Потерянный геном

Леонид Важенин

Потерянный геном

Геном – совокупность наследственного материала, заключённого в одной клетке. В процессе многолетних исследований выявлено, что человеческий геном содержит примерно двадцать пять тысяч активных генов, которые кодируют последовательности белков. Но это лишь 2 % от всего генетического материала. Остальная часть – 98%, является не кодирующей и считается мусорной ДНК.

Почему же в таком совершенном организме столько мусора? Что с ним произошло? И значит ли это, что геном человека когда-то работал на все 100%?

3 мая 1991 года.

Околоземная орбита. Шаттл «Ланкастер»

07:15 по UTC.

– Эх, какая же всё-таки красотка наша матушка Земля, – глядя в иллюминатор, восхищенно произнёс Лоренс.

– Лейтенант, тебя хлебом не корми, дай красотками полюбоваться, – усмехнулся Андерсен.

– Да, я ценитель красоты, а что в этом плохого? – запальчиво парировал бортинженер, наслаждаясь видом планеты.

– У тебя всё готово, ценитель? – продолжил полковник. – До начала испытания два часа.

– Так точно, командир. У Лоренса всегда всё готово, – отрапортовал бортинженер и, оттолкнувшись от иллюминатора, медленно проплыл мимо пилота озабоченно колдующего у приборной панели.

– Как там продвигаются дела, Джек? – поинтересовался у пилота полковник.

– В процессе осознания, командир.

– Что-то случилось?

– Да чёрт его знает. Не могу понять. Помехи какие-то странные идут.

– А ты фары протирал, колёса пинал? – съюморил Лоренс.

– Ну, вот ты давай и займись этим. Ты же у нас бортинженер, – не оценив шутку, проворчал пилот. – Только глянь для начала антенну. Она в порядке?

– Она-то в порядке, – вдруг изменившимся голосом проговорил Лоренс, уставившись в стекло иллюминатора. – Командир, вам стоит на это взглянуть…

3 мая 1991 года.

NASA, Центр пилотируемых космических кораблей в Хьюстоне, штат Техас.

07:30 по UTC.

– Хьюстон Ланкастеру, Хьюстон Ланкастеру.

– Хьюстон на связи. Ланкастер, слушаем вас внимательно.

– У нас нештатная ситуация, слева по траектории корабля мы наблюдаем неопознанный объект.

– Вас понял, Ланкастер. Включите систему визуального контроля в режим постоянной трансляции.

– Уже сделано, Хьюстон. Система в режиме онлайн. Вы видите это?

– Странно. На мониторах ничего подозрительного в зоне видимости нет. Системы телекоммуникации присутствие каких-либо объектов не фиксируют. Что показывают ваши приборы?

– Так в том и дело, что на наших мониторах тоже пусто. И радары ничего не обнаружили, словно никакого объекта нет. Хотя мы ясно его видим. Возможно, произошел сбой в системе телекоммуникации. Попробуем перезагрузить систему.

– Принято, Ланкастер, выполняйте перезагрузку.

– Перезагрузка завершена. Хьюстон, прошу подтверждения о стабильности системы.

– Да, система стабильна, но данных о нахождении рядом с вами объектов мы не получаем. На мониторах чисто. Полковник, может быть, там и нет ничего?

– Думаете, у нас коллективная галлюцинация, Хьюстон?

– Не обижайтесь, я должен был вас об этом спросить. Хорошо, опишите объект. Что за невидимка там у вас нарисовалась?

– Объект темно-серого цвета продолговатой формы, с какими-то длинными отростками. Очень похоже на жука. Короче, не совсем приятное зрелище.

– На каком удалении он от вас?

– До него, предположительно, около двух миль, но без данных телеметрии оценить реальное расстояние и размеры не представляется возможным. По моим ощущениям это нечто очень большое.

– Как объект себя проявляет?

– Он неподвижен, как огромный дохлый таракан. Только что-то мне подсказывает, что он не дохлый. Такое чувство, что за нами наблюдают. С виду все вроде спокойно, но кто знает, что у этого таракана в голове.

– Что хотите предпринять?

