Дневник детектива Моро

Три года зима, когда за воротами лето. Двое полоумных смотрителей пансиона, один из которых пьяница. Призрак девушки…

Моро, уже любуясь и не отрывая взгляда от ангела, ещё раз обошёл фигуру из стекла: она была настолько изящной, что больше напоминала мраморную скульптуру времен Микеланджело, чем живое существо в недавнем прошлом. Прозрачные пальцы, сложенные стеклянные руки на груди, скорее, говорящие о чувстве подавленности и безысходности, нежели о взывании к помощи, взгляд в пустоту, слегка направленный вниз…

Моро скривил верхнюю губу и встал рядом с ангелом, пытаясь угадать, куда тот смотрел в последнюю секунду своей жизни. Но результат эксперимента лишь разочаровал детектива: ангел смотрел на пол. Под тот самый стеклянный комод, на котором Олаф, в ожидании вердикта детектива, уже третий раз тщательно протирал пыль. Стоило старику слегка отойти в сторону, как Моро тут же заметил небольшой предмет белого цвета, который очень сильно выделялся на фоне стеклянной мебели, но он почему-то не увидел его вначале. Мужчина выждал, когда Олаф, мурлыкая себе под нос песенку, встанет к нему спиной, быстро присел, схватил штуковину и тут же машинально сунул её в карман.

– На сегодня, я думаю, всё… – детектив закашлялся, чтобы Олаф наверняка услышал сказанное им и поспешил к двери, держа руки за спиной, чтобы исключить даже случайное прикосновение к засову.

Прежде чем выйти, Олаф снова опасливо выглянул в коридор и, не заметив, на его взгляд, ничего подозрительного, вместе с Моро быстро покинул помещение.

Глава 9

Назад Олаф шёл молча, иногда резко оглядываясь, словно чувствовал затылком чей-то пристальный взгляд. И только, когда они оказались в обеденном зале, мужчина немного расслабился и вновь обрёл своё прежнее состояние: молчание и сосредоточенность сменила быстрая сбивчивая речь, а, когда в двери щёлкнул замок, который Олаф закрывал уже трясущимися руками, к нему добавилось и фирменное хихиканье после каждого сказанного предложения.

За время их отсутствия здесь ничего не изменилось. Уильям так и продолжал лежать: только теперь уже – в шкуре медведя, завернувшись в нее с головой, словно гусеница в кокон.

– Уильям, Уильям… – Олаф раздосадованно покачал головой и слегка наклонился, протянув руку к носу своего напарника. – Вроде дышишь. Чёрт бы тебя побрал, как ты говоришь. Ладно, не впервой. Ночью один подежурю…

– Подежурите? – Моро смотрел то на Олафа, то на Уильяма, то на стол с пустыми тарелками. – Странно, мне кажется, на моей тарелке ещё оставалось немного мяса…

От этих слов Олаф почему-то вздрогнул. Покрутив немного нижней челюстью, словно прокручивал в голове нужный ответ, нервно засмеялся, потирая при этом руки, как маленький ребёнок, искусно обманывающий маму.

– Это Уильяма рук дело, он всё доел, пока мы там были, – Олаф почти бегом принялся убирать со стола посуду. – Он, когда напьётся, всегда всё доедает за мной, хотя за целый день может ни разу не притронуться к пище.

– Ну, Уильям – так Уильям, – Моро пожал плечами. – Мне, честно говоря, не жалко.

Олаф, быстро закончив уборку, вновь кивком головы позвал детектива идти за собой, но теперь уже для того, чтобы проводить его в свой номер.

– Поздно уже, да и вам нужно отдохнуть. День выдался непростым…

«Непростым…» – подумал Моро. И вслух добавил: «Непростым – это еще мягко сказано, Олаф! Сумасшедшим! Я бы так сказал!»

