Семь

Самого себя.

Примерно в это же время, сердце Сталина остановилось.

И на календаре как не странно было первое число.

На следующее утро, в 9 утра я уже был на почте.

Исполнял последнюю волю Сталина.

Хотя и не полностью.

Всех вычеркнутых лиц в списке, я всем им отправил похоронку.

Не знаю правильно я поступил или нет.

Просто бывает, что некоторые, очень важные решения, на них не хватает нашей жизни.

И было бы здорово, если эти решения, эти дела кто-то мог за нас доделать.

Я бы хотел, чтобы кто- то доделал мои дела, если я чего-то не успею.

А я обязательно не успею.

Дохлый.

Второй мой клиент, о котором пойдет речь, был уже совершенно из другой эпохи и совершенно другой фармации.

В паспорте он значился как Андрей Владимирович Синицын.

Но большинство знакомых этого представителя вида хомо сапиенс, знали его под именем Дохлый.

Дохлый был таким же типичным представителем нашего заведения, как и тараканы на нашем пищеблоке.

Полный антипод моего первого героя, как в той песне …мама анархия, папа стакан… сами знаете чего.

Дохлый был абсолютно свободной личностью.

Не смотря на довольно академическое происхождение, папа был профессором словесности, а мама играла на скрипке в местной филармонии, Дохлый всю свою сознательную, если конечно ее можно так назвать жизнь был панком, наркоманом, и полнейшим распиздяем.

Прекрасным в своей философии отрицателем всего чего только можно отрицать, включая собственную жизнь, как и право и желание на нее.

Собственно благодаря именно этим взглядам он и оказался в нашем замечательном заведении.

Десять лет на дезоморфине сделали свое дело, и Дохлый целиком и полностью оправдывал свое название.

За всю мою практику в медицине, наверное это первый и единственный такой случай, когда я как доктор, не понимал почему этот человек еще жив.

У него практически были разрушены все органы и системы в организме.

А на руках и ногах плоти почти не осталось.

Вы не ослышались, некроз уничтожил почти все мышцы и кости, в буквальном смысле кое-где можно было увидеть в свободном доступе.

Как будто Дохлого обглодали собаки.

Жуткое зрелище даже для врача.

Самое ужасное, что в ввиду многолетнего употребления наркотических средств, Дохлый практически не был восприимчив к обезболивающим, которые также были основаны на препаратах класса А.

Поэтому, ему было больно. Очень больно.

Так добрый день. Как себя чувствуете?

Да пошел ты! – стиснув зубы тявкнул Дохлый.

А что такой грустный?

Еще раз идите на… доктор.

Да ладно тебе Дохлый.

Я тебе укольчик принес классный.

Сейчас полегчает.

Сестра сделала укол.

И я увидел как постепенно вены и жилы на лице и шее Дохлого снизили свое напряжение и поменяли цвет.

А ты когда не лысый был, ирокез носил?– спросил я.

А тебе-то нахера это знать Айболит?

Ну если не хочешь я пойду дальше.

Да не, останься, скажу.

Наркоманов и бомжей всяких не очень-то жалуют в подобных заведениях. Да и в других наверное то же, поэтому за всей бравадой, Дохлый искал общения хоть с кем то.

Милосердие где – скажете вы?

А разве не знали, что большинство людей плывут по жизни не в своей лодке?

Тут таких большинство, как и везде.

А в меньшинстве, к сожалению, еще более интересный вариант. Это те, кому нравиться копаться в смерти и дерме. Такие то же среди нашего брата не редкость.

А милосердие то есть спросите вы?

Да, но таких мало, и они как правило не задерживаются. Милосердие это слабость. А слабость убивает точность и трезвость. Хотели бы чтобы вас резал слабый хирург с дрожащими руками?

Вот вам и ответ про милосердие. Оно интересно только со стороны, пока не коснулись.

Было когда то, но быстро закончилось (это я про себя).

А что касается нарков, то они как правило к финалу своего существования, то же (да как и все) производят переоценку ценностей.

Наверное, время на подумать появляется что ли.

