Полная версия
Может, Софья?
Точно нет. Кто-кто, а она себя вела последовательно: вчера, как только я вернулся, проигнорировав меня, ушла в комнату, и больше не появлялась.
Время тянулось еле-еле, но наконец час обеда настал.
Кафе «У Руслана» – место примечательное, оно не входит в «Объединенную Сеть Ресторанов» (ОСР) трех миров, и баллы за рекламу тут не начисляются. Владельцы подобных заведений недополучают доход и, чтобы компенсировать это, привлекают дополнительных посетителей за счет качества обслуживания и блюд. Их клиенты – люди, желающие вкусно поесть без необходимости постоянно улыбаться на камеру.
На входной двери шашлычной мигало объявление, где крупными буквами шла реклама сегодняшних акций, а ниже, более мелко, посетители предупреждались, что через неделю кафе закроется навсегда. Неудивительно: приближался Конец Цикла, с каждым днем опасность потерять заведение увеличивалась. Конечно, до завершения эвакуации в безопасных секторах будет по-прежнему спокойно, но как только все желающие покинут мир, начнется Армагеддон, и в первую очередь пострадают те, кто не состоит в ОСР.
Уже на входе в нос ударил пьянящий аромат мяса, жаренного на мангале, лука, чеснока и еще каких-то специй. Среди немногочисленных посетителей Гриши не было, и я занял максимально отдаленный от других столик.
– Рекомендую суп харчо и бараний шашлык с овощами.
Официант, типично для «У Руслана», был азиатом. Я согласился с его выбором и заказал ещё чайник черного чая.
Помещение кафе было оформлено в восточном стиле: на стенах висели огромные ковры с замысловатыми узорами, на удобных полосатых диванах лежали красные подушки с золотой бахромой и кисточками на углах. Большие изысканные люстры, похожие на перевернутые чаши, висели над каждым столом и выглядели заметно лучше набивших оскомину камер.
Но уютная атмосфера расслабиться не помогала. Гриша опаздывал уже на десять минут. Мрачные мысли вернулись. Без аппетита жуя баранину и постоянно поглядывая на часы, я медленно, но уверенно погружался в объятья паранойи. Вновь и вновь передо мной мелькали куски из анонса, всплывали вчерашние слова Кристофера и Гриши. Все больше мне не нравилось идеально-елейное поведение Иры и постоянно трущийся у ограды сосед Мэйсон. Напрягал даже браслет, который почему-то без сбоев звонил только в офис и домой.
– Походу, съезжаю с катушек, – невольно вслух пробормотал я.
Или прозреваешь, – в этот раз интонация голоса стала иной, сочувствующей, что ли.
13:50. Все ясно: Гриша не придет. К удивлению, после очередного незваного вмешательства в мою голову я немного успокоился и придумал следующий шаг.
Валера не ждал посетителей, он сосредоточенно вглядывался в экран монитора, изучая замысловатый чертеж. Мне повезло, что он был на месте, предупреждать по телефону о своем визите я не рискнул.
– О, здравствуй, Сережа, – я пожал протянутую руку, – не видел тебя на обеде сегодня.
– Замотался, поможешь мне немного?
– Только если немного, работы невпроворот.
– Совсем чуть-чуть, один телефонный звонок.
– А сам чего?
– Да тут такое дело, – я замялся, – вопрос личного характера.
За те два часа, что прошли с обеда, я только и думал, как убедить Валеру сделать нужный мне звонок. И все как одна причины никуда не годились. Ну в самом деле, что сказать? Ищу любовника жены? Или должника? В итоге я решил сыграть на родительских чувствах товарища и сейчас, с горящими от стыда ушами, врал ему прямо в глаза.
– Дочку мою помнишь? Так вот… ее какой-то старый хрен окучивает, боюсь, сейчас они вместе где-то, можешь звякнуть ему на работу в офис и узнать, там ли он, а если нет, то где он?
Валера расширенными глазами смотрел на меня. Он поверил и, видимо, принял ситуацию близко к сердцу. Я готов был провалиться сквозь землю.
– А если мне не скажут?
– Тот тип – журналист, скажи, что ты его информатор или инсайдер. Я не знаю, как у них там это называется. Пусть инсайдер. И что ты, мол, ему с обеда не можешь дозвониться, а есть важная информация. Вот номер, зовут Григорий Смирнов.
Пару секунд Валера смотрел на бумажку с цифрами, потом решительно поднял трубку офисного телефона. Я остановил его.
