Искатель. Второй пояс

А затем я словно очнулся и использовал Оковы Льда. Они рванулись к Домару, через мгновение бесследно исчезнув, но заставили его отскочить назад. Я не успел даже потянуться к его Указам, как он оскалился:

– Лекарь, которому запретили идти путём сражений? Лжец!

Полыхнула техника под ногами Домара, за мгновение он оказался за моей спиной. Там вспыхнуло обращение, озаряя комнату и опаляя меня жаром опасности.

Вокруг меня вздымается Купол Льда, тут же рассыпается на куски, но даёт мне миг, чтобы бросить меч за спину. Звенит сталь, а Верный едва не вырывает из руки.

Из-под моих ног вылетают цепи, пытаясь удержать меня. И рассыпаются, не прожив даже мига.

Домар снова рвётся ко мне серой тенью. Я использую Шаг спиной вперёд, уходя из-под удара, который лишь рассекает воздух там, где я только что стоял.

Через вдох мы оба мечемся по комнате, непрерывно используя техники передвижения. Не знаю сколько узлов в технике Домара, но явно больше, чем десять в моих Шагах. Домар быстрее меня, успевает на один мой удар, ответить двумя с двух же сторон. Я всё больше кручусь на месте, только и успевая отбивать удары.

Теперь каждый его удар сопровождался земной оружейной техникой. Я же могу непрерывно использовать только Ярость и первое созвездие Звёздного Клинка. Шесть и двенадцать узлов. Но одна техника человеческая, второй явно не хватает узлов, а в Крушителе восемнадцать узлов и она не подходит. Я щедро вливаю в технику нити стихии, но этого хватает лишь для того, чтобы быть на равных с техникой Домара.

Указы?

Какие там Указы. Я даже под Единением со Стихией с трудом успеваю отбиваться. Ни о каком всматривании в Указы Домара и их подчинении не может быть и речи.

Удар. Отбил. Удар. Отбил. Удар…

Пропустил. Скорость ударов так высока, что я даже не успеваю толкнуть Покров, чтобы защититься от опасности, не выручила и боевая медитация. Меня спасает амулет учителя Фимрама, останавливая сталь и технику.

Замерший в двух шагах от меня Домар недовольно цедит:

– Какого хрена? Ты Мастер, у тебя клинок, что больше подходит наследнику какой-нибудь фракции. Так ещё и амулет под стать? Кто ты такой, тварь? Зачем ты притворялся?

Я не успеваю ни ответить, ни даже открыть рот, чтобы потянуть время. Домар сам одним движением натягивает на шею амулет, отшвыривает ножны и снова срывается с места.

На этот раз он держит меч одной рукой, а ладонь другой вспыхивает ясно видимым обращением.

Всё точь-в-точь так, как я видел в схватке Аймара и Рейна. Точь-в-точь, к чему я готовился, заставляя наёмников нападать на меня всё большим и большим числом.

Теперь мне приходится отбивать и удар клинка, наполненного оружейной техникой и технику со второй руки. Противостоять двум земным техникам, всё больше и больше задумываясь о том, что пора бы обратиться за помощью к Призраку, а не пытаться справиться самому.

Один удар от него в спину и всё будет кончено. Одно мгновение, пока Домар отвлечётся и я выиграю.

В голове на миг вспыхнуло воспоминание: я на коленях, кровь на шее, а надо мной щерится в презрительной улыбке Домар.

Нет! Сам! У меня тоже две земные техники!

Десять вдохов я кручусь под ударами Домара, то и дело не успевая защищаться. Жар опаляет меня со всех сторон. Удары наших мечей то и дело отскакивают от защиты амулетов, каменные и ледяные иглы растворяются в Духовной Защите. Десятки их уже пробили стены спальни. Но формация тишины работает в обе стороны – мы не слышим шума, даже если снаружи сейчас рубятся друг с другом стражники. Пока ещё никто не ворвался к нам. Но время уходит.

