Прислужник своего «Естества»

Дура ты во второй раз. У мужчин нет того, что есть у тебя. Того, что я сейчас буду использовать. Куночки твоей опухшей, и от этого очень даже сжавшейся: чтоб обеспечить мне «плотный контакт»! Вот ею сейчас и займусь. Ноги вот только твои приведу в надлежащее положение. Да Дюрекс особо тонкий надену…

Ноги развёл в стороны, расположив горизонтально, с помощью верёвок: вытащил из потолочных блоков, да перезакрепил концы на боковых. Завёл на блоки, стоящие подальше от того края, где оказалась её промежность – почти за голову. Балерина же. Ха-ха. Противовесы-грузы поставил пока по пятьдесят кило на каждую верёвку.

Вот теперь она действительно напоминала морскую звезду: руки в стороны, да ноги – широко раздвинуты. Бери меня, сволочь извращённая – не хочу!..

Хочу, конечно.

Ноги теперь располагаются горизонтально, мышцы напряжены, и растяжка у неё действительно – как у балерины: то есть – практически сто восемьдесят градусов. А попозже попробую сделать и побольше: грузов у меня хватает. Проволоки, что крепили её таз и бёдра у мест сгибов, теперь почти полностью скрылись из вида, и, судя по-всему, доставляли ей вполне адекватные мучения – она рычала и выла сквозь зубы. Ничего, голубушка: у меня все рассчитано и проверено: кожу не перережет!

Мне вдруг пришла в голову нехорошая мысль: дай, думаю, поунижаю. Посмотрю, сломлена она, или ещё пытается корчить гордячку. Говорю:

– Если ты сейчас поумоляешь меня отпустить тебя живой после секса, обещаю и правда – отпустить тебя. Только уж, пожалуйста, со слезами и пожалобней.

Ага, как же – поумоляла она. Таких яростных проклятий и ругательств я почитай, лет двадцать ни от кого не слышал. Надо же! А, похоже, там, в театре – культурой-то… И не пахнет! Я до этого слышал такие цветистые обороты только от своей…

Неважно. У меня здесь не автобиографические записки, а дневник проведения опытов по сексуальным извращениям.

Словом, взялся я снова за плётку, да обработал её ноги по всей доступной теперь нежной внутренней поверхности – от коленочек точёных, до самой промежности. Которой досталось, понятное дело, больше всего остального. И так приятно было смотреть, как она конвульсивно сжимается и дёргается!

Напрягала девушка сдуру все мышцы промежности, не понимая, что так доставляет себе гораздо больше мук: надо было читать в детстве в школе мемуары Горького – как его «обрабатывал» дедушка ремнём.

Через двадцать минут, когда она уже даже стонать не могла, закатились снова её глаза – голова откинулась, мышцы и жилы-канаты на шее, которые до этого, казалось, так напряжены, что вот-вот порвутся, исчезли, и тело обмякло на станке – девушка, так сказать, стала временно недоступна.

А ничего. Я не гордый. Подожду.

Правда, чтоб не ждать уж слишком долго, я снова дал ей-таки понюхать из бутылочки с нашатырным спиртом. Сперва она не реагировала, но потом, смотрю, ноздри затрепетали, и голова пытается отодвинуться. Ну, с добрым утром, ласточка моя!

Глаза, когда она их открыла, навели меня на кое-какие нехорошие подозрения. Думаю, не переборщил ли – а вдруг съедет, как говорится, с глузу, или, проще говоря – спятит от перенесённых страданий. Тогда все мои усилия – насмарку. Трахать хихикающее и понимающее происходящее не лучше, чем брюква какая, создание – никакого интереса!

Но вот она проморгалась, и, похоже, хотя бы частично очухалась: смотрит снова с пониманием. И, разумеется, с ненавистью. Если бы взглядом можно было прожигать дырки, во мне бы точно штук восемьсот напрожигали бы! К счастью, я догадался обложиться снаружи асбестом. (Шутка!)

Зато это навело меня на мысль о толстой сигаре, которой можно бы поприжигать эти самые бёдра по нежной когда-то, а сейчас – покрасневшей и вспухшей внутренней поверхности, снабжённой огромным количеством нервных окончаний. Да и всё прочее, где этих окончаний ещё больше, как описано в книге про приключения агента САС, какого-то там Малко… Но эту мысль я запихал обратно в память невостребованной – я ненавижу сигареты. И уж тем более сигары. Курить ради даже такого интересного действия, как прижигание – не собираюсь. В конце-концов, есть, скажем, и моя газовая плитка. И гвозди. И серная кислота. Вот только потом неудобно возиться, оттирая с пола все эти потёки и пятна. Пока не хочу с этим заморачиваться.

