Досье судьбы. Рифмотексты

Сергей Яхновец

Досье судьбы. Рифмотексты

© Яхновец С.Е., 2023

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2023

Черты большого портрета

Сергей Яхновец не мыслит своей жизни без поэзии. Этим ощущением буквально пронизана вся книга его стихотворений «Досье судьбы». Разные бывают в нашей словесности способы передачи поэтических инвектив. Яхновец выбирает самый, пожалуй, трудный – предельно насытить эмоциями поэтическую ткань и из этого высечь искру. Отсюда и подзаголовок «рифмотексты». Здесь налицо большая литературная игра, где ставки серьёзны. Стихотворения Яхновца представляют собой драгоценный сплав чувств, мыслей, страданий, метаний. Он предлагает нам взгляд современного человека на мир без прикрас, но при этом в этой прямоте взгляда он находит счастье: легко видеть жемчужны, когда змеи спят, а вот не отводить взгляд от жемчуга, когда вокруг шипящие пасти, – достойно, сложно, но и абсолютно необходимо для современного русского поэта:

Человек двадцать первого векане меняет структуру души —иллюзорного счастья калека,суетящийся за барыши.

С самого начала книги Яхновец даёт нам константу, он не отделяет себя от людей XXI века, не романтизирует себя, но при этом цепляется за каждый малейший шанс вырваться из трясины материального к светлым точкам.

Лирический герой и автор предельно сближены, что придаёт книге не только исповедальность, но и большую степень сопереживания. Всё, что написано от первого лица, разнообразно, герой погружается в разный контекст, по-разному настраивает свою образную оптику.

И в итоге каждая его черта складывается в выразительный портрет. Вот он пристальный утончённый наблюдатель, воспринимающий природу как зеркало жизни, зеркало её философских закономерностей:

Слезою времени комар оплакан в янтаре…Седых веков трагичный дар,застывший в пузыре смолы,остановившей жизнь, запечатлевшей смерть —времён далеких катаклизм,чтоб мы могли узреть —болтающимся меж грудейкулоном смертной метки —веков окаменевший клейна теле у кокетки…

Здесь всё сущее выглядит как переходящее одно в другое, это своеобразная метафора вечного круговорота в природе, достойного и восхищения, и удивления, и признание бесконечного превосходства жизни и природы над нашими представлениями о ней.

А вот он посвящает нас в оттенки своей горькой рефлексии, открывает самые внутренние переживания, при этом делает это с подкупающей безыскусностью, переплетая личные неурядицы с судьбой страны:

В суетливой судьбе, перепачканной мной,сын замкнулся в себе, я расстался с женой.А ветра и дожди истощили мой пыл.Обманули вожди. Рок страну изменил.

Случается, Яхновец демонстрирует известную лите-ратуроцентричность, создаёт стилистическую цитату, но окутывает горьким прищуром иронии:

Море, знойное небо, снежные горы, и здесь рай земной.Нега, нежные руки, сладкие губы, пьём страсти вино.

Думаю, что в поэтической галактике и Игорь Северянин с удовольствием принимает приветы от Сергея Яхновца.

Среди текстов автора этой книги есть вершины лирики, с традиционным русским надрывом, с ностальгией, это делает его творческий портрет более привлекательным, куда же русский поэт денется без саморазоблачительной ностальгии?

Отрыдали шальные метели,очищая карниз ото льда,зазвенели, запели капели,провожая в поход холода.

Здесь мы видим отточенную технику, которой позавидует любой стихотворец, и то самое движение строки, которое так завораживает, то самое скольжение по словесному льду, что заводит поэта в дали неведомые и прекрасные.

Много и полно пишет Яхновец о любви. И воспринимает это чувство всеобъемлюще. В некоторых строках накал страстей такой, что прямо чувствуешь волнение персонажа, его влечение, его экстаз. Но есть и другие оттенки, горечь от непонимания любимого человека, долгое разочарование, сбрасывание масок, понимание, что на всякий романтизм влюблённости всегда найдётся цинизм расчёта. Иногда Яхновец пускается в гротескные танцы по поводу чувств, которые считает случайными или чересчур плотскими. И он вполне безжалостен в своём разоблачении. Не боясь пересечь красные линии, Яхновец может пустить в ход и грубость, и натурализм, но и это остаётся в рамках художественности.