Я рычу от злости, от ярости.

Да, Домар третья звезда, а я вторая. И что? Я уже выучил все его десять движений, а техник для боя у него всего три. Он считает, будто я так же слаб, что меня можно не принимать всерьёз?

Он не Аймар, совсем не Аймар!

Мгновение передышки в ударах я потратил на то, чтобы выплеснуть энергию в технику, выученную из старого меча. Да, чужая стихия не показала и трети своей силы, но огненной волны Домар точно не ожидал, вскинул руку с мечом, защищая глаза и лицо. Пропуская мой удар, который оставил кровавый след на его плече.

Это уже не амулет. Покров! И он не сумел полностью сдержать удар Звёздного Клинка.

Раз, два.

Сейчас!

Я отбиваю удар опомнившегося Домара, руку пронзает болью до самого плеча, столько силы вложено в него техникой. Но это лишь делает меня злее. Шаг вперёд, догоняя Домара. Ударить его ладонью в локоть, погружая руку в чужую Духовную Защиту, касаясь чужого тела. Ледяной Шип. Всего один. Тонкий, острый, вобравший в себя всю мощь земной техники в шестьдесят узлов.

Домар вскрикивает. Израсходовавший амулет в схватке, потративший Покров на последний мой удар, оставшийся только с Духовной Защитой, он оказывается ранен. Ледяной Шип пробивает его локоть насквозь, дробя руку. Мгновенная беспомощность, когда Домар оказывается ослеплён болью, дорого ему обходится.

Звёздный Клинок второго созвездия перечёркивает его ногу. Всё что успел. Но Духовной Защиты Домара не хватает, чтобы сдержать мощь клинка и техники духа Древних.

В этот раз всё удалось.

Домар рухнул на спину, прямо на тлеющий после огненной техники пол.

Я шагнул ближе, пинком выбил из ослабевшей руки Домара меч. Отправил Верный в кисет, сменив его фиалом алхимии. Сказал, глядя на рычащего от ярости и беспомощности Домара:

– У меня есть к тебе вопросы и ты должен на них ответить.

Зелье полилось на хлещущий кровью обрубок ноги, заставляя Домара зайтись в диком крике и потерять сознание.

Ничего. Я подожду.

Глава 4

Когда учился в Школе и слушал угрозы снежинки Бравура, то не раз задавался вопросом, а может ли лекарь Школы прирастить отрубленную ногу? Потом, когда снежинки отрубили руку одному из учеников, Вати, я узнал ответ. Можно. Теперь я даже сам знал, как это провернуть. Приблизительно. Потому что однажды наблюдал со стороны, как учитель Фимрам приживлял руку, а потом в лесу уже сам работал с раной Аймара, рука которого перед пещерами оказалась почти что перерублена.

Так что я мог бы прирастить ногу Домару, но, конечно, не собирался этого делать. Зелье Сердца Тигра единственное, что я могу оказать ему из помощи. И то, лишь затем, чтобы он не истёк кровью у меня на глазах.

Сейчас, когда мне не нужно было крутиться под десятками ударов, работа с контрактами и Указами Домара не заняла так уж много времени. Сотня вдохов и все они, кроме трёхцветного, стали моими, открывая мне историю жизни Домара. Ничего интересного, разве что давно потускневшая клятва-контракт о послушании Шаню Саул, который распоряжался в Двух Холмах. Выходит, что когда-то Домар перерос его и отказался заключать новый?

Нашёлся и ещё один интересный, погасший контракт. Между Аймаром и Домаром о помощи в управлении Ясенем.

Я хмыкнул, прочитав этот контракт. Какой послушный племянник. Впрочем, это не помешало ему выселить Аймара из поместья, проворачивать свои делишки и даже врать ему в глаза. Помню, как он оправдывался перед Аймаром, когда тот заметил меня в Павильоне Дерева.

