Холдинг. Первая любовь

Роман же весь день находился на совещаниях и периодически вспоминал ее. Ближе к семи вечера он уже освободился и пришел в ресторан в надежде, что Мира тоже придет. Он не хотел ей надоедать и не звонил. Но желал увидеть ее здесь и очень нуждался в веселой компании.

Роман присел за тот столик, за которым сидела Мира вчера, мгновенно оценил ее выбор и понял, почему она приземлилась именно на это место. “Перекушу-ка, пока ее нет, на всякий случай – вдруг придет, а то рядом с ней не получится полноценно поесть, буду только пялиться на нее”, – Роман бегло пробежался по меню, но не успел заказать себе ужин, как Мира уже сидела перед ним и улыбалась во все уже знакомое и обаятельно-притягательное личико.

Она появилась внезапно, очень строго одетая, но простая и жизнерадостная. Мира шла и смотрела на него, пока он бегал глазами по меню. Одетый в новую обновку – совместно выбранный костюм, он сверкал чистыми туфлями, что нравилось Мире на мужчинах больше всего. Его шея была бесподобна: большая, длинная, плавно переходящая в плечи. Спина идеальная – благородная, прямая и очень широкая. Мира закатила глаза наверх, вздохнула и присела напротив:

– Добрый вечер, Роман. Ты уже что-нибудь заказал?

– О, Мира, привет. Благодарю, что приехала, – коротко улыбнулся Роман, а внутри пульс забил под двести ударов от радости, что Мира перед ним, – только пришел, не успел еще, – с досадой ответил Роман, – ты меня удивила. Можешь что-нибудь порекомендовать?

– Здесь все вкусно, что ни возьмешь. Это мой любимый ресторан именно потому, что здесь потрясающе готовят, – прошептала Мира так, как будто это секретище этого мира, а потом весело сказала уже задорным голосом:

– Я буду болоньезе, порция большая, могу тебе отложить половину, а ты возьми что-нибудь другое. Так попробуешь сразу два блюда, – Мира сказала это так естественно, как будто рядом сидела жена Романа, не бывшая, а просто жена, та, что экономит семейный бюджет. Ему не встречались девушки-знакомые или даже среди друзей такие, которые вот так могли предложить свой ужин.

Никогда Роману еще не приходили подобные мысли вот так поделиться ужином и попробовать два блюда, ему хотелось смеяться вслух и нравилась ее финансовая грамотность. Опять внедрились мысли о том, что Мира будет отличной женой, потому что у нее нет желания тратить его деньги. Почему так естественно она это сказала, и он так спокойно согласился попробовать ее блюдо, он и сам не понял.

Роман не мирился, когда его бывшая жена тащила из его тарелки еду. Он запрещал ей это делать. Ему не особо нравилось с ней вместе делить стол, потому что она, как ему казалось, громко ела, иногда чавкая, а он каждый раз при этом вздрагивал. Роман любил, когда на его тарелке лежит только то, что предназначено ему. Если картина блюда, которое он получал от официанта или сделал сам, каким-то образом искажалась не в той последовательности, в какой нужно было ему, – он старался съесть ровно до поставленной “дырки” и потом есть в своей последовательности. Но о вкусах самого блюда уже думать не мог, его волновало уже то, как бы побыстрее разобраться со всеми визуальными изъянами. Имея такой бзик, до этого вечера он не мог даже подумать о том, чтобы у кого-то есть из тарелки. Тем не менее, он согласился и теперь думал практически только об этом.

– Хорошо. Я тогда закажу себе фетучини с фрикадельками и грибами, – боязливо сказал Роман, опасаясь покушения на свою порцию.

– О, отличный выбор – там очень ароматные фрикадельки и вкуснейшие шампиньоны! Обожаю их, – радостно воскликнула Мира и захлопала в ладоши.

– Я понял, что ты без ума от итальянской кухни. Что тебе еще нравится? – Роман не смог скрыть свое любопытство, потому что Мира произнесла с таким диким восторгом про грибы и фрикадельки, что он пришел к мысли, что даже самая обычная еда может до такой степени нравиться кому-то. “Обычно так реагируют на пирожное или мороженое дети, как она это делает?” – восхитился про себя Роман.