– Лучше с браслета.
– Почему?
Да откуда я, чёрт возьми, знаю, почему с офисного телефона нельзя дозвониться в редакцию? Вот что я хотел заорать, но сдержал себя и произнес очередную ахинею в надежде, что прокатит:
– Я уже звонил как-то с офисного, у нас же один исходящий номер, боюсь, он мог занести его в чёрный список.
Прокатило. Валера был слишком взволнован, чтобы заметить нестыковки в моих словах. Он набрал номер и вскоре в его наушнике раздался голос. Мне не было слышно, что он говорил.
– Здравствуйте, я хотел бы поговорить с Григорием Смирновым (пауза), мы с ним давно сотрудничаем, есть информация для него, но с утра не могу дозвониться (пауза), Валерий.
Должно быть, оператор попросил Валеру оставаться на линии. Я крутил в дрожащих пальцах непонятно как попавшую туда ручку и мерил шагами крошечную каморку. Надеюсь, у Гриши много информаторов и незнакомое имя его не смутит. Наконец в наушнике снова забубнил голос.
– Спасибо! – Валера дал отбой и с улыбкой посмотрел на меня. – Расслабься, все хорошо!
– Что хорошо? – я резко наклонился вперед, уже догадываясь, что услышу.
– Да все хорошо, – удивившись моей реакции, пробормотал собеседник. – Не будет этот хмырь больше к твоей Софье клеиться, подробности не сказали, но уехал он под самый купол, на север. Там у него серия репортажей каких-то важных, ничем другим он больше заниматься не будет, и просил всех информаторов предупредить, что оттуда он сразу в Синий мир… Эй, ты куда?
– Спасибо, мне пора, – не оборачиваясь, я вышел из офиса Валеры.
Я немного успокоился, только когда закрыл хлипкую дверь своего кабинета изнутри. Камер наблюдения в офисах корпорации не устанавливали, так что я, не стесняясь, открыл тумбочку и, отодвинув папки с архивами, просунул руку внутрь. Бутылка джина стояла там еще с новогодней вечеринки, с тех пор я доставал ее лишь раз. Грамм триста – самое то. Там же, в тумбочке, нашелся и стакан.
Теплый крепкий отвратительный джин, я налил полстакана, то, что нужно!
Жидкость обожгла горло, я закашлялся, а на глазах выступили слезы. Лет пятнадцать не доводилось пить крепкие напитки больше, чем в один глоток.
Ноги сразу обмякли, и я опустился на стул.
Что мы имеем?
Имели твое и Ирино лица в анонсе, – голос решил поучаствовать во внутреннем монологе, и в этот раз я ждал его, – теперь еще пропал Гриша.
Лица можно было спутать, тщательно разглядеть их не удалось (ага, конечно), но двор на видео, пожалуй, все-таки мой. Я припомнил даже прислоненную к углу дома электрическую тележку с зелеными ручками, купленную в прошлом месяце, и которая стала предметом зависти всех соседей, даже новенького Мэйсона.
Если брать в расчет только данные анонса, то на первый взгляд все происходящее действительно походило на розыгрыш: даже в обычное время сразу несколько каналов устраивали замысловатые приколы, а сейчас близок Конец Цикла. Но какой резон Управляющим и их сценарным компьютерам лезть в жизнь простого офисного клерка вроде меня? В жизнь моей семьи? Тем более затягивать это на кабельный канал? Уже пятнадцать лет как мы с Ирой выбираем безопасный уровень, лишь иногда позволяя себе шалости на третьем уровне сексуальной шкалы.
Мог ли нас коснуться крутой выбор кого-то из соседей? Например, Мэйсон выглядел вполне по-боевому. Вряд ли: это противоречило основным постулатам безопасности гражданина. Да и выражение лица той, очень похожей на мою жену женщины ясно указывало, что все происходит по ее доброй воле. Ерунда какая-то.
Нужно поговорить с Ирой, может, она объяснит?
Не вздумай, – голосу идея не понравилась, – если что-то происходит на самом деле, то твоя жена замешана по-любому! И, кстати, вспомни другие дома из анонса, не находишь их знакомыми?
Я напряг память: вроде все стандартные… хотя… в одном дворе у главного входа стояла статуя большой белой совы, а в соседнем доме на окне – какой-то фиолетовый цветок в горшке. Фига! Я и не ожидал такой внимательности от себя.
А где их видел, помнишь?
