Для крепости Гаор объединил большой фронтовой и капральский загибы. За дверьми спален стояла напряжённая внимательно слушающая тишина. Решив, что на сегодня с него хватит, да и спать здорово хотелось, Гаор отвернулся от застывшего, как в столбняке, Мажордома и пошёл в свою спальню.

Здесь очень старательно захрапели и засопели, когда он открыл дверь. Гаор прошёл к своей кровати, повесил брюки в шкаф, разделся, разобрал постель и лёг. Вот очень далеко прозвучали шаги и стукнула, закрываясь, дверь. Фальшивые сопение и храп сразу прекратилось. Кто-то негромко хохотнул.

– Надо же… – отозвались шёпотом с другого конца спальни.

– А ты парень, того, – одобряя не словами, а тоном, сказал ещё кто-то.

– Рыжий, а где ты так загибать научился? – спросил тонкий то ли мальчишеский, то ли девчоночий голос.

– В армии, – ответил Гаор, непритворно зевнул и, уже засыпая, добавил, – и на фронте.

И он искренне считал, что на этом всё и кончилось. Мести Мажордома он не опасался. Ну, что тот может ему сделать? Поймать на нарушении режима? Так пусть сначала поймает. И не собирался он так уж злостно нарушать. Устав есть Устав. Наклепать на него хозяину и подвести под порку? Не станет Фрегор его слушать. И не из любви к своему рабу или справедливости, а из злобы на Мажордома. Подведёт под торги? А хоть завтра. Вот уж не жалко. И всё. Какие, на самом деле, возможности у Мажордома, Гаор ещё не знал. И что тот может и умеет ждать подходящего момента, тоже.

Нет, конечно, ночное происшествие имело последствия. Утром в спальне и за завтраком Гаор ловил на себе удивлённо восхищенные и даже испуганные взгляды. Так Мажордом сам виноват, что начал орать и всех разбудил. Сам Мажордом держался как ни в чём не бывало. После завтрака Гаор, как всегда, вернулся в спальню, но вместо того, чтобы надеть комбинезон, ботинки и бежать в гараж, разделся, заново разобрал постель и лёг спать. Не сказать, чтобы особенно хотелось, но раз велено, то велено. Тем более что папку он давно не открывал, а на Ардинайлов стоит особый лист завести.

Он лежал с закрытыми глазами, будто спал, а потом видимо и впрямь заснул, потому что куда-то исчезли шлёпанье мокрых тряпок и звяканье вёдер, перешёптывание и смешки уборщиков, он еле успел завязать тесёмки на папке и подумать, что как бы не проспать обед.

Но всё обошлось, проснулся сам вовремя, успел привести себя и постель в надлежащий порядок, и, когда в спальню стали вбегать пришедшие на обед, Гаор сидел на своей кровати и учил планы дома. Вместе со всеми пошёл на обед, после обеда переоделся и побежал в гараж. Ведь как ни старайся, а всего не переделаешь, к тому же выяснилось, что хозяин куда-то ездил без него на легковушке, значит, её надо опять в порядок приводить, заново проверить «коробочку» и лимузин. Улучив момент, когда механик был чем-то занят в другом углу гаража и слышать их не мог, Летняк негромко сказал:

– Смотри, Рыжий, он теперь тебе мстить будет.

Гаор кивнул и так же тихо ответил.

– Знаю, но укорот надо было дать.

– Оно так, – согласился присоединившийся к ним Весенник. – сделал ты чисто, но теперь поберегись.

Гаор и сам это понимал и берёгся, как мог. Не нарушал режима, если не считать поздних возвращений из поездок с хозяином, не говорил по-нашенски, не замечал наушников и стукачей, хотя руки так и чесались вмазать этим поганцам от всей души, чтобы запомнили на всю оставшуюся жизнь. Мажордом к нему больше не цеплялся, в иные дни Гаор даже и видел его только мельком и издали.