Девушка между тем, похоже, полностью очухалась, и вижу, что результаты воздействия плётки ощущает в полную силу. Вот теперь, когда там, внизу, всё у неё распухло, кровоточит и саднит, самое моё время. Вот только…

Как бы снова не отключилась в самый неподходящий момент. От банального обезвоживания – вон как хрипит и сипит.

Подхожу с пластиковой баклажкой, вливаю ей в рот подсоленную воду. И – удивительно! – она уже не выделывается, а действительно жадно эту воду глотает! Чуть не захлёбываясь!

Пей, пей, дурочка. Не понимаешь пока, что это – не сострадание с моей стороны, а банальный расчет.

Просолённое тело и кишечник лучше проводят электрический ток!

Но вот и выпила она полбаклажки. Баклажку убираю. Одеваю пресловутый Дюрекс, и смазываю конец вазелином – иначе внутрь её, солнышка моего столь долго и тщательно подготавливаемого, и не проникнешь…

Всё оказалось даже лучше, чем я себе представлял: куночка у Аминочки моей многострадальной оказалась – просто блеск!

Сразу видно: хоть тут до меня наверняка перебывало немало балерунов, и прочих партнёров по танцам или сексуальным утехам, но девушка сама ещё не рожала. Поэтому всё плотно, упруго, и облегает, как перчатка – руку!

Ну и я уж не подкачал. Растянул удовольствие на целых четыре минуты – дольше сдерживаться не смог: «готов» же был практически!..

Восторг! Нет реально: такого наслаждения я давненько не!..

Ах…

Но всему прекрасному приходит конец…

К последним судорогам моих движений, когда я уже в голос орал и сам, эта дурёха, стонавшая и оравшая теперь лишь вполголоса – похоже, даже напоённая, осталась без сил! – снова в меня плюнула. И разрыдалась. Я так понимаю, от бессилья. Однако вот слёз практически не было – вероятно, высохли от стресса. Ничего, сейчас восполним.

Беру снова баклажку с подсоленной водой, заливаю в ротик. Теперь плюётся: похоже, догадалась, что неспроста там вкус – солоноватый!..

А неважно это, красавица ты моя.

От новых мук тебя это не спасёт.

Потому что если не подготовлю себя и жеребца своего к третьему «заходу», глядя на твои муки, так хотя бы видео классное сниму. И потом, просматривая его, буду – !..»

Но вот и пришло время.

Сопя и вожделея, забираюсь я на эту механическую куклу.

Наваливаюсь. Попасть рабочим органом куда надо – запросто: приспособился!

И вот – понеслась!

А хороша она: стонет, и глазки подкатывает, словно и правда – что-то такое испытывает! Сильная программа! (Не иначе – мужики писали!) Но меня не обманешь.

Что – жаль. Было бы легче.

А так – приходится, прикрыв глаза, вспоминать. И представлять. Как я глумился и пытал всех тех красоток, что прошли через мой подвал!

И уж если эти воспоминания не возбудят, так не знаю, что и делать!..

Хотя что за чушь.

Любого настоящего, то есть – нормально ориентированного мужчину! – они ещё как возбудят! А у некоторых могут возбудить и нехорошие желания.

Типа – и самим попробовать сделать так!..

 У себя в комнатке Элизабет сразу села к компу.

Ну-ка, вывести на экран схему коммуникаций нижнего уровня. Так. Теперь проверим: нигде ничего красным или оранжевым не светится. Стало быть – порядок. И можно с чистой совестью ложиться спать. Да только вот…

Не спится ей в последнее время, даже когда устала так, что коленки трясутся…

И даже знает она, в чём дело.

Почитала она чёртовы дневнички этого гада. Андрея.

И очень, если честно, они её воображение возбудили! Как и фото и видео из его личного дела. И когда вспоминает – так прямо всё и саднит, и становится влажным там, в глубине её кошечки, всегда чисто на инстинктивном уровне вожделеющей настоящего мужского достоинства, а не грубого и равнодушного фаллоимитатора! Пусть и очень большого…

С другой стороны – трудно представить, что такому видному и породистому самцу – кто-то из тех, древних, дур, мог не дать! Или…

Или они были уж очень сильно избалованы. Огромным выбором мужчин. Доступностью секса. Доступностью секса с любым понравившимся мужчиной. И отсутствием отказов со стороны последних.