Свою жену, Алетру, Домар оказывается взял в жены за немалый денежный куш. Хотя, помня, как он бросился её защищать, это уже давно дело прошлого. Удивительно, как часто мои враги оказываются заботливыми мужьями, отцами и братьями. Что Кирт, годами отдававший все деньги ради поисков сестры. Что Кардо, любивший жену Орму и заботившейся о ней даже больше, чем о сыне. Что Домар, который вместо побега из поместья выбрал защиту Алетры. Но это не остановило меня в деревне, не остановит и теперь. Не думаю, что сейчас сюда начнут прибегать стражники и падать передо мной на колени, умоляя о прощении своего господина.

Указ, который раньше отвечал за сохранение тайн техник Саул, опустел, а затем принял в себя мой символ. Всего один. Истина, которую я уже не раз использовал, легла отлично.

Спохватившись, я выглянул за дверь. Никакого сражения бывших стражников против тех, кто ещё ими оставался. Зря беспокоился. Одинокая фигура у стены в десяти шагах дальше по коридору. Тот самый бывший стражник, которого я оставил здесь. Над ним всё так же яростно мигал символ Верность, которым я его наградил. Не может определиться, кричать ему или нет? Как бы не наделал глупостей.

Шагнув за пределы формации тишины, я негромко сказал:

– Я победил Домара. Понимаешь насколько я силён? – бывший стражник неуверенно кивнул, но Указ перестал наливаться свечением и мне этого было достаточно. Я коротко приказал. – По-прежнему никого не пускай. И поднимись. Кто поверит стражнику, который ползает по полу?

Бывший стражник сглотнул, поспешно вскочил. Я кивнул, довольный результатом.

Закрыв за собой дверь, вернулся к самому Домару. Нужных мне символов Древних я не знал, поэтому принялся записывать обычными символами новое условие в один из обычных контрактов, который долил своей силой.

Запрещено убивать себя.

Надпись провисела всего вдох, а затем растворилась, бесследно исчезнув. Ещё пять вдохов я таращился в опустевший Указ, затем вновь записал условие. И вновь увидел, как оно бесследно исчезло. Только влив в него столько духа, что хватило бы усыпить сотню Воинов и потратив половину своих запасных Указов, я сумел наложить на Домара подобный запрет.

Очень интересно и очень не вовремя для подобного открытия. Конечно, раньше я никогда даже не пытался использовать такую уловку, хотя мысль о ней появилась сразу после смерти Ария в лесах Гряды. Но я всё равно обычно обходился только словами убеждения. Уже решил было, что так же придётся поступить и сейчас, благо у меня есть чем угрожать Домару.

Вовремя мне на ум пришло сравнение Домара с Кардо. Невольно я бросил взгляд на кровать, где уже исчез купол защиты. И выругался:

– Дарсово отродье!

Возле Алетры я оказался одним Шагом, стянул с неё плотное покрывало и принялся топтать его. Огненная волна, которая уже давно потухла, не сумев зажечь доски пола, каким-то образом вцепилась в ткань. Стоило защите Домара исчезнуть, как огонь тут же пополз дальше. Не хватало ещё здесь устроить пожар. Покрывало я вернул на место, а затем вернулся к Домару и взялся за его кисет.

Помнится, Лир Гарой сумел заглянуть в мой, невзирая на привязку. Мне это не удалось, духовное зрение соскользнуло с ткани кисета. Возможно, я слишком слаб для таких трюков. Возможно, беда в медитации познания, которой я так и не овладел за все эти годы Возвышения. Но есть и другие пути. Можно просто разрушить чужую привязку, силой сделав артефакт земного ранга своим.

Поместив кисет между ладоней, я капнул на него кровью одной из ран и отправил в него духовную энергию. Сознательно, много. Столько, сколько только сумел влить в меридианы. Жаль нечем померить. Мне кажется, что сейчас я могу вливать больше, чем в Школе. Это результат тренировок или обычное дело для Мастера? Кирт и Гавал не смогли мне дать на это ответа.

