Их любимая студентка

– Зря, Русалочка. Ой, зря, – друг почти облизывается.

Мы оба как маньяки себя ведем. Никогда девок не обижали, все довольные уходили. И эту обижать не хочется, видел я в ее глазах огонек. Непростая цыпочка, дерзкая.

Поиграем, и отпустим… если захочет.

Зла не причиним.

– Выходи, детка. Или хочешь поигр-р-р-ать? – шутливо рычу, и в комнате раздается вздох.

Надеюсь, предвкушающий.

Готов поспорить, Русалочка, как любая дикая девчонка, притворяющаяся пай-девочкой, сейчас тихонько жмется в углу. Будет строить испуганные рожицы, но ясно ведь, что нифига она не испугалась нас. Не так грабителей пугаются. Так что игра будет обоюдно приятной.

Она – жертва, мы – охотники. Типично и остренько.

– С полицией поигр-р-р-раете, – вдруг отвечает Русалочка, передразнивая меня. – Специально вышла их встретить, и вас проводить.

– Врешь, – хмыкает Артем, и я почему-то тоже уверен, что не стала бы она выходить из комнаты, вызвав полицию.

Сидела бы, запершись, и спрятавшись под кровать или в шкаф. И ждала. Если бы и правда в полицию звонила. А раз вышла, значит, ничего у нее не вышло – или телефона под рукой не было, или же мои фантазии не бред, и она не против.

– Задержитесь еще на пару минут, и проверьте, вру я или нет, – Русалочка снова передразнивает, и хмыкает, пародируя Артема.

Девчонке невдомек, что полиция нам не страшна. Папаши, конечно, поорут, но чего только не бывало в нашей юности. Хотя… блть, если нас вытащат из дома Крещенского под белы рученьки, а эта актриса будет рыдать в три ручья, что мы ее домогались, могут быть нехилые такие проблемы.

И все же, она врет.

– Никому ты не звонила, – решительно делаю шаг в комнату, и оглядываюсь. Сам себе ищейку напоминаю, да и Артем также двинулся, как и я.

Обоим пора сваливать, а мы тут в игры играем.

В сладкие игры со сладенькой майором Русалочкой.

– Выходи, красавица, – стою в комнате, слышу тихое дыхание девчонки.

Я уже знаю, где она. У Русалочки есть иллюзия того, что она пока в безопасности. Не буду лишать ее этого заблуждения.

– Руса-а-а-алочка, – тянет Артем, кивая на стол. – Где же ты, красавица наша смелая?

– Или уже не такая смелая? Где же полиция? – смеюсь тихо, подходя к шкафу – там точно ее нет, свет от фонаря на айфоне высветил ее аппетитные ножки, виднеющиеся из-под стола. – Мы задержались на пару минут, как ты и просила.

– Женщины врут, – деланно вздыхает друг, подыгрывая мне. – А Русалочки вообще врут как дышат. Как ты думаешь, где она?

– Может, за шкафом? – улыбаюсь я.

– Или за креслом? – предполагает Артем.

Русалочка уже почти не скрывается, дышит загнанно. Волнуется, дерзкая девочка.

Ничего, сейчас мы объясним ей, что не стоит играть во взрослые игры, не обозначив правила. Да еще и пытаться быть в этих играх ведущей.

– А может, – делаю паузу, – может, Русалочка под столом?

– Думаю, нужно проверить, – «добрым» голосом поддакивает Артем.

И мы оба, с двух сторон, подходим к столу, из-под которого выскакивает Русалочка со сладким испуганным писком.

И попадает в мои объятия.

– Попалась, красавица!

Глава 5. Лия и Артем

Лия

Оказываюсь в крепких мужских объятиях. Я плотно прижата к широкой твердой груди, окутана ароматом парфюма.

О, боги. Такой брутальный, такой чувственный аромат, свежий, стойкий, морской бриз и смородина, дыня и капучино.

– Ты чего так дрожишь, Русалочка? – шепот в темноте густой и порочный, у меня ноги подкашиваются.