Нет, безусловно, этот Андрей – мужчина видный. И с какой стороны ни посмотри – привлекательный. Есть в нём некий… Животный магнетизм. И сила самца и хищника – ощущается в каждом движении! Словно, действительно – тигр какой. Особенно, когда подкачался на тренажёрах – последние его фото, сделанные с месяц назад, показывают настоящего качка! Пропорционально сложенного, статного, с приятным лицом. Большие глаза стального цвета, волевой подбородок, широкие скулы. И пусть общее впечатление несколько портит неряшливая причёска – это ерунда. От автопарикмахера ещё никто идеально постриженным не выходил! А короткую, ёжиком, армейскую стрижку, на которую их автомат, вообще-то, рассчитан не был, особо сильно испортить нельзя…

Да. Она отлично осознаёт, что отдалась бы такому – запросто. И её не особо сильно пугает даже перспектива, что её будут истязать перед сексом!

Потому что потом, после боли и унижений, так приятно было бы предаться необузданной страсти, ощущая себя, как Предтечи, полностью принадлежащей своему мужчине! И хорошо бы делать это… Почаще!

Да, она много думала над тем, как бы сделать так, чтоб заполучить этого Андрея в своё, так сказать, личное, персональное, пользование. Владение. Но не получится.

Потому что здесь, в Андропризоне, всюду натыканы видеокамеры, картинки с которых сходятся в центральной диспетчерской. Где денно и нощно сидят дежурные. Контролирующие ситуацию. И пусть на последнем подземном уровне, где она сегодня работала, таких камер всего три, но уж они поставлены так, чтоб контролировать все три главных продольных коридора. А если камеры отключить, немедленно примчится дежурная бригада техников. Плюс охрана!

С другой стороны – что ей даст попытка выкрасть их единственного мужчину, и укрыться с ним на малопосещаемых служебных уровнях?

А вот именно: ничего. Ну, пусть она и успеет предаться пару раз необузданному сексу с этим мужчиной её мечты – дальше-то что?!

Их тут же отследят, отловят. Его – в изолятор. Её – в карцер. А потом – и в тюрьму. Там, на континенте. Пожизненно.

И вот вопрос: стоит ли разовый секс, пусть и с воплощением её эротических фантазий – свободы? А ведь в тюрьме будут кормить совсем не так хорошо, как здесь. Где рацион – особый. Витаминизированный. Антарктида же! Бежать некуда, и подножного корма, типа ягод, фруктов-овощей, или хотя бы тушканчиков каких – ноль! И всё – привозное!

Поэтому сам собой возникает другой план: выкрасть предмет её воздыханий так, чтоб уж никто их отловить и разлучить не мог!

Но тогда единственное место, куда они могли бы бежать, не боясь замёрзнуть насмерть, и не выбираясь из сложного подземного Лабиринта на поверхность, на верную смерть – старая база нацистов! И пусть до неё десятки километров – но путь вполне проходим! И в соединяющем эти сооружения тоннеле – не холодно!

Зато туда сунуться преследователи просто не посмеют!

Потому что там – и до сих пор, возможно, работающие, охранные автоматические системы. Правда, и отсутствие отопления. И полное отсутствие продуктов. И…

Много чего ещё – «и».

Но нужно признать: после второй попытки «разведать и освоить», когда погибли четыре женщины-сапёра, и одна – эксперт по электронным средствам слежения, никто больше в тоннель, соединявший когда-то Андропризон, и обширный, и заброшенный тоже пять столетий назад комплекс «Новая Швабия», не суётся. Во избежание. И в связи с отсутствием смысла. Сам Андропризон-то – до сих пор полностью – не «освоен»!

И даже если предположить, что Андрей, как хитрый и соответствующим образом разбирающийся в технике, мужчина, сможет преодолеть все эти охранные системы, нужно признать: без запасов пищи, и тёплой одежды им там банально – не выжить!

Следовательно, нужно эти самые запасы пищи – приготовить. И перенести туда. В тамбур, соединяющий Андропризон – с тоннелем, ведущим в нацистский комплекс. А ещё – там же припасти и тёплую одежду. И смену нижнего белья. И оружие. И…

Много чего ещё. Нужного на первое время. Пока они не смогут добыть какого тюленя. Или пингвина.

Но вот проблема.

Одна она всего этого не достанет. Как не сможет и отключить видеокамеры коридоров. Как не сможет и выпустить Андрея из его изолятора.

Следовательно, нужно найти сообщниц! Едино, так сказать, мышленниц!

То есть – тех, кто тоже недоволен тем, что столь качественный самец используется – не по назначению!!!