Духовная энергия выплеснулась из ладоней, потянулась к кисету и замерла, не в силах коснуться его. Я это отчётливо видел, словно только минувшая схватка с Домаром действительно сломала какую-то преграду в моём теле.

До этого я видел только свой туман духовной силы, выплескивавшийся из тела, краткие всполохи, когда другие идущие применяли земные техники. Позавчера заметил едва заметное свечение, когда использовал шесть стоек Формы Духовной Силы, чтобы впустую выплеснуть из меридианов свою энергию.

Сегодня я видел духовную энергию Домара, которой он пытался надавить на меня. А сейчас вижу светящийся голубоватый туман, который окутал кисет и истлевал, поднимаясь между ладоней. Раньше я никогда не видел подобного, при обращении с артефактами. Нужно будет обязательно выполнить несколько раз Форму Духовной Силы. Может, теперь я, наконец, в седьмой стойке увижу то, что выплеснул из себя и сумею собрать?

Отложив это в памяти, я сосредоточился, отправил в меридианы ещё одну волну силы. Затем ещё одну и ещё.

Лежащий Домар застонал и здоровой рукой ухватился за грудь. Я замер на несколько мгновений, вглядываясь в него. Затем выплеснул на кисет ещё силы, вызвав у Домара новый стон.

Понятно. Вот как выглядит, когда хозяин вещи сопротивляется слому привязки или выше по звёздам. Интересно, как это сумели так сделать артефакты, есть ли разница далеко или близко от хозяина находится предмет, который ломают.

Ухмыльнувшись я покосился на Домара и выплеснул ещё силы, направляя её мысленным приказом и давя на чужой кисет.

Сломайся. Сломайся. Сломайся!

И через миг я буквально провалился духовным зрением в кисет.

Замер там оглядываясь. Не так уж и велик. Кажется даже, один в один по размерам с моим наследством от семьи Тарсил. Неудивительно, если уж меч Тарсил Домар оценил, как клинок наследника фракции. Хотя, мне кажется – польстил.

Или оправдывал свою неудачу в схватке?

Как бы там ни было, но я принялся оглядывать полки. Ядра, деньги, какие-то фиалы и книги-кодексы я даже не замечал, выискивая очертания свитков. Раздражало то, что всё оказалось сложено не так, как у Тарсил, не так, как у меня. Центральная полка, на которой я привык видеть свитки, здесь целиком была занята ядрами Зверей и всякой ерундой.

Наконец на левой полке я обнаружил искомое. Сердце пропустило удар при виде пяти потемневших свитков. Пальцы дрожали, пока я разворачивал первый. Глаза слепо скользили по строчкам, не понимая написанного.

Я снова вернулся к началу свитка и тут же словно споткнулся на незнакомом имени. Придя в себя, всё же разобрал написанное.

Какой-то Воин Биур устраивался на службу к Домару Саул, клянясь выполнять всё…

Отшвырнул свиток в сторону, развернул следующий, затем ещё один. Это похоже свитки тех пяти стражников, которым не повезло оказаться у меня на пути.

Дарсовы отродья…

Даже вынырнул из кисета, рассыпая на колени кипу свитков. Погладил грудь, успокаивая колотящееся сердце, с ненавистью зыркнул в сторону стонущего Домара.

Вернулся в кисет, закопался в контракты, быстро перебирая их. Не то, не то, не то… Вот!

Свиток Рата.

Через десять вдохов у меня в руках лежали шесть контрактов. Сейчас я снова жалел, что стариков никто не посчитал настолько полезными, чтобы принять на службу в поместье. Приживалы, не более. Пусть я не очень ладил с Марвитом, но когда дело дошло до неприятностей, он ни словом при посторонних не выдал ни одной моей тайны. А то, что он язвительно говорил наедине, это дело нашей семьи, я тоже на язык не всегда сдерживался. Но он – моя семья. Сейчас мне было бы легче знать, что и с ним, и с Леги всё в порядке. И с Лейлой, ведь ребенка, который только начнет свой путь Возвышения тоже оставили без контракта. Раньше я радовался этому, сейчас жалел.

