебя уговариваю за всё хорошее, против всего плохого. – Мама нажала отбой и её вечно молодое прекрасное лицо растаяло в недрах интернета.

Лера расстроилась. Вот так всегда! Никогда не позвонит, не спросит, как дела, не пожалеет, по головке не погладит. Ну, ладно раньше, когда мама вся была по уши в своём бизнесе и отдала воспитание Леры полностью на откуп бабушке, но сейчас-то? Ведь ни бизнеса, ни бабушки нет и в помине. Хотя насчёт бизнеса нельзя быть уверенной, мама обычно везде находит себе какой-то дополнительный заработок, она так устроена. Лера с бабушкой всегда старались не беспокоить и ничем не огорчать главу семьи и свою кормилицу: ни болезнями, ни плохим поведением, ни неуспеваемостью. Бабушка всегда говорила, что у мамы тяжёлая, практически мужская жизнь, поэтому ей надо помогать и всячески поддерживать.

– Даже когда у неё стеклянные глаза? – спрашивала Лера, которая очень не любила этот материнский взгляд. Создавалось ощущение, что мама смотрит мимо тебя, как бы насквозь. Вроде бы и глядит, да ни капельки не видит.

– Особенно в эти моменты, – отвечала бабушка. – Такие глаза у людей бывают в минуты тяжёлых испытаний. Большие деньги – это всегда большая ответственность. Деньги никому легко не даются.

– Как же никому, а ворам и коррупционерам? – Лера была продвинутым подростком и вместе с бабушкой читала «Новую газету», а также слушала «Эхо Москвы». Из прочитанного и услышанного следовало, что воры и коррупционеры живут припеваючи, и если ты не дурак, то будешь брать с них пример.

– И даже ворам и коррупционерам деньги всегда выходят боком, особенно им, их же все ненавидят, и они за это платят своими несчастьями и болезнями.

– Точно знаешь? – усомнилась Лера.

– Точно, так работает коллективное бессознательное, – сказала бабушка и привела несколько убедительных примеров, после которых Лера решила, что в коррупционеры, пожалуй, не пойдёт, себе дороже.

Мама в отличие от воров и коррупционеров именно зарабатывала свои очень приличные деньги, причём бизнес, который позволял ей это делать, она создала самостоятельно в лихие девяностые с нуля и практически этим бизнесом только и жила. Про личную жизнь мамы бабушке с Лерой было ничего не известно. Лера думала, что так будет всегда, то есть мама будет наслаждаться бизнесом, а Лера и бабушка будут любить друг друга. Однако бабушка умерла, а мама вдруг всё продала со словами «что-то вечер перестаёт быть томным», купила квартиру в этом вот очень приличном доме, оформила дарственную на Леру, пропела «вихри враждебные веют над нами, тёмные силы нас злобно гнетут» и с оставшимся капиталом уехала в Болгарию, где давно построила «домик в деревне» на берегу моря. Лера в тот самый момент заканчивала учёбу в высшей школе экономики и менеджмента при университете, поэтому вопрос о её отъезде вместе с матерью не стоял. Мама надеялась, что, окончив учёбу, Лера с её дипломом сможет устроиться на работу где-нибудь в Европе, а лучше всего именно в Германии, где проходила стажировку на третьем курсе. Ну, а если не сможет, то всё необходимое для хорошего старта на Родине у неё имеется.

– Лера, ты уже взрослая, я тебя обеспечила прекрасным жильём, надёжным автомобилем и самым лучшим образованием в Питере, теперь всё в твоих руках, – сказала мама перед отъездом. – Но, знай, в моём доме для тебя всегда есть место. Правда, жить придётся по моим правилам.

