Неправильная сказка. История времен Тридцатилетней войны

– И поделом, – вставила графиня, – им следовало бы подать в суд на собственную глупость.

– К сожалению, глупость привлечь к суду нельзя, – Лоренцо то ли устал, то ли сообразил, где находится, так что последнюю часть своего рассказа выдал в приглаженном виде, – так что обвинили меня. Клянусь, сеньоры, совершенно напрасно и бездоказательно!

Окопная версия концовки о напрасности обвинения не говорила ничего, зато содержала как кучу технических подробностей о тонкостях работы отмычкой и напильником, так и всякой романтики, местами переходящей в голую физиологию – о порядке оплаты слесарных услуг.

– Но я решил не ждать решения суда, благо мимо города проходили полки нашего славного императора, схватил пику и последовал по стопам моего великого земляка, маршала Пикколомини на поле брани. Попал как раз под Нордлинген.

– Ну что же, прапорщик, – графиня еще раз улыбнулась, – вы совершили благое дело.

Аббатиса, судя по лицу, была явно другого мнения.

– Благое, – повторила графиня еще раз, специально для нее, – жаль только, что вы проучили мошенника слишком поздно. Описания устройства добрались до Голландии, теперь их газетчики пишут, будто бы у нас тут они повсеместно.

– А вы, капитан, – переход темы застал капитана врасплох, – вы же начинали свою военную карьеру на шведской службе?

– Да, – переходы с одной стороны на другую в то время были делом обычным.

– И что же заставило вас уйти?

А вот на этот вопрос капитан Яков Лесли очень не хотел отвечать. Очень не хотел, но надо сказать что-то – уж очень нехорошая тишина повисла.

– Вопросы чести … – выговорил он наконец.

– Дуэль? – голос графини звучал для Лесли глухо…

– Да, – ответил он. Почти правду – тогда его враг успел обернуться и выхватить шпагу… Почти – в тот хмурый день в забытой богом деревне в Померании молодой еще лейтенант Лесли просто всадил пулю в лоб своему бывшему полковнику.

– Из-за женщины?

– Да, – опять почти правда.

– Красивой?..

А вот на этот вопрос Яков Лесли ответить не мог. Тогда, под серым Померанским небом он вмешался слишком поздно, чтобы узнать. Господин полковник успел превратить свою жертву в кровавое месиво.

– Ну, если наш капитан ввязался в дуэль, – итальянец влез непрошеным, но очень кстати, – то клянусь, эта женщина была явно красивей Венеры

«Ну, спасибо, выручил» – подумал капитан про себя. Остаток обеда прошел в молчании.

– Ну что же, господа офицеры, вам пора в роту, – сказала графиня под конец, – благодарю вас, прапорщик, за интересную историю. А вам, капитан, – ее глаза опасно сузились, – напоминаю: Император платит.

«Чаще не платит», – подумал про себя капитан, молча поклонился и ушел.

Уже в коридоре он поймал обрывок разговора, – суровая монахиня, видимо, старшая в местной охране, инструктировала подчиненных:

– Усильте посты по всей стене. Говорят, шведский полковник Мероде со своим летучим отрядом рыщет где-то неподалеку.

«Не может он нигде рыскать, – подумал капитан, – я попал ему с трех шагов в лоб. Может, родственник? Говорят, этих Мероде во Фландрии не меньше, чем Лесли в Шотландии.»

Полковник Мероде остался лежать там же, где и вера, и амбиции, и юношеские мечты капитана – в сожженной деревне под серым померанским небом.

Яков Лесли пробормотал что-то про себя и пошел домой – в роту.

Мушкетерскую жену Магду никто никуда не приглашал, но это ее никогда не останавливало. Изобразила из какой-то тряпки накидку, потрепалась о чем-то женском с охранницами внутренних ворот, сделала жалобное лицо и таки проскользнула внутрь. Интерестно ей видите-ли было, что это за хорунжий Ржевский такой.

В результате, она и её муж, мушкетер Ганс, умяли на обед котелок чего-то вкусного. Остальная рота молча завидовала им и громко возмущалась монашками.

– Еще неделя на такой кормежке, – сказал Мастер-сержант печально, – и будет бунт. Да не такой, как мы устроили в Хохкройтендорфе, а обычный солдатский бунт – бессмысленный и беспощадный. Со стрельбой, поджогом всего, что горит, и конфискацией чести у всего, что движется.

– Устроим такое на глазах у графини – у шведов не укроемся. В Швеции у нее родственников не меньше, чем в империи. Впрочем… – тут капитан крепко подумал. – У нас сине-желтая тряпка найдется?

– Капитан, ты того… не горячись … – тут сержант обеспокоился не на шутку… – Мы все-таки не совсем уроды, чтобы сторону посреди лета менять. Тем более, шведы сейчас вообще не платят…

– Да ты не понял. Помнишь, нам рады только на поле боя?

– Ну… да

– Зови сюда Лоренцо. Есть план.

*****************************************************

А утром монастырь проснулся от грохота – грохота пушек. На опушке реяло сине-желтое знамя, где-то бил барабан, пороховой дым подкатывался к стенам. Лесли, сержант и вся рота собрались во дворе, смотрели, как монашки суетливо бегают. Капитан присел на какую-то тумбу, смотрел молча, слушал, как нарастала стрельба – ровные залпы от леса, беспорядочные хлопки со стен. Солдаты, смотря на метания на стенах, скалили зубы, шутили похабно. Периодически, то тут, то там сквозь смех слышались матюги и испуганные оправдания – Мастер-Сержант ходил по двору, разъясняя своим орлам вопросы дисциплины. Наконец калитка внутреннего двора распахнулась и оттуда кто-то выбежал. Быстро выбежал – капитан заметил сбитую набок косынку, руки придерживавшие полы сутаны – к ним под солдатский хохот бежала сама аббатиса…