Свет фонарей падает на мужское лицо, и слабо, но очерчивает его, высокий лоб и спадающую темную челку, прямой нос и четкие губы, с пухлой верхней.

– Майор Русалкина, – повторяет он громче.

И я вздрагиваю всем телом.

Это Вадим. Это он Артема оборвал и увел, когда мы через дверь моей комнаты переговаривались, это от него я опасность чувствовала, и вот он обнимает меня, вжимает в себя.

А я отвести глаз от его лица не могу, наконец-то, в ночи этой не тени вижу, а человека.

– Артем, Русалочка онемела, как в мультике, – зовет он друга.

И я встряхиваюсь.

– Отпусти, – пытаюсь вырваться. – Отпусти меня!

– Тихо, тихо, – со смешком говорит Вадим. В его голосе спокойные ноты, он на моих нервах играет, сдавливает талию, и под его пальцами задирается тонкая майка. – Резвая какая девочка. Кто там нам про полицию дразнился, м?

– Вадим, не пугай малышку, – позади меня с легким шорохом одежды двигается Артем.

– Я вас не боюсь, – говорю и замираю.

На ягодицы вдруг ложатся мужские ладони. По-хозяйски он сдавливает меня, я чувствую его пальцы сквозь кружево, и теряю дар речи.

Меня еще никто так не трогал, откровенно, и почти голую. Весь мой флирт с парнями заканчивался на поцелуях в машине, в моей сексуальной жизни максимум – парочка засосов на шее, которые несколько дней старательно тональником замазывала, иначе папа вышел бы на охоту с ружьем, отстреливать ухажеров.

– Какая попка, – шею опаляет дыхание Артема. – Охренеть. Я тебя хочу. Здесь.

На мне их руки смешиваются, их дыхание, я между двух мужчин зажата, в темноте кухни стою. Я не помню уже про погром в гостиной, и о том, что эти двое по моему дому рыскали, что они через окно залезли, я ощущаю лишь, как грудь вздымается, и как кожу колет иголочками.

– Вас мой папа убьет, – все, что я выдавить могу перед тем, как мои губы накрывает горячий и влажный язык Вадима. Раскрывает, и протакливается мне в рот.

Из груди будто воздух выбили, одним точным ударом на поражение, сразу в цель. Он целует глубоко, напористо, забирается под майку. Его ладони на животе, и чуть выше, отвлекают меня от другой пары рук.

И я будто во сне это чувствую, как пальцы Артема пробираются под кружево трусиков, оглаживают круглые ягодицы, раздвигают их и сжимают.

– Офигенное тело.

Вадим со вкусом втягивает в рот мои губы, в тишине эти звуки, как гром, такие постыдные и влекущие, меня ведет.

– А Русалочка сама не против, – в уши заползает шепот Артема. Его пальцы с силой сжимаются на моих бедрах. – Хочу драть дочь Богдана Крещенского прямо здесь, на обеденном столе.

Как от пощечины дергаюсь от этих слов, на меня будто таз ледяной воды опрокинули, на колени поставили на гвозди, ремнем хлестнули – все сразу.

С силой кусаю Вадима за губу.

Он с шипением отрывается от меня. Ослабляет хватку на талии, и я вырываюсь. Он глухо ругается.

– Детка любит пожестче. Это было больно, черт.

– На обеденном столе, – выворачиваюсь из рук Артема и тяжело дышу, – твоя голова будет коронным блюдом.

– Правда что ли? – он тихо усмехается, и разворачивает меня. Оказываемся лицом к лицу.

Он взъерошенный, глаза, как у кота, горят в темноте. Его рука на моей голой коже, пальцы задевают сосок, и меня прошивает током.

Я даже не заметила, как на мне майку задрали, туман в голове путает мысли.

– Мы в квартире одни, ночью, никого не ждем, – шепотом говорит Артем, и по коже мурашки носятся. – Просто расслабься сейчас, сладкая. Не думай. Тебе же это нравится. И нам тоже нравится. Мы не уйдем.

