Будь моей

От его извинений я теряю дар речи, а затем киваю, намереваясь тихо уйти, но не могу. Меня останавливают слезы его сына, который тоже мне не чужой.

– Я пришла не поэтому, – объясняю ему. – Я бы и не узнала, но встретила Рому на террасе и… он бросился ко мне с объятиями, а я не смогла удержаться и обняла его в ответ. Но мы и слова друг другу не успели сказать, как его отобрала няня. Сказала, что я не нахожусь в круге лиц, с которым Роме позволено общаться. Я понимаю, что в твоем мире так принято, но…

– Понимаешь, но все равно возмущаешься?

– Да, – киваю. – Ты бы видел, как он на меня смотрел и слышал, как плакал. Я понимаю, что не имею права, да и сама говорила, что нам лучше не видеться, но если Ромка меня вспомнил, то… позволишь мне побыть с ним хотя бы десять минут? У меня как раз перерыв будет следующий, и я бы могла.

– Исключено, – отрубает Богдан, направляясь к своему креслу.

Я же едва не стону от разочарования. Вот как… как теперь быть? Я ведь себя знаю, я не смогу спокойно работать, зная, что где-то там, возможно, плачет ребенок. А ведь он будет винить во всем не няню и не папу, а меня. За то, что тогда пропала из его жизни, и за то, что теперь не захотела встретиться.

– Я попрошу кого-нибудь тебя заменить и ты сможешь провести с Ромой столько времени, сколько захочешь. Няню я сегодня же уволю.

Пока я думала, как уговорить Богдана, он решил все проблемы одним махом.

– Может зря ты к няне так? – спрашиваю у него. – Она ведь выполняла инструкции.

– Единственная ее инструкция – смотреть за тем, чтобы мой сын чувствовал себя счастливым. То, что она себе позволила – непростительно.

Я киваю. Не мне решать судьбу его подчиненных. Я лишь соглашаюсь и благодарю его за возможность пообщаться с Ромой.

– У нас президентский люкс на последнем этаже. Рома будет рад тебя видеть.

– Я могу прямо так идти? В смысле, не нужно предупреждать никого на ресепшн?

– Иди, не переживай ни о чем. Ради своего сына я могу освободить тебя от работы.

Я киваю и благодарю Богдана еще раз, хотя меня почему-то неприятно ранят его слова о том, что все это – ради сына. С одной стороны – не ради меня же он все это делает, а с другой…

Неужели после нашей последней встречи и той искры, что пробежала, я на что-то надеялась? Так глупо!

Глава 10

Ромку я нахожу в слезах. Он закрылся в своей комнате и не пускает ту самую няню, которая его оттаскивала. Сейчас она безрезультатно пытается до него достучаться.

– Позвольте мне?

Она кивает и смотрит на меня при этом недоброжелательно. Я ее прекрасно понимаю, ведь по сути из-за моего появления она лишилась рабочего места. Впрочем, Богдан прав, на ее плечи лег уход за ребенком и в первую очередь она должна была думать о его состоянии. Да, у нее были инструкции, но ведь она могла не оттягивать Рому и не травмировать его. Что ей стоило позвонить Богдану и уточнить, могу ли я прикасаться к ее воспитаннику?

– Рома… – говорю громко и стучу в дверь. – Открой мне, пожалуйста.

Когда замок щелкает, я выдыхаю, а через мгновение попадаю в объятия обиженного мальчика.

– Привет, – говорю мягко. – Теперь я смогу побыть с тобой.

– А ты надолго?

– На несколько часов, – улыбаюсь. – Сможем с тобой поиграть во что захочешь.

– А погулять? Сможем?

– Не знаю. У папы нужно спросить.

– Идем к папе?

– Нет, давай попросим ему позвонить.

Очередная встреча с Богданом окончательно выбьет почву из-под моих ног, поэтому я соглашаюсь только на звонок. Няня недовольно протягивает мне телефон с набранным номером Богдана.

– Я вам все сказал, Наталья. Работать у меня вы больше не будете.

– Это я, – произношу в трубку.

– Прости. Надо дать тебе свой номер.

Я хочу сказать, что не надо. Мне так точно. Но вслух говорю совсем другое:

– Рома просится погулять. Я не знаю, можно ли, поэтому звоню.

– Где погулять? – уточняет Богдан.

– Где ты хочешь погулять? – спрашиваю у Ромки.

– В толговом центле. Где-нибудь, где можно поиглать. Мне тут надоело.

– Он хочет в торговый центр.

