Жатва душ. Остров мертвых

Жатва душ. Остров мертвых

Автор: Данияр Сугралинов

Глава 1. Значит, это нужно исправить?

– Я женщина, Денис! Жен-щи-на! – Карина пьяно ухмыльнулась, покрутила в воздухе пальцем, формулируя мысль. – Женщина со своими… э… ну подскажи, ты же всегда кичился своим умом!

– Со своими потребностями? – предположил я, изучая супругу так, словно на барном стуле устроилась не женщина, с которой мы вместе уже два года, а постель делим и того дольше, а незнакомая хабалистая баба.

– Как грубо, – скривилась Карина и замолчала, сведя брови у переносицы в попытке сформулировать мысль. После чего гордо вскинула голову: – Потребности у животных, Денис! А я создание одухотв… твар… – язык заплетался, хотя сильно пьяной она не была.

– Одухотворенное, понял, – сказал я равнодушно.

– Ничего ты не понял! – Карина залпом допила «Маргариту» и закричала, потрясая коктейльным бокалом: – Хей! Мэй ай хэв уан мо плиз?

– Йес, ю мэй, – кивнул я, добил шот виски и снова его наполнил. Благо бутылку бармен оставил возле меня.

– Да, одухот… воренное! И у меня есть желания!

Желания… Это я уже понял – Карина на сто процентов состояла из желаний. Хочу то, котик, хочу это. Котик, бурля тестостероном, бежал выполнять; тогда казалось, что эта иллюзия и есть настоящее, а я не дойный олень, а рыцарь, совершающий подвиги ради дамы сердца.

Вот и сюда, на тропический остров, мы приехали, потому что Карине захотелось. Ладно бы еще вдвоем, романтика, все дела, ради этого можно было бы и смириться с недовольством начальства из-за моего очередного отпуска за свой счет. Я нутром чувствовал, что хожу по краю и, несмотря на всю мою ценность, терпение шефа скоро лопнет, после чего он отправит меня на мороз, и хорошо, если по собственному.

Но мы приехали не одни. Честно, даже с тещей путешествовать было бы лучше, чем так – с группой саморазвития личности «Возвышение». Месяца три назад Карина подсела на эту тему, нашла в сети какого-то гуру Еремея, космоэнергета и магистра всяческих энергоинформационных воздействий. Бред полный, но дорогой. С этим Еремеем и его «Возвышением» деньги из моего кармана потекли в черную дыру прямо-таки с космической скоростью.

– Ну и чего ты молчишь, Рокотов?!

О, начинается. Если Карина принялась называть меня по фамилии, дело плохо – и секса сегодня точно не будет. Да и черт с ней, Рубикон перейден, сейчас уже ничего не исправишь. Карина умело дрессировала меня и никогда не мирилась в день ссоры. Вроде как я должен сначала осознать, что могу потерять такое сокровище, затем попросить прощения, а потом она подумает. Плохо одно – раньше я не понимал или старался не замечать манипуляций, а теперь появилось ощущение, что вижу ее приемы насквозь. А может, она просто получила от меня все, что хотела: прописку, работу, машину, оплату за учебу на факультете международных отношений, – и я настолько утратил ценность, что и стараться больше не требовалось. Появился более приоритетный мужчина – одухотворенный Еремей.

Но от этого не легче. Напротив, зло берет за то, что я променял настоящее на пустышку.

Я посмотрел на Карину, кивнул вопрошающе:

– Так ты доведи мысль-то до конца. То, что ты женщина, новость, конечно, шокирующая, но ожидаемая. И то, что у тебя есть желания и потребности, тоже. В чем идея-то? Что ты хотела сказать?

– Что ты должен уважать мои интересы! Да, они у меня тоже есть! Ты авторитарен, давишь, у меня ощущение, что я проживаю чужую жизнь!

– Значит, это нужно исправить? – проговорил я серьезно и чуть подался навстречу, она раскрыла рот, растерянно заморгала – впервые ссора пошла не по ее сценарию.

А поскольку лишаться насиженного места страшно, Карина быстренько сменила тему:

– Ты живешь в прошлом веке, Рокотов, в наше время – век равноправия! У женщины такие же права и возможности, как у мужчины, понятно? И если я поцеловала гуру Еремея, то только потому, что мне! Этого! Захотелось!

