Невеста проклятого дракона

– Хорошо поработали, ребята, – довольно хохотнул молодой голос.

Сквозь щель между досками сидения скамейки я увидела черноволосого красавца, который удовлетворенно рассматривал повозку и распростертого в ней Феоктиста Игнатьевича.

– Ух ты, сапоги-то красные! – радостно взревели где-то рядом. – И одёжа добротная.

Бездыханное тело верховного жреца тут же осквернили, стянув с него всю одежду. Я зажмурилась от прискорбного зрелища и забилась как можно глубже под скамейку. В голове крутилась совершенно глупая и несвоевременная мысль: «Надо было и ему надеть платье храмовницы». Огни вокруг заплясали, один из факелов опустился недалеко от моего лица.

– Воро-о-он! – заорал голос, на этот раз сиплый, словно простуженный. – Тут еще и баба!

Я в ужасе распахнула глаза и встретилась взглядом со злобными маленькими глазками, в которых плескались похоть и предвкушение. Массивный лоб, выступающие надбровья и оскаленные в плотоядной ухмылке почерневшие пеньки зубов не предвещали ничего хорошего.

Над повозкой моментально нависла куча рож – молодых, старых, щекастых, скуластых… – и всех одинаково страшных. Воздух кончился, выдавленный запахом дешевого пойла и немытых тел.

– Глянь-ка, и впрямь баба…

– Че прячешься, сладенькая, выходи, не обидим…

– Чур, я первый!

– Лесной дух тебе в печень, а не первый. Я нашел, моя баба!

Я задрожала, сжалась в комок, стараясь забиться дальше под лавку. Уж не знаю, что там жрец говорил про ведьм, но встреча с разбойниками теперь казалась мне худшим, что только могло случиться.

Глава 10

В ту же минуту между ними возникло еще одно лицо, молодое и чистое. Черноволосый красавчик, видимо тот самый Ворон, внимательно оглядел меня и фыркнул:

– Разуйте глаза, это не баба, это храмовница. Тронешь ее – и век удачи не видать.

Разбойники недовольно заворчали и отступили в тень. Какая хорошая примета! Мне оставалось только возблагодарить этот мир за такие удачные суеверия.

– Вылезай, – сказал мне Ворон и, похлопав по скамейке, добавил: – Сиди тут.

Ослушаться его я не посмела и выбралась из своего укрытия.

– Здравствуйте, – зачем-то сказала я, усаживаясь на жесткое сидение и расправляя платье.

Впрочем, внимания на меня уже никто не обращал. Разбойники отошли от повозки и, встав в кружок, начали разрабатывать дальнейший план действий. Я бы с удовольствием занялась тем же, но абсолютно ничего не приходило в голову. Убежать далеко в этом лесу мне бы все равно не удалось. Наверняка тут стаями бродят всякие волки и медведи. И уж с ними-то у меня не было ни малейшего шанса дожить до утра. Поэтому я только вслушивалась в разговор головорезов.

Всего их было человек десять. И все, как на подбор, огромные и страшные. Их главарем, судя по всему, был Ворон. Говорил в основном он. Остальные слушали, склонив лохматые головы.

– Завтра утром поедем в город. Загоним повозку и то, что взяли в прошлые разы. С храмовницей нас ни один гвардеец не посмеет остановить.

– До утра еще много времени… – осторожно сказал кто-то из верзил. – Отдай нам бабу… Удача – конечно, дело хорошее… Но и баба тоже неплохо.

А вот разбойники могли бы быть и посуевернее. Я напряглась и превратилась в слух. Что-то мне подсказывало, что последнее слово останется за этим самым Вороном. Но то, что остальные разбойники загудели, словно потревоженный улей, оставляло мало надежды на благоприятный исход.

– Ворон, уже два месяца баб не видели… Ну че с ней станется-то, а? Мы так, тихонечко…

Изо всех сил я надеялась, что это общество еще не доросло до демократии, где все решается мнением большинства. И мои чаянья оправдались.

