Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве

Система прописки олицетворяла усилия советского государства по организации «научной, предсказуемой и плановой» миграции в послевоенные годы[120]. В этот период прием на работу в крупных городах осуществлялся с помощью «оргнабора» (организованного набора трудящихся). Специалисты по экономическому планированию определяли цели и «контрольные цифры» для предприятий, и, основываясь на них, работники Министерства труда выделяли группы потенциальных рабочих кадров, а при необходимости и набирали их по всему СССР. Для устранения дефицита или достижения «оптимальных» результатов производства, предприятия могли подать заявку на дополнительный набор рабочей силы. Таким образом, советских граждан могли без их воли направить на работу в нуждающиеся отрасли экономики. Специалисты или рабочие, направленные в крупные города, получали временную или постоянную прописку, а их работодатели на предприятии несли ответственность за их расселение. По утверждению исследовательницы демографии Н. А. Толоконцевой, это позволяло новоприбывшим работникам, в отличие от мигрантов в странах Запада, «не потеряться» в больших городах, избежав социальных проблем и опасностей[121].

Однако системе оргнабора не хватало гибкости для удовлетворения потребностей в новой рабочей силе бурно развивающихся Ленинграда и Москвы. В 1950-е гг. и позже местные чиновники, не желая ждать результатов слишком затянутого и к тому же непредсказуемого процесса распределения, нанимали рабочую силу неофициально. В первую очередь они искали рабочих в сельских районах ближних областей, которые страдали от отсутствия экономических возможностей или социальной мобильности при трудоустройстве демобилизованных солдат. Вера Исаева вспоминала, как в начале 1950-х гг. в ее деревню за пределами столицы приехал пожилой мужчина и прямо на месте вербовал деревенских жителей на строительство гостиницы «Ленинградская» напротив Казанского вокзала в Москве[122]. Неофициальный найм увеличивался по мере того, как росла неразбериха, связанная с процессом получения прописки: кому она нужна, а кому нет; какой тип прописки необходимо получить и к кому следует обращаться. Формально тем, кто родился не в «режимных зонах» – советских городах, где требовалась прописка, – нужно было обратиться в жилищный отдел местного гор- или сельсовета, имея при себе паспорт и письмо о трудоустройстве. Связь между приемом на работу и пропиской иллюстрировалась советской поговоркой: «нет прописки – нет работы; нет работы – нет прописки»[123]. Колхозникам, большинство из которых не имело паспортов вплоть до 1970-х гг., нужно было получить письменное разрешение от сельсовета. Однако подача заявления на получение прописки не гарантировала успеха: в советский период существовало более двадцати причин для отказа в прописке по правилам, список которых был скрыт от общественности и постоянно дорабатывался[124]. Получение прописки могло занять годы, а ожидание государственного жилья в случаях, когда предприятие не выдавало работникам места в общежитии – и того больше[125].

Из-за неразберихи с получением прописки и долгого ожидания в городах царил полный хаос: граждане – кто с пропиской, кто без – потоками въезжали и выезжали из Ленинграда и Москвы, поскольку советские предприятия и проекты нанимали работников на короткие сроки[126]. Азамат Санатбаев о его первых поездках из южной Кыргызии в Москву в 1950-е гг., когда он был еще ребенком, вспоминал так: грязь, толпы и хаос на вокзалах, сотни людей, спящих прямо на полу, пока мимо проходили сотни тысяч прибывающих в город или же уезжающих из него[127]. Советские государственные деятели, в частности нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия, считали систему регистрации в городах обременительной и воспринимали ее как препятствие для эффективного распределения труда. Однако в 1954 г. действие «зоны особого режима» распространилось на десятки городов в связи с сохраняющимся страхом перед внутренними врагами, а также убеждением, что требование получать прописку – единственный способ регулировать передвижение потоков населения в условиях стремительной урбанизации[128]. Расширение зоны, где действовали паспортные ограничения, также свидетельствовало о признании того, что политика распределения потребителей давала существенное преимущество крупным городам и была нацелена на сокращение числа торговцев, работавших на серых и черных рынках. Эти города сохраняли и свою роль культурных столиц: тех, кто нарушал нормы поведения, например москвичек, обвиненных в сексуальных связях с иностранцами в 1957 г., – высылали из города[129].