А что не помнить, цветок такой (этот!) у Виктории. А сова… сова у Евгении.
То есть у новых подружек жены, к которым с поручениями через день бегаешь!
Это еще ничего не значит!
Ага, как и неработающая связь и пропавший корешок твой.
М-да. И что делать?
Главное – не паниковать, – легко сказать, – расслабься, бухло пока убери. Садись, работай, делай то, что обычно, прикинься ветошью, в нужный момент я помогу.
Наконец казавшийся бесконечным рабочий день закончился. Путь домой я, как всегда, выбрал самый длинный. Помимо стандартных ключевых точек, на карте мигал красный восклицательный знак личного задания.
В целом я принял совет голоса: посмотреть, как будут развиваться события и не отсвечивать, правда, еще не решил насчет разговора с Ирой.
Первая остановка – анонс вечерних шоу Синего мира, вторая – Красного. Ничего интересного. Я медленно шел в толпе, приближаясь к метке личного задания, пропускать которое не хотел из-за хорошего вознаграждения. То тут, то там раздавался смех, вечером настроение людей явно превосходило утреннее. Может потому, что пока обходилось без взрывов?
Вроде тут: стрелка указывала на арку в пятиэтажном жилом доме. Я принял задание и зашел в подворотню.
Меня окутала темнота, пришлось подождать, пока глаза хоть немного привыкнут к отсутствию освещения. Приходилось быть осторожным. После того как я подтвердил задание, у всех проходящих неподалеку людей на браслетах эта зона отметилась как временно недоступная и останется таковой, пока я его не выполню или не отменю. Конечно, персональное задание безопасного уровня не могло нести угрозу здоровью, но береженого, как говорится, Управляющие берегут.
Тьма отступала, и я маленькими шажками двинулся вперед, предполагая, что скоро попаду в тупиковый двор. Так и оказалось: пустырь десять на десять метров, с четырех сторон ограниченный стенами домов (в некоторых окнах уже горел свет), а сверху темно-серым прямоугольником вечернего неба. В дальнем углу площадки два контейнера почти в человеческий рост, вся земля вокруг них завалена разным хламом. К характерному для таких мест запаху гниения, сырости и экскрементов примешивался еще какой-то знакомый, но неузнаваемый.
Только не в мусорке, только не в мусорке! Я шаг за шагом обследовал двор, стараясь не приближаться к окнам. Любой ребенок знает: в самый неподходящий момент оттуда обязательно кто-то выскочит или вылетит. С каждой минутой поисков надежда таяла. Чего только я не нашел на земле: множество разбитых бутылок, рваный матрас, кухонный нож (который я поднял) и даже огромную старую куклу без глаз (ее я обошел по широкой дуге и старался не выпускать из вида).
Все-таки мусорка! Еще раз покосившись на куклу, я на цыпочках подкрался к контейнеру и ножом подцепил крышку.
Раздался жуткий вой, от которого заложило уши. Крышка с грохотом отлетела, и огромная черная тень выпрыгнула на меня и сбила с ног.
Оглушенный, я упал на живот, лишь чудом не напоровшись на выпавший из руки нож, и замер, прислушиваясь.
В ушах звенело, но казалось, что напавшее на меня существо удаляется. Я перекатился на спину, шаря рукой в поисках ножа, и оцепенел. Чудище забралось на один из балконов четвертого этажа. Благодаря свету из соседнего окна я сумел его рассмотреть: похоже на человека, только все покрытое густой шерстью, очень мощные ноги немного неправильной формы, торчащие уши. Оно обернулось, и я понял, чем воняло в подворотне. Псиной! Мать моя! Оборотень! И его желтые глаза смотрят прямо в мои.
– Это задание безопасного уровня, это задание безопасного уровня, – будто со стороны я слышал свой дрожащий голос. Возможно, его услышал и оборотень. Он отвернулся, одним гигантским прыжком взлетел на крышу и исчез за парапетом.
Громкий выдох вырвался у меня из груди. Пронесло.
Тем временем, несмотря на недавний шум, ни одно окно в доме не открылось, и это могло означать только… Я посмотрел на браслет: так и есть, задание еще не выполнено! Они издеваются?
Кряхтя и потирая ушибленное плечо, я поднялся на ноги. Нож снова в руке. Еще медленнее подошел к контейнеру и заглянул: темно, только в нос ударил сладковатый запах. Я сделал экран браслета ярче и осветил содержимое. В ту же секунду пришло сообщение, что задание выполнено, а меня вырвало. В контейнере лежал человек, а точнее, его половина: нижнюю часть почти полностью обглодал оборотень.
