Случайная мама

– Оставим что-то на самостоятельное чтение, – предлагаю я.

Егор длинно выдыхает и откладывает в сторону книгу. Потянувшись, я забираю ее себе. Мне ее подарили. Вот так. Но Егор даже не замечает потери.

– Что-то как-то несправедливо, – говорит он задумчиво. – Лука – ее старший брат, я – брат любимый, а про меня написано меньше всего! Надо ей позвонить и высказать свою критику. Пусть напишет про меня отдельную книгу!

– Да, это точно будет бестселлер, – соглашаюсь я. – Откровенная история про двух белочек и одного кролика.

– Белочек было побольше, – подмигивает Егор, не обращая внимания на наши смешки.

– Бедный, бедный кролик, – сочувственно глажу его по плечу, – как же ему трудно приходится в этом диком лесу.

– Что ж, – гремит голос Матвея Сергеевича, – если с жизнеописанием Миженского закончили и нет планов на ночь поинтересней, предлагаю всем идти спать.

Сказав это, он первым покидает гостиную.

Перед тем как ложиться спать, я забираю из машины свои вещи и вручаю Натали тапочки и халат. Она накидывает его поверх одежды, примеряет – с размером я угадала.

– Очень мягкий, – говорит она, улыбаясь.

– И есть куда расти, – добавляю я.

Она так и уходит – в накинутом халате и тапочках. Выглядит она при этом забавной и милой. И совершенно счастливой, но здесь уже не моя заслуга – Луки.

Приняв душ, я достаю пижаму. Кручу ее, почему-то вспоминая, что кое-кто в этом доме сейчас спит без одежды, а я как в броню облачаюсь. Даже по этому видно, у кого в последние годы только теория, а у кого активная практика. Еще пара лет, и до ночных рубашек дойду. Один плюс: в них фигуры не видно, так что тоже можно будет спокойно расти, причем во все стороны.

Взгляд цепляется за книгу, цветы. Спать не хочется, читать тоже: не то настроение. Какое оно? Непонятно. Но не хочется ничего.

Такое ощущение, что воздуха не хватает, и я ставлю окно на проветривание. На кровать не дует, хотя сентябрьские ночи уже дышат прохладой.

В какой-то момент я все-таки засыпаю. Но сон прерывистый, часто открываю глаза и смотрю в темноту. Словно что-то будит нарочно. Прислушиваюсь к тишине, закрываю глаза и неохотно опять погружаюсь в сон.

Открыв глаза в следующий раз, вижу дребезжащие рассветные сумерки и встаю. Усталость такая, будто и не ложилась. Быстро ополоснувшись, облачаюсь в домашние штаны и кофту с длинными рукавами и, стараясь никого не разбудить, спускаюсь на кухню.

Все еще спят, но я без труда обнаруживаю кофемашину. Она даже заправлена, хотя хозяева дома и отдают предпочтение чаю. Другое было бы странно: у Луки несколько чайных лавок, он держит их в качестве хобби. Ну а Натали сейчас кофе нельзя, поэтому она тоже разделяет вкусы будущего супруга.

Для гостей, значит. Приятно. Я делаю себе латте с густой пенкой, сверху добавляю корицу. Через панорамные окна видно, как в небе пробиваются первые лучи солнца. Хочется больше, всего больше: солнца, тишины, щебета птиц, который сюда доносится приглушенно, – и я решаю выйти на улицу.

Дверь не заперта. Неужели забыли? Толкнув ее, выхожу на террасу, глядя вдаль, с наслаждением делаю глоток горячего кофе. Слизываю с губ пенку. Снова делаю глоток – обжигает язык, тает приятной, едва уловимой сладостью.

Хорошо здесь. Большой дом. А вокруг осень играет красками. И все дышит уютом, надежностью. Действительно домом.

Не хочется уезжать. Хочется продлить это ощущение хоть немного, удержать его, и я решаю расположиться в плетеных креслах. Повернув голову, понимаю, что эта идея посетила не только меня.