– Нет, – спокойно сказал вожак. Но было в этом спокойствии нечто такое, что даже я вздрогнула, а ропот мгновенно стих. – Знаю я ваше «тихонечко». Те две девки после вашего «тихонечко до утра не дожили, не забыли? Доберемся до города, хоть всех баб оприходуйте. Эту – не трогать, все поняли?

Он запрыгнул на повозку и сел рядом, не обращая на меня никакого внимания. Пробормотал несколько непонятных слов, и транспортное средство снова пришло в движение. Остальные залезли на лошадей и поскакали впереди, освещая дорогу факелами. Довольно скоро мы свернули в чащу. Ветки деревьев хлестали по лицу, но я стоически переносила все испытания. Через какое-то время дорога стала шире, а потом мы и вовсе выехали на широкую поляну. Навстречу нашей процессии высыпала толпа. О боги, сколько же их всего, этих немытых джентльменов удачи?!

Возле нескольких длинных шалашей, накрытых ветками деревьев, горели костры, над ними в котлах что-то булькало. Стояло несколько повозок, нагруженных до самого верха какими-то тюками. Добыча, видимо, которую завтра в город повезут вместе со мной. Если доживу…

– Отбой! – скомандовал главарь, и разбойники уныло разбрелись, ворча и бросая на меня красноречивые взгляды.

Наша же повозка поехала дальше и остановилась возле небольшой деревянной избушки в конце поляны.

– За мной, – сказал Ворон и спрыгнул вниз.

Я тоже спрыгнула и, стараясь не отставать, торопливо поднялась по скрипучим ступенькам и нырнула в дверной проем. А то ведь зазеваешься и все, здравствуй, ночь развлечений с лесными уродцами.

К моему облегчению, дверь разбойник тут же захлопнул, да еще и запер, лязгнув массивным засовом.

Ворон чем-то погремел, и через мгновение вспыхнула свечка. Ее неровный дрожащий свет выхватил из темноты кучу какого-то барахла за занавеской и две двери: одну справа, другую прямо, в которую мы и вошли. Это была комната, довольно просторная. У одного окна стоял грубо сколоченный стол, вокруг которого примостились деревянные лавки, у другого – массивная низкая кровать, тоже самодельная.

Больше в комнате ничего не было, разве что неподалеку от той двери, через которую мы вошли, обнаружилась еще одна, маленькая, точь-в-точь как в каморке папы Карло. Вот только золотого ключика у меня, увы, не было.

– Ешь, – сказал Ворон, выставляя на стол глиняный кувшин с треснутым горлышком и большой ломоть хлеба.

Разбойник привалился к стене, засунув руки в карманы. Не смея спорить, я села на лавку и вцепилась в предложенное угощение. Хлеб оказался черствым, зато молоко, которым была наполнена посудина, – свежайшим. Честное слово, в супермаркете такого не купишь.

Пока я ужинала, Ворон наблюдал за мной странным взглядом, заставлявшим нервничать. Так кот смотрит на мышь, прежде чем съесть. Правда, перед этим он ее не откармливает.

– Спать будешь там, – мрачно скомандовал он, ткнув пальцем в кровать. – Перед окнами голая не разгуливай, за дверь не высовывайся. Будешь слушаться – никто тебя не тронет, ясно?

Гостеприимно погасил свечу и вышел, закрыв за собой дверь.

При тусклом лунном свете я быстренько допила молоко и нырнула в постель. Судя по всему, матрас был набит сухой травой. Пахла она просто одуряющее, а еще кололась, проникая сквозь грубую ткань.

Не успела я подумать, что в таких условиях уж точно не засну ни на секундочку, как сознание отключилось и я погрузилась в сон.