В ответ на это старик снова захихикал. А детектив, сунув руку в карман, где лежала найденная в номере ангела вещь, слегка изменился в лице, приоткрыв рот, но быстро взял себя в руки. Стараясь не подавать вида, он поспешил за стариком, который опять скрылся из виду, но уже в другом бесконечном коридоре этого странного пансионата-лабиринта.

Глава 10

Сделав несколько поворотов направо, потом столько же – налево и поднявшись на третий этаж, мужчины остановились напротив двери с номером 1313. Олаф тут же закрутил головой по сторонам в поисках невидимой слежки. Не заметив ничего предосудительного, достал из кармана видавший виды стальной ключ и открыл дверь.

– Вот шлюссель от номера, а вот колокольчик, – Олаф улыбнулся своим поредевшим частоколом из оставшихся зубов и заразительно засмеялся.

– А колокольчик-то зачем? – Моро хотел было слегка потрясти медным звоночком, но Олаф быстро зажал его рукой.

– Лишний раз не нужно шуметь. Это непростой звонок – колокольчик для Уильяма. Если вдруг кто-то или что-то будет к вам ломиться в номер, вы позвоните, и он быстро прибудет на место. Потребуется (а я всё-таки надеюсь, что этого не произойдёт) – пристрелит нарушителя. Поэтому, прежде чем позвонить хорошенько подумайте: Уильям стреляет без промаха по всему, что движется… Не прицеливаясь.

– Вы же говорили, что все обитатели обездвижены? Да и Уильям сейчас не в том состоянии, чтобы стрелять. Он на ногах стоять не может, а вы про меткость рассуждаете, – Моро уже с ужасом представлял, что может произойти с ним в этом Богом забытом месте, если к нему в номер ночью кто-то будет ломиться.

– Меткость стрельбы Уильяма не зависит от его состояния… Здоровья, так сказать… Это умение, дарованное ему свыше. Без такого, как он, пансион попросту бы разнесли вдребезги за один день, а так каждый знает, что от пули Уильяма в этом месте нигде не спрятаться. И, если быть уж совсем откровенным, то нечто всё-таки в пансионе присутствует. Я и Уильям стараемся по мере наших сил мониторить ситуацию. Но место непростое, сами понимаете… Ангелы, демоны, тёмные, светлые. А ещё сущностей всяких – не пересчитать. Утром я зайду за вами. Надеюсь, сможете отдохнуть…

«Считай, отдохнул», – подумал Моро, глядя на зловеще-тёмную комнату, в которой ему предстояло провести ночь, и робко переступил через порог.

А Олаф, больше ни слова не говоря, быстро развернулся и пошёл в направлении, известном только ему одному. Он что-то мурлыкал себе под нос и заразительно смеялся над своими же словами, неуклюже произнесёнными вслух.

Глава 11

Моро присел на кровать, бельё на которой не менялось, наверное, несколько лет. Пыль от прикосновения облаком взлетела вверх. Детектив несколько раз вдохнул носом воздух и громко чихнул. Но вдруг застыл как вкопанный, уставившись в одну точку на стене, словно вспомнил о чём-то важном.

Рука быстро соскользнула в карман, но тут же из него вылетела, словно её ужалила змея. Мужчина затряс от боли кистью и снова, только уже более аккуратно, попытался достать предмет, подобранный им в комнате стеклянного ангела. Моро очень медленно вытащил из кармана вещь, похожую на белое перо (оно само по себе меняло цвет с белого на прозрачный и – наоборот), и поднёс её ближе к свету. «Ни за что бы не догадался, что это такое, если бы увидел раньше. Признаться, первая мысль, которая меня посетила – это оружие, необычайно острый нож или лезвие. Вернее, обломок лезвия».

Несколько капель крови из пореза на руке упали на постель, и Моро поспешил переложить перо в другую руку. «Внешне самое обычное перо, по форме напоминающее перо орла. Но ужасно острое! Да и материал, из которого изготовлено, мне не известен».