Ну да, с поцелуя все и началось. Гуру оказался мужик не промах, устроил сеанс групповых обнимашек. Я в этом участвовать отказался, прилег рядом в шезлонге и наблюдал за тем, как человек двадцать повернутых, облаченных в купальники, сначала переобнимались, потом начали целоваться. Кто в щечку, кто – чмокая в губы. Карина, кривясь, провела ритуал со всеми, а к гуру Еремею прямо присосалась, как изголодавшийся вампир к вожделенной аорте. Уверен, без языков не обошлось.

С глаз будто сорвали пелену, и я почувствовал, что рога на моей голове не просто проклевываются, а уже начали ветвиться.

Довольно!

Истерить я не стал, тем более при всех. Притащил Карину в бар, чтобы прояснить, что это было и как к этому относиться. Предложение «уважать ее интересы» понимания у меня не нашло.

– Послушай, Карина… – ласково начал я. – Еще один такой закидон, заблокирую карту и подам на развод. А твоему гуру Еремею рыло начищу.

Моя непривычная реакция шокировала Карину, и она надолго ушла в себя. Пока она думала, я огляделся.

Бар находился прямо в бассейне, в самом его центре – островок, где ручьями лился алкоголь. Люди, попивая коктейли и покуривая сигары, знакомились друг с другом.

Все остальные бассейны закрывались с наступлением темноты, но этот, во «взрослой зоне», и еще один, который в ночном клубе, работали круглосуточно, здесь бдели охрана, медики и спасатели, чтобы пьяные посетители не начали буянить и не утонули.

Кто-то устроился на островке, как мы, кто-то стоял за стойкой прямо в воде. С другой стороны визжали и плескались дети, а здесь звучала завораживающая музыка и бармен-филиппинка, стреляя глазками, смешивала коктейль для мужчины с фигурой тяжелоатлета.

Да, я дал слабину и позволил уговорить себя на эту поездку, надеялся не выяснять отношения с Кариной, а наладить. Думал, гуру действительно гуру и наведет порядок в мыслях супруги. А вот оно как! Раньше мне казалось, что гиперсексуальность Карины – лишь желание блистать, мне льстило, что она нравится другим мужчинам. А если жена перегибала палку, я списывал развращенность на ее молодость и глупость.

– Я сейчас, – сказала она, поднимаясь с высокого барного стула и, не выпуская из руки бокал на длинной ножке, виляя бедрами, опустилась в воду и устремилась прочь. Вероятно, почувствовала, что пахнет жареным и конфликт лучше не раздувать. Не все соки высосаны из Дениса Рокотова – после первого развода я снял для нас с Кариной роскошные апартаменты, но покупать жилье в ипотеку отказался наотрез. Хватило-таки мозгов не влезать в кабалу до полной уверенности в новой жене.

Глядя ей вслед, я подметил, что длинные ноги в неприлично узких трусах и роскошные бедра не трогают больше ничего – ни в душе, ни в сердце. Даже в плавках ничего, не то что раньше, когда кровь отливала туда так, что мозг выключался.

С Кариной мы женаты почти два года, еще два встречались как любовники, все это время она выгрызала меня из семьи. А каждую измену, заламывая руки, оправдывала неземной любовью ко мне и желанием прекратить отношения любой ценой.

Помню, как Света взяла меня за руку, усадила за стол и, глядя прямо в глаза, сказала, что знает: у меня любовница. Какое я тогда испытал облегчение! И облегчение, и чувство вины – словно привел в исполнение давно вынесенный приговор. Предал человека, который меня действительно любил. Жизнь свою предал. Ваньке тогда было шесть, сейчас уже восемь.

Идиот! Повелся на красивые глаза и большие сиськи, а что внутри пусто, не заметил. И ладно бы Карина испытывала ко мне хотя бы уважение – она просто отыгрывала роль, поначалу яростно, потом все более неохотно. А я убеждал себя, что так не сыграть, у нее все искренне…

От безрадостных мыслей отвлек звонок по видеосвязи. С фотографии печально, не разнимая губ, улыбалась Света. Отвечать в таком состоянии не хотелось, но наверняка это Ванька попросил ее позвонить.

– Привет, Свет, – сказал я, увидев бывшую жену.

– Привет, как ты там? Как погода на Филиппинах?

– Да так себе, и погода, и вообще, – я засунул пятерню в шевелюру, вздохнул. – Ванька рядом?

– Да, только забрала его с футбола. Всю дорогу просил тебя набрать, еле до дома дотерпел. Передаю ему трубку.