Зима

7 декада

Хозяин всё реже выезжал без него, мотаться приходилось по всему Аргату и даже окрестностям. Часто повторялась памятная по его первой поездке со Сторрамом ситуация: выезд в условленное место, где уже стояла или подъезжала одновременно с ними другая машина. Хозяин пересаживался в неё, ненадолго, самое большее долей на десять, потом возвращался, и они уезжали. Несложно, но утомительно.

А тут ещё добавилась новая работа. Гаор в очередной раз отвёз хозяина в очередное здание без вывески и приготовился к ожиданию. Но хозяин вернулся неожиданно быстро и злой как никогда.

– Сволочи! – рявкнул Фрегор, садясь в машину.

В принципе Гаор был с ним согласен, он тоже мог многих так назвать, но адреса это не заменяло, и потому остался неподвижным. После примерно пятикратного повторения длинной, но примитивно грубой ругани Фрегор распорядился.

– Домой.

– Да, хозяин, – откликнулся Гаор, срывая лимузин с места.

Обычно, выслушав приказ, он, по усвоенной ещё в училище привычке, повторял его, но «Орлиное Гнездо» не было его домом, и потому в таких случаях Гаор ограничивался краткой формулой подчинения. Фрегор, разумеется, в такие тонкости не вникал и вряд ли даже замечал, что раб отвечает ему по-разному.

Как всегда, в лимузине хозяин сидел сзади и обычно, отдав приказ, поднимал перегородку, но сегодня вместо этого завёл вдруг разговор.

– Ты ведь воевал, Рыжий?

– Да, хозяин, – недоумевая, с чего бы это понадобилось хозяину, ответил Гаор.

– Ты был в пехоте?

– Да, хозяин.

– В рукопашных боях участвовал?

– Да, хозяин, – насторожился Гаор.

– А в училище? Ты ведь закончил общевойсковое? Так? Тебя учили рукопашному бою?

– Да, хозяин, – сразу ответил на все вопросы Гаор, благо все они требовали утвердительного ответа.

– А ещё? Боксу? Борьбе?

– И боксу, и борьбе, хозяин.

Разговор всё меньше нравился Гаору, но ни прервать его, ни перевести на другое он не мог. Обычно хоязин легко отвлекался на что-нибудь и забывал, о чём шла речь, но бывало – Гаор уже это заметил – вцеплялся, как пиявка из алзонских болот, которая либо сама насосётся и отвалится, либо её огнем надо прижечь, а просто так не оторвёшь. Её хоть ножом пополам разрежь, а голова в тебе останется и будет кровь сосать.

– И какие отметки?

– Десятки, хозяин.

– А по стрельбам?

– Десять ровно.

Фрегор рассмеялся.

– Ты что, отличником был?

– По черчению девятка, – невольно улыбнулся воспоминанию Гаор.

– Это хорошо, – кивнул хозяин и успокоено откинулся на подушки. – Ну, теперь я им покажу. Я им устрою!

Что именно хорошо, кому и что хозяин устроит и покажет, Гаор в тот момент не понял и даже особо не поинтересовался. А потому распоряжение хозяина, когда они приехали в «Орлиное Гнездо», оказалось полной неожиданностью и для Гаора, и для Мажордома.

Как всегда, при выезде на лимузине Гаор остановил машину у парадного крыльца. Обычно хозяин отдавал ему распоряжения насчет следующей поездки и отпускал, но сегодня приказал нечто не так новое, как неожиданное.

– Иди за мной.

Ничего не понимая, Гаор вышел из машины, следом за хозяином поднялся по гранитным ступеням и вошёл в парадный холл. Фрегор нетерпеливо огляделся, и сразу, как из-под пола, возник Мажордом, вежливо склонив голову в приветствии.

– С приездом, хозяин.

– Спасибо, Старина, – весело ответил Фрегор. – Отлично, что ты здесь. Выдай Рыжему спортивный костюм. Рыжий, – полуобернулся он к Гаору, – в пять вечера в третьем тренажёрном. Понял?