– Минуту, Хьюстон…

– Ланкастер, что там у вас происходит? Держите постоянную связь.

– Вас понял, Хьюстон. Бортинженер предлагает применить новый прототип лазерного наведения, который мы собираемся испытывать, подключить его к системе прямо сейчас и попробовать просканировать объект.

– Но мы ведь его еще не тестировали, возможны внештатные ситуации.

– Да куда уж внештатнее? Хьюстон, просим разрешение на применение SLI-J4.

– Одну минуту, я должен посоветоваться с инженерами… Добро, Ланкастер, разрешение получено. Уделите особое внимание настройкам. Да и вообще будьте там предельно осторожны.

– Спасибо за заботу, Хьюстон. Без сарказма. Будем начеку.

– Как думаете, сколько уже времени объект находится около вас?

– Точно сказать не можем. Система его не засекла. Да и мы не сразу его увидели, бортинженер случайно заметил. И всё же, очень странно, почему мы его видим, а электроника нет.

– Мы отправили запрос на корректировку наших ближайших спутников слежения. Возможно, они смогут что-то прояснить. Что там со сканером?

– Идет загрузка системы… 87%… 95%… Система загружена. Сканер готов к работе, прошу разрешения на активацию. Пора пощекотать таракана лазером.

– Действуйте, Ланкастер, удачи.

– Сканер активирован, ждём подтверждения поступающих данных.

– Пока информации нет…

– Хьюстон, у нас срочное сообщение. Хьюстон…

– Что произошло?

– Объект резко ушел в сторону Земли, мы потеряли его из виду.

– Вы смогли определить направление?

– Движение было в сторону Атлантики. Хьюстон, похоже, к нам гости…

3 мая 1991 года.

NASA, Центр пилотируемых космических кораблей в Хьюстоне, штат Техас.

10:30 по UTC.

В аудитории зала совещаний главного управления собралась экстренная комиссия по расследованиям инцидентов на орбите во главе с её председателем генералом Харрисом. Комиссия ожидала полковника Томпсона, руководителя центра безопасности спутникового базирования, с докладом о внештатной ситуации, произошедшей несколько часов назад на орбите космического челнока STS-39D Ланкастер.

Войдя в помещение, полковник сразу же направился к председателю и что-то тихо ему сообщил, показывая на принесённую с собой папку.

Генерал, кивнув в ответ, объявил: – Полковник Томпсон, прошу довести до членов комиссии информацию с борта шаттла Ланкастер.

Подойдя к трибуне, полковник достал из папки отчёт и, взглянув на присутствующих, сообщил:

– Сегодня в 7:15 по UTC поступило сообщение с борта STS-39D о визуальном контакте с неопознанным объектом, который, по утверждению экипажа, находился в непосредственной близости от челнока. Во время идентификации новым прототипом сканера объект резко ушел в сторону поверхности планеты… Вот, в принципе, и всё, чем мы располагаем, – глядя на генерала, отчитался докладчик. – Кроме сообщения экипажа Ланкастера, у нас нет других данных, подтверждающих эту информацию, так как система телекоммуникации шаттла, а также наших спутников слежения, находящихся в этой зоне, не зафиксировала нахождение неопознанных объектов ни рядом с Ланкастером, ни вообще на орбите. Поэтому мы не можем с уверенностью утверждать, что некий неопознанный объект находится сейчас в непосредственной близости от Земли, и в данном случае полагаемся только на слова экипажа.

– Полковник, вы знаете кодекс. Пилоты и астронавты обязаны докладывать обо всех происшествиях в полете, даже если они кажутся совершенно невероятными, – напомнил генерал. – А вот наша с вами задача перепроверить эти данные, сделать соответствующие выводы и вынести решения. Я склонен верить полковнику Андерсену. Он не новичок в своем деле и передавать сообщения по зашифрованному каналу связи, не убедившись в их достоверности, вряд ли бы стал. Как вы объясните то, что при наведении на объект лазера, тот резко ушел с орбиты в сторону Земли? Есть вероятность, что пришельцы посчитали такие манипуляции опасным для себя и вышли из зоны воздействия. А если предположить, что это так, то произошла действительно серьезная внештатная ситуация, и мы должны перевести систему защиты в красный уровень опасности и доложить об этом президенту.