В серых сумерках, которые лишь начинают дрожать, я замечаю Матвея Сергеевича. И злюсь на себя за первую мысль уйти незамеченной. Хотя возможность такая есть: он смотрит прямо перед собой.

Слышал ли он, что я тоже вышла? Не знаю.

Я приближаюсь к нему, упираюсь в заграждение, и только тогда он поднимает взгляд на меня. Серые глаза почему-то сейчас кажутся особенно яркими. Или это реакция на него моей совести? Все сейчас я вижу как-то отчетливей, вроде бы все то же самое, но другими мазками. И он кажется мне не властным и грозным боссом, для которого управлять – как дышать. А обычным мужчиной, который не выспался.

– Хотите кофе?

Я собираюсь добавить, что это минутное дело, пусть скажет, какой ему нравится больше, – я сделаю. Не успеваю.

Протянув руку, он берет мою чашку.

Два глотка – возвращает.

Я снова касаюсь губами пенки. Усмехаюсь, когда она пачкает губы. Слизываю ее. Моя чашка вновь переходит к Матвею Сергеевичу.

– Сладко.

– Всего одну ложку добавила!

Моя усмешка теперь у него на губах. А вот пенка не остается – это тоже талант.

Чашка переходит из его рук в мои, пока не остается пустой. Но я все равно не выпускаю ее, грея ладони об ускользающее тепло. Лучи солнца начинают прорезать небо усердней, один даже пробирается на террасу. Но все равно еще слишком рано. Для кофе. И молчаливого разговора. И я решаю его прервать: он и так затянулся.

– Вам тоже не спится?

– После ваших разговоров про бедных, несчастных белочек и неугомонного кролика попробуй уснуть. Прям перед глазами эти страдания. Только, кажется, стал засыпать – так куда там? По ходу, дикие кабаны в этом лесу совсем очумели. Такой звук – просто ушли закладывало. Я даже пожалел, что не прихватил из дома ружье. Пришлось терпеть.

По мере того, как он говорит, я чувствую, как мои щеки начинают пылать все сильнее.

– А ваша комната… где?

– Рядом с твоей. Ты не знала?

– Нет, откуда? – Пожимаю плечами. – Но зато я, кажется, знаю, что это были за кабаны. И очень благодарна, что вы не взяли ружье и не объявили охоту.

Его взгляд упирается в мой. Ну, скрывать смысла нет. Слава богу, между нами никаких романтических отношений – было бы стыдно, а так…

– Это я.

Он смотрит так же выжидающе, как будто признания не было.

– Вам просто не повезло: у нас соседние комнаты, а я открыла окно на проветривание… То, что вы приняли за звуки дикого кабана, – это мой храп.

Меня едва не сносит ударной волной его хохота. Неожиданно громкий, чуть хриплый, как у того, кто редко смеется.

Ну ладно, не сносит, но к перилам прижимает сильнее. Приходится ждать, когда успокоится.

– Вот так и признавайся, – ворчу, перенимая на время его любимую манеру общения.

– У меня охотничий стаж больше двадцати лет. Я по шороху в лесу, по хрусту ветки могу отличить, что за зверье рядом бродит. А кабана и подавно. Это точно не ты.

– Ну что ж, – говорю, – спасибо за хорошие новости. А то я почти почувствовала себя под прицелом.

Покачав головой, он поднимается с кресла.

– Кстати, одна из причин храпа – это усталость, стресс и неспособность хорошо расслабляться.

– За лекцию тоже спасибо. Если получится, постараюсь исправить.

Ну и на этом я собираюсь заканчивать наше общение. Я собираюсь, а он точно нет. Упирается одной рукой в изгородь, бесцеремонно вторгаясь в мою зону комфорта, и вкрадчиво мне сообщает:

– И главная подсказка. Этой проблемой не страдают те, у кого ночи не только для сна. Этого ты тоже не знала?