– Хм… Я об этом не думала. Мне вообще нравится есть. Обычно я ем одна без телефона, газет, телевизор не включаю, мне просто нравится есть, причем для меня это всегда вкусно, – Мира снова расплылась в улыбке, предвкушая свой болоньезе.

– Вкусно – это не значит, что я ем изысканную еду. Она может быть простой, типа отварной картошки с солью и зеленым луком, куска хлеба и порции квашеной капусты, ну, ты понял. Еда может быть самой простой, но отношения с ней у меня особые – я ее ем довольная и быстро без отвлекающих обстоятельств, – спокойно сказала Мира, глядя на лицо Романа и его брови, которые приподнимались каждую секунду, а выражение лица снова принимало жалобный вид.

“Так интересно, как устроено его лицо, как будто папа смотрит на дочку, очень иронично, учитывая нашу разницу в возрасте, да и в росте”, – подумала Мира.

Роман же поразился, что Мира ему все больше нравится, она удивляла легкостью, открытостью и полным опровержением устоявшегося мнения о молодых современных девушках, а еще ему захотелось посмотреть, как она ест. Почему-то он пришел к выводу, что она любит есть одна, как и он, правда, когда он ест, на фоне всегда бубнит телевизор, и он любит просматривать новости в телефоне.

– Мира, извини за бестактность, может быть, я так и не понял, где ты работаешь? Ты мне сказала, что днем у тебя так много дел, я понял, что у тебя какая-то серьезная работа, – спросил Роман, и сразу же пожалел, что так прямо ей выложил свой вопрос.

– Роман, я тебе сейчас признаюсь. Пока это тайна. Была. Но тебе расскажу, потому что здесь полностью твоя заслуга. Ты сподвиг меня на это мероприятие, – тихо промолвила Мира, боясь, что ее услышат за соседним столиком.

Роман ухмыльнулся и не понял, что она сказала, но продолжал вслушиваться в ее рассказ. Она снова это сделала – удивила. “Как она это делает? Как так быстро приковывает внимание к себе? Ее веснушки так здорово танцуют, а глаза сверкают, как самая яркая звезда на небе, хочется смотреть и улыбаться. Вот чего мне не хватало. Возможно, это просто я уже перешел на следующую стадию моей холостяцкой жизни. Пора заканчивать с ней”, – подумал Роман, и в этот момент ей принесли расхваленный болоньезе.

– Отлично, я так проголодалась! Смотри, здесь потрясающий сыр. Он такой соленый, не такой, как у итальянцев. Я думаю, его делают у нас, – прошептала Мира, поднеся ладошку к губам, как будто рассказала тайну государственной важности, затем она накрутила на вилку пасту ни больше – ни меньше, а ровно столько, сколько помещалось ей в рот. Упаковала большую часть за зубы, а то, что оставалось, мигом втянула, как пылесос, при этом закрыв глаза и произнеся короткий звук “Ммм”. Один хвостик от пасты, который она быстро пыталась разместить во рту, шлепнула ее по носу, и теперь нос мило пестрил мясным красноватым соусом.

Увидев эту картину, Роман потерял дар речи. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь так ел. Он смотрел на нее, пока Мира не съела абсолютно таким же образом всю половину своей порции. Каждый раз она ела как в первый, периодически улыбаясь набитым ртом. Мира, дойдя до половины порции, взяла салфетку, вытерла губы и нос, положила осторожно вилку и пододвинула тарелку Роману.

Он настолько был поражен, что ему показалось, что она ест самое вкусное блюдо на свете. Взял свои приборы и намотал себе порцию пасты. И правда, она была вкусная, но не отличалась от обычной пасты. Поэтому он ел неторопливо и без такого восторга, которое мелькало секунду назад перед его носом.

Зато сейчас этот восторг немного выпил воды и начал открывать ему свою тайну:

– Ты кушай, а я тебе расскажу, что я делала. По профессии я – бухгалтер. Циферки люблю, но больше люблю людей, но не суть. Я недавно окончила институт, работала на ксероксе в одной конторе, а теперь устраиваюсь в банковский холдинг помощником бухгалтера. Пока только два этапа из четырех прошла. На следующей неделе еще два. И вот я встретила тебя с твоим идеальным штруделем, потом мы отправились тебе покупать костюмы, и ты мне подарил часы, вот эти, – Мира подняла руку и указала на часы.