– Мне кажется, генерал, торопиться с такими выводами не стоит, – парировал полковник. – Сообщений о визуальных контактах поступает много, однако ни одного подтверждения зарегистрировано так и не было. Этот случай не исключение. Мы не уверены, что НЛО вообще существует, а тем более находится где-то у земли. Пока у нас не будет достоверной информации о присутствии инопланетного объекта, делать какие-то выводы преждевременно. Я не сомневаюсь в компетенции экипажа, но они могли ошибиться, приняв преломления света или космический мусор за летающий объект. А кроме показаний экипажа, мы не получили других сведений о внеземном космическом аппарате.

– То, что наши системы телекоммуникации и визуальной связи ничего не увидели, еще не факт отсутствия контакта. Ведь, возможно, мы имеем дело с цивилизацией гораздо высшей формы развития. И вполне допустимо, что наши приборы просто не смогли зафиксировать объект или были им ослеплены.

– И всё-таки подтверждений этому нет.

– Может, потому и нет, – задумчиво проговорил генерал.

Наступила небольшая пауза, члены комиссии тихо загалдели, обсуждая сложившуюся ситуацию.

– Какие будут предложения? – наконец, спросил председатель, внимательно посмотрев на присутствующих и, не услышав вразумительного ответа, перевёл взгляд на докладчика.

– Я предлагаю всё же уровень опасности оставить без изменений. Нам не нужны лишние разговоры. Узнает пресса – поднимут панику, – заявил полковник. – Мы просто усилим наблюдение всеми возможными способами, в том числе новейшими разработками, которые тестируются в данный момент на STS-39D. Ведь если верить экипажу, именно их применение стало причиной резкого маневра НЛО. А как только у нас появятся новые данные, подтверждающие или опровергающие существование инопланетного присутствия, мы вновь соберемся и примем решение.

– Хорошо, – согласился генерал. – В связи с особой секретностью, приказываю вам вести это дело лично и о всех новых данных докладывать немедленно. Держите ситуацию на полном контроле, фиксируйте и анализируйте всё, что даже косвенно может касаться этого инцидента…

I

30 июня 2015 года.

В одном из колледжей Лондона.

– …А теперь переходим к самому интересному и приятному, – с удовольствием произнес профессор физики доктор Дэвид Фримен и, сделав паузу, многозначительно обвел взглядом присутствующих в зале.

Это был главный актовый зал колледжа. Обычно пустующий и одинокий, он оживал лишь во время торжественных мероприятий. А в этот вечер, посвященный не только окончанию учебного года, но еще и событию, которое непременно войдет в историю колледжа, было особенно многолюдно. Желающих оказалось так много, что свободного пространства не осталось даже в проходах. Здесь собрался весь цвет науки и педагогики Лондона. Свои места в зале заняли местные и приглашённые из разных школ и колледжей преподаватели, кураторы, профессоры университетов, а также обязательные важные персоны из административного совета. Но всё же, в основной массе, это были, конечно же, учащиеся. Ведь именно для них проводятся такие торжественные мероприятия. И вот эта студенческая братия разных уровней и возрастов, вперемешку с родителями, заполонила все пространство вокруг.

Дождавшись всеобщего внимания, доктор Фримен продолжил: – По итогам соревнований среди средних школ и колледжей, право участвовать на международной универсиаде по физике в Бостоне получил… – тут профессор вновь сделал короткую паузу и, насладившись моментом торжественной тишины, объявил. – …Учащийся нашего колледжа Дэнис Купер! Прошу победителя подняться на сцену.

Оратор приветственно улыбнулся и развел руками, приглашая отличившегося к себе.

Из глубины рядов под одобрительные аплодисменты зала вышел темноволосый юноша и, смущаясь от всеобщего внимания, направился к сцене. На вид парню было лет пятнадцать, не больше. Невысокий, стройного, даже слегка худощавого, телосложения, обычный парнишка. В среде сверстников он ничем особо не выделялся. Учился прилежно, посещал обязательные факультативы, участвовал во всех спортивных и культурных мероприятиях колледжа, но каких-либо выдающихся результатов ни в учебе, ни в спорте не проявлял. Словом, считался рядовым среднестатистическим студентом, таким как все. И всё же о нём знало почти всё учебное заведение. Настоящее имя парня было Денис, но звали его на английский манер Дэнис или просто Дэн.