– Нет, здесь другое. Из разряда: вроде бы знал, но забыл. Но, как я уже говорила…

– Говорила, – перебивает он совершенно невежливо. – Ты говорила. Я видел. И оба мы понимаем, что там шансы только на то, чтобы храпеть в унисон.

– Это не самое страшное. Куда страшнее, если в это время где-то рядом будет бродить грозный охотник и, вскинув ружье, напевать считалочку: каждый охотник желает знать, где бродит дикий кабан.

На этот раз его смех звучит тихо. Но, видимо, поздно: перебудил целый дом, потому что дверь открывается.

К моему удивлению, это оказывается Костя – его водитель. Мы уже как-то пересекались, он приезжал вместе с Матвеем Сергеевичем в дом к родителям Натали. В прошлый раз сидел за столом вместе с нами. А сейчас…

– Выспался? – заметив его, спрашивает Яров.

– Спасибо, – Костя кивает боссу и мне, – так хорошо отдохнул. Не думал, что вырубит аж до утра. Как поужинал – так и отключился.

– Отлично, пора собираться.

– Я готов!

Матвей Сергеевич скрывается в доме. Костя спускается с террасы и направляется к гаражам. Я тоже подхожу к своей машине – так, в знак солидарности. Ну и скоро ехать пора, рассматриваю свое пострадавшее колесо.

– Что-то случилось?

Выгнав белый джип из гаража, Костя выходит из машины. Я в двух словах рассказываю, что нет, это случилось вчера, а сегодня уже все в порядке. Стараниями его шефа. В отличие от меня, он даже не удивляется.

– А запаску надо купить, – напоминает. – Если хочешь, сброшу тебе сайт – у них и цены адекватные, и доставка практически молниеносная.

– Конечно, хочу!

– Давай телефон!

Я диктую ему свой номер, он диктует мне свой. Мы вбиваем цифры в смартфоны.

– Заканчивайте эту дружбу по переписке, – командует Матвей Сергеевич, проходя мимо нас. – Времени нет.

Костя тут же спешит за руль. Я стою у своей машины – жду, когда уедут. Можно сказать, провожаю. Просто срабатывает привычка.

Обернувшись, Матвей Сергеевич сверлит меня взглядом.

– Спасибо за кофе. Мне понравился. Кстати, если запомнишь, что я предпочитаю черный, без сахара, я подумаю над тем, чтобы рассмотреть твое резюме на должность своей секретарши.

– К сожалению, – говорю я, с трудом сдерживая улыбку, – вкусный кофе у меня получается только сладкий и с пенкой.

Несмотря на отказ, он выглядит довольным.

– У нас с тобой наметился явный прогресс. Ты так же отказываешь. Но уже сожалеешь. Посмотрим, что будет дальше.

Глава 9

– Я все! – сообщает Валерия, помахивая корзинкой со сладостями. – А как у вас?

– У меня тоже все, – говорю я, беря с полки однопроцентный кефир.

Пока Валерия бегала по отделу кулинарии, я стояла в молочном и настраивалась на то, что опять буду пить эту гадость.

Подготовка к свадьбе подруги не прошла для меня безнаказанно. Плюс два на весах. А это все шашлыки и поздние ужины с бокалом вина в хорошей компании. Ну или капуста, которой меня снабдили в резиденции Ярова, была чем-то напичкана, как куриные окорочка.

В любом случае разбираться с проблемой лучше на ранней стадии. Тем более что я уже купила платье на свадьбу. Три дня назад имела глупость его примерить и выслушала комплимент от бабули:

– Смотри, как бы вас с подругой гости не перепутали. Они-то знают, что невеста в положении, а на каком сроке – вряд ли. А ты же рядом с ней будешь.

– Не переживай, бабуль, – ответила я. – Если все они окажутся дальтониками и не отличат синее платье от белого, подумаешь – приеду вместо молодоженов с подарками.

Отбиться – отбилась. Но, взглянув на свое отражение, решила все же заняться собой. Уж очень платье красивое. Может, я и польстила себе, когда его выбрала, но не хотелось надевать абажур, который часто предпочитают свидетельницы.