– Я всю дорогу ехала домой и думала: как можно тратить такие большие суммы и дарить незнакомому человеку такие подарки, не требуя ничего взамен? И, когда приехала домой, меня осенило, что я тоже так могу. Надо всего лишь постараться. Я села, создала свой сайт о предоставлении бухгалтерских услуг, и всю ночь писала статьи по бухгалтерии и разрабатывала прайс-листы, услуги и так далее. Поэтому днем я спала как убитая, а вечером приехала сюда тебе сказать спасибо! – почти взахлеб протараторила Мира. Она рассказывала так, что Роман даже не помнил, как он доел ее вторую половину порции и рассмеялся от того, что он это сделал. Это оказалось для него очень легко и просто сделать. С ним все хорошо. Он остался жив. Чудеса!

– Я…Как…Почему ты смеешься? – обидчиво спросила Мира, она не могла поверить, что его рассмешит эта история. Сидела она с серьезным лицом, широко открытыми глазами, а голова наклонилась набок, казалось, что она вот-вот заплачет.

Роман смутился, а в глазах Миры засели потрясение и стеснение. Как его могло так унести? Эти эмоции ему были в новинку. Он сразу же собрался и никак не мог придумать, чем бы загладить свою вину. Поэтому решил, что лучший способ – сказать правду.

– Мира, прости. Я смеялся не над тобой и твоей историей. Я хохотал от радости – раньше я никогда не доедал за кем-то.

В этот момент принесли фетучини с фрикадельками и грибами. Роман быстро сообразил и предложил Мире:

– Хочешь, теперь я поделюсь с тобой своей половиной порции?

Мира кивнула и уверенно сказала:

– Только ты ешь, а я выберу сама то, что буду есть.

Роман согласился, но осторожничал. Он начал анализировать ее историю. Это заняло примерно полминуты, и он произнес удивительное для него открытие:

– Мы в какой-то мере привыкли подарки оценивать. И чем подарок дороже, тем сильнее человек чувствует должное перед дарящим. То есть ему кажется, что он обязан что-то сделать или тоже что-то подарить. Тяжелее тому, который находится в финансовом положении намного ниже. Здесь он думает, что никогда не сможет отблагодарить за дорогой подарок. Вопрос: зачем нужно благодарить подарком за подарок? Подарок не предполагает траты денег и усилий, чтобы его получить. Подарок не нужно отрабатывать. Если рассмотреть с позиции: тебе подарили, то и ты тоже должен подарить, тогда это будет уже не подарок, а сделка. Радость, возможно, и будет, но в моменте, а угрызение останется до тех пор, пока человек, принявший подарок, не исполнит данную себе установку. Если дарящий желает подарить подарок и ожидает аналогичных действий от одаряемого, то он не получит той радости и позитивной энергии, которая в несколько раз, причем для всех в этой системе, превысит ту, которая в моменте, и бонусом даст силы и, возможно, толчок на что-то духовное. Подарок принимают с благодарностью, которая и дает духовный рост дарящему. Важно его подарить просто так, не ожидая ничего взамен. Важно его принять просто так, не накидывая на себя обязанность что-то подарить в ответ, – Роман остановился, так как дальше уже не мог думать, он опешил от увиденного.

Мира в это время на свою вилку нацепила четыре из пяти полушампиньонов, так, что они еле там держались, и сделав тем самым в тарелке целых четыре… ЧЕТЫРЕ! дырки, быстренько их прожевала, а потом правой рукой стащила у него две фрикадельки.

Роман сначала начал нервничать, но практически сразу переключил внимание на Миру. Психологическим приемом, он мысленно отдал ей эту тарелку, и больше его блюдо не волновало. Все, о чем думал Роман, – об ее наливных губах, которые она иногда быстро облизывала, пытаясь вычистить их от соуса.