Глава 11

Я не погрузилась в сон – я упала в него камнем. И почти не удивилась, что снова оказалась не одна – рядом с тем же незнакомцем, с которого всё и началось. На этот раз я его хорошо видела. Упрямый подбородок, четко очерченный рот, аристократический нос и непонятного цвета глаза. Темные, бездонные, не глаза – погибель женского рода. Единственный мужчина, тот, кроме которого мне никто не нужен. Всё каким-то невероятным образом сложилось воедино. Эрдар – принц, дракон и мой ночной любовник. Да, именно он приходил ко мне тогда во сне, оставив на память розу на плече.

А потом отказался от меня. Тогда, в беседке.

Отказался… Вдруг и сейчас откажется, оттолкнет? Было бы очень обидно снова оказаться отверженной. Нет, так неправильно. В конце концов, это же сон! А во сне все может быть, как я хочу. Да-да! В жизни он может делать все что угодно, но над моими снами никто не властен. Даже драконы. И принцы.

– Ты… – хрипло выдохнула я. – Наконец-то…

Он так же молча смотрел на меня, но в глубине его невозможных глаз жарко полыхнуло что-то. В ответ по телу прокатилась волна возбуждения, сладко заныло внизу живота. Я облизала пересохшие губы и лениво потянулась, закинув руки за голову, медленно раздвигая ноги. Он не шелохнулся, но я почувствовала, как запястья и лодыжки словно невидимой петлей захлестнуло, пригвоздило к постели, не дернуться… Я сглотнула. От одной мысли, что лежу вот так – распятая, беспомощная, с бесстыдно раскинутыми ногами, и он может делать со мной все, что захочет… От одной этой мысли по жилам растеклось томительное предвкушение, а сердце забилось где-то в горле.

Его пальцы легли на запястье, заскользили вниз, словно изучая, узнавая. Покружили, едва касаясь нежной кожи в сгибе локтя, плавно спустились, провели по бокам, слегка задев потяжелевшую грудь. От сладкой пытки мутилось в голове, кожа горела, болезненно истончаясь. Горячие ладони легли на лодыжки, погладили и поехали вверх, сминая подол. На секунду руки пропали, и я всхлипнула от чувства невыносимой потери, заметалась по кровати.

– Тс-с-с…

Я открыла глаза и в качающемся мареве то ли увидела, то ли почувствовала, как его губы приближаются к моим. Наконец-то… Поцелуй был нежный и ускользающий, словно бабочка крылом задела. Я потянулась следом, не в силах оторваться. Он целовал меня снова и снова, сначала томительно неспешно, дразня, потом жарче, горячее. Его руки скользили по влажной коже, мяли, тискали, задирали грубую ткань, пока все платье не оказалось сбито до подмышек. Мужские ладони накрыли грудь, жадный рот втянул ее вершинку, тело словно разрядом тока прошило. Я невольно скосила глаза и застонала. Вид моего порочно распластанного тела, голого, если не считать полоски трусиков, его смуглые руки на моей белой коже, и то, что он со мной сейчас вытворял – все это немыслимо возбуждало. Я выгнулась, подставляя груди для новых и новых развратных поцелуев. Желание разгоралось в теле, раскаленной лавой неслось по венам, стучало в висках, плавило кости. Под кожей вспыхивали и гасли искры, раскаленный воздух жег легкие. От бесстыдных поцелуев, прикосновений, от ощущения горячей мужской ладони, гладящей между ног, хотелось извиваться и кричать, но из перехваченного горла вырывались только вздохи и стоны почти болезненного удовольствия.

Секунды спеклись в минуты, минуты – в года, года – в вечность. Я плыла вне времени и пространства, в мареве желания, трепете прикосновений, огне объятий. Он не торопился, доводил до неистовства и останавливался, чуть отступал, и начинал сначала. Его запах, вкус его губ, желание, от которого почти больно. Наслаждение дразнило и ускользало, казалось, этой сладостной пытке не будет конца.