Стоило Моро разжать пальцы, как перо внезапно повисло в воздухе, словно подхваченный ветром воздушный змей. Но через секунду ожило, и маленький бумажный самолёт начал весело кружить по комнате, залетая в самые отдалённые уголки номера и досконально изучая в них всё подряд, словно охотничий пёс, тщательно обнюхивающий незнакомое место.. Пока, наконец, не подлетело к шкафчику и не зависло в воздухе возле него на довольно продолжительное время. Моро сначала не придал этому значения, но потом решил посмотреть, что же могло заинтересовать там его «самолётик».

Мужчина открыл дверцу и тут же потерял дар речи: на него смотрело привидение! Это была Катрин. Та самая Катрин, которую он видел часом ранее. Детектив хотел было то ли закричать, то ли позвонить от испуга в колокольчик, но привидение быстро подняло руку и приложило к губам указательный палец, еле слышно прошептав: «Умоляю, не шумите! Если они меня найдут, то непременно убьют…»

Глава 12

Катрин, действительно, походила на привидение: бледная кожа, впалые глаза, истощённый внешний вид и старое, видавшее виды, платье, идеально подходили к её образу призрака. Моро виновато подал ей руку, и Катрин, заглянув детективу в глаза, всё-таки решилась покинуть своё временное укрытие.

– Катрин. Меня зовут Катрин, – тихо произнесло «привидение». – Вы, наверное, и так уже знаете обо мне. Олаф и Уильям давно прозвали меня тенью, призраком, хотя с самого начала им больше всего нравилось прозвище Ведьма.

– Ничего не понимаю! Что здесь происходит? – Моро сделал несколько шагов назад, наткнулся на стул и, не раздумывая, сел на него. – Попал сюда по-дурацки: хотел сделать «доброе дело». Затем эти «два брата» – Олаф и Уильям. Потом ты – привидение, но, как оказалось, совсем не привидение. Стеклянный человек в номере под замком. Это совсем не похоже на то, с чем я прежде сталкивался.

– Они не те, за кого себя выдают. Уильям – убийца, причем профессиональный убийца. А Олаф… Олаф – вообще людоед. И пансион – не райская обитель, а филиал ада на земле…

Моро, затаив дыхание, так внимательно слушал Катрин, что не заметил, как у него отвисла челюсть.

– Постойте, постойте! Вы сказали – людоед? Мне не послышалось?

– Нет. Я сама однажды видела, как Олаф, который обычно возит в садовой тачке лопату и лейку, вёз в ней топор, лом и лопату. А за ним с оружием наперевес следовал Уильям, и они постоянно оглядывались, как воры. Я проследила за ними почти до самого дуба, что растёт возле ворот.

– И что же в это подозрительного? Так любого можно назвать людоедом, если он будет нести топор…

– Я не знаю, что они там делали. Ваша правда. Но копали землю долго – явно заметали следы преступления. Уильям убил, а Олаф расчленил и закопал.

– Почему сразу расчленил? – Моро улыбнулся подозрительности девушки, но та как ни в чем не бывало продолжила:

– Я видела топор, когда они вернулись. Он был весь в крови. Это кровь человека…

Глава 13

– Так получается, вы втроём в пансионе? Если можно так сказать, живые люди. Или ещё кто-нибудь бродит? – Моро смотрел, как перо кружилось вокруг головы Катрин, и для себя помечал что-то карандашом в блокноте.

– Да, в тот день всё замерло. Сначала Темпус. Ещё через день наступила ночь, и вот уже третий год она никак не закончится. Я, наверное, не доживу до того дня, когда испытание, посланное нам свыше, подойдёт к концу. Еды нет, надежды на избавление от мук тоже нет, и ждать помощи в этом забытом Богом месте неоткуда.

– Как это – еды нет? А мясо, что готовит Олаф? Довольно сносно, кстати, готовит. Я видел у него много заготовок в холодильнике! – Моро приподнял бровь вверх и снова что-то записал.