Несмотря на то, что передвижения граждан контролировались непростой системой прописки, на официальном уровне о миграции в крупные города говорили исключительно в позитивном ключе. Партийные лидеры и советские планировщики считали, что большие городские пространства способствуют формированию «нового советского человека», поскольку выступают идеальным пространством для социального и этнического смешения и модернизации. Каждый гражданин имел возможность внести вклад в строительство современных городов и получить от этого пользу[130], ведь подобное общее занятие должно было помочь быстрой интеграции мигрантов вместо их изоляции, как, они полагали, это происходило на Западе. Советские комментаторы с гордостью отмечали, что в послевоенные десятилетия народы Кавказа и Средней Азии урбанизировались быстрее, чем другие национальные группы СССР, хотя общие показатели меньшинств в городах оставались ниже среднего[131]. Урбанизация была наиболее эффективным способом преодоления отсталости и разрушения традиций, поскольку она открывала глаза на «широкий мир»[132]. В то же время в центре дискурса о пользе урбанизации оказались республиканские столицы, такие как Тбилиси (Грузия), Алма-Ата (Казахстан) или Ташкент (Узбекистан), где сохранялось преобладание этнических русских на административных позициях или квалифицированных должностях. Эта проблема была пережитком царской эпохи, усиленная выборочным доверием Сталина[133]. Ленинград и Москва давали блестящие примеры перспектив развития Советского Союза, но на пути к ним действовали тщательные ограничения. Азамат Санатбаев, который в 1970-е гг. возил в Москву группы из Средней Азии, вспоминал, что в его задачу входило «рассказывать им, как коммунизм может связать жителей Средней Азии с городской жизнью, так что в итоге мы станем единым советским народом»[134]. Но сначала периферия должна подняться до уровня центра.

Двойственность советских взглядов и практик в отношении смешения и перемещения их жителей действовали и в столицах. Обе столицы, по мнению Орен Йифтахель, исследователя крупных мировых городов, были «серыми зонами»[135]. Серые зоны возникают тогда, когда государственные и городские власти пытаются примирить ограничения официальных путей поступления в современные города необходимого или хотя бы достаточного человеческого капитала, с желанием контролировать ценные центральные пространства. В 1950-х гг. и позже сотни тысяч советских граждан въезжали в Ленинград и Москву, а также в Тбилиси и Ташкент и выезжали из них ежедневно: на работу, за покупками или на учебу, для осмотра достопримечательностей, в гости к друзьям или родственникам, на короткий или долгий срок. Они привносили в жизнь городов свои навыки и энергию, подкрепляя ими высокий статус желанных советских столиц. Суровость законов о прописке компенсировалась их непоследовательностью, а наказания за нарушения были произвольными. В случае если у мигранта не было прописки, ему могли вынести предупреждение или выслать – в случае с Москвой – на «101-й километр», за пределы города; посадить в тюрьму или отправить в ссылку в дальние города. Прописка не выполнила свою основную задачу – очищения городов от «нежелательных лиц». Некоторые мигранты, приехавшие в Ленинград и Москву, избегали преследований, просто уезжая домой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Sahadeo J. «Druzhba narodov» or Second-Class Citizenship? Soviet Asian Migrants in a Post-Colonial World // Central Asian Survey. 2007. Vol. 26. No. 4. P. 559–579.

2

Sahadeo J. The Accidental Traders: Marginalization and Opportunity from the Southern Republics to Late Soviet Moscow // Central Asian Survey. 2011. Vol. 30. No. 3–4. P. 521–540.

3

Sahadeo J. Soviet «Blacks» and Place Making in Leningrad and Moscow // Slavic Review. 2012. Vol. 71. No. 2. P. 331–358.

4

Sahadeo J. Black Snouts Go Home! Migration and Race in Late Soviet Leningrad and Moscow // Journal of Modern History. 2016. Vol. 88. № 4. P. 797–826.

5

Для идентификации лиц, упомянутых в устных рассказах, иногда используются псевдонимы. Подробности о проведении интервью – в Таблице 1 и Приложении. Вместо названия «Киргизская Советская Социалистическая Республика» я использую название «Кыргызстан» как наиболее часто используемый термин для обозначения этого региона. См. раздел «Особые замечания о терминологии книги».

6

Абдул Халимов: из интервью, 30 ноября 2007 г. Термин «Таджикистан» отсылает к Таджикской ССР.

7

Термин «Грузия» – название Грузинской ССР.

8

Термин «Центральная Азия» использован в переводе, когда автор описывает общий контекст или дает оценку событиям. В историографической части книги мы придерживаемся понятия «Средняя Азия» для указания на соответствующий регион СССР.