Глава 9

Желание поцеловать Миру заполняло всего Романа с ног до головы, все его сознательное и бессознательное. Он ничего и никого вокруг не замечал. Оно его душило. Да, про сказанное только что ею он подумал: “Она очень способная девушка, если чего-то хочет, сразу это делает. Берет и делает. Не думает, а пробует. Намного сильнее меня, хоть и прилично младше. Она даже у меня из тарелки стащила все грибы и мясо, оставила мне одни макароны, пока я тут философствовал! Но, черт, какие притягательные губы и сколько в них жизни”, – Роман заерзал, и понял, что теперь дырки в тарелке уже не так сильно его волнуют.

Сейчас он смотрел на ее быстро жующие скулы и щеки, которые надувались и немного втягивались, когда она издавала все тот же звук “Ммм”, казавшийся ему уже родным, милым и влекущим за собой. Роман смотрел на ее ключицы, элегантно выступающие, следил за ее скачущими веснушками, ее щедрой улыбкой и изящными ручками. Эта девушка завораживала своей женственной, хрупкой, романтичной и полностью открытой миру натурой.

Роман не мог уже спокойно есть. Он обдумывал план, как бы скорее прикоснуться к девушке и попробовать ее губы. И чем дольше он разворачивал события в своих фантазиях, тем его кровь начинала разгоняться быстрее, а организм уже начинал бить тревогу. И на своих инстинктах, как зверь, он внезапно поднялся, технично обогнул столик и приблизился к Мире. Он наклонился к ее уху так, что она видела его левую сторону: щеку, часть шеи и плечо, а его огромная ладошка с длинными пальцами расположилась перед Мирой на столе, другая рука находилась за ней на спинке мягкого диванчика, но ее не касалась. Роману можно было поаплодировать за выдержку. Мужчина, у которого не было женщины уже очень много лет, на великое свое удивление и инстинктивный порыв отведать свой трофей, сказал тихо ей на ухо, вдыхая запах волос и получая хотя бы небольшую часть личного пространства этой манящей дивы:

– Мира, составь мне компанию, я давно не танцевал медленные танцы. Я вообще их не танцевал, в принципе, из-за роста.

Затем он подумал и выругался про себя: “Почему танцевать? Ох уж, этот Купидон, что же со мной делает, какие танцы, блин?”

Мира не смогла ничего быстро обдумать из-за такой близости, она не ожидала, что он так вот возьмет и стол практически перепрыгнет. Поэтому свои мысли выпалила вслух:

– Оу, видимо, перегнула с фрикадельками, прости. И, не могу не сказать: у тебя прекрасная шея, так и хочется прикоснуться, – Роман невольно еще больше вытянул шею и гордо заискрился.

– Но, видишь ли, с танцами мы немного подождем, мне будет неудобно держать голову. Я это еще вчера поняла, когда тебя обнять за подарок не смогла нормально. Извини, правда, будет неудобно моей голове, тут шпили нужны или лучше платформу сантиметров на двадцать.

Роман снова рассмеялся от того, что снова эта девушка его отбрила, но сделала это очень невинно. Мира не поняла, чем конкретно его рассмешила, но приняла слишком сосредоточенный и серьезный вид и смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Польщен. “Шейных” комплиментов получать не приходилось еще, да, и про рост я даже не думал никогда. Моя супруга бывшая твоего роста, наверное, она тоже не испытывала комфорт от таких позиций, – каким-то супернизким, нежным голосом протянул как серенаду Роман, а про себя подумал: “Вот мне бы мозг этой красотки в свои двадцать. Настолько проста и пряма. И так легко может отстоять собственные интересы! Интересно, а поцеловать ты меня не хотела вчера случайно? Проверю-ка”.

Он взял ее за подбородок и нежно прикоснулся губами к ее губам. Она не сделала никаких движений, просто замерла от неожиданности. Мира не понимала, что ей делать в этом случае. Роман вроде ей нравится, но в то же время он ее отталкивает чем-то. Она не могла понять, отвечать ему взаимным поцелуем или нет. Да, его шея соблазнительна, его рука дотронулась до ее подбородка так нежно, что Мира от неожиданности опустила нижнюю челюсть и приоткрыла губы. А Роман воспользовался моментом очень технично и плавно проник в ее рот. Его язык был мягким и теплым. Мира ощущала только его кончик. В этом поцелуе нет любви, он больше напоминает аккуратную, неуверенную разведку для добычи сведений о противнике, местности и погоде. И, да, Мира готова к такому повороту, она видит его второй раз всего. Поэтому она быстро откинулась назад и тихо сказала:

– Роман, я не могу… на публике… Я тебя совсем не знаю. Извини.