– Да, хозяин, – ответил Гаор и повторил, – в пять вечера в третьем тренажёрном.

– Сегодня же и начнём! – выкрикнул Фрегор, убегая вверх по лестнице.

Гаор оторопело уставился на Мажордома. Тот казался не менее удивлённым, но ещё более возмущённым этим распоряжением. Но оспаривать его, разумеется, не стал.

– Поставь машину в гараж, – Мажордом, по крайней мере, внешне сохранял спокойствие. – И спускайся вниз, всё получишь у Кастелянши.

– Да, Мажордом, – кивнул Гаор и, повернувшись, вышел из холла.

Пока шёл, пока сбегал по ступеням и садился за руль, он успокоился и, как ему показалось, понял суть и цель приказа. Хозяину нужен спарринг-партнер для тренировок. И, судя по расспросам, для рукопашного боя. Что ж, не самое плохое. Хотя… стоять мешком для битья тоже… не шибко приятно. Но посмотрим.

Мажордом, хоть и сволочь сволочью, но своё дело знал. И когда Гаор спустился вниз, повесил выездное в шкаф, переоделся и в расхожем пришёл к Кастелянше, его уже ждали спортивный костюм, две светло-серые футболки, две майки-борцовки, две пары белых носков и тонкие – для зала – кроссовки. Оставалось только забрать и удивиться про себя тому, что неужели и здесь как у Сторрама на все случаи всё заготовлено. Он бегом отнёс полученное в спальню, быстренько разложил по полкам и побежал в столовую, успев плюхнуться на своё место, когда девчонки-подавальщицы ещё разносили тарелки с супом. А после обеда, поскольку не было другого приказа, а ему надо где-то убить время до пяти вечера, снова сел за карты и планы. Третий тренажёрный он нашёл сразу и, раз уж такое дело, чтоб не застали врасплох, проверил по общему плану, какие ещё «спортивные сооружения» есть в «Орлином Гнезде». Таких оказалось много. Он нашёл на плане тир, полосу препятствий, гимнастическую площадку, бассейн и даже маленький стадион. Однако вряд ли такое богатство только для охраны, но кто же такой заядлый спортсмен? За своим хозяином Гаор особой страсти к спорту не замечал, Первый Старый… но тому, судя по обмолвкам рабов, не меньше семидесяти, в этом возрасте спортом если и увлекаются, то вприглядку, смотрят на других. А остальные Арднайлы… хрен их знает, всё-таки он ещё недавно здесь.

Насколько мелькнувшая у него догадка о роде спортивных занятий Ардинайлов была близка к истине, Гаор не знал. И никак не догадывался, какие именно состязания являются любимым зрелищем Ардинайлов. А узнав, поймёт, и почему остальные рабы молчали об этом, и почему, выдавая ему спортивный костюм, Кастелянша смотрела на него с откровенной жалостью. Он это заметил, но не понял, вернее, не придал значения.

А пока, посмотрев на висящие над селекторной коробкой круглые настенные часы – цивилизованность на хрен! – Гаор убрал карты, переоделся в спортивный костюм, мимоходом оценив, что и у маек, и у футболок фабричная горловина вручную выпорота и подшита по-новому, чтобы не закрывать ошейника, а куртка не с глухим воротом, а на молнии, для этого же, и побежал в третий тренажёрный.

Время он рассчитал точно, ровно в пять вошёл в зал и гаркнул.

– Рыжий здесь, хозяин.

Стоявший посредине зала и в отнюдь не спортивном костюме Фрегор резко обернулся к нему.

– Отлично! Рарг, проверь его.

Это ещё кто такой? Гаор настороженно посмотрел на подошедшего небрежной от уверенности в своей силе развалкой кряжистого, но ни в коей мере не рыхлого мужчину в майке-борцовке и тренировочных брюках. Короткий тёмный ёжик, бритое лицо, ни клейма, ни ошейника. Свободный. Так его ставят в спарринг не к хозяину, а к этому… невесело, мужик, похоже, знает свое дело, и в рукопашке с ним за просто так не справиться.