9

«Россия» – иное название Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР).

10

О генеалогии слова «застой» и немногочисленных исследованиях этого явления с момента распада СССР см.: Fainberg D., Kalinovsky A. Introduction: Stagnation and Its Discontents: The Creation of a Political and Historical Paradigm // Reconsidering Stagnation in the Brezhnev Era: Ideology and Exchange. Lanham, MD: Lexington Books, 2016. P. VII–XIX.

11

Morgan L. Urban Materiality and Its Stakes in Southern Kyrgyzstan // Quaderni storici. 2015. Vol. 50. № 2. P. 1–24.

12

Об иерархии советских пространств см.: Pilkington H. «The Future Is Ours»: Youth Culture in Russia, 1953 to the Present // Russian Cultural Studies / ed. C. Kelly and D. Shepherd. Oxford: Oxford University Press, 1998. P. 378; Vendina O. Social Polarization and Ethnic Segregation in Moscow // Eurasian Geography and Economics. 2002. Vol. 43. № 3. P. 216–243.

13

Эта книга – первый шаг к пониманию многонационального характера интеграции в городах центральной России в позднесоветский период. Об уникальном пути развития социалистических городов в контексте западной парадигмы в иных аспектах см. статьи специального выпуска: Second World Urbanity: New Histories of the Socialist City / ed. D. Bocharnikova and S. E. Harris // Journal of Urban History. 2018. Vol. 44. № 1. P. 3–117.

14

О транснациональном характере межэтнической межреспубликанской мобильности см.: Siegelbaum L. H., Moch L. P. Transnationalism in One Country? Seeing and Not Seeing Cross-Border Migration within the Soviet Union // Slavic Review. 2016. Vol. 75. № 4. P. 970–986.

15

Роль эмоций в советской истории до сих пор мало изучена. См., например: Reddy W. M. Emotional Turn? Feeling in Russian History and Culture: Comment // Slavic Review. 2009. Vol. 68. № 2. P. 329–334.

16

Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М.: Новое литературное обозрение, 2021. С. 63–79.

17

Об эволюции представлений о расе см.: Slobodian Q., ed. Comrades of Color: East Germany in the Cold War World. New York: Berghahn Books, 2015. P. 27. О связях между расизмом и миграцией в постимперский период см.: Hall C., Rose S. O. Introduction: Being at Home with the Empire // At Home with the Empire: MetropolitanCulture and the Imperial World / ed. C. Hall and S. O. Rose. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 22–23.

18

Fields K. E., Fields B. J. Racecraft: The Soul of Inequality in American Life. New York: Verso, 2014. P. 16.

19

Связь между расизмом и миграцией из бывших колониальных земель обсуждается в главе 4 наст. изд. См. также: Goldberg D. T. Racial Europeanization // Ethnic and Racial Studies. 2006. Vol. 29. № 2. P. 331–364.

20

О жизни мигрантов из южных республик бывшего СССР в современной России см.: Zakharov N. Race and Racism in Russia. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2015.

21

Boyd M. Family and Personal Networks in International Migration: Recent Developments and New Agendas // International Migration Review. 1989. Vol. 23. № 3. P. 639.

22

О советской мечте см.: Raleigh D. J. Russia’s Sputnik Generation: Soviet Baby Boomers Talk about Their Lives. Bloomington: Indiana University Press, 2006. Мигранты рассказывали о своем видении советской мечты, о чем пойдет речь ниже и в последующих главах.

23

Цит. по: Хелльбек Й. Революция от первого лица: дневники сталинской эпохи. Авторизов. пер. с англ. С. Чачко; науч. ред. А. Щербенок. 2-е изд. М.: Новое литературное обозрение, 2021. С. 22.

24

Об этом сдвиге в СССР см.: Lewin M. The Gorbachev Phenomenon: A Historical Interpretation. Berkeley: University of California Press, 1991.

25

О том, как идея европейского превосходства укоренилась в среде неевропейского населения, см.: Thapan M. Imagined and Social Landscapes: Potential Immigrants and the Experience of Migration in Northern Italy // Economic and Political Weekly. 2013. Vol. 48. № 38. P. 58.

26

Millar J. The Little Deal: Brezhnev’s Contribution to Acquisitive Socialism // Slavic Review. 1985. Vol. 44. № 4. P. 694–706.

27

Скотт Э. Свои чужаки: грузинская диаспора и эволюция Советской империи / авториз. пер. с англ. О. Леонтьевой. М.: Новое литературное обозрение, 2019. С. 14.