Роман на секунду смутился, но быстро попросил прощения за такой скачок чувств. И решил практиковать выдачу собственных мыслей вслух, как это делает Мира:

– Мира, я сам не понял, видимо, это от того, что у меня давно никого не было. Я даже не смотрел ни на кого. Но вдруг появилась ты, такая легкая и удивительная, что я просто очень захотел тебя поцеловать.

“Ну, вот, опять это жалостливое лицо. Не смогу я с тобой ничего общего иметь, Роман. Как друг – не больше, да, и как друг ты сам не сможешь”, – заметила Мира, но нужно было этот неловкий момент как-то сгладить:

– Роман, раз уж мы о чувствах заговорили, так неожиданно и сразу во второй день знакомства, давай обсудим. Займи, пожалуйста, свое место, – она мягко, но в то же время по-наполеоновски указала на противоположную сторону, подождала, пока он пересядет напротив нее, и продолжила:

– Пойми: я не могу что-то начать, если человека не чувствую, и уж, тем более, не знаю. Мне нужно время, чтобы к нему привыкнуть и понять: смогу ли с ним быть. Я – однолюбка. Если люблю, то только одного, но, если чувствую взаимность и уважение. Если вижу, что мне что-то не нравится или меня начинают обижать – я моментально отворачиваюсь. Открываться вообще, наверно, только под старость лет научусь, – она искренне улыбнулась.

– Это если кратко обо мне и отношениях. Теперь о тебе и моем отношении к тебе – ты обаятелен, у тебя невероятно красивое спортивное тело, ты можешь меня обрадовать, у нас удается диалог. Но это пока все, что я могу сказать. К тебе меня не тянет. Вот ты меня поцеловал, но я не почувствовала ничего. Это уже звонок к тому, что я не смогу быть с тобой скорее всего. Я знаю только то, что ты щедрый и из Самары. И то не уверена: правда это или нет. Щедрость, конечно, считаю одним из самых крутых качеств мужчины. Поэтому ты легко можешь добиться расположения девушки к себе и ее удержать. Но я пока не хочу становиться ею, этой девушкой.

Пока юный оратор озвучивал волнующие его моменты – блаженная улыбка не сползала с лица Романа, по какой-то причине он считал уже своей это создание напротив и возжелал добиться ее. Из ее пламенной речи до него усиленно донеслись только все до единого комплименты в его сторону, остальное исчезало из памяти, не успев туда залететь. А Мира наивно не понимала, почему он улыбается. Его улыбка показалась ей глуповатой и все больше начинала нервировать. Но она не стала придавать этому значения, так как его мимики не знала и сделала вывод, что, возможно, это просто выражение лица такое.

– Мира, а что ты завтра делаешь? Завтра же пятница. Давай вместе куда-нибудь сходим вечером. У меня совещания весь день, а вечером я свободен, я тебе расскажу про себя, покажу фотографии, где живу. Я бы хотел с тобой познакомиться ближе и успокоить тебя, – вдруг сказал Роман.

Он искренне хотел, чтобы они встретились. Ему впервые за много лет хорошо в компании девушки. Он чувствует новый прилив сил, готовность к любовным подвигам и даже сбил себе двадцать лет в возрасте.

– Завтра я еду на собеседование днем. Вечером мне нужен отдых, потому что в субботу весь день я буду работать на конференции, – уже без энтузиазма сказала Мира, она вдруг поняла, что надо бы отстраниться и подумать насчет Романа, нужен ли он ей.

– Мира, приезжай завтра ко мне в это же время, я не причиню тебе беспокойства, буду держаться на расстоянии, даю слово, – Роман поднял правую руку и показал ей свою ладонь, указывая на то, что говорит правду.