То есть – не дарит неземное наслаждение несчастным девушкам, истосковавшимся по естественной ласке, крепкой мужской руке, и другим его крепким органам! И которые готовы забеременеть естественным способом, а не быть «осеменяемы» шприцем с дозатором, словно племенные коровы! Или кобылы.

В плане контроля видеокамер она, пожалуй, могла бы договориться с Жаклин Бьёрк, та явно вожделеет этого Андрея не меньше её самой! Ну а «прикрыть» их сверху, от начальства, могла бы только Анна Болейн, Координаторша.

Во-первых, она перецапалась с Советом, глава которого её терпеть не может, и воспользуется любой промашкой, только бы – деклассировать! Ну а во-вторых, очень похоже, что Анна и сама бы не прочь с этим Андреем… И – с извращениями!

Осталось только смирить гордыню, и признать, что этот мужчина – будет принадлежать не только ей. Но и её сообщницам. А сообщниц потребуется как минимум – три.

И кое-какие мысли и намётки в этом плане у Элизабет уже есть…

Потому что последняя «соучастница предполагаемого похищения» – начальница внутренней охраны, Магда Крамер. И оружием эта крепкая и ходовая дама уж точно сможет разжиться запросто! Просто взяв его из арсенала!

Осталось с ними только договориться – но так, чтоб её сразу же не упекли в карцер, как провокаторшу. Саботажницу. Или даже – диверсантку!..

Покусившуюся на «достояние Общества»!

«Поставил я свою любимую газовую плитку снова на стол. А стол подвинул к её правой ручке. Гвозди сороковки с обрубленными шляпками, которые я раскалил докрасна, чтоб загонять ей под ногти, не должны успевать остыть.

Скосила эта козочка на меня свои выразительные глазки. Увидела, конечно, что собираюсь делать теперь. Вижу: напряглась.

Ну и я смотрю ей в глаза. Ясные они у неё, конечно, и очень выразительные.

И вижу я, как она пытается сама себя пересилить. Ну, то есть – хочет показать мне изо всех сил, что сломлена! И якобы очень боится того, что сейчас буду делать!

Но актриса из неё …еровая. Потому что несломленный её дух, её внутренняя сила так и прёт из-под показного смирения. Но зато тон ей «доработать» вполне удалось:

– Умоляю! Вы же – не зверь! Я же вижу, понимаю, что вы всё это делаете только затем, чтоб в моём лице отомстить всем остальным женщинам! Которые над вами издевались. И смеялись. И ничего вам не давали! И я понимаю, что раз мне в конце предстоит электрический стул, оставлять меня в живых вы не собираетесь.

Но я заклинаю вас всем святым, что у вас ещё осталось! Пощадите! Ведь вы уже получили от меня всё, что хотели! И необузданный секс, и наслаждение от того, как я мучаюсь! И крики и стоны!

Ведь больше ничего я вам дать не смогу!

Никаких новых ощущений! А только снова – крики, стоны, проклятья!

Ну что вам стоит?! Я поклянусь всем святым, что есть уже у меня – никогда и никому про вас не рассказывать! А если я умру, или просто пропаду, когда вы мой труп закопаете – моя мать точно умрёт! А братишку отдадут в детский дом!

Хм-м-м…

А умеет она убеждать. Пусть даже до этого я эти аргументы и слыхал.

Хоть глаза и говорят о том, что вовсе не сломлена, а хитрит.

И дело не в том, что понимает, что после того, как я изуродую ей ногти – возврата к старой, единственно известной ей профессии – не будет. Потому что не сможет она залечить пальчики настолько, чтоб выполнять свои поддержки, движения и всё прочее, что положено делать с партнёром по па-де-де и прочем таком, без жуткой и постоянной боли.

С другой стороны, понимаю я, что на слово женщины, да ещё в таком положении, полагаться – ну никак нельзя. И буду я распоследний дурак, если поддамся её мольбам, и отпущу. Ну, вернее – отвезу куда-нибудь подальше от моего дома, да и выгружу у какой-нибудь больницы: как поступила героиня Умы Турман с Софи в фильме «Убить Билла».

А заставила она меня всё равно – приостановиться. И даже задуматься.

До этого мне, конечно, приходило в голову, что самый надёжный способ отделываться от трупов – это закапывать их, да поглубже, прямо тут, на моём участке.

С другой стороны – копать и нудно и тяжко. Это – если убью её часа через три, как планировал, всё равно придётся ждать часов до двенадцати, пока все соседи угомонятся. И места во дворе не так уж много. Максимум – трупов на двадцать. Но отпустить…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.