Оценить и взвесить свой собственный жизненный опыт.

Вот их и тянет на поговорить, пообщаться.

А мне это интересно сугубо из корыстных целей.

Я как самка богомола, которая головы откусывает.

Еще я заметил, что не важно кем не был человек при жизни и чего не достиг, перед самой смертью, у него как третий глаз открывается.

Начинают очень умные мысли толкать.

Ну а я тут как тут.

С блокнотиком.

А что, и им хорошо. Я уши бесплатные.

И мне интересно.

Вернемся к Дохлому.

Ирокез то у тебя был? – хлопнул его по плечу.

Ай сука.

Больно.

Был ирокез, был.

Зеленый такой.

Постоянно им в трамвае об потолок терся.

Круто – оценил я.

А что потом случилось?

Хм…– довольно усмехнулся Дохлый.

А потом мне его подожгли кореша – Дохлый расплылся в блаженной частично беззубой улыбке.

Видишь шрам.

Дохлый повернул тощую макушку и на затылке действительно был шрам от старого ожога.

Ну это нормально.

Почему бы не поджечь макушку лучшему другу.

Добавил я.

Да я не в обиде, меня тогда этот ирокез уже достал.

Больно но прикольно как говориться.

Ну ты даешь, хотя чему удивляться.

Как сегодня настрой? Боевой?

Ага, как у зека в штрафбате перед атакой.

Доктор, зачем глупые вопросы задавать?

Ну как зачем, для глупых ответов. Нужно же как то разговор завязывать.

Ну да, ну да.

Док, а есть вариант? какой?

Опять за старое Андрей?

Ты когда злишься меня всегда по граждански называешь – сказал Дохлый.

Мы тему закрыли.

Нет у меня ни полномочий таких ни желания.

Ну и не в Нидерландах мы, или где там можно.

Ну тебе же самому противно на меня смотреть, да и я непонятно зачем здесь болтаюсь.

Ну как зачем, чтобы я зарплату получал, зачем же еще.

Ага, пи…дец как смешно Док.

Док, мне больно. Мне очень больно.

А сдохнуть не могу.

Ну всему свое время, твое значит не пришло.

А зачем оно мне надо.

Я ни там ни здесь, я уже скоро из кожи вылезу от этого всего.

Дохлый стал биться в истерике, дергаться, благо он почти не мог ничего, да и руки были бинтами привязаны к кровати.

Тише, тише, успокойся. Прижал его за грудь к кровати.

Успокойся Андрей.

Я тебе только по секрету скажу, тебе осталось недолго.

Сколько доктор??? – крикнул мне прямо в лицо Дохлый, уставившись в меня.

Не знаю почему, или для чего, но я тогда ему как мне казалось, абсолютно точно ответил – максимум еще три дня.

Видишь вот тут у тебя в анализах вот этот показатель повысился резко, ткнул ему в лицо бумажкой, а это верная смерть.

Не знаю почему, но дохлый тогда мне поверил.

Он улыбнулся, и отпустил меня.

Мне даже жутко тогда стало.

Настолько, что я отошел к окну, чтобы Дохлому не показывать то ли свой ужас, то ли удивление, то ли жалость.

Ну а дальше то что? – спросил я Дохлого, не поворачиваясь к нему.

А дальше доктор вечный кайф – явно с улыбкой произнес Дохлый.

Это как? И с какого?

Сразу видно чувак зря жизнь прожил – продолжил Дохлый.

Вот знаешь, почему панки панки?

Догадываюсь – буркнул я.

А вот и нихрена.

Все думают, что панки панки от того что алкаши или свиньи, лишь бы бухать, ширяться и жопу всем показывать.

А панки не от того панки.

Панки от того панки, что понимают больше других.

Понимают в эпицентре какого пиздеца они оказались когда родились.

Не все конечно, среди наших то же много и сброда, которым жопу показать в удовольствие и сама цель.

И алкашей много которые ради синьки.

А еще больше ради попсы, но это по малолетке в основном.

Но вот настоящие панки, они от тоски панки, а не от веселья.