Я прекрасно понимаю ребенка, которому скучно во взрослом отеле. Он хочет играть, развлекаться, общаться с детьми. А его тут закрыли в огромных хоромах и завалили игрушками. Но вместе с тем я осознаю, что Богдан вправе нас не отпускать. Доверить ребенку бывшей, которая постоянно ему врала? Зря я вообще позвонила.

– Слушай, зря я вообще звоню, – говорю, когда по ту сторону повисает продолжительная пауза. – Мы тут поиграем.

– Нет, все в порядке, можете поехать, но с охраной. И няню возьмите с собой, скажи ей, что она пока поработает. На испытательном сроке под твоим присмотром, вечером мне отчитаешься, стоит ли ее оставлять.

После этих слов в трубке звучат гудки. Ромка прыгает и спрашивает, разрешил ли папа поехать, а няня смотрит на меня с недовольством и ждет, когда я отдам ее телефон. Я же просто… в ступоре!

Он только что отпустил со мной Рому и приказал мне отчитаться вечером о работе няни? Я не ослышалась?!

И ведь он действительно приказал, а не попросил! Отдал распоряжение, как подчиненной!

– Наталья, – окликаю няню, которая собралась уходить.

– Да?

– Богдан попросил вас пока остаться и съездить с нами в торговый центр.

– Хорошо. Мы прямо сейчас поедем?

– Да, можно. Ты собран? – спрашиваю у Ромы.

Он кивает и берет меня за руку. Наталья ему по всей видимости не очень нравится, потому что ее он пытается демонстративно игнорировать.

В торговом центре мы сразу находим комнату развлечений и на следующие два часа отдаемся играм. Игровые автоматы, батуты, машинки, лабиринты. Уже через полчаса из меня вовсю течет пот, и я чувствую себя уставшей, а Ромке хоть бы что.

– Лера, – зовет меня няня. – Роме бы пообедать.

– Да, сейчас.

Наталья мне не нравится. Не потому, что она плохо исполняет свои обязанности, а потому что она делает их механически. Даже сейчас. Пока мы резвимся и развлекаемся, она стоит в стороне, как телохранитель и наблюдает. Да, спасибо ей, что напомнила за обед, иначе мы бы проторчали тут еще несколько часов, но в целом – она не уделяет Роме ни любви, ни тепла.

А ведь ребенок в этом нуждается. В объятиях, ласке, любви. С таким успехом Рому можно оставить с роботом, ничего не изменится. Я обязательно скажу об этом Богдану, хотя мне совсем не нравится то, что он переложил на меня ответственность за работу другого человека. Если я скажу, что Наталья выполняет ее плохо, он ее уволит, а я буду ощущать себя виноватой.

– Рома, – зову его. – Слезай, надо поесть.

Он тут же соглашается. Видимо, проголодался, пока бегал по лабиринтам.

Все вместе мы направляемся в небольшое кафе. Заказываем салаты и мясо, а еще витаминный смузи. После такого дня нам просто необходимо подкрепиться. После обеда решаем возвращаться в отель. Ромка не противится, да и выглядит уставшим.

По пути в отель он засыпает и охранник переносит его в номер. Я укрываю его пледом и ухожу. Иду к Богдану, чтобы поговорить, хотя совсем не хочу его видеть. При виде меня секретарша улыбается и говорит, что меня уже ждут. Видимо, Богдану позвонил охранник и предупредил о моем приходе.

Немного медлю, прежде чем открыть дверь, но решительно сжимаю пальцы на ручке и тяну ее вниз. Оказавшись внутри, приходится привыкнуть к слишком яркому освещению. Сейчас Богдан открыл жалюзи на окнах и солнечный свет полностью заливал кабинет.

– Я тебя ждал, – говорит он, когда я оказываюсь внутри. – Что скажешь про няню?

– Не хочешь прекратить разговаривать со мной в приказном тоне?

– Я твой начальник.

– Верно. Но только тогда, когда дело касается отеля. С твоим сыном я была по собственной инициативе и не стоит разговаривать со мной так, будто я твоя подчиненная во всем.

– Хорошо. Извини за приказ. Мне надо знать, оставлять Наталью или нет. Кандидатов на замену уже подобрали, но может она и не нужна?

– Решил доверить безопасность сына женщине, которой не доверяешь?

Я не знаю, как это из меня вырвалось. Я просто сказала, а потом подумала. Сейчас же с ужасом понимаю, что не стоило. Не надо лезть в прошлое. Оно осталось там и его уже не вернуть.