– Пожалуйста… Пожалуйста…

Слова выталкивались с трудом, я молила, уже толком не понимая о чем. И ответная сладкая тяжесть мужского тела, жар чужого дыхания на шее, стон, сорвавшийся с губ, распухших от поцелуев, блаженная наполненность, та, которой так не хватало. Ни прошлого, ни будущего, только сейчас, с ним, здесь… Перед глазами мелькали звезды, мир качался быстрее, быстрее. Воздух кончился, под кожей метались тысячи огненных искр. Еще несколько яростных толчков… Внизу живота словно что-то взорвалось. Я застонала и выгнулась, чувствуя, как тело прошивают нестерпимо-приятные судороги, одна за другой. Мир закрутился и навалилась темнота…

Что-то было не так. Определенно не так. Сквозь марево сна в нос лез запах вина и пота. Чужого пота. Руки, что жадно мяли мою грудь, тоже были чужими, совсем непохожими на руки моего дракона и очень, очень реальными…

Сон моментально слетел, я распахнула глаза. И в ту же секунду чужой влажный рот смял мои губы, язык проник в рот и требовательно задвигался внутри. Что происходит?!

Ворон! Разбойник… Суровая и опасная реальность, которая сменила сладкий сон.

Глава 12

Я протестующе замычала, чудом вывернулась и, скатившись с кровати, бросилась к дверям.

– О-о-о, детка любит, чтобы мужчин было много? – настиг насмешливый голос. – Уверяю, там куча парней, давно не видевших бабы. Они будут рады.

Замок был заперт, что совсем не удивляло. Но, может, и хорошо, что заперт, с одним-то разбойником проще договориться, чем с толпой. К тому же он кажется воспитанным. Почти… Я беспомощно обернулась:

– Ты же обещал!

– Я передумал, – Ворон по-прежнему валялся на кровати, лениво наблюдая за мной сквозь прищур. – Ты так сладко стонала…

– Неправда… – я покраснела так, что даже ушам стало жарко.

Он пошарил в постели и вытащил… трусики.

– Ты что-то потеряла, – он покачал их на пальце, втянул носом воздух. – М-м-м-м… Хочешь забрать?

Я помотала головой, лихорадочно соображая, что делать.

– Правильно, – ухмыльнулся разбойник и выразительно вильнул задом. – Нам они сегодня не пригодятся. Иди ко мне.

– Не надо, пожалуйста… – взмолилась я и твердо добавила: – Я не хочу!

– Мне плевать, что ты хочешь! – рявкнул Ворон. Добродушие и налет галантности слетели с его лица как маска, что велика на пару размеров. Он похлопал ладонью по кровати рядом с собой и скомандовал: – Сюда! Лучше по-хорошему.

Я незаметно огляделась. Комната хоть и большая, но спрятаться негде, отовсюду вытащит и… Разве что та маленькая дверь в двух шагах от меня. Куда-то же она ведет? Хоть в чулан с мышами, хоть в подвал с крысами, лишь бы изнутри запиралась…

– Храмовниц нельзя трогать! – напомнила я, потихоньку двигаясь к заветной двери и молясь, чтоб все получилось.

– Детка… – фыркнули с кровати. – Это сказочка для моих людей, чтоб не пытались попользоваться твоим сладким телом, – одним прыжком он вскочил на ноги и теперь подкрадывался ко мне: большой, опасный, чужой. – Во всяком случае, до того, как им попользуюсь я.

Ворон кинулся на меня и распял по стене, пытаясь поцеловать. Я дернулась, его рот оставил обжигающий след на моей щеке.

– Хочешь поиграть? – Ворон ухмыльнулся и похотливо двинул бедрами.