Свитки семьи отправились в мой кисет, на отдельную полку, выше всех сокровищ, что у меня скопились. А кисет Домара лёг к таким же трофеям с Симара и Аймара. Не до него.

Пространство кисета исчезло, вернув меня в разгромленную спальню. Флаг и вовсе накрыло тканью, которая раньше обтягивала стену. Не забыть бы его здесь. Хмыкнув, я шагнул ближе, ухватил флаг. Ни Кирт, ни Гавал ничего не знали об артефактах, что могли одним касанием убивать призраков. Не вышло проверить, не знают потому, что это не их ранга вещи или же не знают потому, что такую вещь получить можно только от сектантов?

Пора поговорить.

Повернув ладонь к Домару, я использовал Длань Возрождения, добавив к свету Светоча вспышку земного обращения. Пришло время задавать вопросы:

– Слышишь меня?

Еще мгновение Домар притворялся, а затем рыкнул:

– Ублюдок!

В меня отправилась уже знакомая каменная игла, бесследно растворившаяся в Духовной Защите. Домар при виде этого зарычал ещё сильней, а вокруг его руки принялось закручиваться серое сияние. Что-то очень мощное и на много узлов, то, чего он не мог применить в скоротечном бою.

Я хмыкнул:

– Ты ничего не забыл?

И шагнул в сторону кровати, на которой продолжала спать жена Домара, Алетра. На этот раз лишённая защиты техники. Рычание Домара сменилось хрипом, когда он прервал свою технику. Ведь стоило мне увернуться от его удара, как вся его мощь обрушилась бы на беспомощную Алетру.

Через три вдоха кровать опять окружил каменный купол.

На этот раз я насмешливо заметил:

– Теперь тебе снова остаётся лишь позвать стражу. Попробуешь? Гляди, что я нашёл в твоём кисете. Воин Биул, Воин…

С этими словами я один за другим начал ронять перед Домаром выгоревшие до пепла свитки. Второй, третий… пятый. Хватит. С ненавистью процедил:

– Время уговоров закончилось. Я был готов забыть свои обиды за твои ответы. Теперь условия изменились. У тебя не осталось выбора. Я не буду юлить, как ты когда-то. Я ненавижу и тебя, и твою семью. Ты нарушил Закон о Возвышении, повесив на меня долговой контракт и дарсову цепь. Вы все тут заслуживаете смерти.

Домар опять отправил в меня какую-то технику, которая опять бесследно растворилась в моей Духовной Защите. При виде этого он сжал кулак, прохрипел:

– У тебя какое право меня судить?

– У меня?

Я даже покосился себе за плечо, убеждаясь, что стоило мне отправить энергию в жетон Древних, как там появился герб Стражей, феникс с одним пером в хвосте. Какие-то права и обязанности ведь должны быть даже у шэна первого ранга в иерархии Стражей? Впрочем, он виден только мне, проверено, а вилорцев здесь не любят.

Повернувшись к Домару, ответил с кривой улыбкой:

– По праву силы. В моих руках жизни твоей семьи. Жизнь твоей жены. Думаешь твой жалкий барьер сумеет меня остановить? Этого права тебе достаточно? Нет? Отвечай, что ты там говорил о моей семье, которая пошла на пилюли вместо меня?

Домар захохотал, но уже через несколько мгновений смех сменился хрипом, когда начал мерцать символ Истины. Я склонился к Домару:

– Теперь я твой хозяин, Домар. Я сделал с тобой тоже самое, что и ты со мной. Ты не можешь лгать хозяину. Отвечай немедленно!