– Как вы понимаете, меня никто к столу не зовёт. Эти двое за три года съели все запасы в пансионе, и теперь у них только виски (в подвале несколько десятков бочек). Ну, и мясо. Дичь добывает Уильям. Он, признаться, хороший стрелок. Своё дело знает: то лося добудет, то косулю, то зайцев настреляет. А я, что успеваю у них стащить, когда они спят, тем и довольствуюсь. Но вот недавно им взбрело в голову начать на меня охотиться. Раньше не обращали внимания на моё присутствие, а сейчас словно с цепи сорвались: рыщут и рыщут. Приходится прятаться по всему пансиону. Однажды даже провела сутки в номере с демоном. Он хоть и безобидный – сидит себе на стуле, но страху натерпелась, вам не передать. Наверное, это всё из-за Темпуса…

– Ангела?

– Ну да. Они думают, что я могу его оживить. И поэтому хотят меня нейтрализовать. Они почему-то не горят желанием, чтобы ангел вновь ожил, видимо, у них на то есть свои веские причины.

– А как вы собираетесь его оживить? Он не похож на спящего человека – капельницу не поставить… И вообще мне очень интересно, что с ним?

Катрин опустила голову и сквозь выступившие на глазах слёзы прошептала: «Это моя вина! Это я его убила…»

Глава 14

– Как убили? Вы убили ангела? Но как? – Моро, остававшийся до этого момента спокойным, резко вскочил со стула и уставился на Катрин так, словно увидел разверзшиеся перед ним врата ада.

– Я отказала ему. Отказалась покинуть с ним это место… Вы должны меня понять: такие грешники, как я, просто не имеют никакого морального права быть… Да что там быть – даже находиться рядом с ним! Ангел призван служить спасению рода человеческого, а не влюбляться в такую дуру, как я… В тот день он прилетел за мной: не думала, что наши разговоры и встречи окажут на него такое влияние. Он просто места себе не находил, когда я сказала: «Нет!»

– Значит, ангела никто не убивал… В смысле физического устранения, я имею в виду. – Моро снова сел на стул и взял девушку за руки, которые у той тряслись, словно от лихорадки.

– Нет, конечно. Ангел бессмертный. Только он сам может изменить свою форму пребывания в нашем мире.

– Тогда я не понимаю, почему Олаф и Уильям решили, что вы можете его оживить? Есть ещё что-то, о чём я не знаю?

Но ответа не последовало. Моро услышал какой-то подозрительный шум за дверью и вновь вскочил со стула. Ручка на двери его номера быстро задергалась вверх-вниз, после чего из коридора раздались знакомые голоса.

– Моро, открой дверь!

– Да открывай, чёрт бы тебя побрал! Иначе мы её сломаем! Мы знаем, что эта сумасшедшая у тебя в номере!

Моро посмотрел на Катрин, которая снова забилась в шкаф, потом на замок на двери, и, прикинув в голове все доводы «за» и «против», решительно повернул ключ.

– Ну вот, ты и попалась! – прошепелявил Олаф и тут же противно засмеялся.

– Наконец-то мы до тебя добрались, чёрт бы вас всех побрал! – наставив ствол винтовки на шкаф с девушкой, добавил едва стоящий на ногах Уильям.

– Господа! – Моро заслонил собой девушку в шкафу. – Господа, минуточку внимания! Уильям, опустите ружьё! Олаф, присядьте и успокойтесь! Сейчас мы все вместе поставим жирную точку в этом загадочном деле.

Олаф и Уильям испуганно переглянулись между собой: они оба одновременно услышали то, что сказал детектив, хотя Моро при этом даже рот не открыл.