Можно подумать, что Лера когда-то жила не по маминым правилам? Она даже и сейчас старается. Разумеется, получается у неё из рук вон плохо. Мамины надежды она, прямо скажем, даже близко не оправдала. Какая там Германия?! Кто там её ждёт в этой Германии? Там своих таких умников полно с немецкими дипломами. И вообще, это же страшно приехать вот так в Германию, здрасьте, никого там не зная, и ничего не понимая в тамошних законах. Опыт, который она приобрела в Германии во время стажировки, касался исключительно вопросов аренды недорогого жилья. Даже счёт в банке ей тогда организовывала мама. Конечно, во время стажировки Лера отполировала свой английский и худо-бедно подтянула немецкий. Вот и всё. Она решила, что с таким солидным дипломом как у неё, а также со знанием двух языков, можно неплохо устроиться и в Питере, благо в городе тогда ещё было полно иностранных компаний. Но она же не виновата, что и в Питере для выпускниц с дипломами по международному менеджменту со специализацией в маркетинге работа оказалась только одна, а именно: секретарская. Вот если б она выбрала специализацию по финансам, то можно было бы ещё устроиться куда-нибудь в бухгалтерию или операционисткой в банк. Конечно, мама по старым своим связям могла бы её куда-нибудь пристроить, но обращаться к ней за помощью Лера поначалу не хотела, чтоб не огорчать, а потом у неё закрутилось всё с Игошиным, и карьера как таковая перестала её особо волновать. Её волновал только Игошин, и соответственно вопрос, когда он, наконец, уйдёт от своей коровы, чтобы жить с прекрасной Лерой долго и счастливо.

Лера ворочалась, пытаясь заснуть, сломанная нога противно ныла, из головы не выходили мамины слова. Мамы они такие, даже на расстоянии в тысячу километров могут разглядеть суть проблемы и испортить ребёнку настроение окончательно. А суть состояла в том, что Лера самая настоящая неудачница. И нету у неё никакой стоящей цели в жизни, кроме как охмурить Игошина так, чтобы выйти за него замуж. Тоже мне цель! Курам на смех. В такой цели маме не признаешься, не объяснишь, почему она так цепляется за эту свою никчемную жизнь в суровом городе, который плюётся сверху в прохожих всякой дрянью.

Глава 2

Прелести иностранного гражданства

Накануне Валера набухался с Лёхой. Вернее, не совсем накануне, пили всю ночь, а уже на следующий день до вечера отсыпались. Леха отличался тем, что мог пить всё подряд в любое время суток и в любой ситуации. Наверное, если его привязать вверх ногами к потолку, то он и в этом положении набухается. Главное, чтоб не забывали наливать. А ещё Лехой он числился всегда, несмотря на свой солидный возраст, и останется он таким вот Лёхой скорее всего лет до ста. Он сразу представлялся незнакомым людям Лёхой, даже если это были люди важные или высокопоставленные, и разговаривал со всеми исключительно на ты. Валера, надо сказать, иногда неосознанно перенимал вот эту Лёхину развязную манеру общения, особенно если до того долго с ним общался. Такой уж он был этот Лёха, противоречивый и в целом неправильный, даже где-то и вредный для общества, но почему-то хотелось ему подражать.

В своё время Лёха научил Валеру всему, можно сказать, вывел в люди, но он же его из этих людей и вывел, когда Валера досконально прочувствовал бизнес и необдуманно решил отпочковаться в собственный. Конкуренции со своими Лёха не терпел, ему хватало и чужих, так что он решительно выпер Валеру из бизнеса и вообще из Питера. Надо сказать, что сделал он это практически нежно, по-свойски, ведь мог бы и отжать всё, что у Валеры к тому моменту было, или того хуже, если уж не закопать, то посадить запросто. Вон сколько таких случаев, как говорится, ничего личного, только бизнес. Возможности у Лёхи и для того, и для другого тогда имелись практически безграничные. Так что Валере пришлось возвращаться обратно на родину в глубины Казахстана практически на самом пороге получения вожделенного российского гражданства. Как в последствие оказалось, что ни делается, оно, и правда, к лучшему. Сейчас его казахский паспорт весил, пожалуй, весьма даже неплохо.

Но это сейчас, а в те времена Валера сильно приуныл, вдобавок от него ушла жена и, соответственно, забрала сына. В её планы не входило прозябание не то что в Петропавловске или Алматы, но и в Астане. Тем более в Астане. Тоже мне нашли столицу Целиноград! Жена требовала уж если не Москвы, то хотя бы Питера с театрами и выставочными залами, с частным садиком для сына и прекрасной квартирой в Центре у Таврического сада. А раз уж он всего этого её лишил, то она потребовала в качестве компенсации денег, которые любезно не отжал у Валеры Лёха. Добро бы денег требовала только его жена, но их требовали и её родители, а родители у жены были очень непростые, влиятельные, так что пришлось откупаться и срочно разводиться, так как свекровь уже подыскала Валериной жене подходящего нового мужа.