28

Khalid A. Backwardness and the Quest for Civilization: Early Soviet Central Asia in a Comparative Perspective // Slavic Review. 2006. Vol. 65. № 2. P. 231–251.

29

О связи модернизации и колониализма в СССР см.: Kassymbekova B. Despite Cultures: Early Soviet Rule in Tajikistan. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 2016.

30

Bivens M. No Good Will for the Homeless // Moscow Times. 27.07.1994.

31

О политике непризнания см.: Yiftachel O. Critical Theory and «Gray Space»: Mobilization of the Colonized // City. 2009. Vol. 13. № 2–3. P. 240–256.

32

Статистика «Москвы в цифрах» в подробных ежегодных статистических отчетах о населении советских городов не включала категорию этнической принадлежности.

33

Москва – для всех столица / Сост. Е. Бернаскони. М.: Моск. рабочий, 1982. См. также: Москва. Вчера и сегодня / Сост. В. Глазычев. М.: Моск. рабочий, 1978; Александров Ю. Москва: Диалог путеводителей. М.: Моск. рабочий, 1983.

34

Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г.: РСФСР. М.: Госстатиздат, 1963. С. 316.

35

Итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. М.: Статистика, 1991. Т. 7. Ч. 1. Азербайджан – Азербайджанская ССР.

36

Anderson B., Silver B. Estimating Russification of Ethnic Identity among the Non-Russians of the USSR // Demography. 1983. Vol. 20, № 4. P. 461–489.

37

Глубова В. Заботы многонационального города // Архитектура и строительство Москвы. 1989. № 9. С. 8.

38

Vendina O. Social Polarization and Ethnic Segregation in Moscow. P. 228. О коллективных стратегиях мобильности см.: Benmayor R., Skotnes A., eds. Migration and Identity. Oxford: Oxford University Press, 1994. P. 10.

39

Полный список интервью см. Таблица 1.

40

См., например: Конструирование этничности. Этнические общины Санкт-Петербурга / под ред. В. Воронкова, И. Освальда. СПб.: Дмитрий Буланин, 1998.

41

Benmayor R., Skotnes A. Migration and Identity. P. 14.

42

Вплоть до 1990 г. в советской печати, а также в статистических сборниках и справочниках почти не обсуждался многонациональный характер Ленинграда и Москвы, а структура советских архивов не содержала категорий, которые могли бы свидетельствовать о пересечении внутренних границ СССР – границ между республиками. Но несмотря на отсутствие официальной документации, Синтия Бакли отмечает, что «доказательства повсеместной незаконной и незарегистрированной миграции в имперский, советский и постсоветский периоды неопровержимы». См.: Buckley C. Introduction: New Approaches to Migration and Belonging in Eurasia // Migration, Homeland, and Belonging in Eurasia / ed. C. Buckley and B. Ruble. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2008. P. 7.

43

О методологических трудностях при проведении интервью см.: Томпсон П. Голос прошлого. Устная история. М.: Весь мир, 2003; Ritchie D. A. Doing Oral History: A Practical Guide.Oxford: Oxford University Press, 2003.

44

Статистические данные и исследования инцидентов насилия на расовой почве в постсоветской России см. в ежегодных отчетах Информационно-аналитического центра «Сова» (Москва). URL: https://www.sova-center.ru/ (признан иностранным агентом).

45

Boym S. Common Places: Mythologies of Everyday Life in Russia.Cambridge, MA: Harvard University Press, 1994. P. 285.

46

О связи между юностью и воображаемым, не существующим более государством см.: Berdahl D. «(N)ostalgie» for the Present: Memory, Longing, and East German Things // Ethnos. 1999. Vol. 64. № 2. P. 192–211.

47

Одной из первых исследователей этого направления была Галина Старовойтова, ставшая впоследствии депутатом Съезда Народных депутатов в 1989 г. См. ее кандидатскую диссертацию: Старовойтова Г. Проблемы этносоциологии иноэтнической группы в современном городе. На материалах исследования татар в Ленинграде. Л.: АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, 1980. Также см. ее книгу: Старовойтова Г. Этническая группа в современном советском городе: социологические очерки. Л.: Наука, 1987.

48

Haas H., de. Migration and Development: A Theoretical Perspective // International Migration Review. 2010. Vol. 44. № 1. P. 227. URL: https:// www.jstor.org/stable/20681751.