Многие тексты записаны в строку – интересный ход. Это придаёт книге повествовательность и превращает поэтический сборник в историю человека, яркого, талантливого и искренне переживающегося за всё, связанное с человеком, со страной, со счастьем и несчастьем и той странностью русского бытия, что измеряется не здравым смыслом, а поэзией.

Максим Замшев,

главный редактор «Литературной газеты», Председатель Правления МГО Союза писателей России, Президент «Академии поэзии», член Совета по развитию гражданского общества и защите прав человека при Президенте РФ

Аспекты бытия

Такой

Человек двадцать первого векане меняет структуру души —иллюзорного счастья калека,суетящийся за барыши.Одержимый вопросами мира,угнетает желанья мораль…Созидатель, мечтатель, транжира,в исступленье дрожащая тварь,наслаждений гурман изощрённый,увлечённый бесплодной борьбой,к сроку жизни приговорённый —это я, одиозный такой…

2011

«…ангелы плачут навзрыд…»

…ангелы плачут навзрыд…

Владимир БояриновПод мистическим куполом тайны,под гипнозом бездонных глубин,вновь смиренный стою и печальный —со Вселенной один на один…Звёзды плещутся тихо и нежно.Взор чаруя, ласкают лучи,и душа, разомлев безмятежно,задыхается тайной в ночи…Млечный путь жемчугов переливыразбросал по космической мгле.Испарюсь метеором счастливыми осяду пылинкой в Земле…Суть явлений – движенье распада,окончанье всего и всегда…Торжествуют блюстители ада —и уносятся в бездну года…Да и райские ангелы тоженевидимками где-то летят,и пороки судьбы не тревожат…Ведь меня        никогда                  не простят…

201?[1]

Сную

1Люблю панорамные видыиз окон своих и чужих.За счастьем снуют индивиды,и лезут банальности в стих.Букашками разного рода,приученными к суете,ползём под пятой небосводак предписанной роком черте.Машины мелькают огнями,слегка угловаты дома,и дни устремились за днями —пожизненная кутерьма.Глядит с подоконника голубь,как кошка страдает моя.Стою полусонный и голый,и нету на мне ни… чего.Столь неочевидность банальна,что неудивительно мне —знать, закономерность случайна,случайность – привычна вполне.Вбираю расслабленным взоромраспластанный мир за окном,как солнце с беспечным задоромбесплатное плещется в нём.Избавлюсь от бренности тела,избавлюсь от алчности пут.Недолго уже до предела,но душу сомнения рвут.Разнылся, как кошка по птице,по сытой, красивой судьбе —стою, словно с дохлой синицей,от жалости плачу к себе…Парит журавлиное счастье,И крик отдаётся в мозгах:король неприкаянной мастине должен плестись в дуракахна злых сквозняках мирозданьянелепым субъектом страданьяи нежиться в слабых стихах…2Вновь разум залью позитивомв блуждании жизнелюбивом,обыденно несправедливом,и стану частично счастливым —по типу судьбы эксклюзивом,и праздничным пьян позитивом,покорным, почти не плаксивым.Смешаю лишь водочку с пивом,приверженный светлым мотивам…Насколько по жизни правдивымбываю? Бываю… Болтливым.Продолжу быть неприхотливым,романтиком неисправимым,стараясь простить и понять,вновь сладкую хрень сочинять…Пегас, будто мерин, что сивый,удача устала ласкать,надежда, хитрющая млядь,заманит задором блудливыми снова сумеет слинять…Но! Мне ли загинуть в печалии бредить больными речамио суетной странности бреннойв холодной и тусклой вселенной?3Дух, знать, привержен естествунепраздничности терпких будней —восторженно поёт – живу!И вот уж он не так беспутен,хоть и выходит кое-каки зачастую как-нибудь.Всё чаще – не всегда дурак —я временами вижу суть…Огни же счастья пустячкамисияют днями и ночами —то значимо, то мелочамипронизывают жизнь лучами,и испаряется безгрешность(несбыточная принадлежность) —мятежно мечется успешностьмежду падений и мечтаний…Пусть душу мучают обиды,пусть смутен путь – не пропаду!Чтоб не сгубило путь мой зло —Я, как иные индивиды,сную. В прекраснейшие видызачем? Куда меня несло?..