В результате Валера оказался практически у разбитого корыта, за исключением того, что он прекрасно знал все тонкости бизнеса, которому его обучил Лёха. С учётом того, что в плане построения капитализма в отдельно взятой стране Казахстан сильно отставал от имперского соседа, у Валеры оказались неоспоримые преимущества, он уже знал и понимал: что будет, что надо делать, и чем сердце успокоится. Конечно, на его казахской Родине существовали свои особенности, а Валера к тому же ещё и не принадлежал к титульной нации, то есть не имел за спиной никакого даже самого завалящего клана. Сами понимаете, после отделения от империи чужие тут не шибко ходят. Зато у его давнего школьного товарища Алихана имелось всё необходимое: и подходящая национальность, и очень даже приличный клан, и отличное бизнес-образование, полученное в Москве. Алихан в тот момент маялся неприкаянный, не зная, куда приложить свои знания. Выучить-то его выучили, а вот отправить на работу куда-нибудь в Лондон силёнок не хватило, местный бизнес находился в зачаточном состоянии, и компетенции Алихана были для этого бизнеса более чем избыточны. Валера подучил матчасть, в смысле изучил специфику законов вновь обретённой Родины, убедился, что в отколовшемся сателлите система оказалась та же, и ввёл Алихана в дело в качестве партнёра. Однако, учитывая негативный опыт Лёхи со своим собственным обучением, он не стал посвящать Алихана во все тонкости бизнеса, определив того на руководство персоналом, юристами, хозяйственные и организационные вопросы. Менеджер из Алихана получился великолепный, связи у Валеры с поставщиками остались обширные, заказчиков в Казахстане хватало с избытком, рынок с Питерским особо не пересекался, транзитные поставки никого не волновали, поэтому когда Валера опять нарисовался в Питере, никаких претензий у Лёхи к нему не возникло, подходы к органам Валера знал и умел их осуществлять, потекли денежки, клановая крыша осталась довольна, но и на сам бизнес особо не претендовала, понимая, что без Валеры он просто накроется. Открыли представительства в Питере, Алматы и Гуанджоу. Алихан очень хотел, чтоб и в Москве, но Валеру Москва раздражала, и он посещал ее только наездами в случае крайней необходимости, а большую часть времени проводил в Питерском филиале. Чего греха таить, Валера испытывал к суровому городу нежнейшие чувства. Вот как влюбился в него, приехав поступать в университет, так и не смог больше выбросить его из своего сердца. Только в Питере он чувствовал себя дома.

После развода с женой серьёзных отношений с женщинами он не заводил, проститутками, в отличие от всеядного Лёхи, брезговал, в Питере довольствовался мимолётными знакомствами, причём долго раздумывал, стоит ли вообще связываться. А в моменты посещения Астаны встречался с Альбиной, муж которой постоянно находился в экспедиции где-то «в полях», раскапывал что-то то в Китае, то в Монголии, то в самом Казахстане. Альбина преподавала английский в университете, растила двоих детей и уходить от мужа не собиралась, на Валеру никаких планов не строила, что его очень даже устраивало. Свидания с Альбиной для обоих являлись маленьким праздником. Вероятно, и встречи Альбины с мужем радовали её не меньше. Валеру такие вахтовые отношения ни капельки не смущали. Это было очень удобно, ведь они с её мужем редко совпадали во времени и в пространстве.