– Пусть разогреется сначала, – столь же небрежным, как и его походка, тоном сказал Рарг.

– Ну, хорошо, – нетерпеливо дёрнул плечом Фрегор. – Давай, Рыжий, только не тяни.

– Да, хозяин, – ответил Гаор, снимая куртку и оглядываясь в поисках тренажёров

Но зал был практически пуст. Только гимнастические лестницы и скамейки вдоль стен.

Рарг окинул его внимательно заинтересованным взглядом и молча взмахом руки показал ему на гимнастическую скамейку у стены. Гаор понял, что может там оставить куртку, и, отправив её туда точным броском, начал разминку.

– Вы бы присели, – бросил Рарг Фрегору.

Фрегор снова дёрнулся, но отошел к стене и сел на стоявший там нелепый здесь жёсткий канцелярский стул. А Рарг остался стоять, наблюдая за Гаором с явным интересом, только отошёл на несколько шагов.

– Стоп, – вдруг скомандовал он, где-то на середине разминки.

Гаор выпрямился, замедленностью движения показывая, что приказ выполнит, но приказ не хозяйский, а значит… мало обязательный, скажем так.

– Где прошёл подготовку?

– В общевойсковом училище, господин.

– Господин Рарг, – поправили его, но без удара. – На фронте был?

– Пять лет, господин Рарг, – ответил Гаор, выравнивая дыхание.

– Это боевой сержант, – рассмеялся Фрегор и добавил уже несколько раздражённым тоном. – Я же говорил тебе, Рарг.

– Да, помню, – ответил, не оборачиваясь, Рарг, всё с большим интересом рассматривая Гаора. – И давно ты раб?

– Пятый год, господин Рарг.

Рарг кивнул.

– Ладно, посмотрим, что ты помнишь, – и позвал. – Эй, парни.

Гаор насторожился. В зал вошли пятеро молодых парней, все в майках-борцовках и «трениках», все… свободные. Значит, что, всё-таки его «боксёрской грушей»? Ну ладно, посмотрим.

Подчиняясь коротким приказам, а чаще просто жестам Рарга, парни один за другим выходили против Гаора, пробуя на нём разные приёмы. Сначала Гаор только уворачивался, уходя от ударов.

– Рарг, пассив меня не устраивает, – подал голос Фрегор. – Я же говорил!

– Я помню, – кивнул Рарг, по-прежнему не оборачиваясь. – Хорошо, всем стоп.

Парни выстроились в шеренгу. Гаор выпрямился и встал «вольно», заложив руки за спину и расставив ноги.

– Ну? – спросил, ни к кому персонально не обращаясь, Рарг.

– Умеет.

– Может.

– Общий уровень.

– Боевые знает.

– Нет азарта.

Выслушав доклады парней, Рарг кивнул и посмотрел на Гаора.

– Хватит играться, отбивайся всерьёз.

«А мне потом порка за то, что свободного ударил», – мысленно возразил Гаор. Вслух он, разумеется, ничего не сказал. Но Рарг то ли догадался о его сомнениях, то ли уже сталкивался с подобной проблемой, потому что ухмыльнулся, отчего его лицо сразу стало простецки добродушным.

– Не стесняйся, им за это хорошо платят.

Парни одобрительно захмыкали, отрывисто засмеялся у стены Фрегор.

Рарг отступил, освобождая центр зала.

– Пошёл! Парни, не увечьте сразу.

«Пошёл ты, – мысленно посоветовал Раргу Гаор, – как бы я твоих обалдуев не поувечил».