2021

Инклюз[2]

(Янтарный смертник)

Слезою времени комароплакан в янтаре…Седых веков трагичный дар,застывший в пузыресмолы, остановившей жизнь,запечатлевшей смерть —времён далеких катаклизм,чтоб мы могли узреть —болтающимся меж грудейкулоном смертной метки —веков окаменевший клейна теле у кокетки…Пусть удивляется знаток —комарик этот чудом смог,остановив мгновение,спасти себя от тления.Промчались миллионы летсмертельной жизни мира,а для него их словно нет —раскрыт талантом ювелира,труп явлен в виде силуэта —блестит янтарный гробик…Мадам, мадам, зачем вам это?Мадам, не хмурьте лобик…Комарик бедный не исчез —он сбережён веками.Над вами – скоро будет крестчернеть под облаками…Вам путь один – холодный морг,земля иль крематорий.Молитесь… Не поможет бог!Конец людских историй —извечный замогильный мраки пир червивый в теле,мозг, превращающийся в прах,и кости, что истлели…Всё происходит, как и встарь —жизнь наша быстротечна,о чём комар, попав в янтарь,напоминает вечно.Смеётесь вы беспечно…

2015

«В суетливой судьбе, перепачканной мной…»

В суетливой судьбе, перепачканной мной,сын замкнулся в себе, я расстался с женой.А ветра и дожди истощили мой пыл.Обманули вожди. Рок страну изменил.     Потерялась мечта. Тьма вылазит на свет.     Мир спасёт красота? А мне кажется – нет!     Может, бред это всё? Может быть, вовсе нет?!Мир спасётся, сломив эволюции ход…Под бездарный мотив унижают народ.Спазм всеобщей любви жжёт порочную плоть.Наслаждаясь, урви, что изволит господь.     Жизнь погрязла во лжи. Цель зависит от средств.     Умоляй и дрожи. Жди спасительных действ.     Ощущаем давно шелест алчущих крыл…Всё одно – всё равно, за распилом распил…За восходом закат. Суета за баблом.За откатом откат. Наслажденье добром…     Жаль, дерьмовая власть, только Путин хорош!     Обжираются всласть, тошнота от их рож.     Всенародный тупик… Но не кончилась Русь!     Жалко, эрос поник и бессмысленно мчусь.Мой замедлится ритм, но продолжится век.Бытия алгоритм не постиг Человек…Я немного бухой. И ты тоже уже.Пляски мысли лихой, как канкан в неглиже.     Кто во всём виноват? Суть плюёт на вину.     Неизбежен закат. Я навечно усну.

2015

Охота

Идёт охота на волков…

Владимир Высоцкий1Уходит стая к родникупод рёв азартный снегохода.Флажки способствуют стрелку.Идёт охота…Рычит добыча где-то рядом,сверкая ненавистным взглядом,изнемогая на бегу,в беде по горло и в снегу…Матёрых хищников травии с толком разряди двустволку!Пусть серый корчится в крови…А если б ты родился волком?2Шумит охотничья шарага,поляну топчет с матерком.Удача трупного парада —разложено зверьё рядком…Пьяны от водки и удачи,смеясь, позируют, галдят.Оскаленные волчьи пастис тоской кровавою глядят…Твою бы человечью морду,застывшую в предсмертный миг,убийцы бы снимали гордо,кровавый завершив пикник…3Студёный сумрак злобно вьюжит,лес затаился в темноте.Загубленные волчьи душипечально воют в пустоте…И невидимками беззвучноскользят их тени в сны стрелков —шанс вырваться благополучновновь у затравленных волков…Приоткрывает вечность двери…В охоте страшной хищных летмы все – жестокой жизни звери,смертельной суеты сует…