Я пыталась пнуть его коленом в пах, но он вовремя увернулся, расцепив на мгновение свои железные объятия. Этого было достаточно, чтобы я нырнула ему под руку и рванула к маленькой дверце. Стальная рука обхватила за талию и поволокла назад, припечатав спиной к его животу, и сквозь грубую ткань платья я почувствовала, как он возбужден. Боже, помоги мне! Его вторая рука жадно тискала мои груди, я брыкалась и царапалась, словно взбесившаяся кошка, потом изогнулась и наслаждением впилась зубами в разбойничье запястье. Ворон сквозь зубы выругался, протащил меня через комнату и с силой бросил на кровать. Я мгновенно с нее слетела и метнулась прочь, но споткнулась и упала на четвереньки. От боли в коленках дыхание перехватило, перед глазами поплыл красный туман, сквозь который услышала:

– Какой вид…Ты хочешь, чтоб я взял тебя именно так?

Он задрал подол платья, накинул мне его на голову и со свистом втянул в себя воздух. Мужская ладонь легла между ног, жадно щупая нежную плоть. Я дернулась и перевернулась на спину, он тут же навалился сверху и, перехватив мои запястья, прижал их к полу над моей головой, легко удерживая одной ладонью. Я отчаянно забилась в мешке из чертова платья, пытаясь сбросить насильника, отползти, забиться куда-нибудь в угол, а еще лучше просто исчезнуть.

– А ты горячая, детка… – хрипло выдохнули в ухо, – Давай, ерзай, это меня заводит…

Урод! Я изо всех сил мотнула головой, целясь в то место, откуда слышались звуки. От удара из глаз посыпались искры, в шее что-то хрустнуло, а эта скотина лишь выругался, ни на секунду не переставая меня лапать.

– Я буду кричать! – с ненавистью прошипела я.

– Ори, – чужое колено вклинилось между ног, разводя их в стороны, его ладонь грубо сдавила грудь. – Если хочешь, чтобы сюда ворвалось полсотни разгоряченных мужиков.

Я затихла, с ужасом осознав, что помощи ждать неоткуда. Разбойник сильнее меня, за дверями толпа таких же подонков, Феоктиста Игнатьевича может и в живых уже нет, а тому, ради которого меня сюда притащили, я не нужна. Эта мысль меня оглушила, и сквозь блаженное отупение, я чувствовала, как насильник задирает выше ткань платья, подставляя мои груди холодному воздуху. Одну из них он схватил горячим ртом, кусая и от этого распаляясь еще больше, в то время как рука жадно щупает меня между ног. Мне было все равно, лишь бы быстрее все закончилось…

Чужие зубы впились в сосок, боль отрезвила, вырывая из покорного оцепенения. Нет! Не позволю!

Глава 13

Я на мгновенье замерла, собираясь с силами и оценивая свои шансы. Мое недолгое оцепенение пошло мне на пользу. Рука, что стальным капканом прижимала к полу мои запястья, слегка ослабла, видно, Ворон решил, что жертва смирилась со своей участью. Он терзал своим ртом мои груди, сыто урча, словно кот, дорвавшийся до вожделенной сметаны, и совершенно не ожидал того, что случилось дальше. Я выгнулась дугой и, рывком освободив руки, моментально стряхнула подол с лица, изо всех сил вонзая ногти в наглую рожу разбойника. Он мотнул головой, но восемь глубоких кровавых полос украсили его щеки. Взвыв от боли и неожиданности, Ворон отшатнулся и залепил мне звонкую оплеуху

– Сука! – он замахнулся, чтобы ударить еще раз…

Этой доли секунды хватило, чтобы вывернуться из-под тяжелого тела и, откатившись в сторону, перевернуться на живот. Вскочить я не успела… Сзади больно дернули за волосы, рывком опрокидывая меня на спину. От удара о жесткие доски перехватило дыхание, из глаз посыпались искры. Ворон снова притиснул к полу мои запястья, грубо сжав щеки другой рукой.

– Начнем сначала, кошечка? – глумливо шепнул он. Я протестующе замычала. – Брыкайся сколько угодно, но больше не вздумай кусаться или царапаться. А то сорву с тебя все эти тряпки и голую выкину за дверь. Там сразу найдут, чем занять твой хорошенький ротик. И все остальное… Правда до утра от тебя мало что останется. Мне будет жаль.