– При-х-ходил человек, – Домар замолчал на миг, видимо убеждаясь, что от его слов боль и впрямь исчезает, а затем оскалился: – Ты думаешь, я боюсь боли контрактов? Да пошёл ты, щ-щенок!

Его выгнуло дугой, он снова захрипел, колотя рукой по полу, круша доски в щепки. Я сделал шаг назад, оскалился сам. Через миг в руке оказался Верный, а меридианы послушно приняли в себя духовную силу. Минуло мгновение, вдох, второй. Вокруг руки вспыхнула синева обращения к Небу, вобрала в себя энергию из всех ста пятидесяти узлов, влила их в цзянь.

Я махнул клинком.

С хрустом осыпался защитный купол Домара, засыпая обломками спящую Алетру, в пальце от её ног зиял разрез на простыне, через миг надвое разломилась перерубленная кровать.

– Отвечай мне!

Я стиснул зубы, сдерживая ругательства. Слишком близко, память подвела меня. Но и угроза так оказалась весомей.

Домар вскинулся, преодолевая боль Указа, несколько мгновений глядел, как жена сползает с наклонившейся кровати, затем уставился на меня и торопливо прохрипел:

– Поклянись, что оставишь ей жизнь или я сейчас убью себя, сожгу себе сердце!

Я едва не ухмыльнулся, собираясь предложить ему попробовать сделать это. А затем… Затем кивнул:

– Оставлю.

Домар забормотал:

– Человек, которому я пообещал привезти пикового Воина, – Истина тут же пригасла, перестав наказывать Домара. – Примчался сюда, потребовал отдать ему цепочку. Я ответил, что использовал её и верну к сроку. Он ответил, что не будет ждать и Воин в цепочке нужен ему сейчас. Решил, что я обманываю его, задумал какую-то хитрость. Решил, что в поместье ловушка. Отовсюду хлынули его марионетки и принялись всё громить. Я сумел убедить его, что не вру, что так вышло, ты сейчас не в поместье, но ты жив, показал твой контракт. После его ухода и недосчитались твоей семьи.

Услышав это, я вскинул меч, снова направил его на кровать, сам уставился на Домара, медленно спросил:

– Это ты сказал ему про мою семью, тварь?

– Нет! Стой! – Домар вскинул руку, я с трудом заставил себя ослабить хватку на Верном, слушать дальше. – Не говорил ни слова!

– Намекал? Отвечай!

– Нет!

– Шепнул своим людям, чтобы они решили этот вопрос за тебя?

– Да нет же! Он сам выбрал кого забрать!

Истина над его головой горела спокойным светом, убеждая меня в правдивости его ответов.

– Ты знал, что они пропали?

– Только когда пришёл с докладом старший над слугами.

Я снова поймал себя на том, что стиснул меч, покачал головой:

– Хорошо… Хорошо… Но, выходит, ты с самого начала знал, что этот человек сектант?

Домар выкрикнул:

– Нет!

Но замерцавшая Истина над его головой показывала мне, что это… Что это что? Она едва тлеет, не наказывая его в полную силу. На лице Домара нет даже следа боли. Хотя, так я и сам умею. Но только тогда, когда можно убедить самого себя. Я с расстановкой принялся спрашивать:

– Он сектант?

– Да.

Я глядел лишь на мерцающую Истину.

– Это настоящие марионетки?

– Э… Да. Какие же ещё?

Вот только Истина продолжала мерцать.

– Он не сектант?

Домар скривился:

– Что?

Я пожал плечами:

– Ты что-то скрываешь, юлишь в ответах, я это просто чую. Похоже, не хочешь по-хорошему, обязательно нужно пригрозить. Может мне и Алетре отрубить ногу?

Домар с ненавистью выдохнул:

– Тварь!

Я молчал, лишь поднял меч и Домар тут же вскинул руку:

– Стой!