По одному, по двое, все вместе, снова и снова они атаковали рыжего лохматого раба, снова и снова отлетая от его ударов, шлёпаясь на пол. Один, что был полегче, аж до стены долетел, ударился головой о гимнастическую скамейку и остался лежать на полу. Рарг только на мгновение покосился в ту сторону, но боя не остановил. А Гаор, ещё не злясь по-настоящему, но разгорячаясь боем и возможностью на законном основании врезать свободному, чего за все годы не мог себе позволить, бил всё злее, не сдерживая силу. И также: всё злее и азартнее нападали на него парни. Краем сознания Гаор удивился, что ни один из них даже не посмотрел в сторону лежавшего, но… не его это дело. Бой – так бой.

Подавшись всем телом вперёд, покрасневший, разгорячённый зрелищем не меньше участников, Фрегор жадно часто дышал, облизывая сразу пересыхавшие губы. Глаза у него лихорадочно блестели, в уголках рта выступала слюна. Он не замечал этого, как и быстрых, но очень внимательных взглядов Рарга, пожалуй, единственно спокойного сейчас в этом зале.

– Стоп, – негромко скомандовал Рарг.

И, подчинившись этому тихому голосу, бойцы разошлись. Но теперь уже один против четверых. И четверо мокрые от пота, у одного кровоточит разбитая бровь, у другого кровь засохла в углу рта, третий поглаживает правый локоть. Сам Гаор чувствовал, как на скуле у него наливается синяк, но это пустяки. Главное в другом. Его пытались ухватить за горло, и помешал ошейник. Значит, что? Шею можно по-другому прикрывать? Но додумать он не успел.

– В разведку ходил?

– Да, господин Рарг.

– Языков брал?

– Да, господин Рарг.

Гаор старался не показывать сбившегося дыхания, и, кажется, у него это почти получилось. Рарг смотрел на него всё с большим интересом.

– Теперь не отбивайся, а вырубай, – приказал он и усмехнулся. – Только не насмерть.

– А мы? – спросил вдруг один из парней.

– Попробуйте, – ответил с откровенной насмешкой Рарг и отступил. – Пошёл!

Вырубать – так вырубать, не насмерть – так не насмерть. Когда над тобой нет осветительных ракет, не боишься ненароком задеть мину и под ногами твёрдый пол, а не скользкая от дождей и крови земля, то отчего же и нет. Правда, ты один против четверых, пятый так и не встаёт, придуривается, чтобы не работать, но бывало и похуже.

Ему удалось вырубить точными ударами в голову и по печени двоих, удачно стукнуть головой об пол третьего, и тот бесчувственно валялся у него под ногами, пока он боковым пинком не отбросил ставшее бессильно тяжёлым тело в сторону, вывихнуть руку четвёртому так, что тот сам с воем откатился к стене, и самому остаться стоять в разорванной футболке, с разбитыми в кровь губами, на подгибающихся от перенесённого напряжения ногах.

Рарг той же медленной развалкой, за которой уже чувствовалась готовность к атаке, подошёл к Гаору и остановился в шаге от него. «С тобой теперь, что ли? – устало подумал Гаор – Ты-то, сволочь свеженький, и тяжелее, хреново получается». Но Рарг, оглядев его, кивнул и, отойдя, скомандовал громко и резко.

– Встать!

И пока, постанывая, вытирая с лиц кровь из разбитых носов и губ, охая и ругаясь от боли сквозь зубы, пятёрка вставала и выстраивалась, Рарг продолжал смотреть на Гаора.

– Ну? – бросил он через плечо выстроившейся пятёрке. – Поняли? Это он ещё без оружия был.

– Мы тоже, – буркнул с вывихнутой рукой.

Локоть у него нелепо и страшно торчал под совершенно неестественным углом.

– Вставят тебе твою граблю, – сказал, по-прежнему глядя на Гаора, Рарг. – Поняли, дураки, что такое фронт? То-то.

– Ну? – подошёл к ним уже успокоившийся и очень довольный Фрегор. – Стоит он этих денег, а?!