Глава 15

Моро так уверенно пробирался по лабиринтам, состоящим из тайных коридоров, словно принимал непосредственное участие в их планировке и строительстве. По правую руку от него шла Катрин, которая ещё до конца не верила, что её мечта вновь увидеть Темпуса очень скоро осуществится, и она попытается исправить роковую ошибку, чуть не стоившую ей жизни. А за ними, опустив головы, словно нашкодившие коты, плелись Олаф и Уильям. Мужчины изредка переглядывались, при этом странно откашливаясь, словно таким образом подавали друг другу скрытые знаки общения, наподобие кода, известного только им двоим.

Лицо детектива Моро теперь уже не было таким растерянным, каким оно выглядело в первый раз, когда он сюда попал. Мужчина вёл себя как хозяин пансиона, в отсутствие которого его нерадивые работники знатно набедокурили, и теперь ему пришлось прервать все свои важные дела и вернуться в пансион в теле человека, чтобы навести в своей вотчине мало-мальский порядок.

Моро остановился напротив двери с ангелом и вопросительно посмотрел на Олафа чёрными зрачками.

– Вот ты мне объясни: зачем понадобилось закрывать дверь печатью? Я для чего вам её выдал?

– Чтобы эта сумасшедшая здесь чего-нибудь не натворила, – Олаф слегка хихикнул, но сразу же замолчал, по-детски шмыгнув носом.

– Господин, она клялась, что покончит с собой прямо здесь! У его ног! У нас на глазах, чёрт бы её побрал, эту ненормальную! Мы устали за ней бегать! Совсем с головой не дружит! Меня зовёт убийцей, а Олафа – людоедом…

– А разве это не так? – Катрин внезапно встрепенулась и начала энергично жестикулировать руками перед лицом у Олафа. – Я своими глазами видела топор Олафа: он был весь в крови! В человеческой крови! Что скажешь, а?

Моро скрестил руки на груди в ожидании ответа Олафа, но старик вместо ответа подвернул на ноге штанину. На ней красовался огромный шрам, который за эти годы превратился в некое подобие наглядного экспоната из медицинского университета, дающего представление о тяжелой травме, нанесённой топором.

– Это была моя кровь… – Олаф заразительно засмеялся.

– А почему ты не рассказала, как я нёс криворукого Олафа на спине? С первого удара засадил себе топор в ногу! Хорошо ещё, что я не стоял рядом!

Катрин, не зная, что сказать, опустила в пол глаза и от злости прокусила до крови нижнюю губу.

– Всё равно вы душегубы и людоеды! И с ногой всё придумали: таких лжецов даже в аду не держат!

– А ты психопатка и самоубийца, чёрт бы тебя побрал!

– Хватит! – Моро сделал знак рукой, и разгорячённая троица сразу же замолчала. – Олаф, убери печать! И держите себя в руках. Я не нянька, чтобы вас разнимать!

Глава 16

Стоило Олафу открыть дверь, как Катрин, оттолкнув старика в сторону, бросилась под ноги стеклянной скульптуре. Девушка громко рыдала и без перерыва покрывала поцелуями застывшего в стекле ангела, упрекая себя в предательстве любимого. Слёзы градом лились из её глаз, но она, всё ещё надеясь на чудо, продолжала целовать Темпусу руки.

– Я же говорил, сумасшедшая, – Олаф пожал плечами. – Думаю, на сегодня хватит, а то опять, чего доброго, вены начнёт вскрывать. А мне потом убирай…

Уильям и Олаф переглянулись, словно ждали совсем другого результата от встречи Катрин с ангелом, и одновременно с облегчением выдохнули воздух.

Катрин вдруг перестала громко всхлипывать и уставилась на пустые ладони ангела.

– Они украли душу! Эти двое украли душу Темпуса! Он держал её в руке, я сама видела! А сейчас души нет! Это они! Это только их рук дело!

Девушка бросилась с кулаками на Уильяма, но тот, словно ожидая нападения, быстро выскочил из комнаты. Следом за Уильямом поспешил покинуть помещение и Олаф. Мужчины так быстро побежали от Катрин, что Моро даже не успел ничего предпринять, чтобы их остановить.