Ракурс камеры изменился – я увидел стены гостиной, свое фото с сыном в рамке на полке, и весь экран заняло улыбающееся лицо Ваньки.

Сын восторженно пробормотал:

– Пап, прикинь! Я два гола забил! Два! И больше никто!

– Это круто, сынок. Ты у меня большой молодец. Горжусь тобой.

– Гордишься, а сам… – Он замялся, потом выпалил: – Па, вот скажи честно…

– Что?

– Ты меня любишь?

– Больше жизни.

– Верю, – серьезно ответил он. – Но тогда я не понимаю, почему ты без нас уехал на море?

Издалека донесся голос Светы: «Вань, я же тебе уже объясняла…», но ему, понятно, одних маминых слов было мало. А я представил, что сейчас рядом со мной не Карина, а Света с Ванькой, и стало так хреново, что в горле встал ком.

– Прости… сынок. Я бы все отдал, чтобы вы с мамой сейчас были со мной, но…

Камеру затрясло. Держа смартфон в руке, Ванька побежал к матери (она обычно уходила, когда я говорил с ним).

– Мама! Ты слышала! Полетели к папе! Он сказал…

Связь внезапно оборвалась.

Следующие пару минут я безрезультатно пытался восстановить утерянный телефоном Wi-Fi. Удалось, но ни один сайт не открывался. Мобильный интернет тоже не работал. Значит, накрыло сотовую связь… Вот и недостаток бюджетного отдыха: на некоторые острова Филиппин цивилизация пришла лишь частично.

Больше всего на свете мне захотелось плюнуть на этот незапланированный отпуск, поменять авиабилет на ближайший рейс и свалить отсюда. К сыну. К Светке, к которой я в постельном плане за семь лет просто остыл, но привязался так, что, когда расставался, будто руку сам себе отрезал.

Решение пришло легко. К черту Карину, надо реально валить. Пусть остается с гуру, а я подаю на развод и возвращаюсь к Светке с Ванькой. Если простит, конечно, и примет. А не примет… Значит, сам себя наказал. Выкину женщин из головы и сосредоточусь на карьере.

От этой мысли стало так легко, что я безо всяких тренингов гуру Еремея ощутил просветление. Именно светло стало на душе.

Я взял бутылку виски, наклонил: там осталось чуть меньше половины. Отлично! Должно хватить, чтоб отметить свободу и не напиться.

Расплатившись с улыбчивой филиппинкой, я плюхнулся в бассейн и поплыл, отталкиваясь ногами и держа бутылку над головой. Нашел Карину, присевшую на бортик рядом с гуру, мать его, яснооким Еремеем, окруженным тремя дамами разной степени потрепанности. Настроение было дурашливым, хотелось пропеть: «Ты был прекрасен, как Иисус», – но я сдержался, лишь помахал им бутылкой, с удовлетворением отмечая, как вытянулось лицо жены.

Почти бывшей жены.

Бывшей почти жены.

Окружение Еремея тут же зашепталось, бросая на меня негодующие взгляды, – ну конечно, им замужняя Карина как бельмо на глазу, рушит всю систему «Все мужики козлы, кроме гуру Еремея». Как раз с этими дамами я успел поссориться в самолете. Они завели свою волынку о том, что мне необходимо очищение организма от разрушительных энергоинформационных воздействий, а я не отказал себе в удовольствии постебать их, на каждое утверждение требуя научное обоснование. В общем, предстал в их глазах неотесанным чурбаном.

Путь от бассейна к отелю вел через аллею, засаженную цветами и экзотическими растениями с огромными лаковыми листьями – в России таких не найти даже в дендрариях. Стволы пальм подсвечивались бледно-голубым, как и фонтан, в котором я увидел объемное мужское тело, причем лежало оно лицом вниз и, судя по вялым телодвижениям, рисковало захлебнуться. Надпись «Слава КПСС!» на спине красной футболки говорила о том, что это наш соотечественник.

Пришлось лезть в фонтан, поднимать тело, схватив под мышки.

– Слава, вставай! – прикрикнул я, переворачивая спасенного. То ли соотечественник упился до бессознательного состояния, то ли ему стало плохо, но он молча таращил на меня белесые глаза, разевал рот, а по густым седым усам стекала вода. Взгляд мужика остекленел, а в объемном животе что-то урчало, словно он проглотил кота.