– Прости. Я не должна была…

– Я тебе верю, – вдруг поражает меня откровением Богдан. – Теперь верю.

Мои руки начинают трястись, а на глаза сами по себе наворачиваются слезы. Этих слов я ждала тогда, когда стояла в очереди на посадку и ждала, что вот сейчас, сейчас он приедет и все объяснит. Их я ждала даже тогда, когда переехала в другую страну. Я перестала ждать только с появлением сына на свет. Поняла, что Богдан не только не собирался приезжать, он даже не интересовался моей жизнью, иначе узнал бы о беременности.

После этих слов я чувствую себя предательницей. Я ведь не сказала ему о сыне, да и не собираюсь. Эгоистично хочу это скрыть, лишь бы он не узнал. Лишь бы снова не пытался залезть в душу и вызвать чувства.

– Наталью я бы не оставила, – говорю дрогнувшим голосом. – Она не заботится о Роме. Не знаю, правда, что входит в ее обязанности. Если, подобно роботу, общаться с ребенком и не улыбаться, то она прекрасно с этим справляется.

– Она не должна нарушать субординацию. Ей не позволительны нежности с ребенком. Объятия, поцелуи, нежность. Если ты об этом.

– Да, об этом. Он мальчик, но ему все равно нужна материнская любовь и ласка. Я знаю, что Лика погибла, но…

– Умерла от передоза, – ошарашивает Богдан признанием.

– В смысле? – переспрашиваю я. – Она ведь лечилась.

– Она притворялась. Потом вернулась снова.

Я не знаю, что сказать. Выражать сочувствие сейчас, когда это произошло давно, нелепо, а просто промолчать некрасиво.

– Мне очень жаль.

– И мне… Лера… – Богдан смотрит на меня как-то странно, а затем задает не менее странный вопрос: – У тебя с Майком серьезно?

Глава 11

– У тебя с Майком серьезно?

– Думаю, тебя это не касается, – стараюсь ответить холодно. – Считаю, разговор пора закончить. Я сказала свое мнение о няне, как ты и просил.

– Лера… – Богдан пытается схватить меня за руку, когда я встаю, но я тут же одергиваю ладонь.

– Не надо… пожалуйста, не трогай меня.

Я чувствую ударную волну волнения, исходящую от него. Ежусь под его пристальным взглядом и хочу сбежать.

– Я могу вернуться на свое рабочее место?

– Ты можешь быть свободна. Иди домой. Твоя смена послезавтра.

– Но ведь… Слушай, я безумно была рада видеть Рому, но теперь я бы предпочла поработать. Меньше смен – меньше денег.

– Я заплачу тебе за сегодняшний день. Переведу деньги на счет за потраченное время.

– Я провела время с Ромой, потому что хотела! Я не возьму за это денег.

– Я все же с тобой рассчитаюсь.

– Какой же ты…

Я не договариваю, потому что обида застилает глаза слезами. Разворачиваюсь к двери и по пути бормочу себе под нос:

– Придурок.

Расстояние до двери кажется мне огромным, но я уверенно преодолеваю его и хватаюсь за ручку. Впрочем, открыть дверь не успеваю. На мою руку ложится его шероховатая ладонь. Богдан разворачивает меня к себе, упирает спиной в холодную дверь. Теперь мы стоим вплотную друг к другу. Моя грудь в тонком тканевом лифчике касается его рубашки, а его колено упирается мне во внутреннюю часть бедра.

Отойти мне некуда, потому что Богдан плотно зажал мое тело между собой и дверью. Я даже вдохнуть полной грудью не могу, ведь тогда придется соприкоснуться с ним еще сильнее.

Мои слезы, что навернулись на глаза, никуда не делись. Они все еще размывают взгляд и норовят скатиться по щекам. Сама не знаю, как до сих пор держусь.

– Лера, просто ответь мне, – тихо просит Богдан, задевая щетиной мои волосы.

Как оказывается, тот момент в моей прихожей был не случайностью, не моментом. То была моя прямая реакция на него. Сильная, скручивающая внутренности и страстная. Сейчас я наэлектризована его близостью до предела. Хочется одновременно влепить ему пощечину, расплакаться, а потом с силой притянуть к себе за белоснежный воротник и поцеловать его губы. Вспомнить их вкус и мягкость, его напор, вспомнить все, что было и подарить себе иллюзию, что между нами все еще что-то есть.

– Какая тебе разница? – говорю сильно осипшим голосом. – Как разница?