Глава 3
– В секторе 12-С неизвестные открыли несанкционированный портал. Кто из него появится, пока не ясно. Идет набор в отряд зачистки. Уровень опасности сектора поднят до пятого. Следите за новостями.
Я стоял на третьей ключевой точке и, пользуясь светом экрана, разглядывал свою куртку, штаны и ботинки. Вроде все, что счищалось, счистил, а с запахом справится стиральная машина.
– Срочная новость: в секторе 9-Б найден труп неизвестного, по свидетельствам очевидцев, пострадавший стал жертвой оборотня. Награда за голову зверя двадцать тысяч баллов плюс пять тысяч, если объект будет устранен в течение суток.
Или смерть, если «объект» окажется быстрее и сильнее. Я вспомнил желтые глаза и оскал оборотня и вздрогнул. День выдался насыщенным. Едва пропищал браслет, возвещая о полученных за просмотр баллах, я заспешил домой.
За тобой хвост.
Что?
Хвост, говорю, слежка, еще у той арки приклеился, – нетерпеливо разъяснил голос, – чернявый парень, худой, высокий, пялится на тебя все время.
Что за чёрт? Я сделал вид, что отряхиваю брюки и обернулся: действительно парень, шагах в тридцати от меня. Но как я об этом узнал-то?
Не знаю, как ты, я в отражении его давно спалил!
Я замер посреди тротуара и потер виски. Это уже переходило границы: ладно внутренний голос, но внутренний наблюдатель! Кто-то толкнул меня в спину, одновременно сообщая, что думает о замершем посреди дороги олухе. Пришлось пойти дальше.
Ну и фиг с ним, до автобусной остановки оставалось меньше километра, улицы освещенные, народу много, тут я в безопасности. Есть более важные дела: надо решить, как построить разговор с Ирой так, чтобы побольше из нее вытянуть, и чтобы она не сдала меня в психушку при случае…
На плечо легла рука, я обернулся, уже зная, кого увижу.
– Я слушаю вас… – начал я, но парень перебил.
– Сергей, вы в большой опасности, не верьте никому, особенно жене и Джо.
– Вы о чем? – воскликнул я.
Он наклонился к самому уху и шепотом добавил:
– Новый Завет с вами! – после чего резко развернулся и скрылся в толпе.
Что за фарс?!
Короткий разговор с незнакомцем даже успокоил меня, уж очень он был неестественным. Тем, кто решил все это устроить, стоило выбрать актера получше.
Автобус подошел к остановке одновременно со мной.
В конце концов, что по-настоящему страшного случилось? Видео? Таких можно в определенных программах по сто штук в день делать. Связь не работает – ерунда. Гриша не пришел? Он может быть замешан. Хватит параноить! Я и так по сценарию, возможно, еще вчера должен был поговорить с Ирой, а сценариям, как известно, нужно следовать.
К дому я подошел с твердой уверенностью пообщаться с супругой и все выяснить.
Голос молчал.
Мы готовились ужинать. Софья еще не вернулась. Куриная грудка, громко скворча, распространяла великолепный аромат. Ира, стоя у плиты, периодически переворачивала будущий ужин. Я неосознанно стучал вилкой по столу.
Все шло не по плану. На мои расспросы супруга реагировала снисходительно спокойно, с легким налетом удивления. Это злило. Шутка затянулась.
– Тогда может, скажешь, как дела у Джо? – вопрос сам сорвался с языка, будто кто-то открыл рот за меня.
Реакция жены стала для меня полной неожиданностью: она резко обернулась и швырнула на разделочный стол тарелку с фасолью так, что половина содержимого вылетела. Такого выражения на ее лице я никогда не видел: обычно чуть раскосые глаза сузились до щелочек, губы сжались, ноздри расширились, а желваки ходили туда-сюда. Она шагнула ко мне и, наклонившись, (случайно?) положила руку на кухонный нож.
– Откуда ты его знаешь? Кто тебе сказал???
Это не был голос женщины, с которой мы прожили больше пятнадцати лет. Я смотрел в ее глаза и отчетливо ощущал, как вдоль позвоночника стекают капельки пота. Мысли скакали в голове, мозг судорожно искал выход.
– Как откуда, – непринужденно (спасибо приобретенным за годы рекламы актерским навыкам) ответил я, – ты ж много раз про него рассказывала, коллега твой бывший.