2023

Лучший

Исполнен подлый приговор,и боль пульсирует в груди.Судьбы безжалостной укор…Предательски влажнеет взор.Опять ранение в пути.Ты не убит слепым осколком —лишь случай спас, вновь пронесло…Как в прошлый раз – матёрым волкомоскалившись, смеёшься зло.Глаза налились жаждой мщенья,готов ты в клочья рвать врагов,и нет пощады и прощенья тому,кто вырос без клыков…Но ты из человечьей стаи —остановись и не зверей!Живое сердце – не из стали.Пусть отболит оно, оттает.Ты – самый лучший…из зверей…

2015

Ярок мир

Он ошалело лицезрелМоскву,распаренную в зное.А город цвёл, а город пел,тянулись в небо голубоедома,цветы,деревья,звуки…О господи, как мир красив!Нет безутешней горькой муки,вбирать восторженный мотивцветнойкалейдоскопной мути…А сердце, какуставший зверь,стремится вырваться,и крутитмозгиотчаянье потерь…Листвы буйно-зелёной пенасмягчила каменный пейзаж…пастельные цвета на стенах,стеклобетонный антураж…И женщины – на загляденье…Мчит детвора во двор гурьбой…И банки,бары,заведеньялюбых мастей,наперебой…Гламурно хвастают витрины,и скачут с вывесок слова…От пёстройбрызжущей картины —как после пыток – голова…Вот ленточкой Москва-река,парк Горького объят весельем…И жизнь прелестна и легка…Лишьмучает судьбы похмелье…Блондинка сочная в «Тойоте»подкрашивает губ бутон…Прелестно-приторной свободене важен чей-то горький стон…Поток машин безумной стаейревёт и прёт со всех сторон.Девица ласково листаетпоследней выдумки айфон.Старушка кормит голубей,их объедает воробей,скандалят жирные вороны;и красно-жёлтые вагоныпроносит, лязгая, трамвайпод залихватский звонкий лай —бежит весёлая собака…Так ярок мир…из автозака…

2015

Последнее слово

1И снова над ящиком чёрнымгадают специалисты.Предсмертным отчаяньем полный…Мрачнеют суровые лица…В обрывочных переговорахдрожат голоса экипажа —секунд не хватает, в которыхим выйти бы из пилотажа…Слова достаём мы из тел,что ныне в закрытых гробах.А детям – отец улетел —расскажут. Остался лишь прах.2Увы, бесформенная масса —итог кровавого пути.Пилот ведь первого был класса,но никого не смог спасти…Прими, майор, залп караулапод причитания родни…Твои ошибки помянулаКомиссия, суду сродни.Предъявлены все доказательстваи дьявольские обстоятельства…Редактор некролог подпишет.Страшны останки на земле.Теперь никто вас не услышит —несутся души в вечной мгле…И каплет дождь на крест, и жизнь летит,И пьют друзья не чокаясь и молча…И плачет мать у свечки догорающей —долго не спит. Лишь подло не груститсосед, вдову всё чаще посещающий…И над пилотом – глинистая толща.Он расплатился за свою вину —и лёг в кладбищенскую тишину…Эх, командир, ты слыл везучим!И мог бы ты спастись, храбрец!Выходил из пике сквозь тучи.Но низко.                    Поздно…«П***ц!..»

P.S.

Правда порой —кровава,грязнаи неподцензурна,не одета в нормы морали.Привыкшие выражаться культурно,вы когда-нибудь жизнь теряли?Можете осуждать, святоши,последнее слово нехорошее —теперь всё равно командиру…Сытые черви обжили могилу…

201?