Я оголенный нерв рядом с ним. Учащенное дыхание, быстрое сердцебиение и слезы, застилающие глаза, выдают меня с потрохами. Я все еще люблю его, хочу, мое тело настроено на него. Мы давно не были вместе, но мои чувства не прошли.

Да и его, судя по тому, что он стоит рядом и требует ответа, тоже.

– Какая разница, Богдан? – снова повторяю, на этот раз ощущая, как слезы скатываются по щекам.

Да и какая теперь разница? Все уже неважно.

– Не могу тебя отпустить, – говорит Богдан, стирая слезы со щек большими пальцами.

Потом он меня целует. Накрывает мои губы своими так, что у меня не остается ни единого шанса скрыть свои чувства к нему.

От нахлынувших ощущений мои ноги подкашиваются, сердце разгоняется до максимальной отметки, а руки сами тянутся к его плечам. Пальцы цепляют воротник рубашки, потакая воображению, разгулявшемуся пару минут назад. Мне он нужен. Его поцелуй, его руки на моем теле, его чувства, которые он отдает, пусть это только похоть.

С ним я чувствую себя живой. Не холодной, безэмоциональной и застывшей, какой была весь этот год. С ним моя кровь быстрее течет по венам, а сердце бьется быстрее. С ним все иначе. Острее, сильнее, жестче.

Мне впервые хочется большего, чем просто пара касаний и легкий поцелуй в губы. За год я не испытывала сильнее эмоций, чем за считанные минуты, проведенные с ним. Богдан жадно целует меня в губы, протягивает руки за мою поясницу, наталкивает меня на себя. Как я жила без него? Без жарких поцелуев, грубых касаний, без страсти, в которой хочется сгореть? Сейчас кажется, что и не жила вовсе. Существовала, забываясь в другом, который не мог дать и сотой доли того, что может Богдан.

Все это – не остывшие к нему чувства. Я не могу это контролировать. Пыталась, но не получается. Я просто не могу перестать его любить, а мое тело не в состоянии скрыть рвущиеся наружу естественные реакции. Я жадно целую его в ответ, руки сами тянутся к его рубашке, а в голове звучат слова “Не могу тебя отпустить. Не могу тебя отпустить. Не могу отпустить”.

Что значит, не может отпустить? Тогда мог, а сейчас нет? Или вся разница в том, что сейчас рядом с ним нет Лики? Нет матери для ребенка, нет женщины, которой он верил и которую хотел? Что значит, он не может отпустить? Точнее, почему я слышу эти слова только сейчас?

А если бы мы не встретились? Он бы меня искал?

– Богдан, – я отталкиваю его от себя и смотрю в глаза, в которых читаю отчетливое желание. – Мы не можем. Отпусти меня.

Он медлит. Его ладони все его скользят по моей пояснице и бедрах. Ощущение, что он пытается меня запомнить.

– Мы можем все исправить, – говорит он. – Мы можем постараться.

Его губы касаются моей щеки, щетина царапает кожу подбородка.

– Не можем, – сиплю, проглатывая застывший в горле ком. – У нас с ним все серьезно.

Глава 12

Я снова ему вру.

Во всем.

О сыне не сказала и в отношении Майкла соврала. Потому что нифига у нас не серьезно. За тот год, что мы знакомы и восемь месяцев, что встречаемся, у нас не то что секса не было… до него и не доходило. Я уж думала, что со мной что-то не так. Разучилась чувствовать мужчину и хотеть его. А оказывается, меня просто никто так не целовал.

По пути домой чувствую раскаяние. Зря я ему сказала, что все серьезно. Опять вранье. И я это понимаю, но в момент, когда нахожусь рядом с Богданом, мозг работает иначе. Я машинально говорю неправду и не могу заставить себя ему в этом сознаться. Знаю, что это неправильно, ведь мое первое вренье повлекло за собой изменения в его отношении ко мне, но ничего не делаю. Просто плыву по течению и за каких-то пару дней умудряюсь снова ему наврать.

Няня встречает меня подозрительно, но снова ни о чем не спрашивает. Единственное, что ее интересует, оставаться ей или уходить? Я прошу ее побыть с Артуром еще час. За это время я приму душ и приведу мысли в порядок.

Как раз через час выхожу из ванной, завариваю себе чай и провожу Агату, с которой договариваемся о встрече послезавтра. С чашкой чая я иду к сыну. Он крепко спит и сосет во сне соску, смешно причмокивая. Я сажусь рядом с кроваткой и начинаю плакать.