– В молодости я выполнял грязные поручения у своего дяди. Того, что правит в Двух Холмах. Хотел вернуть… – Домар криво улыбнулся. – Неважно. Когда читаешь, что продают на теневом аукционе, то кажется, будто там половина заказчиков – сектанты, но что-то никто не спешит обвинять их в этом, не ловит их на входе.

– Мне плевать, что там в твоих Двух Холмах. Хотя… Ты намекаешь, что нашёл этого человека там, на теневом аукционе?

– Да.

– А как же тогда марионетки? Сектант он или нет?

Домар хмыкнул:

– Разграбили караван купца? Сектанты, не иначе! Вырезали семью строптивого идущего? – лицо Домара перекосило, он рявкнул: – Сектанты! Небо, небось, наказало! Не зря же тут обломки костяного артефакта лежат. Напали на Ясень, убили половину стражи? Сектанты, больше некому! Это ведь так удобно, притащил Флаг Убийств на стену и формация всем сомневающимся расскажет, что это дело рук сектантов. Кто это на стенах убивает твоих людей, племянник? Марионетки!

Я даже оторопел от такого напора, переспросил:

– Ты думаешь, что это дело рук кого-то из Саул?

Домар засмеялся:

– Кто я такой, чтобы кого-то обвинять? Живое доказательство никчёмности второго старейшины?

Я потёр лоб. О чём он? И какое мне до этого дело?

– Сектантские пилюли твоей дочери ты получил от этого человека?

Домар вскинулся, невзирая на свою ногу:

– Что? Где моя дочь? У тебя есть предел, ублюдок?!

Я криво улыбнулся:

– Предел? Не знаю. Но твою дочь не трону, – безразлично пожал плечами. – Я даже не знаю где она. Где ты уложил её спать наверное, там она и есть. Отвечай на вопрос.

Домар с ненавистью процедил:

– Нет. Обычные пилюли с обычного аукциона Двух Холмов. Трофеи каких-то идущих. Я хочу дать ей все возможности, не хочу чтобы она…

Я перебил его:

– Где ты должен встретиться с этим… человеком и отдать меня?

– Я? Нигде. Пообещал ему найти ещё трёх-четырёх человек и вместе с ними отправить тебя на Поле Битвы нашей семьи. Крайний срок – через месяц.

Я понял о чём он говорил, не зря же жадно расспрашивал Кирта и Гавала все эти дни. Но не слишком ли большие обещания дал Домар?

– А если бы я не вернулся?

– Плевать, – даже лёжа на полу Домар ухитрился пожать плечами, хотя и скривился от боли. – Не зря же я выбил себе пять недель? Аймар мёртв, брат мёртв, отец мёртв, мне нужно было лишь, чтобы он ушёл и остановил своих марионеток. Я собирался бежать из Ясеня после этого открытия Врат.

– А почему он тебе поверил? Пообещать ещё четырёх пиковых Воинов? – Я покачал головой. – Где бы ты их нашёл здесь?

– Если уж он утащил с собой даже твоих стариков, – Я едва сдержался, чтобы не ударить Домара. Он же хмыкнул и продолжил, – и полтора десятка моих слуг. Значит, ему нужны все люди, которых он может получить. Я пообещал ему просто Воинов не ниже второй звезды. Таких молодых и глупых полно в Домах Найма или самом Вольном Приюте.

Я покопался в кисете, достал карту, что забрал у Гавала. Карта Поля Битвы. У него она была самой подробной из трёх, что нашлись у наёмников. Я лишь перенёс на неё отметки с карты Кирта. Сейчас же сунул её под нос Домару.

– Где ты должен отдать меня?

Здоровой рукой Домар ткнул в западный шпиль, вернее в поместье у самого основания шпиля. Граница двух территорий. Самое то место для отряда со слабыми Воинами.

Я кивнул, мигом добавил метку. Убрал карту и замер, оглядывая Домара. Можно спросить о многом, но большая часть мне неинтересна. Нашёл в кисете Домара свой контракт, вытащил его, показал: