Мелкие неприятности

Гренд

Мелкие неприятности

Моим родителям посвящается

Искушение и наказание

Не знаю как другие, но я устроен таким образом, что постоянно возвращаюсь мыслями в прошлое. Сейчас модно заниматься саморазвитием, и я сталкивался с тем, что некоторые так называемые коучи на тренингах говорят о том, что вспоминать и заново переживать те моменты, которые случились когда-то в прошлом, вещь бесполезная, мол, все равно ничего исправить невозможно и лучше сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. Но лично я с этим не согласен. Мало того что сам часто вспоминаю, а еще сейчас попытаюсь ненадолго погрузить в свое прошлое и вас. Хочу поведать всего о нескольких эпизодах из своего далекого детства. Они где-то смешные, а где-то поучительные, и, возможно, кто-то, кто меня знает, прочитав эти строки, поймет, почему я стал именно таким, какой есть на сегодняшний день. И как знать, может быть, именно те мелкие неприятности, пережитые в раннем детстве, о которых я собираюсь вам поведать, позволили мне избежать более крупных ошибок уже во взрослом возрасте.

Москва, 1974 год… Для меня он стал эпохальным. Именно в этом году я пошел в первый класс престижнейшей школы с музыкальным уклоном, расположенной всего в каких-то паре километров от Кремля, и меня там сразу же определили в хоровую капеллу мальчиков. Причем женщина, проводившая предварительное прослушивание соискателей, с таким пристрастием цокала языком, оценивая мой слух и вокальные данные, что мама моментально утвердилась во мнении о том, что меня неминуемо ждет успех, никак не меньший, чем у самого Робертино Лорети1. Я думаю, что, кроме того, она была под впечатлением грандиозного всесоюзного триумфа Сережи Парамонова, юного солиста БДХ (большого детского хора Центрального телевидения и Всесоюзного радио СССР), знаменитого исполнителя песенки крокодила Гены из мультфильма про Чебурашку и шлягера того времени «Товарищ песня» из популярного, только что отснятого сериала «Как закалялась сталь»2.

Мой небогатый репертуар был чем-то схож с парамоновским:

– Там вдали, за рекой, зажигались огни, в небе ясном заря догорала, – сходу затягивал я хит времен гражданской войны из того же фильма своим тоненьким голоском по каждой маминой просьбе, и слушатели тут же начинали закатывать глаза и охать, предрекая мне какое-то невероятное музыкальное будущее. Я так же иногда исполнял некоторые другие песни, но тематика была примерно та же: «Катюша», «Орленок», «Тачанка».

Меня вообще воспитывали в буденовских традициях. Мама работала в доме пионеров и обычно старалась брать меня с собой на всевозможные внешкольные детские мероприятия, но особенно старалась внести свою лепту в мое патриотическое воспитание баба Аня. Это мама моего отца – заслуженная работница Госплана, в то время находящаяся уже на пенсии. Меня частенько оставляли под ее неусыпным присмотром, вместо того чтобы вести в детский сад. Таким образом, родители считали, что убивают двух зайцев сразу: не дают скучать бабушке и просвещают внука. И она к вопросу просвещения подходила весьма добросовестно. Стихи Пушкина и Лермонтова, Фета и Тютчева то и дело шли в ход, создавая, возможно, даже избыточное, давление на мои, пока еще не окрепшие маленькие уши. А еще были бабушкины рассказы о тогда уже умершем муже и, стало быть, моем деде, заслуженном ветеране партии, орденоносце и участнике гражданской и отечественной войны. Однако про родного брата белогвардейца, эмигрировавшего в годы гражданской войны и впоследствии работавшего в парижском такси, баба Аня скромно умалчивала, и, надо сказать, правильно делала. Распространяться о такого рода вещах в то время было не принято. Мало ли что. Тем более что все связи с ним Анна Алексеевна прервала еще в зародыше, несмотря на отчаянные попытки того наладить контакт с родными оставшимися в Советской России.

Видимо, для меня, тогда пятилетнего, мощнейший поток информации от бабушки оказался критическим, и в конце концов я не выдержал и сотворил нечто такое, за что меня потом к ней уже долго не пускали.