А ну типа, у алкашей запойных что то подобное слышал – добавил я, вернувшись на табуретку напротив Дохлого.

Дурак ты доктор – сказал Дохлый, пристально посмотрев на меня.

Но почему то теперь и я ему поверил.

Я закинул ногу на ногу, подпер подбородок рукой, предчувствуя интересный диалог – ну обоснуй.

В чем смысл жизни знаешь?

Нет?

Вот!

Ты уже попался!

Любой здравомыслящий человек в этот бы момент меня бы послал куда подальше и вообще разговаривать со мной не стал.

Потому что вопрос о смысле жизни, это все равно что спросить почему внизу низ, а в верху верх.

Можно сказать, что вопрос относительный.

А можно не быть евреем, ну или быть честным к самому себе и к окружающим и не задавать вопросы, на которых ответ…

Про это уже все высказались кому не лень. То же мне Америку открыл. Нет в жизни никакого смысла. Это давно всем известно – констатировал я.

Вот ты глупый доктор и во второй раз попался.

Нет смысла жить без смысла. А смысл он есть, просто он как дом.

Это как?

Ну у кого то он есть.

У кого-то его нет.

Кто-то живет в чужом доме.

У кого-то он свой.

Кому то от родителей достался.

Ну и сами дома у всех разные, у кого-то халупа, а у кого-то дворец.

Но при этом, абсолютного счастья можно достичь и в халупе в дворце.

Стоп стоп стоп – оборвал я.

То есть ты, мистер Дохлый в прямом и переносном смысле хочешь сказать, что смысл жизни это нечто рукотворное?

Бинго док!

Да я считаю именно так.

Когда человек рождается, нет в его существовании ровно никакого смысла.

Как в дождевом червяке.

Единственное его предназначение, это жрать, срать и превратиться в новое дерьмо для последующих целей природы.

А вот когда у него появляется сознание, мысли, опыт какой то.

Этот червяк начинает развиваться, думать, где это он оказался, и зачем он тут.

Очень не многие к сожалению, но прецеденты существуют.

И кто понимает, у того есть он этот смысл жизни.

Ну и какой он?

А у каждого свой.

Кто-то живет чтобы дом построить, кто-то чтобы книжку написать, а кто-то чтобы весь мир захватить и войнушку устроить.

Кому что…

А панки тут причем?

Панки… задумался Дохлый.

Панки те, кто не нашел смысла во всем этом. А без смысла просто жить не могут.

Вот поэтому и протест, поэтому и отрицание всего, что можно отрицать.

А смысл в этом какой?

А какой смысл жить без смысла?

Ну это же вопрос на вопрос?

А чем вопрос на вопрос не вопрос?

Так, подожди, вот ты топишь за смысл цели там. Но в анархии же нет никакой цели?

Да доктор, нет.

Но это как упаковочный поролон.

Может быть пустота.

А может быть поролон.

Поролон же лучше пустоты?

Можно свою бессмысленную серенькую жизнь, заполнить такими же никчемными серенькими делишками.

Серенькой работкой.

Серенькой семейкой.

Серенькой собственностью.

Сереньким отпуском на сереньких грядках на серенькой даче.

А можно гораздо интереснее жизнь прожить.

Допустим, а зачем себя убивать?– возразил я.

Зачем естественные потребности то убивать, желание я не знаю есть вкусную еду, спать в чистой постели, ходить в опрятной одежде, иметь семью, жить наконец?

Ооо. А это братец то сладкое слово – свобода – улыбнулся Дохлый.

Какая еще может быть свобода в желании себя убить?

Я б так сказал, и если бы у меня руки связанные не были я б их еще и распахнул по шире – МАКСИМАЛЬНАЯ!

Ну сам подумай.

Все люди, среднестатистические, вы их еще нормальными называете.

Все они постоянно, от роддома до могилы скованы разными страхами.

Я боюсь запачкаться.

Я боюсь паучков.

Я боюсь заболеть.

Я боюсь двойку получить.

Я боюсь хулиганов.

Я начальника боюсь.

Я боюсь трудностей.

Я боюсь работу потерять.