– Нам нужно больше рассказать о себе друг другу, тогда ты поймешь, что я за человек. Что ты за человек – я уже понял. Ты мне очень нравишься. А в субботу мы с тобой можем провести день. Эта конференция важна для тебя? – Роман пытался ее всячески уговорить встретиться с ним, он уже “наседал” на нее. Мире это не нравилось, но она пока не могла понять, что с ним делать. Ответить тоже затруднялась и сказала:

– Если я завтра третий этап собеседования в холдинг пройду, скорее всего, буду в отличном настроении и тогда можно подумать о встрече. Но ненадолго, потому что у меня в субботу работа, договорились? – поставила точку вопросом, думая о том, что, если вдруг она не приедет, значит, будет хоть какое-то оправдание. Так решили и распрощались. Роман успел быстро сориентироваться и предложил Мире свою визитку, чтобы она ему набрала, как определится.

Глава 10

На следующий день Мира проснулась рано. Как ни странно, о Романе она не думала ни вечером, когда приехала, ни ночью, ни на следующее утро. Единственная мысль о нем, которая ее посетила, оказалась ни больше ни меньше такой: “Посмотрю, что будет дальше. С ним легко, но он, похоже, не тот, с кем мне будет комфортно”.

Роман же не мог уснуть очень долго, он мечтал обо всем, и в этих мечтах обязательно присутствовало теперь его новое молоденькое увлечение. Он чувствовал себя восемнадцатилетним парнишкой. Энергия била через край, строились планы о совместном будущем, и все эти мысли не заканчивались. С утра ему пришлось кое-как взять себя в руки и отправиться на совещания, которые длились чуть ли не вечность.

Мира же, как обычно, позавтракала, быстро собралась, села за оформление своего сайта, почитала статьи, написала новые, и пришло время выходить из дома в холдинг на собеседование к главному бухгалтеру. Она надела то же, что и в первый раз на собеседование, а волосы убрала так же – в пучок.

Приехала на десять минут раньше, зашла в кабинет к Елизавете Петровне спросить, куда ей идти.

– Кабинет напротив кулера. А там спросите, где она, если не будет на месте. Катя знает – подскажет.

Мира прошла мимо кулера, заглянув в тот кабинет, в котором первый раз ей показались грустные сотрудники, обратила внимание, что атмосфера не изменилась, а шестое место так же свободно.

Дверь в кабинете главного бухгалтера была открыта почти всегда. Она зашла и обнаружила там трех женщин и два свободных места.

Первая сотрудница, которая располагалась сразу напротив входа в кабинет, – Катерина – секретарь генерального директора Антона Владимировича на шестом этаже. Она организовывала рабочий день Антона Владимировича, распределяла водителей на задания, контролировала их, заказывала подарки всем на праздники, занималась вопросами по проведению корпоративов, собирала документы на подпись для второго этажа и относила их, отвечала на звонки и следила за кулером, чаем и туалетными принадлежностями.

Катюша сильно изменилась за время декрета: стала скромно одеваться, часто выглядела усталой, закипала ровно за две секунды, агрессивно ко всем относилась, преимущественно нервничала и в спокойном тоне редко можно было с ней поговорить.

За ней находился стол. За ним кто-то должен работать, но, видимо, пока его просто нет. “Может, отошел куда-то по делам”, – подумала Мира.

Рядом с Катериной восседала сбоку еще одна сотрудница, очень похожая на Катюшу. Но старше, мощнее и злее – Евгения Гомеровна, мама Кати, без собственного рабочего места, так как заведовала столовкой, заказывала обеды в офис, принимала их, накрывала на стол, убирала и вела учет. Когда в обед она находилась на кухне, там царил порядок, тишина, так как она включала громко или “Модный приговор”, или “Час суда”, или что-то про психологию. Все, кто приходил пообедать, вынужденно смотрели передачи Евгении Гомеровны. Начальники туда не заходили, обедали у себя или рядом в ресторанах.

Еще два свободных места в правом углу комнаты пустовали без сотрудников. За одним столом веяло прям благой аурой: его украшали рамочки, цветы, духи, цветы в горшках, перышки, блестяшки. Сам стол стоял не параллельно к катиному, а в углу по диагонали – нестандартно. Тот, кто за ним сидел, – “явно романтичная натура”, – подумала Мира. Стол не был перегружен документами и папками, но имел два монитора, больших – таких, видимо, чтобы скрывать то, чем занят сотрудник.

Рядом с этим ярким местом стоял малюсенький столик без монитора, нагруженный различными толстыми папками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.