Всего год назад Дэнис приехал учиться в Лондон, но за это время уже проявил качества, определяющие характер. Он не стремился в лидеры и не казался тихоней-«ботаном». Был молчалив и не очень общителен, хотя во многих обсуждениях и спорах имел свою точку зрения, которая порой была абсолютно противоположной позиции большинства. И это было не самомнение спорщика. Купер умел приводить в дискуссии такие аргументы, что после них спор просто заканчивался. Такая спокойная уверенность парня вызывала у сверстников неподдельное уважение и симпатию.

Однако не всем эта уверенность была по душе. Особенно старосте учебной группы Майку Роллинзу. Тот был лидером по натуре и видел в Дэнисе скрытую угрозу для своего авторитета.

Внешне он являлся полной противоположностью Куперу. Высокий кудрявый блондин Роллинз любил находиться в центре внимания и ревностно относился ко всему, что касалось его престижа. И хоть Дэн не стремился влиять на окружающих и навязывать свое мнение, увлеченный своим статусом Майк чувствовал в нём конкурента. Это не давало ему покоя, и всеми способами староста пытался доказать, кто тут главный.

Чтобы быть сильнее противника, нужно знать его слабые стороны. Но как ни старался, Роллинз не мог их найти, не мог «раскусить» этого непонятного выскочку и от этого просто бесился. Все попытки старосты вывести Купера на эмоции, задеть за живое, не приводили ровным счётом ни к чему. Дэн не реагировал на нападки и невозмутимо парировал выпады в свою сторону, чем лишь подливал масло в огонь, ещё больше раздражая Роллинза. Это скрытое противостояние чувствовали все вокруг, тем самым выделяя Купера из общей студенческой массы.

Ну а Дэнису лидерство было просто ни к чему. У него было другое увлечение – физика. Купер отдавал ей почти всё своё свободное время, а после приезда в Лондон, узнав, что есть возможность участвовать в универсиаде, решил использовать этот шанс и погрузился с головой в подготовку. По этой же причине за год учёбы в колледже у него не появилось друзей. Ну, то есть приятели, конечно же, были, но друзей, с которыми можно делиться самым сокровенным, Дэн не завёл. Возможно, потому, что не очень хотел кому-то открываться, а может, просто не встретил того, кого бы смог назвать другом.

Считается, что пятнадцать лет – возраст, когда общение между сверстниками встает на первый план, и даже родители в это время не в таком авторитете, как друзья. Это тот период, который называется трудным, ведь именно в это время обостряются все противоречия в характере подростка, формируется его будущее видение мира. Подросток пытается доказать и сверстникам и взрослым, что он уже не ребёнок, а серьёзная, имеющая своё мнение, личность. И такие проявления порой проходят очень болезненно.

Для Дэниса же это было сейчас неважно. Он и так знал, что уже не маленький и что-то кому-то доказывать не собирался. Его не беспокоило, что будут думать о нём и как его воспримут сверстники, которые как раз и старались всем доказать свою состоятельность, затевая бесконечные интриги между собой. И может быть, поэтому Куперу было неинтересно с ними. Он не был замкнутым, но сближаться с кем-то и делиться своими мыслями ему не хотелось. И даже то, что он собирается участвовать в универсиаде по физике, мало кто знал. Словом, для сверстников Дэн был скорее «тёмной лошадкой», и эта путевка на универсиаду удивила многих.

Но особенно это удивило и разозлило старосту Майка. И дело даже не в том, что Купер опять посягнул на его лидерство. Роллинз был не только старостой учебной группы, он неплохо знал физику и считался первым претендентом на поездку в Бостон.

Майк – сын Саманты Роллинз, секретаря приёмной комиссии Оксфордского университета. Высокая должность позволяла этой властной даме пользоваться своим положением и, зная о предстоящем событии, та не упустила возможность настоятельно рекомендовать администрации колледжа выставить на участие в нём кандидатуру своего сына.