Уложив страдальца на спину на газон, я заозирался в поисках охранников, но никого не обнаружил и потащил мужчину ко входу в отель. Урчание его нутра не прекращалось, отдаваясь легкой вибрацией. Что же ты такое съел, бедолага?

В отеле передал его сотрудникам, а сам на зеркальном лифте поехал к себе в номер на шестой этаж. В коридоре наткнулся на еще одного… нет, одну перепившую. Симпатичная девушка в мало что скрывающем купальнике, видимо, не дошла до номера и села у стены, а потом съехала и завалилась на бок. Обрамленные длиннющими ресницами глаза закатились. На мгновение мне подумалось, что и у нее с животом не в порядке – снова урчание… Нет, померещилось.

Я заговорил с ней, прощупал пульс – в отключке. Из ее ладони выпала карта-ключ от номера, но при приложении к замку ближайшей двери не сработала. Отхлебнув виски, я почесал репу – что ж с тобой делать, дамочка?

Уже из номера набрал ресепшн и сообщил о женщине на шестом этаже, которой стало плохо. Алкоголь здесь был не бесплатный, но такой дешевый, что лился рекой. Вот некоторые и переоценивали себя.

В номере с чувством выполненного долга, не из-за женщины, а из-за принятого решения развестись с Кариной, я налил виски, чокнулся с зеркалом и проговорил:

– За досрочное освобождение! – И немедленно выпил.

Прислушался к звенящей пустоте, убрал на стул брошенное поперек кровати вечернее платье и подумал о том, что в искусстве испортить свою жизнь никто не превзойдет нас самих.

Мысль мне понравилась, я выпил и за нее. Вспомнил, сколько времени потратил впустую. Потерял семью. Чуть не лишился работы. Но ничего – я вовремя спохватился, мне всего тридцать два, есть время, силы и талант все исправить. Ванька не будет расти безотцовщиной.

Появилось желание, которое не обстебал бы разве что ленивый, – написать бывшей. То есть настоящей. То есть написать Свете что-нибудь хорошее – какая она умная и чуткая, как мне не хватало ее мудрых советов, ощущения, что тыл прикрыт, что меня любят и ждут. Да и стройного ее тела не хватало. И печеночного торта, с которого и начались наши со Светкой отношения в студенческой общаге. Что важно, желание было самостоятельным, никак не связанным с Ваниным звонком и с тем, что связь прервалась.

«Наверняка уже все наладили…», – подумал я и попробовал позвонить Свете.

Но проклятый смартфон снова подвел. Точнее, подвел местный интернет – его все еще не было. Странно, но мобильной связи тоже, хотя роуминг у меня подключен. Авария у них там какая-то, что ли? Здесь такое бывает – тайфуны, ураганы и прочие цунами регулярно случаются.

Открыв окно, я улыбнулся черному звездному небу, рокоту филиппинского моря Сулу, морскому бризу. Поднял хайбол, до краев наполненный виски, и провозгласил:

– За новую жизнь!

Глава 2. Рокот, ты добухался!

Новая жизнь началась не так радостно, как закончились проводы старой. Дешевый алкоголь оказался не лучшего качества, и я проснулся… или не проснулся в состоянии измененного сознания (гуру обзавидовался бы), с пульсирующей головной болью.

Во рту было сухо, как в пустыне, в мыслях царил разброд, пот лил градом, словно кондиционер издох, еще и солнце светило прямо в лицо – похоже, я не задернул вчера шторы после ночного любования океаном.

Боль прострелила в висок, исторгнув из меня стон. Вспомнились слова Светы: «Вторая стадия алкоголизма характеризуется наличием похмелья». Я не был согласен с утверждением ни тогда, ни сейчас, но то, что вспомнилась Света, а не Карина, – знак хороший. Заглянув в телефон, я попытался разобраться, смог ли вчера с ней связаться? Фух, кажется, нет. Это хорошо, а то решения и поступки, совершенные на пьяную голову, никогда не делали мою жизнь лучше.

Прислушавшись к себе, я потряс головой. Нет, решение о разводе неприятия не вызвало, снова обрадовало, окрылило. Что касается Светки, то с ней все-таки будет лучше встретиться, а не писать пьяные откровения по телефону, будучи при этом с Кариной на курорте.

Кстати, где моя будущая бывшая? Похоже, всю ночь где-то шлялась.