С этими словами он жадно облизал мои губы и впился в них поцелуем. Я крепко зажмурилась.

В безвыходных ситуациях в нашем мире молятся. Какие боги управляют этим миром, я не знала. Но, видимо, привычка обращаться к высшим силам победила. В порыве отчаянья я мысленно взмолилась: «Помоги, помоги, помоги…». Был у моего послания и адресат. Уж не знаю, почему, но эта моя мольба была обращена к дракону. Только вот приходить наяву принц не торопился.

Ворон оставил в покое мой рот, и я почувствовала, как поперек живота вдавилось колено, прижимая меня к полу. Послышался треск раздираемой ткани, груди коснулся прохладный воздух. Разбойник издал довольный рык и навалился на меня всем телом.

«Помоги!»

Да все бесполезно! Никто меня не услышит, никто не придет. Из глаз потекли слезы, странным образом унося отчаяние, на смену которому приходила ярость. Что ж, пропадать, так с музыкой!

– Раздвинь ноги, – хрипло приказал Ворон, задирая подол моего платья.

Его рука надавила на низ живота, палец скользнул между плотно стиснутых бедер, бесстыдно терзая упругие складочки.

Я распахнула глаза и уставилась прямо в искаженное похотью лицо.

– Пошел к черту, урод! – с ненавистью отчеканила я, изнывая от желания впиться ногтями и разодрать в клочья эти мутные от вожделения глаза, этот кривящийся мокрый рот, всю эту мерзкую морду насильника. И он еще казался мне красивым?

– Достала, сладенькая, – прищурился Ворон и, оставив в покое мою промежность, с силой стиснул грудь, выкручивая сосок. Я вскрикнула. – Видно, хорошего отношения ты не понимаешь.

Его взгляд был страшен, ужасно страшен. Все, что было до этой минуты, показалось невинной игрой. Одним рывком он согнул мои ноги в коленях и широко расставил их в стороны. Я дернулась и забилась, но Ворон даже не заметил. Он тяжело дышал мне в ухо и с силой терся своей восставшей плотью о мою беззащитно распятую промежность.

От нестерпимого стыда и унижения я застонала.

– Вижу, тебе не терпится, – самодовольно прошептал Ворон и завозился, пытаясь стащить с себя штаны.

И в эту минуту я услышала странный шум за дверью. Он был похож на тот, который бывает, когда с силой трясешь половики. Только за дверью разбойничьей избушки, должно быть, выбивали пыль из ковров чудовищных размеров.

Звук приближался и нарастал. А на его фоне раздался еще один:

– Ах ты ж ё… – истошно завопил кто-то густым басом.

И тут же его подхватил хор других мужских голосов. Судя по тому, что я могла слышать, снаружи хаотично бегали несколько десятков упитанных мужиков. Причем кто-то из них периодически падал. И, судя по всему, со значительной высоты.

– Что за… – выругался враз протрезвевший Ворон и соскочил с меня, на ходу натягивая обратно штаны. Что застеснялся-то? Бегал и дальше бы с голым задом!

Воспользовавшись передышкой, я тут же постаралась подняться, одной рукой держась за шершавую стену, а второй пытаясь вернуть на место подол.

Вот ведь гад! Изодрал мое единственное платье. Юбка в нескольких местах порвана до самой талии, горловина располосована так, что скрыть грудь теперь можно только придерживая куски ткани рукой.

Ворон больше не обращал на меня внимания. Быстро остыл его любовный пыл. Да пусть он больше никогда к нему не возвратится! Ни с кем! Выглянув в окно, разбойник ошеломленно присвистнул:

– Дракон!