Так бы и произошло, если бы преподаватель физики профессор Фримен, отвечавший за подготовку кандидатов, не убедил администрацию отдать предпочтение никому не известному, но подающему большие надежды Дэнису Куперу. Это стало полной неожиданностью для Роллинзов, и своим решением профессор нажил себе врага в лице секретаря приемной комиссии Оксфордского университета. А Майк, видя, как уплывает возможность поездки на международное мероприятие, возненавидел своего заклятого конкурента ещё больше.

Купер был в курсе родственных связей Роллинза и понимал, что шансов получить заветную путёвку очень мало, но парень верил в свои силы и шёл до конца, применяя все свои накопленные знания.

А накопил он их уже немало. Еще с детства Дэниса занимала физика. С ней он познавал мир. Ведь всё, что происходит вокруг, действует по законам физики, и на основе её принципов и явлений можно решить сложнейшие задачи.

Но тем и привлекательна эта точная наука, что знания, полученные в процессе изучения, открывают дорогу к другим тайнам. Делая поразительные открытия, люди находят в них новые загадки. И чем больше получаешь ответов, тем больше появляется вопросов. Этот процесс бесконечен.

Всё это Дэну было безумно интересно. А привил интерес к такой загадочной точной науке, законы которой действуют не только на земле, но и во всей вселенной, его отец. Купер старший, физик по образованию, занимался изучением физических процессов в условиях космоса. Его рассказы о далеких галактиках, о происходящих в них глобальных изменениях

были настолько увлекательные, что Дэнису хотелось узнавать об этом все больше и больше. И отец с сыном часто просиживали допоздна, глядя в ночное небо, обсуждая всякие странные явления происходящие далеко от Земли.

Такое стремление познавать мир в итоге и определило дальнейшую судьбу парня. Он решил пойти по стопам отца и изучать тайны вселенной. Купер старший поддержал выбор сына, и после школы юный физик отправился учиться дальше, в Лондон, где и смог завоевать одну из трёх путёвок на международную универсиаду.

Бостонская универсиада – это престижное мероприятие, проходящее раз в два года. Чтобы посоревноваться в знаниях, на неё съезжаются студенты из Европы, Америки и Канады. Участие в ней давало возможность попасть на главные состязания физиков – международную олимпиаду, а так же шанс на выигрыш первого приза – гранта в двадцать тысяч долларов, который в этом году предоставила Американская ассоциация учителей. Такой приз стал бы неплохим подспорьем для будущей карьеры и отличным стимулом, за который можно и побороться.

Понятно, что умных и достойных ребят, думающих так же как Дэн и желающих победить, соберётся немало, и выиграть в этой борьбе будет невероятно сложно, но даже само участие в соревнованиях международного уровня для Купера уже было большой удачей. Пусть универсиада – это лишь ступенька на пути к успеху, и главные сражения ещё впереди, возможность участия в состязаниях такого масштаба стала для парня сейчас самой важной победой. И хоть Дэнис и верил в себя, такой результат для него стал неожиданно приятным. Поднимаясь на сцену и получая из рук профессора путёвку, парень был невероятно счастлив, и от волнения его сердце колотилось как сумасшедшее. Лишь одного сейчас не хватало Дэнису. Это тёплых объятий отца. Ведь он может гордиться сыном.

Универсиада должна была состояться через месяц в Бостоне, столице штата Массачусетс, который расположен на Восточном побережье США в Новой Англии. Этот город назван в честь английского Бостона, городка графства Линкольншир – родины первого губернатора Массачусетса Джона Уинтропа. От нового Бостона до доброй старой Англии свыше пяти тысяч километров, а это более восьми часов полета над бескрайними водами Атлантического океана.

Возможно, для кого-то перелет от материка к материку был обычным рейсом, но для Дэна это казалось невероятным захватывающим путешествием.

Нет, конечно же, он летал на самолетах не раз. Однако самый долгий полет был всего три с половиной часа – от Москвы до Лондона. А тут больше восьми, да к тому же над океаном. Такой вояж Дэнису ещё не доводилось совершать, и он слегка волновался.