Детектив ещё раз с сожалением посмотрел на стеклянного ангела и поспешил следом за непримиримой троицей.

– Как жаль пансион! Я столько сил и времени потратил на него. Теперь репутация навсегда испорчена.

Моро закрыл дверь в номере с ангелом, и тут же с его глаз слетела черная пелена. Зрачки вновь обрели прежний человеческий вид, а на лице появилась постоянная присущая ему неуверенность в себе.

Глава 17

Моро стоял возле ворот в теплой куртке и с сожалением смотрел на пансион, который непрерывно заметало снегом. Олаф не стал дожидаться, когда детектив выйдет за ворота. Он просто снял с них замок и быстро побежал в дом, где на сковороде у него вновь жарилась огромная порция мяса, а за столом, постукивая от нетерпения вилкой и ножом, сидел недовольный Уильям и громко посылал всех к чёрту. Катрин как была эти три года одна, так и осталась отшельницей. Девушка уединилась в небольшой комнате. Она стояла у окна и, вытирая слёзы, непрерывно махала Моро на прощание рукой.

Детектив, который никогда не жаловался на плохую память, почему-то смутно помнил последние несколько часов своей жизни. Было ощущение, что его телом и разумом управлял кто-то другой, и теперь этот «кто-то» удалял последние воспоминания из его памяти. Это продолжалось до тех пор, пока Моро не увидел то самое белое перо, что он подобрал в комнате с ангелом. Оно зависло в воздухе перед его глазами и несколько раз нарисовало знак бесконечности.

Детектив улыбнулся, думая что перо таким образом с ним прощается. Однако, убрав взгляд с белого самолетика, внезапно перенёс всё своё внимание на огромное дерево, покрытое снегом.

– Кажется, под этим дубом Олаф и Уильям что-то закапывали, если верить Катрин…

Мужчина, проваливаясь по колено в снегу, поспешил к дереву, будто там находился ответ на все интересующие его вопросы. Он так спешил, что упал прямо в сугроб и полз, словно крот под толщей снега, ещё не осознавая, что он хочет там найти.

Огромная проталина возле самого ствола дуба говорила о том, что здесь, действительно, находится что-то необычное. Что-то такое, которое своей энергией растопило на метр всё вокруг и не давало занести снегом, несмотря на сильный снегопад.

Моро дотронулся до земли. Она была мягкая и теплая, словно кто-то её специально перекопал. Детектив опустился на колени и, словно зверь, который выкапывает себе нору, принялся руками грести землю.

Через десять минут мужчина был вознагражден: его руки коснулись чего-то стеклянного, а ещё через мгновение эта штуковина уже была у него в руках и освещала мягким светом и Моро, и дуб, и ворота.

– Напоминает песочные часы, – Моро перевернул находку.

Внезапно появилось солнце, а звезды, которые так ярко светили на ночном небе, растворились в его голубизне.

– Теперь всё встало на свои места, – детектив поднялся с колен и, освещая дорогу, медленно пошёл в пансион. Ещё через минуту из здания выскочили Олаф и Уильям: без сапог, курток и головных уборов. Они бежали сломя голову, не оглядываясь, словно спасались от разъярённого дикого зверя, которого нечаянно разозлили.

Эпилог

Детектив Моро сидел на террасе в небольшом кресле. Накинув на себя плед, мужчина пил крепкий кофе и с удовольствием наблюдал, как двое слуг, Олаф и Уильям, убирают перед пансионом снег. Олаф работал молча, только кряхтел, а вот Уильям исторгал сотни проклятий. В основном, те касались большого количества снега, который они убрали, и немного того, что ещё предстояло убрать. Иногда проскакивали проклятия и в сторону Олафа.