Ничего, два дня продержалась, уже есть результаты. Еще несколько дней, и вернусь в свою форму. Главное, чтобы на работе пережили этот период: настроения ноль. Хотя я стараюсь помочь коллективу: то в налоговую уеду, то в другой наш ресторан, а в обед вот стараюсь прогуливаться. Мы уже такой километраж намотали по «Великану», что на сегодня можно заканчивать. Тем более что стоять рядом с корзинкой Валерии – то еще испытание. Я едва не похитила булочку!

– Возвращаемся? – спрашивает Валерия, когда мы выходим из продуктового отдела.

Я осматриваюсь по сторонам. Вокруг, как всегда, много людей, никто никуда не спешит.

– Может, выпьем по чашечке кофе?

Ее взгляд безошибочно находит кофейный автомат, но я уверенно сворачиваю к стеклянным дверям.

– Ничего себе цены, – шепчет Валерия, заглянув в меню. – Я думала, у нас самые высокие! А здесь же даже не ресторан! Может, уйдем?

– Я тебя угощаю. Тем более что сегодня вторая чашка кофе бесплатно.

Я киваю на мелованную доску, где об этом сообщается крупными буквами. Мы занимаем столик на втором этаже, но у моей сегодняшней спутницы кофе восторга не вызывает. Может, потому, что она хотела бы съесть к нему шоколадку, а тут я с унылой бутылкой кефира.

– Ну что, возвращаемся? – снова начинает она.

Жаль, что Натали с Лукой уехали на пару дней к ее матери. Мы бы с ней нашли чем заняться в этом центре. Бутики белья или магазины игрушек – нам вместе было бы везде интересно. Егор на работе, все мечту свою приближает. Эх, были времена, когда мы с ним в обеденное время подолгу чаевничали и много о чем разговаривали. А тут человек буквально страдает.

Я смотрю на часы. На недопитый кофе Валерии. Встречаю просительный взгляд. И решаю, что и правда лучше уехать. Ну и что больше в напарницы ее не возьму. Это была плохая идея. Как и вообще прийти именно в эту торговую точку. Есть же магазины поближе.

К концу рабочего дня заканчивается кефир и мое терпение. Наверное, этому способствует еще и десяток анкет, которые я без интереса просматриваю на сайте знакомств. Но больше осознание того, почему я уже несколько дней приезжаю за кефиром именно в определенный торговый центр. Ну и если я допускаю мысль о мужчине со скверным характером, который к тому же состоит в отношениях, это точно сглаз, не иначе.

– Валерия, – отзываю ее в сторонку после окончания своего рабочего дня, – помнишь, ты там что-то говорила про бабку, которая может снять порчу?

Глаза официантки сияют, она тут же записывает мне на листочек телефон бабки и адрес. Хотя и говорит, что записываться не надо: там обычно живая очередь. Летом прямо семьями или компаниями приезжают и ждут под воротами. Но сейчас осень, вечер, людей будет значительно меньше. А может, и вообще никого.

– Вы поедете? – спрашивает с надеждой.

Прочитав данные и увидев, что это даже не в другом конце города, а за сто километров от него, честно ей отвечаю:

– Вряд ли. Но все равно спасибо.

– Вы хотя бы попробуйте, – расстраивается она. – Машина у вас есть. А там только купить хлеб и три свечки. Ирина Викторовна, вот увидите, вы будете под впечатлением!

Так и не дав определенного ответа, я выхожу из ресторана. А мимо, как назло, прогуливаются влюбленные парочки, причем некоторые из дам куда старше, чем я. И мужчины при них довольно интересные.

Наверное, надо пресечь на корню эти мысли про занятых мужиков и все-таки съездить. Новые впечатления – это ведь прекрасно, не так ли?

– Бабуль, – звоню ей уже по дороге, – я сегодня задержусь, у нас совещание.

– О чем можно совещаться в ресторане? – недоумевает она. – На сколько обвешивать, что ли?

– У нас приличное заведение.