Ира замерла, смотря куда-то за мою спину, похоже, пытаясь припомнить, потом выпрямилась и разжала руки.
– А… вот оно что… прости, милый, весь день сегодня по третьему каналу Красного мира про маньяков рассказывали, потом еще ты с твоими анонсами. В голове помутилось, может, устала.
Она виновато улыбнулась, и хоть мне было совсем не весело, я ответил тем же.
– А почему ты вспомнил о Джо?
– Да сам не знаю, малыш, я тоже весь день сам не свой, а Джо… Просто показалось, я его видел сегодня неподалеку.
– Да? Может быть… не знаю. Я с ним давно не общалась.
Ира быстро ликвидировала последствия своей вспышки, и вскоре мы наслаждались аппетитной жареной грудкой и фасолью. Ужинали, смотрели рекламу и болтали ни о чем. Я старался расслабиться, но взгляд несколько раз падал на кухонный нож, а в памяти всплывали пальцы супруги, сжимающие его рукоятку.
Ира загружала посудомоечную машину, когда на кухню зашла Софья. У них завязалась вялая беседа. Не особо вслушиваясь, я просматривал на браслете ближайшие планы. Нашел!
– Малыш, ты просила завтра перед работой к своей новой подруге зайти, как там ее…
– Да? Ах, ну да… Виктория. Спасибо, милый, уже не актуально. Мы закончили наш маленький проектик.
– Правда? Расскажешь теперь, что это было?
– Какой ты нетерпеливый.
Лицо вроде доброжелательное, но от взгляда, которым она уже не первый раз за сегодня меня окинула, мне поплохело.
– Сюрприз! Через недельку все узнаешь!
– Как скажешь! – я поднялся и потянулся. – Пойду, подышу свежим воздухом пару минут.
Стараясь вести себя непринужденно, я прошел в прихожую. Свежий воздух, конечно, хорошо, но главной целью был подвал.
Все больше деталей указывало на то, что моя жена в курсе того, что происходит. За ужином, ковыряя вилкой румяную грудку, я лихорадочно искал выход. Мысли порой заворачивали в такие дебри, что казалось, будто они вовсе и не в моей голове родились. После короткого мозгового штурма я решил обыскать дом и начать с заднего двора и подвала. Больно часто супруга пропадала где-то там.
Дверь, еще не запертая на ночь, тихо открылась, и я вышел на улицу. Непредсказуемая ноябрьская погода вновь выкинула фокус: небо расчистилось, и на него высыпали многочисленные звезды. Вспомнилось, как в первые годы брака, после того как Софья засыпала, мы с Ирой часто выходили во двор, выключали освещающий лужайку фонарь, ложились в гамак и подолгу на них смотрели.
Я любил свою жену и планировал сделать все, чтобы ей помочь, в какую бы передрягу она ни влипла.
Пришлось обойти дом по большому кругу, чтобы не пройти мимо окна кухни. Тут было почти темно, свет от фонаря еле добивал. М-да, осмотр двора придется отложить на другой раз, зато в подвале можно зажечь лампу.
Вот и вход. Лестница уходила во тьму. Передо мной висел светильник, но включать его я побоялся: супруга могла увидеть через окно. Придерживаясь рукой за стенку, я медленно нащупывая каждую из ступенек, стал спускаться. В тишине раздавался лишь скрип досок и мое дыхание.
Привыкшие к темноте глаза уже различали очертания двери, когда проем, через который только что светили звезды, заслонила чья-то тень.
– Ты куда, милый? – спросила Ира.
Загорелась лампа, я зажмурился.
– И почему в темноте?
– Да хотел дрель найти, коллега просил, – выдал я заранее приготовленную на крайний случай ложь. Глаза слезились. Яркий шар затмевал все вокруг.
– А про свет… забыл.
– Бедненький, – я услышал шаги, супруга спускалась. – Попросил бы меня, тем более, что в холодильнике кончился горох, и я все равно в подвал собиралась.
Беги! – отчетливо раздалось в голове. Спорить было бессмысленно, но и послушаться я не мог, хотя бы потому, что единственный путь отступления был перекрыт. Ира остановилась на ступеньку выше, и я почувствовал ее дыхание.
– Переутомился ты у меня сегодня, – она коснулась губами моей щеки, – надо больше отдыхать, иди в кроватку, а я скоро присоединюсь и сниму все твои стрессы.