– Всё чего-то да стоит, – усмехнулся Рарг. – Берусь, конечно. Когда только работать с ним?

Фрегор ненадолго задумался.

– Хорошо, в это же время, устроит?

Рарг усмехнулся.

– Устроит, конечно, но чтоб его на других работах в это время не занимали. И период отдыха перед тренировкой.

– Да-да, я сделаю это. Ты понял, Рыжий? Каждый день в пять сюда в спортивной форме.

– Да, хозяин, – немеющими от боли губами выговорил Гаор. – Каждый день в пять сюда в спортивной форме.

– Или как я сам тебе скажу, – кивнул Рарг.

– Да, господин Рарг.

Фрегор довольно кивнул.

– Завтра сразу после завтрака едем на «коробочке». Обед у тебя в два, значит, после обеда период в гараже, период отдыха и сюда. А после…

– После ему бы только до койки доползти, – рассмеялся Рарг и, отвернувшись от них, пошёл к своей понурой пятёрке, явно считая разговор законченным.

Фрегор посмотрел на Гаора.

– Ты молодец, Рыжий, я очень доволен тобой. Хвалю.

– Спасибо, хозяин, – бездумно ответил Гаор.

Ему действительно хотелось сейчас только лечь и отдышаться.

– Ладно, ступай, отдыхай до завтра, – отпустил его Фрегор.

– Да, хозяин, – ответил Гаор.

Уже повернувшись к двери, он вспомнил о куртке и вернулся за ней. Рарг продолжал что-то тихо говорить стоявшим перед ним парням, и никто из них даже не посмотрел в сторону Гаора, когда тот брал и надевал свою куртку и шёл к двери.

Надев куртку, Гаор не стал её застегивать: спереди футболка у него была залита своей и чужой кровью, как бы и куртку не испачкать. Отдыхай! Какой на хрен тут отдых? Замыть футболку, пока кровь не запеклась, зашить… ладно, это завтра, когда высохнет, ах ты аггел, и на кроссовки накапало, тоже замыть надо. Он провёл рукой под носом, проверяя, не идёт ли кровь. В училище ему легко разбивали нос, правда, драки или боя он из-за этого не прекращал. Нет, вроде запеклось уже. Да, «коробочку» на завтра. Парни в гараже, конечно, надёжные, но хоть посмотреть надо.

По внутренним переходам и лестницам он спустился в казарму. Встречные рабы смотрели на него со страхом, иногда с сочувствием, некоторые злорадно, но никто ни о чём его не спросил. Чему, в глубине души, Гаор был даже рад. Слишком многое ему пришлось бы объяснять, причём он уже начал догадываться, что многого в этой истории сам не понимает. Или понимает неправильно.

В казарме он сразу прошёл в свою спальню, быстро разделся, осмотрел штаны и куртку, нет, не запачкано, можно в шкаф. Переобулся, взял кроссовки, пропотевшие носки, заляпанную кровью футболку, достал из тумбочки мыло, сдёрнул со спинки кровати полотенце и пошёл в умывалку. Приводить себя и одежду в порядок. Все ещё на работе, так что в умывалке свободно, и Гаор в одной раковине замочил футболку, в другой – носки, а в третьей оттёр кроссовки и стал умываться.

– Это тебя вразумляли? – сказал у него за спиной женский голос. – А ну-ка покажись.

Женщина в мужской умывалке?! Гаор изумлённо выпрямился и обернулся. Высокая черноглазая женщина в белом с завязками на спине, как у санитарок в госпитале, но без пятнышка и даже накрахмаленном халате и в белой косынке, из-под которой выбивались чёрные волосы, с властностью, напомнившей Гаору Матуху, взяла его за голову и осмотрела лицо.

– Понятно, – кивнула она. – Иди за мной.