Я не поверила своим ушам. Он прилетел? Вот дела! Я в один прыжок оказалась у окна. Зрелище за ним разворачивалось захватывающе. Огромное чудовище, явно разъяренное не на шутку, отчаянно махало крыльями, сметая ими сразу по нескольку человек. Он разевал пасть, демонстрируя огромные зубы и длинный ярко-красный язык.

Разбойники кинулись врассыпную. Но дракон поднялся в воздух и, сделав один круг, спикировал вниз, схватив когтями сразу двоих. Поднявшись вверх на пару метров, он разжал лапы, и те с воплями полетели на землю.

– Так их! – я даже не пыталась скрыть своего ликования.

– Лесной дух ему в печень… – растерянно бормотал Ворон. В голосе только что храбро сражавшегося со мной разбойника слышался страх. – Драконам до нас нет никакого дела. Что этому-то тут понадобилось?

И пусть вопрос предназначался не мне, я ответила.

– Я его невеста!

Глава 14

За какую-то долю секунды на лице у Ворона промелькнула целая гамма чувств. Я читала их как в открытой книге. От «что ты мелешь, женщина?» до «вот же я вляпался!». Он легко поверил в то, что я – невеста. Ну как тут не поверить, если дракон, вот он, за окном свирепствует. Не просто же так он все дела бросил, чтобы в этом логове пошалить?

– Сразу сказать не могла, сука! – прорычал он. – Теперь мы все из-за тебя погибнем.

Из-за меня?! Вот уж дудки! То, что они погибнут – вполне может быть. Но моей вины тут точно нет! Это не я стукнула Феоктиста Игнатьевича по голове и не я пыталась изнасиловать беззащитную девушку, к тому же храмовницу. Так ему и надо! Теперь узнает, что у каждой, даже самой безобидной с виду женщины может найтись очень могущественный покровитель. Впрочем, для чего это знание мертвому разбойнику, увы, неясно.

Я совершенно определенно хотела видеть его мертвым! Слишком уж свежи были следы его похотливых рук на моем теле и неприятный привкус его поцелуев во рту.

Теперь мы с Вороном как будто поменялись ролями. Он – испуганная жертва, я – победитель. Ну, то есть, почти. Я и сама не знала, как отреагирует на меня дракон. Вдруг скользнет равнодушным взглядом и скажет: «А-а-а, так это она? А я-то думал! Сорян, братва, погорячился. Можете продолжать веселье!».

Мысль была настолько ужасной, что я снова сжалась в комок. Разбойник истолковал это по-своему.

– Еще и голая!

Он сказал это так, словно я сама в исступлении порвала на себе одежду!

– На вот, накинь! – Ворон бросил мне старое покрывало. – Прикройся.

Пыльная тряпочка, наверняка ни разу не видевшая воды и мыла за все время своего существования, не тянула на наряд для первого свидания с тем, кто предназначен мне судьбой. Но все же это было лучше, чем разодранное платье. Поэтому я накинула покрывало на плечи и тщательно закуталась в него.

Успела как раз вовремя. Потому что за дверью послышались шаги. Кто-то уверенной быстрой походкой поднялся на крыльцо и толкнул одну дверь, потом вторую… В дверном проеме показалась широкоплечая фигура. Дракон решил принять человеческий облик. Логично. Иначе бы он просто в избушку не влез.

Мизансцена, которую он застал, ему явно пришлась не по душе. На меня он даже не посмотрел. Но при взгляде на растерянного и побледневшего Ворона с расцарапанной мордой его глаза потемнели. Казалось, еще чуть-чуть, и он протянет руки и разорвет Ворона на миллион маленьких воронят.

– Я прошу прощения, – пытаясь сохранить лицо, бормотал Ворон. – Я все объясню… Я не знал, что это ваша баба… то есть девушка…

Глаза дракона сжались в две узкие щелочки. Стройное мускулистое тело напряглось, как у хищника, готовящегося к прыжку. И, тем не менее, он слушал этого разбойника. Неужели простит?