При мысли о Карине тошнота усилилась, появилось ощущение… стыда, что ли, за свою тупость, за то, что позволял с собой так поступать.

Превозмогая лень и разбитость, я заставил себя подняться, открыл бар, но ничего там не обнаружил – ни алкоголя, ни минералки. Чайник тоже оказался пустым.

Придется умыться и топать за водой. Путь до ванной комнаты я одолел без спотыканий, хотел было приложиться к живительной влаге, но открытый кран прохрипел, выплюнул мне на ладонь пару капель и засвистел, стравливая воздух. Так-так-так. Тут, похоже, тоже отключают воду, как бывает у нас. Придется выбираться из номера, а то от сушняка реально ни о чем другом думать не могу.

Чертыхнувшись, я вытер пот, пощелкал пультом кондиционера, надавил на выключатель… И свет отключили?

Ну и отдых! Да, не премиальный отель, четыре звезды, но вода и свет? Интересно, как администрация будет компенсировать отдыхающим неудобства? Уже зная, что не сработает, я нажал кнопку вызова горничной. Накатило ощущение нереальности происходящего. Как-то странно это все. Тишина непривычная, не визжат дети в бассейне, не слышно голосов…

Бассейн тоже, что ли, отключили?

Я открыл окно, и в лицо дохнуло горячим влажным воздухом. Внизу бродили люди, но как-то странно, пошатываясь. В кустах аллеи заверещала женщина, и по моей спине побежали мурашки, волосы на голове зашевелились. Потому что это был полный ужаса крик человека, которого режут заживо, рвут на куски… Что, черт побери, происходит?

Отель захватили террористы? Так филиппинцы католики, тут вроде нет террористов.

Без толку гадать, надо выйти и спросить у сотрудников. Я направился к двери, услышал чьи-то шаги в коридоре и сбавил скорость. Они напоминали капель: топ-топ, топ-топ… Кап-кап.

Я невольно сглотнул, накинул халат и открыл дверь.

Миниатюрная горничная в синем платье с белыми вставками, подволакивая ногу и глядя вниз, удалялась от меня по темному коридору. Я собрался ее окликнуть, но она повернулась сама. Из-за отсутствия света лицо рассмотреть не удалось, понял лишь, что женщина пьяна до беспамятства. Слышал, конечно, что на Филиппинах злоупотребляют, но чтоб настолько… Еще вчера персонал казался профессиональным и дружелюбным.

– Простите, где можно взять воды? – спросил я по-английски.

На миг замершая горничная дернула головой, указав направо, на приоткрытую дверь номера, и, ускоряясь, поковыляла ко мне. То ли она что-то бормотала под нос, то ли где-то урчал рассерженный кот.

– Мисс, вам нехорошо?

И тут я понял, что это она урчит, а не кот. Горничная вскинула голову, и льющийся из номера свет выхватил ее окровавленное лицо. Первая мысль была – бедолагу избили. Вторая не успела родиться – утробно заурчав, выпучив глаза и оскалившись, горничная бросилась на меня и заработала ногтями, располосовывая кожу на груди. Не успел я прийти в себя, как ее челюсть заклацала передо мной и зубы впились в предплечье.

Тело вспомнило все, чему учили на самбо еще в школе: я перехватил ее руки, а когда она попыталась подпрыгнуть и снова укусить, но теперь за шею, боднул в нос. Раздался короткий хруст, по лицу тетки побежала кровь.

Посчитав, что сумасшедшая нейтрализована, я отшвырнул ее в середину номера – горничная упала на спину, не по-человечески засучила ногами и поднялась, держа тело почти параллельно земле. Я отчетливо услышал, как треснул ее позвоночник, когда спина согнулась под углом девяносто градусов!

Сердце заколотилось, головная боль отступила, впрыснутый в кровь адреналин сделал сознание ясным и четким. Человеческое тело на такое неспособно! Да что за херня тут происходит?

Включился инстинкт самосохранения, и, когда горничная снова ко мне бросилась, я ее огрел табуретом по голове – черепные кости деформировались, орудие мое развалилось, но филиппинка лишь покачнулась и отступила на пару шагов. Замедлилась она всего на секунду, а потом, часто-пречасто клацая зубами, зашагала ко мне. Не дожидаясь нападения, я шагнул навстречу и оттолкнул ее – прямо на панорамное окно.

Дальше все было как в замедленной съемке: хрупкая горничная отлетает, касается стекла, продавливает его и вместе с осколками валится наружу.