Подготовку команды из трёх участников, перелёт и проживание во время проведения универсиады взяла на себя ассоциация университетов Великобритании, привлёкшая к этому состоятельного спонсора. Команда из трёх человек была уже определена: кроме Купера к соревнованиям готовились ещё два счастливчика.

Одного из них, то есть, точнее, одну, Дэн уже знал. Эта девочка училась в Кембридже. Они встречались на семинарах по физике. Её имя Лера, Лера Крайтон, – худенькая, рыжеволосая девчонка с большими серо-голубыми глазами.

Парень неожиданно поймал себя на мысли, что запомнил её глаза. Да, в этой девочке что-то было. Купер сразу оценил её знания и способности. В викторинах, проводимых на семинарах, Лера показывала себя очень достойно и была опасным конкурентом. А сейчас Дэн видел в этой девчонке не конкурента, а сильного партнера по команде.

Третьего участника Купер не знал, но эти двое были сейчас ему, наверное, важнее всех, ведь им предстояло вместе бороться за главный приз универсиады. И эта борьба за грант в двадцать тысяч долларов будет не из легких.

В ожидании, как известно, время тянется мучительно долго, но для Купера оно пролетело незаметно. Видимо мысль о будущем событии настолько волновала, будоражила и одновременно пугала, что хотелось подольше оттянуть приятное ощущение предвкушения чего-то грандиозного, и это желание словно ускоряло время.

Позвонив отцу и посовещавшись с ним, Дэн решил не лететь домой, а остался в Лондоне и полностью посвятил время подготовке к соревнованиям.

Дни напролет он просиживал в аудитории, где профессор Фримен проводил с ним консультации.

В один из таких дней Дэн от него узнал, что мать Майка Роллинза подала заявление в ассоциацию с требованием пересмотра результатов отборочных соревнований. А самого профессора за то, что он якобы в личных целях использовал свою должность как инструмент давления на решение судейской коллегии, потребовала уволить. Главным доводом было то, что некоторые участники, получившие путёвку, не имеют гражданства Великобритании и поэтому не имеют права участвовать в соревновании.

Для Дэна это была неприятная новость, ведь он приехал учиться в Лондон издалека, но Фримен заверил Дэниса, что он на его стороне и будет защищать своё решение до конца.

Ассоциация за всё это время команду ни разу не собирала, объясняя это тем, что каждый из участников должен готовиться по индивидуальной программе. Соберут всех для консультации по процессу соревнований и по условиям проживания лишь перед самой поездкой. Это было несколько странно, беря во внимание то, что члены команды должны всё-таки знать друг друга.

Только на этот вопрос ответ был простой – соревнования индивидуальные, и достижения каждого участника – это его личный вклад в общую копилку. Лишь в финале состоятся общекомандные состязания, по итогам которых команда, набравшая больше всех баллов, завоюет главный приз.

За индивидуальную подготовку Купер не беспокоился, профессор был фанатом своего дела, и консультации шли полным ходом. Но за неделю до поездки у доктора неожиданно возникли какие-то непредвиденные обстоятельства и тот, не объясняя причин, срочно уехал из Лондона. Это ничего хорошего не предвещало, ведь судя по тому, что рассказывал Фримен, поездка могла сорваться.

Отгоняя от себя тревожные мысли, Дэн в оставшиеся дни решил просто расслабиться и отвлечься. Закрывшись в своей комнате, которую снимал в доме в двух кварталах от колледжа, он устроился на кровати и погрузился в чтение фантастического романа о космических пиратах.

Роман оказался безумно увлекательный. Сюжет, уносивший читателя далеко за пределы нашей галактики, волновал и держал в напряжении, и Купер, поглощенный невероятными межзвёздными приключениями, дни напролет проводил время за чтением, почти не выходя из комнаты. Хозяйка дома – мадам Оливия Флетчер, заметив такое необычное затворничество своего квартиранта, то и дело стучалась к нему в дверь справиться о его состоянии. А Дэн, увлечённый сюжетом, в ответ просто отделывался стандартными фразами и лишь изредка вылезал из своей «берлоги», чем вызывал неподдельное беспокойство хозяйки.