– Старый ты дурак, чёрт бы тебя побрал! И зачем я тебя послушал в тот вечер: «У меня прекрасный план, всё получится! Мы станем хозяевами пансиона навсегда: ешь, пей и веселись…»

– Это разве я тебя надоумил? – наконец Олафу надоело слушать упрёки Уильяма, и он изо всей силы ударил того по спине лопатой. – Я говорил, что не нужно было трогать душу Темпуса! Ни к чему это! Три года жили, как на Северном полюсе: вокруг один снег! Света белого не видно! Пьяница проклятый! Только и умеешь, что пить да спать! А я тебе в кухарки не нанимался!

Уильям медленно встал и, отряхивая снег, задумчиво произнёс: «Я вот никак не пойму. Если бы ты не открыл ворота, то и господин к нам не попал? Так?»

– Выходит, так, – Олаф набрал в лопату новую порцию снега.

– Значит, это ты виноват, что у меня кровавые мозоли от лопаты! Сидел бы я сейчас и пил виски, а не это всё! Чёрт бы тебя побрал!

Уильям размахнулся и хорошенько приложился лопатой по Олафу. Через мгновение мужчины сцепились, словно два мартовских кота, и покатились по снегу. Моро хотел сначала их остановить, но потом подумал, что пусть лучше они друг на друге вымещают злость, чем на постояльцах, которые постепенно начинали приходить в себя после долгой спячки и требовать особого внимания.

Детектив допил кофе, поднял голову вверх и закрыл глаза.

– Хотя, несомненно, в этой истории есть и положительный момент. Катрин все-таки смогла вернуть к жизни ангела. А он так и не понял, что прошло три года: для него всё было, словно секунду назад. Как же он обрадовался, что Катрин передумала и согласилась с ним улететь! Даже подарил ей свои крылья, а себе через сутки вырастил новые. Кстати, красивая пара получилась. Жаль, что улетели. Мне их будет не хватать.

Моро встал с кресла, взмахнул рукой. Олаф и Уильям разлетелись в разные стороны: «Хватит! На сегодня хватит! Олаф, марш за стойку! Уильям, к воротам! У нас гости!»

На небе светило яркое весеннее солнце. Звенела капель. А возле самого пансиона появился небольшой ручеёк, пробивающий себе дорогу к дубу, где постепенно превращался в озеро.

Чистилище вновь ожило и готово было принимать новых грешников, которые нуждались в очищении от последствий совершённых при жизни грехов.

Новый чемпион

Детектив Моро, засмотревшись на обновлённую вывеску бара «Лоцман», с удивлением обнаружил у себя во рту пересохшее русло реки, вкус пустынного песка Сахары и ещё множество других факторов, говорящих о том, что пора промочить горло бокалом холодного Schwarzbier, которое подают только в «Лоцмане». Да и то – только его яростным поклонникам. Мужчина зашёл в небольшое помещение и с порога наткнулся на Хенрика. Старик Хенрик, по прозвищу Чокнутый оракул, сидел за дубовым столиком возле окна с бокалом тёмного и торжественно качал своей бородой после каждого сделанного глотка, словно профессиональный сомелье, одобряющий вкус.

– Хенрик, какими судьбами? Я думал, ты опять в глуши.– слушаешь послания из грядущего. А ты, оказывается, здесь и нормально так налегаешь на пиво… – Моро махнул рукой в сторону трех пустых бокалов, стоящих рядом со стариком.

– Грядут перемены, большие перемены!

Хенрик многозначительно выкатил из орбит глаза и стал похож на резиновую игрушку, на которую кто-то нечаянно наступил, и из неё, словно из руки фокусника, показалась скрытая от посторонних глаз начинка.

– В который раз? – Моро присел рядом. – В который раз грядут перемены? Помнится, во время нашей последней встречи ты обещал конец света. И что мы имеем в итоге? Если назвать концом света твоё удаление жажды пивом, то – да: оно, действительно, наступило!