Рассказ зэка

В его пьяных глазах застыла бездна. В страшном шёпоте – звериная боль. Наливай, браток… Ещё интересно? Не доведи, чтоб такое с тобой…

Тюремная жизнь источает гнильё. Здесь, среди зверей, людей не много. Почти омертвело нутро моё, вбирая безнадёгу спецблока. Воздух тошнотворной безысходности. Призраки надежд слепы, бесплотны. Концентрация маститой подлости. Мысли лишь пугливые свободны. В каждую клеточку яд страха проник. В камере знают, как спросить с кого. Но ужаснее всего был сотрудник, любивший бутылкой шампанского…

И когда я блевал кровавой рвотой, в слезах и соплях корчась, словно глист, представлял, как прадеда – замкомротой – пытал до смерти такой же фашист. А подручные – звериная стая, мочились, смеясь, на падшую плоть. В кровавом тумане явился скоро спокойный, величественный Господь. Орал я Христу: «За что же, спаситель, на адские муки меня обрёк?!» Но он вознёсся в святую обитель, когда мне пустили по телу ток…

Глотку мне стоны и крик разрывали, бессильно бились в безжалостность стен – злых лабиринтов бетона и стали… И дальше жить не хотелось совсем… Чёрные ангелы стаей парили над полутрупом, брошенным на пол. За отрицалово знатно гасили – вкалывало Родины гестапо…

Душа покинет, и труп отстрадавший унесёт тайну мучений с собой. Привычно вернётся палач уставший после тяжёлой работы домой. Обнимет жену, расцелует детей, пережуёт у телека ужин. Он, как миллионы свободных людей, нашей Родине важен и нужен. Вежливые, чистенькие детишки, нежная, заботливая жена, узнают: «Оборзели зэки слишком. И завтра снова забот до хрена».

Лезут с экрана правильные слова: «демократия», «порядок», «закон». Дикторы щебечут про наши права. Мечется в пыточных зэковский стон.

Памяти хищной цепко проклятие – мучает, подкравшись исподтишка. И рвётся душа в её объятиях, как в том аду конечная кишка…

В мутных глазах боль искупленья блестит. На пальцах синеют в лучах кресты. Снова Родина мерзость себе простит. Ей всё равно, простишь ли её ты…

2021

Старый пёс

Ломает ветер вербу за окном и огороды заметает вьюгой, а в будке старый пёс грустит о том, что стала цепь единственной подругой. Когда-то молод был и силы были. Умел он трёп кому-нибудь задать. Тогда ещё ласкали и любили…

Осталось с горькой грустью вспоминать вольные весёлые прогулки, мельканье дней без горечи и скуки… Визгом наполняя переулки, к нему бежали радостные суки… Он был азартен, смел, красив и прост – шальная беспородная дворняга. Теперь затих, поджав свой жалкий хвост, – измученный годами доходяга…

Гоняет ветер стаи белых мух, доносит запах тёплых щей и хлеба. Он чувствует – его усталый дух вот-вот уйдёт на ледяное небо… Наверняка заменят его скоро какой-нибудь собакой молодой, и ей хозяин будет у забора тарелку ставить с вкусною едой…

Бесстрастно ветер с высоты взирает под хоровод заиндевевших звёзд, как в ветхой будке тихо замерзает тоскливый старый одинокий пёс…

1993

Цветок

Давно хозяин устроен в лучшем мире, а вещи пыльные томятся одиноко здесь – в убогой продаваемой квартире под грустным взором старых замутнённых окон. Печалит стариковский захламлённый склад лекарств, стаканчиков, фигурок, книг унылых, иконок, выстроенных на комоде в ряд, чеканок, слоников и безделушек милых…

Здесь омертвело время, вещи ждут помойки, или к продаже иные раритеты… Брошюры брежневские и перестройки, пылятся Ленина и Сталина портреты… Богатством, видно, никогда не пахло тут… Лишь лик Христа беспечно, благостно сияет… Зато лощёных золочёных грамот «За ударный труд» за полстолетия хватает…