***

Артем

Я завелся.

Черт, малышка просто бомба. Девок много было – кто-то искренне наслаждался, кто-то играл и притворялся, некоторые пытались невинность из себя корчить, а некоторые были фригидными, которые ради бабок ноги раздвинуть готовы.

Русалочка же – пьянящий коктейль. Интересно, какой именно?

– Пошли вы… – оборвал ее, притянув к себе, и накрыл ее сладкие губки своими.

Протолкнул язык в ее рот, и застонал тихо, не сдержавшись. Она – текила, с ума сводит. И… отвечает. Робко, неумело, сама не понимая, что творит. Но отвечает на поцелуй.

– Не надо, – шепчет, когда я на секунду отрываюсь от порочного поцелуя, чтобы вдохнуть воздух, и продолжить игру.

Грудь вздымается, Русалочка плотно прижата ко мне, и не пытается оттолкнуть. Глаза блестят, в них луна отражается, а губы, эти идеальные губы припухли от поцелуя.

И невольно я представляю, как охерительно эти губы будут ласкать мой член. И как ее язычок будет скользить по стволу – жадно, влажно… черт.

– Хочу тебя трахнуть, – выдохнул в ее сочные губы, подталкивая к столу. – Ты ведь тоже этого хочешь, Русалочка?

– Н-нет, – кусает она губы.

А глаза горят. Хочет, еще как хочет.

Наклоняюсь чуть ниже, веду языком по шее, где сумасшедше бьется жилка, выдавая волнение и возбуждение девушки. А ладонью скольжу по ее бедрам, накрываю лобок сквозь трусики, и от их влажности рычать хочется.

– Не хочешь? Так не хочешь, что вся мокрая? – прикусываю нежную шею, и девушка всхлипывает.

– Майор Русалочка, кажется, тебе придется отдать нам честь, – шепчет Артем, прижавшись к девчонке со спины.

Плотно прижался – так, что девушка вздрогнула. И совсем поплыла. Зажали ее между собой, у меня стоит так, что яйца дымятся. Если не вставлю ей сегодня – сдохну. Именно Русалочка нужна, не другая телка.

– Ну же, милая, не ломайся, – плотнее вжимаю свой стояк в ее живот, от чего девчонку трясет. – Стол такой удобный с виду, ты классно будешь смотреться на нем.

Сначала с моим членом во рту. А потом я полюбуюсь на нее – распластанную по столу, голую, с членом между ее ножек. Везде побываю, вся ночь впереди. Главное, чтобы согласилась.

Иначе сдохну.

И она ведь точно хочет, женщин у меня было много и язык тела я знаю – она с ума сходит не меньше нас.

– Что скажешь, майор Русалочкина? – руки Артема накрывают грудь девушки, и она выгибает шею, почти кладет ее на плечо другу. – Тебе будет хорошо.

– Точно? – мурлычет она, и я ухмыляюсь – сдалась.

– Точно, – прикусываю ее губу, и тут же зализываю.

И почти сгибаюсь пополам от прострелившей боли. Не сдерживаюсь, выдыхаю сквозь стиснутые зубы, чтобы не заорать. Ведь Русалочка врезала мне по яйцам.

– Мне хорошо, – слышу ее довольный голос, а перед глазами пелена.

Вот с-с-сучка.

Глава 6. Лия и Вадим

Лия

Выскальзываю из капкана их рук и юркаю в сторону, за стол.

Коленка болит, я ударилась, когда об вазу запнулась и упала. А теперь и хозяйство Артема болит, я надеюсь.

Врезала ему от души.

– Артем, тебе, похоже, отказывают, – сдавленным голосом говорит Вадим. И разворачивается, широко расставив ладони упирается ими в стол.

Стою напротив и тяжело дышу. Глаза к темноте привыкли, я даже лицо его различаю, на него свет луны падает. И мужчина кажется таким таинственным, взрослым, душой и телом испорченным.