49

О синонимичности терминов «глобальный», «мировой» и «город-ворота» в дискуссиях о крупных западных столицах см.: Samers M. Immigration and the Global City Hypothesis: Towards a Research Agenda // International Journal of Urban and RegionalResearch. 2002. Vol. 26. № 2. P. 389–402.

50

Massey D. Space, Place, and Gender. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1994. P. 6.

51

Жылдыз Нуряева: из интервью, 9 июля 2007 г.

52

После распада Советского Союза город Фрунзе был переименован в Бишкек.

53

Siegelbaum L., Moch L. Transnationalism in One Country?

54

McKenzie K. Britain: Ruling the Waves // The Age of Empires / ed. R. Aldrich. London: Thames and Hudson, 2007. P. 128–151.

55

Robinson J. Cities in a World of Cities: The Comparative Gesture // International Journal of Urban and Regional Research. 2011. Vol. 35. № 1. P. 10.

56

Thomas D. Black France: Colonialism, Immigration, and Transnationalism. Bloomington: Indiana University Press, 2007. P. 50.

57

Yiftachel O. Theoretical Notes on «Gray Cities»: The Coming of Urban Apartheid? // Planning Theory. 2009. Vol. 8. № 1. P. 92.

58

Massey D. World City. Cambridge, UK: Polity, 2007; Sassen S. The Global City: New York, London, Tokyo. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1992.

59

Samers M. Immigration and the Global City Hypothesis. P. 390.

60

Sassen S. The Global City.

61

Massey D. Space, Place, and Gender. P. 2.

62

См., например: King A. D. World Cities: Global? Postcolonial? Postimperial? Or Just the Result of Happenstance? // The Global Cities Reader / ed. N. Brenner and R. Keil. London: Routledge, 2006. P. 319–324.

63

Massey D. Responsibilities over Distance // Globalizing the Research Imagination / ed. J. Kenway and J. Fahey. London: Routledge, 2009. P. 73.

64

Robinson J. Global and World Cities: A View from Off the Map // International Journal of Urban and Regional Research. 2002. Vol. 26. № 3. P. 531–554.

65

Hudspith S. Moscow: A Global City? Introduction // Slavic Review. 2013. Vol. 72. № 3. P. 457.

66

Brown K. Gridded Lives: Why Kazakhstan and Montana Are Nearly the Same Place // American Historical Review. 2001. Vol. 106. № 1. P. 17–48.

67

Glick Schiller N., Çaglar A., eds. Locating Migration: Rescaling Cities and Migrants. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2011. P. 9.

68

Скотт Э. Свои чужаки: грузинская диаспора и эволюция Советской империи. С. 19–20.

69

Санкт-Петербург был переименован в Петроград в 1914 г., а с 1924 г. стал носить название Ленинград.

70

См., например: Barrett Th. The Remaking of the Lion of Dagestan: Shamil in Captivity // Russian Review. 1994. Vol. 53. № 3. P. 353–366.

71

Этносоциальные проблемы города / под. ред. Ю. Бромлея и др. М.: Наука, 1986. С. 211.

72

Жиромская В. Этнический состав населения Москвы в XVIII–XIX вв. (исторический аспект) // Москва многонациональная. Истоки, эволюция, проблемы современности / под ред. А. Сахарова. Москва: РАН, 2007. С. 103–107.

73

Tolz V. Russia’s Own Orient: The Politics of Identity and Oriental Studies in the Late Imperial and Early Soviet Periods. Oxford: Oxford University Press, 2011.

74

О связях между получением образования и империей см.: Cohn B. S. Colonialism and Its Forms of Knowledge: The British in India. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1996. Об этих связях в России см.: Tolz V. Russia’s Own Orient.

75

Депутаты от Туркестана были представлены в парламенте Российской империи, Думе, лишь во время одной думской сессии – второй, с 1908 по 1909 г. Но депутаты из других мусульманских регионов прослужили до самого краха царизма. Khalid A. The Politics of Muslim Cultural Reform: Jadidism in Central Asia. Berkeley: University of California Press, 1998. P. 106.

76

Скотт Э. Свои чужаки. С. 70. О других примерах воспитания мигрантов из колоний в Европе см.: Owen N. The Soft Heart of the British Empire: Indian Radicals in Edwardian London // Past and Present. 2013. Vol. 220. № 1. P. 143–184.

77

Жиромская В. Этнический состав населения Москвы в XVIII–XIX вв. С. 104.

78

Sahadeo J. Home and Away: Why the Asian Periphery Matters in Russian History // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2015. Vol. 16. № 2. P. 375–388.