Трагичность затаилась в затхлой тишине, вобравшей дух удушья и «Корвалола»… На чёрно-белом фото с паутиною – десятый «Б», какая-то там школа… И снова взгляд из прошлого – весёлая семья застыла под гипнозом объектива… Осматриваясь, думал удручённо я: всем предначертана такая перспектива…

Риелтор бойко про исполненную ренту и про готовность к быстрой сделке рассуждал, стараясь убедить и угодить клиенту, а я как будто на поминках побывал… Внизу – благоухает солнечный зелёный двор… Весенней ребятни возня, смешки и крики… Здесь – всё «убито»… Евроремонт ещё не стёр былой эпохи тающие лики…

А на подоконнике, в углу за шторой, стонущий столетник в каменной земле… Полуживой, глядит с мучительным укором, пытаясь что-то прошептать бессильно мне… Его хозяин мёртв… Бедняга сникший последовать за ним давным-давно готов… И током мечется отчаянье по коже… Сдавило комом горло… Не хватает слов…

Дрожащими руками цветок несу, спеша к спасительному крану, еле сдержав бессильную слезу, и говорю: «Осмотрим ванную…»

Ко многим брошенным, забытым старикам, как и к цветам, что погибают одиноко, до наступления безжалостного срока ещё не поздно смилосердствоваться нам…

Они увянут, как забытые растения… Уйдут, страданием не утомляя нас. Быть может, кто-то снизойдёт в тяжёлый час, протянет руку для спасения?

2015

Арбатские мысли

Только бы жить…

Георгий ИвановВ сетях переулков АрбатаКуда-то бесцельно брести,Ворчать, что судьба виновата,И о настоящем грустить.Вины беспощадная хватка.Пусты суетливые дни.Томятся надежды остаткии прочей душевной…фигни.На памятных досках – беспечновеликие люди страны.Талант их отмечен навечно,им почести там не важны…Им смертью подрезаны крылья,им больше не нужен никто…А я свои рву сухожилья,как конь пресловутый в пальто!Но живсвоей малостью прыткой,в закрытые двери стучась.Уж лучше терзаться под пыткой,чем в бездну безвестности пасть.

P.S.

Надежда до смерти проводит.Плоть примет могильный приют.Душе в запредельной свободеиз вечных не вырваться пут.Из мрака возврата не будет,молитвы, увы, не спасут.А чудо лишь в жизни, по сути —не зря же я маялся тут?..

2015, 2018

Вернулся

Ну здравствуй, Отец! Наконец-томы свиделись снова с тобой.Как в годы счастливого детства,мы вместе —                       сквозь долгую боль…И годы разлуки щемящей,и Харьков майданных времён —мучительный, не настоящийреальности призрачный сон…Я помню твой китель армейскийи терпкость твоих сигарет,приморский аэродром Ейский,как мать приоткрыла секрет…Так холодно здесь и печально,в сдавившей весь мир тишине.Обидою распри фатальной —яд злобы запёкся во мне…А может, и не был ты близокс моей – ныне бывшей – женой?И я в своих вымыслах низок,и жить мне с извечной виной?Никто никогда не ответит.Зачем теперь нужен ответ?Так тускло здесь лампочки светят,и воздуха свежего нет…Нужды нет в пустых разговорах,в прощеньях, в иной чепухе,и в правде, тошнит от которой,и в душащем душу стихе…Молчишь непреклонно и гордо…О чём говорить нам, седым?Дождался, вернулся твой сын —в отстойник бездушного морга…

Свой угол

Порхает снег по январю, деревья стынут, воет ветер. Белым-бело на белом свете…Чай с бергамотом заварю… Люблю спокойно наблюдать из старой домовой коробки, как угасает день короткий…

Какая дома благодать – когда имеешь угол свой, а не в бездомном униженье от невезухи бытовой судьбы ругаешь похожденья… О, сколько было вечеров, когда, в чужие окна глядя, в тиши приветливых дворов зловеще думал: «Вот же ***ди – как по-бомжовски там живут! Как отвратительно и грязно! Вот если мне жильё дадут – всё будет чисто и прекрасно!»