С улицы донесся шлепок, как если бы уронили арбуз. С замирающим сердцем я выглянул в окно: горничная упала на асфальтовую дорожку, череп треснул, выплеснув мозг, но она продолжала сучить ногами и загребать руками. Как такое возможно, она ж с шестого этажа грохнулась!

Может, Карина подсыпала в вискарь каких сушеных грибов, и мне теперь зомби мерещатся? С ее группы просветления станется хранить при себе всякое такое… изменяющее сознание.

Подкатило к горлу, и меня вывернуло прямо из окна. Я упал на колени, пополз до кровати, провел ладонями по лицу сверху вниз, хлопнул себя по щеке.

– Твою мать, Денис, проснись!

Протерев глаза, я огляделся, но наваждение, глюк (или что это было), никуда не делось: вот разваленный табурет, вот осколки стекла. Упился до чертиков, окно выбил! Проклятый паленый вискарь!

Я снова выглянул наружу: тело горничной перестало дергаться и затихло. Нет, точно не зомби, они более живучие – вся мировая литература и кино об этом твердят.

И тут дошло – о чем ты думаешь, Рокот? Ты, гребаный дебил, человека убил! Может быть, больного и нуждавшегося в помощи!

– Твою мать, твою мать, твою мать, – зашептал я и представил, как приезжает полиция, меня берут под белы рученьки и закрывают в местной тюрьме, на редкость грязной и вонючей, за убийство. – П…

Выругался – полегчало. Все-таки наши матерные слова имеют некую магическую силу. Тогда я встал перед зеркалом и обругал себя трехэтажным матом.

Полностью не отпустило, но произошло совсем уж странное: перед глазами все поплыло и распалось на осколки, как стекляшки калейдоскопа, потом будто включился незримый прозрачный экран, где проявился текст:

Успешная регистрация нового чистильщика!

Имя: Денис Александрович Рокотов.

Возраст: 32 биологических года.

Самоназвание расы: человек разумный.

Принадлежность: планета Земля, Солнечная система (локальное название).

Денис Александрович Рокотов, ваша планета признана созревшей и подверглась Жатве душ.

Первая волна: завершена успешно, изъято 75% душ.

Вторая волна: в процессе.

Вы достигли звания «чистильщик» 0-го уровня!

Ваша задача: зачистка планеты от опустевших оболочек.

За прекращение жизнедеятельности (упокоение) опустевших оболочек вам начисляются универсальные кредиты.

Накопленные универсальные кредиты можно потратить на новые таланты или повышение уровня чистильщика, но помните, что опустевшие оболочки тоже развиваются и со временем становятся сильнее. Лишившись своей души, они находятся в постоянном поиске чужой. Душа чистильщика им недоступна, однако другие они могут изгнать из тела.

Каждый новый уровень награждается новыми возможностями, которые помогут в завершении второй волны Жатвы душ. Выживайте и продолжайте набирать универсальные кредиты, чтобы стать свидетелем третей волны Жатвы душ.

Квалификационные требования: 999 универсальных кредитов.

И чуть ниже еще немного текста, зато крупно:

Новое локальное достижение: «Первое упокоение!»

Награды: талант «Живучесть» 10-го ранга (+1 000% к регенерации); талант «Проницательность» 1-го ранга (расширенный ассортимент в магазине чистильщика).

Похоже, обезвоженный мозг поднял белый флаг. Дважды перечитав, я признал: сочная галлюцинация, достоверная. Избавиться от бредового текста не помогало ничто. Он стоял перед глазами, даже когда я жмурился.

Что делают в таких случаях? Щипают себя? Я посмотрел на след от укуса, наливающийся бордовым. И так боли достаточно, обойдусь без экспериментов.

– Опохмелюсь – вообще исчезнете, – пригрозил я буквам без особой уверенности.

Посмотрел по сторонам, остановил взгляд на отломанной ножке табурета. И глюк пропал! Помогло!

Фиг там. Появился новый текст, как в чертовой компьютерной игрушке:

Ножка стула

Обычное тупое оружие.

Урон: 1–2.

Приехали. Рокот, ты добухался.

Глава 3. Повышенная регенерация

Сапожник без сапог – это не про меня. Я продаю алкоголь всему региону и не дурак выпить сам. Запоев у меня не случается, но в последнее время в порядке вещей накатить сто грамм после работы.