– Нельзя так делать, Русалочка, – его голос негромкий, рокочущий, как раскаты грома. – Член – это самое уязвимое место, – говорит он спокойно, а я заливаюсь краской. – Член – самый лучший инструмент удовольствия. Нельзя пинаться.

– А насильно удерживать девушку можно? – пальцами цепляюсь в край столешницы.

– Кто тебя удерживал, малыш? – Вадим хмыкает. – Сама разрешила. Потрогать тебя.

– Вы ко мне в дом залезли.

– А ты только что готова была, еще в трусики пустить. Стояла. И попкой своей об меня терлась, – он отталкивается и опускает руку к ширинке.

Невольно смотрю туда, слежу, как он поправляет в брюках инструмент удовольствия.

– Вадим, завязывай, – Артем выпрямляется. В неровном свете, что падает из окна его фигура просто гигантская, черной тенью он медленно плывет вдоль стола, – я с этой стервой разговаривать больше не буду. Нагну и отымею сучку.

– Хватит, – от его грубостей у меня уши горят. Семеню по другую сторону, и чувствую, этот странный незнакомый жар внизу живота.

Это началось с поцелуев, я перестала понимать свое тело. Меня обнимали. Их руки, их пальцы с такой умелой лаской касались, словно прощупывали, эрогенные зоны искали, и нашли.

На шее, рядом с ключицей. И где-то возле уха. И еще на груди.

И…между ног.

Мне вырываться не хотелось. А это очень тревожный звоночек.

Во-первых – здесь не один мужчина, а два. И вот-вторых – я их не приглашала.

– Ну куда же ты, Русалочка, – в голосе Артема колкие нотки, едва заметная угроза. Мы ведем хоровод вокруг стола, еще немного – и я попаду прямиком в лапы Вадима. – Ты ведь большая девочка. Учил тебя папа, что за поступки отвечать нужно?

– Перестань, – прошу со звоном, он меня всерьёз пугать начинает, двигается бесшумно и мягко, как зверь. – Ты залез в чужой дом.

– И встретил тебя.

– Я буду кричать.

– О да. Будешь. Только трусики сначала снимем. И когда начну тебя шлепать…

Спотыкаюсь, ничего уже не могу, его голос проклят. Пусть забирает трусики, какие же они мокрые, зачем я продолжаю этот цинизм, это бесстыдство слушать, они распущенные, они оба зло.

Открываю рот, чтобы закричать во все горло.

И не успеваю.

По всей квартире раздается громкая переливчатая трель видеофона.

Кто-то пришел.

И звонит в дверь.

***

Вадим

– О-па, – подхожу к Русалочке, обхватываю ее.

На месте удерживаю. Подорвалась ведь на звонок этот. Нет, мы бы, конечно, догнали, но кому нужен шум?

– Пус-с-сти, – брыкается, а я крепче ее сочное тело прижимаю, дурея от близости.

Вроде никогда не получал удовольствие от сопротивления, а тут с ума схожу. Потому что чувствую, что девчонка не против. Испугалась бы нас по-настоящему, мы бы не стали… наверное.

– И кто же ходит в гости к приличным девушкам в такое время? – шепчу ей на ушко и, не удержавшись, прикусываю.

– Полиция! Я… я вызвала их, ясно? Сейчас вас арестуют, вот!

Сказала, и локтем в живот мне двинула.

Пффф, я так и поверил, тем более что голос у Русалочки до того самодовольный, что я с трудом от смеха удержался.

Артема отпустило, он уже не напоминает умирающего. Сам понял, что Русалочка нас дурит.

– Вы сейчас отпускаете меня, я иду открывать дверь, и вы просто выходите, – отчаянно блефует Русалочка. – Тогда никаких последствий не будет. Но если вы продолжите меня удерживать, полиция ворвется, и…

– И? – я почти мурлычу ей в розовое ушко, а девчонка невольно вжимается в меня сильнее. Сама.

– И вам мало не покажется! – она почти стонет.

Не кричит, на помощь не зовет.

Полиция, ну да. Скорее, какой-нибудь прыщавый поклонник Русалочки пришел, или соседка, попросить соли. Но кто бы это ни был – он не уходит.

– Ну пойдем посмотрим, кто там, – предлагает Артем, и первым выходит в коридор.

– Русалочка, обхвати меня ножками, – приподнимаю ее, обхватив упругую попку.

– Зачем?

– Так идти будет приятнее. И быстрее, – мой стояк упирается ровно в ее промежность, и я жду, что сделает девчонка.

Будет брыкаться, или рискнет поиграть.

Русалочка не разочаровывает. Обхватывает мои бедра ножками, строит недовольную мордашку, и тут же краснеет, когда я выхожу в коридор – это и в темноте видно.

А я и сам уже пожалел, что эту игру затеял. Идти пздц неудобно, хоть и кайфово. Но мысли не о том, кто стоит за дверью, а о том, что оказаться внутри девчонки – дело пары секунд. Спустить штаны, отодвинуть ее трусики, и вставить ей на всю длину.

– Хочешь, мы пойдем не к двери? – шепчу ей, двигая бедрами, вжимая себя в ее влажные трусики. – Хочешь, Русалочка. Чувствую, что хочешь.

– Нет, – пищит, зажмурившись, и мы подходим к двери, у которой стоит Артем.

Я предусмотрительно закрываю девчонке рот. Она, конечно, горячая, и любит все эти игры, что сразу было понятно, но вредности ей не занимать. Это ж надо было так Тёмычу по яйцам зарядить!

– Там девка какая-то стоит, – кивает приятель на дверь. – Наверное, еще один майор, да, Русалочка?

Девчонка яростно блестит глазами, вцепившись в мои плечи ноготками, и… прикусывает мою ладонь.

Расслабился, называется.

– Хочешь, чтобы мы ее впустили, и поиграем вчетвером? – предлагаю, стараясь не кривиться от боли от остреньких зубов.

Другая мне не нужна, этой хватает. Но девчонка, кажется, злится еще больше от моего предложения, и вцепляется ногтями еще сильнее.

До крови. И я, как полный псих, кайфую от этого.

Ай да Русалочка.

Глава 7. Лия и Артем

Лия

Ни разу в жизни мне не закрывали рот, да еще так грубо. Меня просто заткнули.

От его ладони пахнет мылом и еле уловимо парфюмом, а еще яблоком почему-то. Чувствую кисло-сладкий привкус крови во рту. Я перестаралась, кожу ему прокусила.

Он крепко держит меня.

Я хочу слезть на пол.

В дверь тарабанят, не прекращая. Мы втроем в темном коридоре, Артем пялится в глазок. Вадим делает шаг, еще шаг, удобнее перехватывает меня и спиной вжимает в стену.

– Ну-ка тихо, – его рука сдавливает мою челюсть, – Хорошие девочки не кусаются, – горячее дыхание опаляет лицо, – Зубки надо спрятать. У меня на твой рот есть планы.

– Лия! – слышу раздраженный голос подруги за дверью. – Давай открывай. Что у тебя со звонком?

Встрепенувшись, пытаюсь вырваться.

Артем поворачивается и светит фонариком.

Жмурюсь и мычу в ладонь Вадима. Чувствую себя униженной, мне стыдно становится за то, что я поцелуями этих грабителей наслаждалась. Бьюсь в руках Вадима и ерзаю, спиной протираю холодную стену.

– Подружка явилась, – шепотом говорит Артем и синий луч фонарика упирается в потолок. – Что делать будем?

– Подождем, пока свалит, – негромко отзывается Вадим. – Русалочка тут зубы показывает. Помоги.

Не успеваю осознать, как ладонь с моего рта исчезает. Не успеваю закричать, губы Артема накрывают мои.

– Кровь? – выдыхает он мне в рот.

И набрасывается, с такой жадностью, что я в изумлении пропускаю его язык глубже. И дергаюсь всем телом, когда руки Вадима сдавливают ягодицы.

– Лия! – кричит за дверью Марина. – Ты уснула что ли?

Ох, если бы, это просто сном было, я больше не ощущаю реальности, лишь мужские руки на шее, крепко прижимающие меня к горячим губам.

И внизу, пальцы на кружеве трусиков. Они медленно сдвигают в сторону ткань, и я панике бьюсь, невольно представляю, что случится дальше, дрожу.

И это случается. Пальцы Вадима касаются там, где меня никто ни разу не трогал, размазывают влагу по складкам и раздвигают их.

Это невероятно.

С тихим стоном откидываюсь спиной на стену.

– У тебя когда-нибудь был секс в коридоре? – шепчет Вадим. – Какая гладенькая. Артем. Потрогай.

Что они творят…

Я ничего не могу, языком мне рот заткнули, не соображаю уже, где чьи руки, и содрогаюсь от тока под кожей, промежность поглаживают мужские пальцы, мне кажется, я от этих касаний умру.

– Лия! – стук в дверь смолкает. И Марина по ту сторону с угрозой говорит. – Если сейчас же не откроешь – я позвоню твоему брату.

***

Артем

– Вадим, открой, – хрипло бросаю другу, и обращаюсь к нашей Русалочке: – А ты, если хоть слово скажешь – капец тебе, – отрываюсь от сладкого ротика на секунду, чтобы снова заткнуть его.

Поцелуем.

Наши языки сталкиваются, девчонка, кажется, сама не понимает, что творит, и распаляет меня еще больше. Всхлипывает еле слышно, стонет в мои губы, и дерзко отвечает.

Ну и стоило строить из себя недотрогу, майор Русалочкина?

Мы отошли на пару шагов от двери, Вадим открыл, и я с трудом, но все же оторвался от поцелуя. И прижал палец к губам, приказывая молчать.

– Ты же понимаешь, что сейчас я не шучу. Выдашь – отымеем не нежно, а, – не договариваю, вместо слов раздвигаю влажные, набухшие складочки между стройных ножек, и надавливаю на вход.

Сразу двумя пальцами.

Девчонка охает беззвучно, и кивает.

Напугана. Но между ног потоп, рычать хочется от того, что пальцы чувствуют то, что нужно моему члену. И скоро я все это получу – всю нашу дерзкую Русалочку.

– Ну? – Вадим перегораживает вход в квартиру. – Девушка, вы время видели?

– Я к подруге пришла. А вы… вы вообще кто?

– С подругой встретитесь завтра. А я друг ее брата. Присматриваю вот, – Дим понизил голос, с Русалочкиной подружкой говорит своим фирменным тоном, каким первокурсниц привык соблазнять.

– Присматриваете? А Лия спит уже?

– Лия, – хмыкает Вадим, и я запоминаю Русалочкино имя, – спит. Вы хотите зайти, и проверить? Можем посидеть наедине, – друг сделал шаг навстречу девчонке, и Русалочка недовольно завозилась в моих руках.

– Тише, ревнивица, – шепчу, еле сдерживая смех.

А в ответ Лия глазами сверкает гневно. Ой, вы посмотрите на эту принцесску!

– Я… я не против, наверное, – отвечает подруга Русалочки, и Лия сужает глаза.

Ну точно, ревнует. И Вадим, хоть и не видит, но, будто чувствует.

– Я бы с радостью, красавица. Но дом не мой, и вряд ли Крещенские обрадуются, если я без их спроса впущу тебя. Еще увидимся, – мурлычет Вадим, даже не представившись, и не спросив имени девчонки. – Лие я передам, что ты заходила. Утром.

– Но…

Дим не дослушал, и закрыл дверь. Весьма невежливо, обычно мы девчонок так не прогоняем – тем более тех, кто сам пришел. Но эта хоть успокоится, и не станет звонить Андрею – брату нашей Русалочки. И не станет портить нам кайф.

Мы втроем молчим еще минуту, но в дверь больше не стучат.

Мы остались наедине.

– Ну что, Русалочка. Времени до утра осталось много, продолжим, – Вадим отходит от двери, направляясь к нам, и девчонка начинает дрожать в моих руках.