Судьба добра ко мне была и наделила индивида. Уверенность в душе цвела, и схлынула на жизнь обида. Увы, всё можно потерять в пылу мучительных ошибок. Устал себе я повторять, что жить так трудно без ушибов! Опять от дурости своей страдаешь, промотав во имя любовной зыбкости страстей всё, что усильями своими достиг в мучительном труде, как раб на каторжной галере, чтобы досталось всё Звезде, которую любил… И верил всегда в порядочность её и что чего-то я достоин… Но только грязное бельё тебе досталось, старый воин…

Был мир тогда ко мне сердит. В любовной нашей катастрофе ладья семейная о быт разбилась, даже рифмой в «*опе» хотелось завершить строку, служа словесному пороку. Люблю порой стихопургу, хотя от хамства мало проку. Но я испорчен и могу обсценной лексикой базарить, когда эмоции в мозгу начнут извилины кошмарить… Хочу грубить, корябать слух, хлестать жестокими словами – я в стаде слов своих пастух! Пусть злость почувствуется вами…

Конечно, надобно следить за убывающей культурой, но нас не может не штормить – жизнь связана с литературой. Порой заносит пену-грязь на чистый лист иль монитор… И, лихо стихоматерясь, веду с собою разговор… Взбешённым психом иногда, как рубанёшь порочным словом – и легче; горе – не беда, и лечишься самоукором…

Пора продолжить про моё бездарно прожито́е время. В нём всюду грязное бельё, но память тащит это бремя… Во многом по своей вине, в срамной дыре вновь оказался… И, горько копошась в г…не, как лох последний настрадался. Она сумела обобрать умело, быстро, хладнокровно, в больную душу наплевать. Сошёл, как хмель, туман любовный…

Непросто жизнь с нуля начать, когда две трети жизни сзади, и так обидно осознать, что есть безжалостные ***ди… Для них живёшь, всё отдаёшь любя, реальность забывая… В итоге – только месть и ложь. Их женщина твоя родная вонзает, словно острый нож… Стремится больше заграбастать, чтоб ты, как бесприютный бомж, мог налегке за счастьем шастать…

Устал скитаться в пустоте, тлеть в суете будней банальных. Жаль, попадались всё не те мне женщины… Во мгле анальной опять оказывался я (пусть образ грубый здесь, но верный – прям из народа бытия… Вот так существовал прескверно).

Судьба явила снова милость – я перестал впотьмах скитаться и, выплакав несправедливость, смог кое-как слегка подняться… Забыто съёмное жильё. Жаль, не забыта ипотека. Однако новое житьё достойно будней человека. Из грязной выбрался норы. Люблю, любим, живу с улыбкой. И счастье нынешней поры надеюсь не назвать ошибкой…

Пусть ноет в глубине души, болят любовной раны шрамы – там, за окном, снуют в тиши снежинки у оконной рамы, порхают, как беспечный пух. Угомонился строгий ветер. Закат почти совсем потух. Спокойной жизни тихий вечер…

2019

Мотыльки

Непроглядная ночь, и бледны фонари.Томно замерла жизнь в стылом мире.Только ветер не спит, ожидая зари,и ночник тускло светит в квартире.День прошёл в маете, день прошёл в суете,не развеяв неясной тревоги,но танцуют снежинки, кружась в темноте,устилая дороги…Укрывая деревьев озябших тела,невесомо порхают повсюду.Прижимаясь к узорной прохладе стекла,я печали на время забуду.Их движенья невинны, чисты и легки —под лучами оконного света,трепеща, белоснежно кружат мотыльки,но их песенка спета…Безмятежен их непредсказуемый путь.Очарована ночь снегопадом.День, ушедший во мглу, мне уже не вернуть,всё идёт предсказуемым ладом.И пока в одиноком и стылом окнене погаснет ночник до рассвета,так и будут порхать и слетаться ко мнемотыльки отзвеневшего лета…

1993