– Угу. Я вот сегодня зашла в приличный магазин возле нашего дома, сахар купила на развес, пришла домой и выяснила, что там тридцать грамм не хватает! Пойду сейчас восстанавливать справедливость!

– Ну вот пока ты будешь устраивать революцию в стакане воды, я и вернусь.

Так, ларек с выпечкой, церковь. Стараюсь не думать, что покупать свечи именно здесь и ехать с ними к бабке – это кощунство. Но в магазинах сейчас будут очереди, а мне и так часа полтора добираться при удачном раскладе. Открываю окно, чтобы не захлебнуться слюной от запаха сдобы, и, сама себе не веря, выстраиваю маршрут.

У меня уходит два часа, чтобы найти эту тьмутаракань. Такой маленький переулок, в который нужно свернуть с трассы, что я едва не пролетаю мимо него. Вернуться было бы проблематично: объезжать долго. Тем более в эту сторону машин практически нет, а в сторону города фуры гонят одна за другой.

Неприметный дом практически у дороги, других машин нет, очереди из порченых тоже не видно.

– Охо-хо, – прихватив с собой чудом уцелевший рогалик с повидлом, я толкаю калитку.

Собачий лай заставляет повернуть голову и взглянуть на псину на цепи. Может, рогалик для нее, чтобы она пропустила?

– Добрый день, – раздается женский голос. – Вы ко мне?

– Сомневаюсь, – отвечаю, рассмотрев незнакомку. – Мне бы к бабке.

– Пойдемте, – улыбаясь, она манит меня за собой, – не топчитесь у ворот, а то, пока я состарюсь, ждать еще долго.

«Боже мой», – проносится в мыслях. Она ведь примерно моя ровесница. И если так нас воспринимают со стороны, пожалуй, с визитом сюда я уже запоздала.

Она ведет меня не в дом, а в невысокую пристройку рядом с ним. Чтобы войти, приходится даже склониться, но на стенах висят иконы – так что, может, так и задумано. Здесь очень жарко и бедно. Стол с клеенкой, деревянные табуретки, диван, на котором плед с дырами. Такое ощущение, что в неприемное время там отдыхает собака.

– Присаживайтесь.

Куда конкретно, мне не подсказывают, но я, естественно, выбираю табуретку. Сижу, осматриваюсь. Нужно было подготовить вопросы заранее, и было же время! А теперь она молчит. Я молчу. Поймав ее взгляд, кладу на стол рогалик и свечи.

– Не замужем, – говорит она.

Я смотрю на свою правую руку без кольца и согласно киваю. Она улыбается, рассматривает меня и опять продолжает:

– Отношений сейчас нет. И давно нет. А те, что были… Ты понятия не имеешь, почему они разладились. Вроде бы все нормально, а не сложилось.

Ну, нетрудно догадаться, что люди, у которых все в порядке, по ночам в чужие дома с булкой не ломятся.

– Был у тебя мужчина, – говорит она.

– Да, – соглашаюсь, – было такое.

Она вновь улыбается.

– Был у тебя мужчина. Давно. Вообще давно. Не твой, а чужой. Такой, знаешь… – Она поднимает руку и проводит над головой, а у меня по спине бежит холодок, потому что я узнаю эту прическу. – Чернявый такой, глаза тоже темные.

А я уже не могу даже кивнуть. Но ей и не нужно.

– Семья у него была. Он того не стоил: ходок. Но жена его за него сильно билась, по многим бабкам ходила, на многое соглашалась. Вот всех, кто с ним был, этим и зацепило. Тебя – сильнее всего, потому что к тебе он собирался уйти. Хотя не думай: тебе тоже изменял. Натура такая, ну и печать, которую жена на него поставила.

Про измены не знаю. Вернее, про то, что жене изменял, конечно, я в курсе. А еще он сам мне рассказывал про своих бывших – наверное, хотел поразить, похвастаться. Мне тогда было двадцать, он – первый. О том, что женат, узнала постфактум, когда влюбилась как дурочка. О том, что есть ребенок, – значительно позже.