Надеюсь, от предвкушения.

Глава 8. Лия и Вадим

Лия

В висках мысль стучит, что зря я молчу, мне закричать нужно, пока Марина не ушла. Ведь до утра и, правда, несколько долгих часов, сентябрь, светает поздно…

А мы втроем в моей квартире.

Меня уже целовали, трогали под трусиками, они меня просто растянут вдвоем, никакие это не шутки, я скажу "хватит", но эти двое не остановятся.

Лишь сейчас понимаю, что происходит. И ору во все горло:

– Марина!

Меня дергают в сторону.

– Марина! – кричу и отступаю от надвигающейся на меня мужской фигуры. – Я здесь!

– Лия, ночью нужно соблюдать тишину, – Артем произносит мое имя так мягко, что я осекаюсь. – Ли-и-ия, – он тянет гласные, словно песенку мне поет. – Кричать нельзя. Кричать плохо.

– Хватит! Я тебе не ребенок! – возмущаюсь.

– Нет, конечно, – он подходит, ближе и ближе, он наступает, я пячусь. – Ты взрослая девочка. Майор Русалочка. Гроза преступников, цап, – он разводит руки и сгребает меня в охапку. – Все. Вадим, чего там?

– Стоит. На площадке, – Вадим смотрит в глазок. – Не уходит, в телефон пялится. Если позвонит Крещенскому…

Они замолкают.

Стою, вплотную прижатая к Артему, и тяжело дышу. Его тело горячее, твердое, под толстовкой проступают бугры мышц. И брюки…натягиваются, чувствую, как там туго, мне в живот будто большая и толстая палка тычется.

Невольно представляю, какой он.

Я не совсем цветочек, и фильмы для взрослых смотрела. И знаю, что там творится, мужская анатомия мне известна. Гладкая набухшая головка, увитый венами ствол, и темные кудрявые волосы там, в паху.

Мне давно хочется посмотреть вживую. Но…

– Там еще какой-то мужик спустился, – Вадим чертыхается. – Стоят с подружкой. На дверь смотрят.

Артем отталкивает меня. И рывком, не церемонясь, дергает наверх мою майку. Волосы путаются, вокруг шеи вьются, закрывают лицо. С трудом соображаю, что меня раздевают, нахально и грубо, и от неожиданности молчу, не ору даже.

Майка летит нам под ноги, я лишь в трусиках остаюсь. Чувствую пальцы на бедрах и слышу оглушающе громкий треск ткани. Тонкое кружево белья падает туда же, на пол.

Меня снова притягивают к крепкой груди.

– Сама, – выдыхает Артем мне в губы, – скажи им, чтобы убирались. Последняя попытка, Русалочка. Заняться любовью по-хорошему. Начнешь орать – мы уйдем. Но я найду тебя завтра. И до звезд перед глазами затрахаю, поняла меня?

***

Вадим

Русалочка нервничает.

По красивому личику видно, что сама с собой борется. Сдаваться гордость не позволяет, хотя она по натуре податливая, мягкая, послушная.

Но ей нужно, чтобы прогнули, а значит…

– Не хочешь? Тогда трахнем тебя сейчас, – резко разворачиваю Лию к себе.

Ее волосы обвивают мои плечи – шелковые, длинные. И ее запах… черт, она просто пздц какая охренительная. Интересно, сама-то знает, что один взгляд на нее – и хочется отодрать? Нагнуть, и трахать.

– Нет, нет, – лепечет, – я…я скажу, чтобы уходили. Отстань.

– Да пусть стоят, – хмыкаю, разгорячившись. – Не вломятся же они в квартиру, в самом деле.

Обхватываю упругую, небольшую грудь, чуть тяну за горошины сосков, и Русалочка ахает. Вздрагивает всем телом. Всем нам нравится эта ночь, и нравится то, что мы пока не дошли до самого главного.

Но скоро дойдем.

Не уйду, пока не оттрахаю эту девчонку, и похер на ее папашу Крещенского. Даже если он после этого меня убьет.