Мать-лекариха? Наверное, так. Спорить Гаор и не думал, но всё же оглянулся на свои вещи. Она заметила и поняла его взгляд. Усмехнулась и совсем по-господски щёлкнула пальцами. В умывалку влетел щуплый остроносый мальчишка с торчащими дыбом короткими чёрными волосами. «Ещё один чистокровный в ошейнике», – невольно усмехнулся Гаор.

– Сделаешь всё, – показала женщина мальчишке на вещи Гаора.

– Ага, ага, тётя, всё как есть сделаю, – заверещал мальчишка.

Она, уже не слушая, отмахнулась от него и, взяв Гаора полицейским хватом за руку выше локтя, хотя он и не собирался сопротивляться, вывела из умывалки и провела по коридору в маленький, но вполне прилично, как он определил с первого взгляда, оборудованный медпункт.

– Что ж ты, Дамхарец, совсем поселковый? Про амбулаторию не знаешь? – укоризненно сказала женщина, усаживая его на табурет и доставая фонендоскоп.

– Знаю, – усмехнулся Гаор. – Но, что здесь есть, не знал.

– А вот теперь знай.

Она быстро и очень умело осмотрела его, определяя, как понял Гаор, возможные травмы, и удовлетворенно кивнула.

– Легко отделался, Дамхарец. Ты шофёр вроде?

– Да, – ответил Гаор. – А почему ты меня дамхарцем зовешь? Я Рыжий.

– Вас, шофёров, много, а из Дамхара ты один, – усмехнулась женщина. – А Рыжим тебя кто назвал? Хозяин? Ну, если не обижаешься, зовись Рыжим, – пожала она плечами.

Осмотрев его, она достала из маленького холодильника пакет с мелко колотым льдом и протянула ему.

– Приложи и посиди так.

– Спасибо, – ответил Гаор, прижимая пакет к подбитой скуле.

Женщина села напротив него, и он решил начать разговор.

– А почему я должен обижаться? Ну, что меня Рыжим зовут?

– А как же, – она удивлённо посмотрела на него, – тебе ж этим все время тыкают, что ты або. А тебе ничего?

– А это что, плохо? Быть аборигеном? – невинным тоном спросил Гаор. И так как она не ответила, спросил: – А тебя как зовут?

– Для тебя я Медицина, – насмешливо ответила она. – Знаешь, что это?

– Знаю, – усмехнулся Гаор.

Мягко почти беззвучно приоткрылась дверь.

– Первушка, можно к тебе? – спросил женский голос.

– Заходи, Цветик, – ответила Первушка.

Гаор сидел спиной к двери и потому увидел вошедшую только, когда она села рядом с Первушкой. И сразу узнал её. Это она лежала тогда голой на ковре в гостиной Фрегора и ждала, чем закончится спор братьев. Сейчас она была в синем с глубоким вырезом на груди платье, белом кружевном фартучке и такой же наколке на чёрных уложенных фигурным узлом волосах. Когда она села, короткая юбка платья задралась, практически полностью открывая ноги и демонстрируя отсутствие трусиков.

– Ты чего прямо в рабочем? – спросила Первушка.

– Отдыхает он, сейчас опять пойду, – спокойно ответила Цветик, разглядывая Гаора. Насмешливо улыбнулась. – Ну как, вразумили тебя? Кто бил?

– Им тоже досталось, – ответно усмехнулся Гаор.

– Дурак ты, Дамхарец, – поучающим тоном сказала Цветик, – тебя, купленного, личным шофёром сделали, а ты…

– Он Рыжим хочет зваться, – подхватила Первушка. – Хуже дурака. Чем тебе Дамхар плох?

– Ничем, – пожал плечами Гаор и честно добавил: – Мне там плохо не было. Но родился я в Аргате. Хотите по рождению звать, тогда уж аргатцем надо.

Они переглянулись.

– Не слышала я, чтоб в Аргате питомники были, – покачала головой Первушка.

Цветик засмеялась.

– Так что не ври, нас не обманешь.

– А кто вам сказал, что я рабом родился, – горько улыбнулся Гаор.

Они снова переглянулись.