Я боюсь в тюрьме оказаться.

Боюсь Боюсь Боюсь….

И так все всегда и поголовно.

Чертов флеш моб мать твою.

А самый большой страх, это …ну доктор?

Страх смерти – тихо сказал Дохлый.

Его все по разному бояться, кто-то боится высоты, кто-то на мотоцикле ездить, кто-то огня, кто-то воды, кто-то старости, но все это страх смерти.

А что значит страх?

Правильно, это оковы.

Это клетка.

Ее блять не видно, НО она есть, она всегда с тобой и от нее не убежать.

Да и прочнее она самой прочной стали, не распилить и не перегрызть.

Вот и дрочатся эти людишки нормальные всю жизнь в своих клетках.

Ни разу за жизнь крылья не расправив.

А мы, панки. Плюем на все это.

Если я хочу жрать с помойки, мне все равно я буду жрать!

Потому что я не боюсь отравиться.

Я захочу спать в сугробе зимой.

Я буду спать!

Мне фиолетово замерзну я или нет.

Если я хочу бухать и шыряться – я буду это делать!

Мне абсолютно без разницы умру я или нет.

Это и есть абсолютная свобода.

Мы победили смерть.

Ее больше нет.

Дохлый смотрел на меня с абсолютно безумным лицом.

Его род изгибался вялой полу кривой улыбкой.

А глаза были абсолютно бездонными, когда есть только кружки оболочка, а внутри серая пропасть.

После паузы…

Дохлый, абсолютно ровным, взрослым и уверенным голосом (так обычно родители говорят со своими детьми, когда учат их жизни).

Вот в этом и есть отличие настоящих панков, от настоящих нормальных людей доктор.

Только в этом, и не в чем более.

Есть пиво?

Бля, какое пиво –оборвал я.

Меня как обухом по голове выбил Дохлый из моего кокона.

Какое пиво?

Ты еле в сознании!

ААА опять ты свои обычные штучки док.

Ну и иди тогда в жопу от сюда!

Не мешай наслаждаться концом…

И я снова молча пошел по своему нелюбимому коридору, мимо желтой комнаты, по направлению к выходу.

Не знаю почему, но именно в коридоре я мог думать.

Наверное именно там и только там я бывал один во время рабочего дня.

Ну и полоски в полу между досками мне хорошо помогали.

Не отвлекали, от других перпендикулярных мыслей.

Позволяли двигаться сугубо прямолинейно.

К результату блять..!

Сука… этот панк опять оказался в че- то прав, ловил я себя на мысли.

Я же ведь то же боюсь.

Всю жизнь свою боюсь.

И это больно.

Это ненормальное состояние – бояться.

НО почему то я (как и миллионы других людей) не считают это плохой не здоровой ситуацией.

Мы же как думаем, как нам всегда говорили – страх это защитная реакция, чтобы выжить.

Лев страшный, от него бежать нужно, потому что он сожрать может.

А грязь в рот нельзя совать, потому что там микробы, которые то же могут убить.

Но почему нужно этого бояться, почему нужно этого избегать?

Почему не исключить встречу со львами и грязью вовсе?

Ну или сделать их неопасными для человека?

НО это то же не имеет смысла…

Все равно мы останемся смертными и будем от чего то умирать.

От старости например, ну если все все опасности убрать из мира.

НО тогда мы все в старости начнем бояться.

Причем в сто миллионов раз сильнее, чем до этого.

Поскольку это будет самая главная.

Единственная опасность.

И все равно мы будем бояться.

Все равно мы будем в клетке.

Тогда только один вариант, победить смерть.

НО только не как эти панки.

А по настоящему, по правильному.

Ну найти этот самый ген, который за старение отвечает.

И выкинуть его куда подальше.

Но постой, тогда новые страхи будут.

Страх пустоты.

Например.

Ну зачем нам жизнь в которой нет ни грязи, ни львов, ни смерти.

Тот вечер я провел слушая пак рок за бутылкой портвейна.

Но панком я так и не стал.

А Дохлый, сдох, как и положено панку, в мухах и в собственной блювотине.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.