Вернувшись в Питер с собственным филиалом, Валера с удовольствием со стороны наблюдал за переделом питерского рынка, до которого, наконец, добралась всепоглощающая корпорация. Сначала подмяли под себя главного Лёхиного конкурента, можно сказать, без штанов в Африку пустили, потом принялись подчищать более мелкую рыбу вокруг. Лёха поначалу даже обрадовался, так как многие клиенты конкурентов потекли к нему вместе со своими деньгами, но потом быстро сообразил, что скоро корпорация явится и за ним. Лёха ведь далеко не дурак. Он принялся спешно раскладывать бабки по разным корзинкам, вкладывать их в недвижку, торговлю бытовой техникой, мебельную фабрику, короче, во всё что под руку подвернётся, даже фитнес-клуб и загородный пансионат купил, но в результате сильно матерился по поводу сплошных убытков от всего этого говна. Конечно, он ведь давно привык к серьёзной прибыли, а тут какие-то семь процентов в лучшем случае, да ещё головняк сплошной. Но самое главное, что Лёха сделал, это сам нашёл себе серьёзную крышу из рядов корпорации и передал туда основную часть своего бизнеса, оставив за собой самую рисковую, чёрную и сладкую. Надо же как-то развивать и подпитывать купленное второпях бизнес-говно.

К Валере корпорация не лезла, зачем? Он им не конкурент, а местами даже и вовсе заказчик. И вообще, везет себе человек транзитом мал-мала в свою жопу мира. Надо же людям и из Европы как-то товар возить, ведь не Китаем единым жив казахский потребитель. Это в корпорации хорошо понимали, однако, несмотря на объем рынка, Казахстан никто всерьёз не воспринимал. Так, придаток бывшей империи типа Белоруссии со своим удельным князьком во главе. Когда же началась заваруха с Украиной, Валера со своей компанией и вовсе стал в Питере королём манежа и практически опять осел в любимом городе, изредка навещая головную компанию в Астане. Конечно, возить якобы транзитом подсанкционные товары оказалось весьма рискованно, но риск этот по сравнению с рисками, в которых постоянно существовал бизнес в России, показался ему детским лепетом. Корпорация быстро сообразила о преимуществах регистрации бизнеса в дружественной стране и попыталась, было, сунуться в Казахстан со своими лавочками, но быстро отвалила. Против кланов не попрёшь, тоже своего рода корпорация. Зачем, спрашивается, кланам с кем-то делиться? Ведь в их карманы потекли совсем уже другие деньги, в разы большие, чем раньше. Валера в душе злорадствовал, но с Лёхой отношения поддерживал, тем более, что теперь им пришлось опять работать вместе на одной поляне.

В тот день они решили набухаться якобы по поводу наступающего Нового года. Почему якобы? Потому что Лёха хоть и набухивался постоянно, но никогда не набухивался просто так. Он предпочитал совмещать приятное с полезным. И Валера прекрасно понимал, Лёхино приглашение выпить по поводу праздника означает, что он представляет для бывшего партнёра интерес в каком-то деле, скорее всего деле мутном, потому что немутные дела обсуждаются обычно в офисе без набухивания, а то и вовсе по телефону.

– Тут подсобить надо хорошему человеку, – сказал Лёха как бы между прочим, когда они ещё только расположились за столом, уставленным дорогим бухлом и разнообразными закусками.

– Поясни, – попросил Валера.

Уж если подсоблять кому-то в нелёгком деле, то надо определённо знать, что этот некто тебя не кинет и под цугундер не подведёт.

Лёха напустил туману, из которого Валера с трудом понял, что упомянутый хороший человек не абы кто, и этот не абы кто очень заинтересован как бы в транзите товаров, так называемого, двойного назначения. Товары двойного назначения это вам не дорогая бытовая техника или элитное бухло, которое Валера возил с превеликим удовольствием, и которое с какого-то перепугу вдруг попало под запрет ко ввозу в страну-агрессор. Это дело серьёзное и чреватое последствиями. Правда, пока ещё непонятно какими, но то, что последствия непременно будут, и к гадалке не ходи. Леха задвигал, что у хорошего человека всё схвачено, и контора-заказчик не липовая, и деньги солидные, и объёмы, и, что самое важное, регулярность поставок. Всё звучало довольно заманчиво, поэтому Валера пообещал подумать. Тот же Лёха в своё время научил его никогда сразу не соглашаться, особенно если с кем-то набухиваешься, а не в кабинете разговоры разговариваешь. Правда, основные прибыльные дела делаются именно в процессе этого самого набухивания.

Обсудив полезное, приступили к приятному. Ну и, соответственно, набухались. Лёха убеждал Валеру, что при любых обстоятельствах лоялен любому режиму и всегда находится вне политики. Он травил анекдоты, которых знал целое море. Валера не понимал, как в нынешней ситуации в России можно быть вне политики, но над Лёхиными анекдотами ржал, даже над самыми бородатыми. Сами понимаете, алкоголь такой вот бессмысленной ржачке весьма способствует.

– Понимаешь, в этой стране надо уметь жить, приспосабливаться, – поучал Лёха. – Ни за что никуда не уеду. Недвижка у меня там есть, вид на жительство тоже, если вдруг надо или захочу, поеду, но ненадолго. Деньги-то все тут! Там разве что-то заработаешь? Там и бизнеса-то такого нет. Они на тебя глаза таращат, не понимают, что такое таможенный брокер. У меня, кстати, невиданное дело: и пансионат мой раскрутился, народ в спа повалил, полная загрузка! Лохам-то границу закрыли с той стороны. В конце концов, если вдруг что, паспорт ваш казахский выправлю. Не знаешь скока стоит?

– У нас двойное гражданство запрещено, – наставительно сообщил Валера с чувством собственного превосходства.

– Ишь ты! Тогда возьми меня в партнёры. – Закинул удочку Лёха и посмотрел на Валеру абсолютно трезвыми глазами.

– Щас! А лицо у тебя не треснет? – Валера хоть и набухался уже, но держал ухо востро, с Лёхой иначе нельзя.

– У меня ничего никогда не треснет! Но ты, Валерка, везучий сукин кот.

– Можно подумать, ты неудачник.

– Я-то? Я самый неудачник, особенно с бабами. Ты вот даже не знаешь, как тебе повезло, что твоя от тебя слиняла.

– Почему же? Прекрасно знаю. Повезло! – Уж в чём, в чём, а в этом Валера спорить с Лёхой не собирался, он уже и сам сто раз поблагодарил Боженьку за то, что тот так всё ловко устроил.

– Я и говорю, везучий ты чёрт. От баб самый вред. Всё им не так: то купи, это купи, туда вези, сюда вези. Я одну в Финку на дачу посадил, ей зимнюю сказку подавай, вторая в Дубаях вышивает, там общество и море, ей купаться надо. Сам вот в Швейцарию поеду, на лыжах покатаюсь. Без баб! – Лёха заржал. – Как тот мужик, который жене сказал, что к любовнице, любовнице, что к жене, а сам в библиотеку работать. Ты ведь жениться снова не собираешься?

– Упаси Боже, – Валера перекрестился.

– Правильно, молодец. Бабы на два типа делятся. Одни красивые, сволочи, аж дух захватывает. Эти рожать ни в какую не хотят. Зачем фигуру портить? А зачем ты мне сдалась тогда, спрашивается, когда кругом полно одноразовых с фигурами. Другие хитрее. Они нас, заразы, через детей цепляют, через них руки выкручивают. А детей у человека должно быть много. Иначе, зачем всё? Вот у тебя сколько детей?

– Один.

– Мало. У меня шестеро и это не предел! Хорошего человека должно быть много. Господь велел размножаться. Так что размножайся, Валерка, пока можешь, только не женись.

– Не буду.

В общем хорошо посидели, душевно. Валера выполз от Лёхи на Рубинштейна только к семи вечера. С тёмного неба валил мокрый снег. Валера подставил морду снегу и похмелье как рукой сняло. Кому-то мокрый питерский снег хуже горькой редьки, а кому-то лечебное зелье. Наверное, в Питере так много алкашей, потому что под этим вот снегом они моментально вылечиваются, трезвеют, после чего требуют продолжения банкета. Валера любил именно такую погоду, когда относительно тепло и решительно сыро. В эти моменты почему-то чувствуется, что город именно приморский, хотя моря тут толком, можно сказать, что и нету вовсе. Разве Финский залив с Маркизовой лужей можно назвать морем? У этого моря и цвет-то совсем не морской, а свинцовый на глубине или какашечный у берега. Да и климат тут коварен как нигде, и зимой запросто можно уши отморозить, это Валера хорошо запомнил ещё со времён своей учёбы в университете. С тех пор вот уже много лет он обязательно зимой в любую погоду надевает шапку и натягивает её на уши. Как же давно это было: отмороженные уши и физмат. И как всё изменилось! Город всё больше и больше становится провинциальным, и дело тут не в сталактитах и сталагмитах на тротуарах, просто деньги и отсюда, как и со всей страны, утекают в Москву. Несмотря на все потуги градоначальников завернуть финансовые реки на Питер, серьёзные деньги явно проходят потоком мимо, стараясь не задерживаться. Правда, вместе с деньгами в Москву утекает и жадное человеческое говно, что, по мнению Валеры, является большим плюсом. Ему даже иногда кажется, что в Питере в отличие от Москвы живут в большинстве своём приличные люди. Разумеется, приличные люди встречаются и в Москве, но процент их под наплывом любителей больших денег тает с каждым днём.

Валера шёл не спеша, внимательно обходя мраморные проплешины на узких протоптанных дорожках. Это ж какая тварь догадалась такое учинить?! Гололёдом Валеру, конечно, не удивишь, он вырос в Петропавловске, а для ходьбы по нечищеным питерским тротуарам у него выработалась специальная шаркающая походка на полусогнутых. Поспешишь, людей насмешишь, торопиться ему некуда, ведь Степанычу нужно время, чтобы добраться до Рубинштейна по предновогодним пробкам.

Так он и шаркал по тротуару, сосредоточенно глядя под ноги, пока не упёрся в женщину, чуть не упал сверху. Она лежала поперёк дороги и смахивала на Жар-птицу со сломанным крылом. Такие женщины в метро не ездят и пешком не ходят, а особенно не валяются поперёк дороги. Таких принято возить на дорогих машинах. Она смотрела в небо, как давеча это делал он, и слёзы из её глаз смешивались с падающим снегом. Он наклонился к ней и по её испуганному взгляду понял, что выглядит так себе. Не воодушевил. Он огляделся по сторонам, чтобы позвать на помощь. Народ полз мимо, старательно обходя его и лежащую на дороге беспомощную женщину. Вот тебе и приличные люди. Хотя откуда бы на Рубинштейна им взяться? Приличные по домам сидят или на работе, а не по Рубинштейна шляются. Наконец, он выцепил какого-то пацана, и они вместе поставили её на ноги. Когда она на нём повисла, он и на ощупь понял, что не ошибся, женщина не рядовая. У таких обычно мамки-няньки, кавалеры. Однако никто к ней на помощь явно не спешил. Пришлось самому отдуваться.

В травме, куда Степаныч добрался удивительно быстро, не хуже скорой помощи, на неё все пялились. Даже озабоченные суровые доктора глазами зыркали, но на помощь тоже никто не спешил. Правильно говорит Лёха, в этой стране надо уметь жить, человек человеку волк, а маленькая красненькая пятёрочка решает все вопросы. Конечно, она морщилась от его зловонного дыхания, но ничего, придётся потерпеть. Небось не эльф и фиалками не испражняется. Когда с неё сняли шубу, Валера убедился, что его не подвели и ощущения наощупь. Со всех сторон хорошая женщина, качественная. И ноги! Всем ногам ноги, жаль одна сломанная, но он за доктором следил, чтоб правильно всё сложил. За докторами глаз да глаз нужен, а то как сантехник, пятёрочку возьмёт, репу почешет, а потом руками будет разводить, мол, так уж вышло. Хотя перелом по словам доктора вроде пустячный, могло быть и хуже.

Честно сказать, он даже обрадовался, что пришлось её домой везти, интересно посмотреть, в каких апартаментах такая проживает. Дом оказался неплохой, похуже его бывшего, конечно, но на уровне, в стиле того, где нынче находилась его съёмная квартира, бизнес-класс «минус», почти комфорт, зато в Центре. В Центре и комфорт не каждому бизнесу по карману. В квартире её никого не оказалось, ни мамок с няньками, ни кавалеров, ни телохранителей. Квартира хорошая, для одной явно великовата. Может тоже снимает? Или кто-то ей снимает, любовник какой-нибудь? Но уходить не хотелось. Хотелось остаться и заботиться. Ясно же, что ей требовалась забота, и совсем не из-за сломанной ноги, а, так сказать, в целом, комплексная такая человеческая забота.