Ее рука прошла по моему животу и спустилась ниже.
Я выдохнул и осознал, что действительно очень хочу лечь, закрыть глаза и забыть этот день. Будь что будет, не убьет же она меня, в конце концов. Моя ладонь легла на щеку супруги, а губы коснулись губ.
– Да, малыш, буду тебя ждать!
Стационарная камера № 145061 продолжает запись.
Место действия: дом семьи Фроловых.
Мужчина и женщина в постели, он лежит на ней, его лица не видно. Женщина стонет, смотрит в окно и улыбается.
Камера поворачивается к окну.
Изменение режима: запись для кабельного канала включена.
В объектив попадает еще один мужчина, он стоит у дома и смотрит в глаза женщине. Датчики фиксируют одновременно гнев и возбуждение. В руке мужчина сжимает пистолет.
Я стою на коленях над изувеченным женским телом и плачу. Плачу оттого, что только что лишился смысла жизни, потерял свою любовь. Я сжимаю ладонями щеки женщины, немного приподнимаю ее голову, наши лбы соприкасаются. Слезы капают ей на лицо. Это моя жена, но это не Ира… Я осознаю огромную глубину своих чувств к умершей, но вижу ее впервые…
В уши ворвался грохот включившегося потолка. Я не стал откладывать неизбежное и улыбнулся в камеру. Два балла. Странно, что не один. Всю ночь мне снилась какая-то дичь, но сон про мертвую женщину до сих пор стоял перед глазами. Я вскочил с кровати и приступил к зарядке. Подсознание подсказывало все новые упражнения, и тело, пусть и с трудом, справлялось.
Пока Ира дома, о том, чтобы тайно пробраться куда-либо, можно забыть. Повезло, что я еще несколько дней назад случайно увидел на экране ее браслета запланированную сегодня на 15:00 встречу с Александром, парикмахером. Как минимум два часа дома будет только дочь, которая вряд ли выйдет из своей комнаты. Лучшего времени для обследования (обыска) не найти.
На утро тоже имелся план. Вчера Ира отменила мой визит к Виктории, очевидно, что на ее решение повлияли расспросы за ужином. Меня же теперь очень интересовала неизвестная часть жизни супруги, в том числе, придет ли кто-то другой к Виктории сегодня.
Реклама стихла, но я выкроил еще несколько минут, чтобы закончить упражнения. Затем быстрые утренние процедуры (пять очков), и я вошел на кухню. Все как обычно: Ира хлопочет у плиты, а недовольная Софья за столом что-то лениво ковыряет в тарелке.
– Всем привет! – я чмокнул в щеку обернувшуюся жену и подсел к дочери. Она уже бросила не вдохновивший ее завтрак и интенсивно с кем-то переписывалась.
– Подружка или друг? – спросил я.
– Тебе-то что? – сначала она даже не подняла головы, лишь отклонила экран браслета так, чтобы я ничего не увидел, но затем носик ее вздернулся, и, глядя мне в глаза, она резко спросила:
– А если это мой друг старшеклассник – гонщик и хулиган, ниже третьего уровня не опускающийся? Ты запретишь мне с ним общаться?
– Софья! – строго посмотрела на нее Ира.
– Что Софья!? – сегодня дочь не собиралась избегать конфликта, ее щеки покраснели.
– Софья! Мы с папой желаем тебе только добра…
– Да хватит уже! – ее глаза, засверкали от гнева. – Неужели вы не понимаете, что позорите меня!? Все смеются…
– Они не твои родители и не отвечают за тебя, – не удержался я и тут же пожалел, увидев, что теперь глаза Софьи наполняются слезами. – Мы просто хотим…
– А меня вы спросили? Чего я хочу?
Она вскочила и вцепилась руками в стол, переводя взгляд с Иры на меня и обратно и из последних сил сдерживаясь, чтобы не заплакать. Она знала ответ на этот вопрос и, не давая нам возможности в очередной раз его озвучить, немного сменила тему:
– А вы сами? Над вами же тоже все смеются! Хоть бы раз…
– Наша с папой жизнь никого не касается, – твердо оборвала Ира. Ее лицо стало жестким. Но Софью уже было не остановить.
– Хоть бы раз мусор мимо урны кинули! – она уже не сдерживала слез. – Вон Мэйсон месяц живет на районе, тоже немолодой, а все только и говорят, какой он крутой… и с вами, «улыбальщиками», сравнивают.