А случай вышел, прямо скажем, трагикомичный. Я, как обычно, носился по квартире, во что-то там играл и вдруг заметил, как Анна Алексеевна, налив себе чаю и отрезав добротный кусок кекса, подошла к столу в гостиной и неспешно начала усаживаться, предвкушая приятную трапезу. В моей голове тут же созрела кровожадная идея. Где-то глубоко внутри я понимал, что так поступать неправильно, что бабушке будет очень больно, и мне потом не поздоровится, но соблазн был настолько велик, что я просто ничего не мог с собой поделать. Баба Аня медленно опускалась на стул, а борьба внутри меня продолжалась очень недолго, ведь моя коварная задумка требовала молниеносных действий. И когда она оказалась в одном мгновении от соприкосновения с сидением, я подлетел и выхватил злосчастный стул из-под бабушкиной попы. Я не понимал почему, но мне отчего-то очень хотелось это сделать, и я не удержался, получив при этом какую-то необъяснимую разрядку и испытав неподдельное удовольствие.

Что было дальше, несложно себе представить. Я, конечно, сразу же, как мог, начал поднимать ее с пола, попутно поясняя, что все произошло само по себе, а я тут просто мимо проходил. Но Анна Алексеевна мне почему-то не поверила и, едва придя в себя, несмотря на все уговоры и отчаянные просьбы никому ничего не рассказывать, бросилась к телефонному аппарату, находящемуся в общем коридоре коммунальной квартиры. Остаток дня, проведенный в ожидании приезда разъяренного отца, для меня показался просто вечностью…

Баба Аня в результате моего хулиганства слава богу особо ничего себе не повредила, а сам этот случай добавил мне пищи для размышлений. Я, конечно же, не призываю вас выдергивать стулья из-под бабушек, но иногда в жизни очень хочется чего-то запретного, пусть даже за это и грозит жестокое наказание. А рисковать или нет – это уже выбор каждого.

А еще в семьдесят четвертом наша семья наконец-то получила отдельную двушку, и мы переехали в Бирюлево…

«На дальней станции сойду» – именно так называлась песня Владимира Шаинского на стихи Михаила Танича из одного детского фильма, снятого тоже где-то в эти годы. Это был именно наш случай.

Бирюлево-Пассажирская… Теперь, чтобы попасть домой, нам необходимо было сесть на Павелецком вокзале в электричку и лишь через сорок минут сойти с нее на этой захолустной станции. Причем ее название для нас, чувствовавших себя тогда коренными москвичами, звучало как личное оскорбление. Только вслушайтесь в это слово – Бирюлево! Словно какая-то хабалка встревает в разговор интеллигентных людей, внезапно выкрикивая его. Кто-то, возможно, возразит, что, мол, хорошо, что еще Пассажирская, а не Товарная. Так в том-то и дело, что даже станция Бирюлево-Товарная и та была ближе к Москве, чем наша. И единственное, что для меня могло скрасить мучительный путь домой, так это шоколадное эскимо с орехами за двадцать восемь копеек, которое я каждый раз с переменным успехом клянчил у мамы, проходя мимо продавщицы мороженого на Павелецком. А еще постоянно звучавший из вокзальных громкоговорителей хит того времени в исполнении Анны Герман. Это, конечно же, была «Надежда» – бессмертное творение Александры Пахмутовой и Николая Добронравова:

Светит незнакомая звезда

Снова мы оторваны от дома…

Загадочный коммунальный мир

Слова из этой замечательной песни можно было легко применить и к нам. Хоть отдельная квартира в те годы и была мечтой каждой советской семьи, а желание заполучить ее было очень сильным, после переезда все наши розовые очки вмиг испарились. Уж больно было далеко добираться. Это усугублялось еще и тем, что переехали мы в нее из самого центра Москвы. Из шикарного дома, расположенного в районе Патриарших прудов. Там в нашем распоряжении была просторная тридцатипятиметровая комната в коммуналке, в которой я имел собственный закуток, отгороженный большим одежным шкафом. Та коммунальная квартира была просто невероятных размеров. Множество комнат располагалось по обе стороны длинного, г-образного коридора. Начинался коридор просторной ванной комнатой и уборной сразу на несколько кабинок, а с другой стороны его венчала гигантских размеров кухня, на которой каждый представитель нашего жилища имел свой рабочий стол и шкаф для хранения всякой утвари. В смежной комнате с кухней находилась гладильная и постирочная. Соседей по квартире у нас конечно было очень много, сейчас уже точное количество не помню, но определенно более двадцати человек. Но и это обстоятельство, теперь, после переезда, не казалось мне таким уж большим недостатком.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Итальянский певец, в подростковом возрасте (в первой половине 1960-х годов) завоевавший мировую известность.

2

В мультфильме и фильме песни исполнялись другими исполнителями.