Вроде бы ничего не предвещало, но при виде расслабленного личика Артура не могу сдержаться. Слезы сами катятся по щекам. Я понимаю, что начала с ошибок. Сначала с вранья про Артура, потом про Майкла. Теперь я не знаю, как это все разгрести.

Сижу так возле сына где-то час. Затем заставляю себя успокоиться, умыться и привести в порядок. Приготовить ужин, потому что около восьми должен заехать Майк. Готовка забирает свободное время, затем просыпается Артур и думать мне некогда. Ближе к восьми от Майка приходит сообщение, что он приехать сегодня не сможет. Вызвали срочно на смену.

Засыпаю я в расстроенных чувствах, а ночью меня будит настойчивый звонок телефона. Я распахиваю глаза и машинально отвечаю. Звонки среди ночи я предпочитаю не отклонять. Вдруг что-то случилось у Оли или Майка.

– Лера? – по ту сторону звучит взволнованный голос Богдана. – Прости, что разбудил, но у меня экстренная ситуация.

– Да? – я резко сажусь на кровати. Сон как рукой снимает. – Что случилось?

– У Ромы температура. Я дал ему сироп в той дозировке, что написана на упаковке, но он не помогает. Уже час прошел, а температура только выше.

– Какая температура?

– Тридцать восемь и три. Мы были у врача утром. Диагностировали простуду, прописали лекарства и отпустили лечиться домой. Но сироп от температуры не помогает, а альтернативу врач не выписал. Номера телефона доктора у меня нет и…

– Все нормально, – говорю я, а у самой колотится сердце от осознания, что он позвонил именно мне.

Я называю ему несколько других сиропов от температуры, а потом напоминаю, что он может вызвать скорую или врача. К тому же в отеле точно есть доктор, который уж точно не откажет в консультации человеку, который платит ему зарплату.

– Извини, – говорит Богдан уставшим голосом. – Когда я понял, что не справляюсь, ты единственная, кто пришел на ум для звонка.

– Ничего страшного. Обращайся.

Говорить нам больше не о чем, поэтому мы прощаемся и отключаемся. Я ложусь обратно, но сон не идет. Теперь начинаю волноваться за Ромку. Я с ним так и не попрощалась.

Полежав в кровати двадцать минут и поняв, что сон не идет, встаю, делаю себе кофе. Через полчаса копирую номер Богдана, вставляю его в мессенджер и спрашиваю, как дела. Хочу знать, что у ним все в порядке. Ответ приходит моментально:

“Все хорошо. Температура падает. Спасибо тебе”

“Да не за что. Выздоравливайте”

Немного подумав, пишу еще одно сообщение, но тут же его стираю. Не стоит навязываться. Отвлекает трель нового сообщения. На экране имя Богдана и новое смс:

“Не спится?”

“Да какой уж тут. Волновалась за Рому”

“Извини, что разбудил. Правда не подумал о враче отеля”

“Все в порядке. Ты можешь мне звонить, если что-то нужно для Ромки”

“А если нужно не ему?”

Я несколько мгновений смотрю на сообщение, не зная, что ответить. Пока думаю, приходит следующее:

“Не хочешь приехать? Ромка спрашивал, где ты”

Я закусываю губу, чувствуя, как перед глазами снова мутнеет. Это все его слова, которые заставляют меня чувствовать себя нужной ему.

“Прости, не могу”

Я бросаю взгляд на Артура и понимаю, что все правильно написала. При всем желании, я не могу бросить своего ребенка и поехать к другому. Не могу рисковать здоровьем своего малыша и ехать к больному ребенку, хотя только сейчас понимаю, что днем я уже проконтактировала с Ромой.

“Я все понимаю. Спокойной ночи”

Я хочу потушить экран смартфона, но следом прилетает еще одно сообщение:

“Счастья тебе, Лера”

Я закусываю губу и стираю со щек слезы, которые так и не смогла прогнать. Мне кажется, что Богдан со мной попрощался. Значит ли это, что мы больше не увидимся?

Глава 13

Я прихожу на работу, как мне и сказали, через день. Меня снова сменяет Кристен, но на этот раз она ни о чем не спрашивает и молча покидает рабочее место. На меня почти не смотрит, даже здоровается нехотя. Решаю прояснить ситуацию, не понимая, что происходит. Прошу Роберта присмотреть за моим местом и иду в раздевалку к Крис. Она как раз собирается уходить, и я преграждаю ей путь.

– Расскажешь, что случилось?

– О чем ты? – переспрашивает она.

Останавливается, отходит от меня, понимая, что я не намерена выпускать ее из раздевалки.