Ревность, желание, чтобы я постоянно была рядом, частые звонки, контроль – я задыхалась в этих отношениях. И долго не выдержала. Уходила – казалось, что совершаю ошибку, он ведь так любит, и я. А спустя время выдохнула свободно.

А самое паршивое, что я не хотела этих отношений. Он мне поначалу даже не нравился. Просто у меня не было опыта. Если бы не соблазнил, не знаю, когда бы я и решилась.

– Я не хотела, – признаюсь, хотя и понимаю, как жалко выглядит это признание.

– А это никого не волнует. – Бабка разводит руками. – Она свое забирала, ты стояла у нее на пути. Помнишь ее? Вы ведь встречались.

Память выбрасывает уже тусклый кадр: я стою у окна, вижу, как мимо дома проходит высокая черноволосая женщина. А он, стоя рядом со мной, говорит: «Это моя жена. Ищет меня». Я даже свои мысли в тот момент вспоминаю: «Боже, ей уже тридцать два! И она на что-то надеется?»

Теперь мне сорок, и я тоже на что-то надеюсь.

Все просто. Правило бумеранга.

– Понятно, – бормочу я и порываюсь уйти.

– Сядь! – женщина неожиданно повышает голос и переходит на «ты». – Меня зовут Оля. А тебя как?

– Ирина.

– Ну и куда ты рванула? – теперь она говорит мягко, как будто эмоции вырвались и отпустили. – Работать буду с тобой. То, что от людей пришло, сниму. Бежит она… Тебе еще деток рожать.

И взгляд у нее добрый, с улыбкой. Даже неловко ее расстраивать, но лучше сознаться. Один ребенок – куда ни шло, я очень надеюсь, что он все-таки будет. Но два?!

– Мне сорок.

Она начинает смеяться.

– Мне тоже, и что?

Дверь распахивается, и в нее вбегают две девочки: одна лет семи, вторая чуть старше. Под строгим взглядом матери, смеясь, выбегают за дверь.

– И то, что два, – это вряд ли. Я не успею.

– А ты что, куда-то сильно торопишься?

– Да вообще-то не очень. Но «там» обычно не спрашивают.

– Ну так и сама «туда» не напрашивайся. Ладно, хватит болтать! Приехала – так делом займемся!

Она берет мои свечи и зажигает их разом. Держит над какой-то тарелкой, что-то бормочет, пока капает воск. А я пытаюсь переварить информацию и подавить свои чувства. Двое?! Даже если в ближайшее время начать… плюс девять месяцев… потом хотя бы год отдохнуть… и когда они пойдут в школу, мне будет… а когда окончат… а если их засмеют?

Похоже, выбора нет – придется воровать у Матвея Сергеевича молодильные яблочки.

Громкое шипение спасает меня от приступа клептомании. Это баба Оля так громко свечи тушит. Ну и заодно будит клиентов.

– Так, – командует, – спиной поворачивайся.

Сажусь. Она кладет ладонь на мою голову, давит так, как будто пытается сделать меня чуть пониже, и начинает шептать. Я различаю только несколько слов, напоминающих молитву. Говорит очень быстро, неразборчиво, а потом вообще накрывает мои уши ладонями. И снова давит на череп.

– Поворачивайся, – разрешает минут через десять-пятнадцать.

Меня уже разморило от этой жары, да и от шепота, так что разворачиваюсь медленно. Глаза даже немного слипаются.

– Реакция может быть разной, – проводит она инструктаж. – Или морозить будет, или в сон клонить. Три дня из дома никому ничего не давай, если будут просить. Угощать можно, подарки можно дарить, принимать. А дома будешь жечь свечи: поставишь их в соль и жги по одной. Потом выбросишь под дерево – туда, где не ходят. В землю уйдет. А другую соль, щепотку, в воду добавишь и полы в доме по часовой стрелке вымоешь. Лучше руками. А, и знак тебе будет. Поняла меня?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.