– Ты поздоровалась со мной сквозь зубы и выглядишь обиженной. Я что-то сделала не так?

– Ты правда не понимаешь?

– Нет.

Почему-то мне кажется, что такое отношение связано с Богданом, но свои догадки держу при себе. Лучше промолчать и услышать, что не так, чем подтвердить тот факт, что я все прекрасно понимаю.

– О твоих отношениях с владельцем уже все знают, не нужно делать из меня дуру.

– О каких отношениях? – спрашиваю, сглатывая.

– Он тебя от работы освободил, вызвал Марису на смену. И ты не понимаешь, в чем дело?

– Никаких отношений нет, – говорю уверенно, заставляя Крис посмотреть на меня. – Мы были близки раньше. У него есть сын, с которым мы случайно встретились. Я не могла пройти мимо и провела время с ним. После меня в качестве благодарности отпустили домой.

Крис скептически на меня смотрит. Не верит. Я бы тоже не поверила. Слишком все как-то сказочно. Я только устроилась на работу, а уже оказалось, что начальник – мой бывший.

– Даже если это и правда, в нее никто не поверит, – со вздохом говорит Крис. – Коллектив настроился против тебя. Говорят, ты спишь с начальником, а они работают сверхурочно.

– В смысле – работают сверхурочно? За каждую смену им платят деньги, разве нет? Если люди вышли, они заработали. В отличии от меня, Крис. Я провела тот день с сыном нашего владельца безвозмездно. А те, кто пришел вместо меня, заработали денег за смену.

Крис замолкает, будто раздумывает. Я же надеюсь, что она меня услышит. Работать в коллективе, где все тебя ненавидят, будет сложно. Хорошо, если я смогу заручиться поддержкой хотя бы Кристен.

– Прости меня, – наконец, говорит Крис. – Это все Мариса. Сказала мне, что ее принудили выйти на смену и что из-за тебя она нормально не отдохнула. Мы раньше с ней дружили, а потом как-то перестали. Я ей посочувствовала и на тебя взъелась. Извини.

– Да не страшно. Ты лучше скажи, меня что правда все ненавидят?

– Это все Мариса. Она настроила коллектив против. Насколько я знаю, на тебя даже жалобу собирались писать, но я их отговорила. Сказала, что если ты правда с владельцем, то она ничего не даст.

– Спасибо, что не написали. Мы не вместе и не будем. Думаю, ваша жалоба подпортила бы мне жизнь.

– Но тебя бы не уволили, – поддевает Крис.

– Скорее всего нет. Мы близкие друзья с Богданом, не более. К тому же, он уезжает скоро. Если уже не уехал.

– Еще нет. Сегодня был тут. Хотя если не ошибаюсь, около пяти президентский люкс освобождается.

– Ну вот. Он уедет, я останусь беззащитной.

– Ты всегда сможешь ему позвонить.

Разубеждать Кристен в обратном не начинаю. Между нами с Богданом все слишком сложно, чтобы это мог понять абсолютно посторонний человек. Но я ему не позвоню, конечно. Надеюсь, с коллективом получится все решить между собой, иначе я останусь без работы очень скоро.

Мы с Кристен прощаемся. Я возвращаюсь на свое рабочее место и тут же попадаю в круговорот обязанностей. Работать с людьми, которые относятся к тебе недружелюбно, сложно. Я понимаю это, когда пытаюсь отойти на пятнадцать минут, но никто из моих коллег этого не слышит. Они попросту меня игнорируют, а уже, между прочим, три часа дня. И я еще ни разу не отходила. Роберт и Дженни успели пообедать и два раза отлучиться, а я стою.

Когда же я решаю быть понаглее и собираюсь подойти к ним, чтобы серьезно поговорить, на телефон поступает звонок. Это меня вызывают к управляющему. Я делаю глубокий вдох и мысленно готовлюсь отбивать атаки. В том, что они будут, не сомневаюсь. Не зря же с утра у меня был разговор с Кристен, а мои коллеги весь день делают вид, что я тут просто предмет декора и ничего больше.

Итан встречает меня с дружелюбной улыбкой. Извиняется за непонятки с увольнением и спрашивает, как я обустроилась на рабочем месте. Спешу его заверить, что все в порядке, коллектив нравится, работа тоже. Я все жду от него каких-то претензий, но их не следует. Оказывается, у них тут так принято. Через пару дней после того, как человека взяли на работу, его вызывают к управляющему и он лично спрашивает, все ли хорошо.