Ее высочество в бегах

– Дыра в Ночном квартале, которую мы до сих пор не изучили от и до?

– Не угадал, – насмешливо протянул Зак. – Убийство возле «Даров Афродиты».

Кит спустил ноги с кровати и поморщился – пол был ледяным. Артур, верный своим привычкам, оттащил коврик к противоположной стене. Голова сеттера лежала на вытянутых лапах, а глаза преданно следили за хозяином. Самое невинное существо в двух мирах. Как вы могли подумать, что оно способно красть что бы то ни было, еду или прикроватные коврики?

– Я что-то пропустил, и меня перевели в убойный отдел?

– Убойный отдел уже там околачивается. Мне звонил Тони. Говорит, один из свидетелей опознал женщину. И мы этого свидетеля знаем. Короче, дело по нашей части. Одевайся. Буду через двадцать минут.

***

Для Ночного квартала убийства были делом привычным. Да и тамошняя публика после полуночи и нескольких стаканов виски, порции веселящих таблеток и дорожки кокаина вряд ли отличила бы собственную маму от Мэрилин Монро – и уж точно не устроила бы истерику, обнаружив на мостовой бездыханное тело. Преступления, совершенные в спальных районах, освещались в новостях лишь в том случае, когда речь шла о тайных пассиях звезд или несовершеннолетних. Квартал ресторанов полицейские по умолчанию считали местом спокойным. Да, за воротник тут закладывать любили, иногда устраивали поножовщину, воровали дорогие машины, а однажды на памяти Кита попытались придушить знаменитого шеф-повара (ничего примечательного – ревнивая жена). Криминальные авторитеты на этих улицах разборки не устраивали, потому что территорию давным-давно поделили. И вот – приехали.

– Детектив Закари Уоткинс, отдел по борьбе с наркотиками. – Зак показал рыжеволосой стажерке, стоявшей возле ленты с надписью «Место преступления: не пересекать», свой значок. – А детектив Кит Вагнер. Мы одним глазком посмотрим, что тут у вас за веселье.

Тони наблюдал за работой криминалистов, вдохновенно ползавших по мостовой в поисках вещественных доказательств. Впрочем, с таким же успехом он мог присесть на корточки или ползать вместе с полицейскими – Кит заметил бы его мгновенно. Детективу Энтони Блейку не нужно было слишком стараться для того, чтобы выделиться из толпы. Природа одарила его двухметровым ростом и пышными светлыми кудрями, а любовь к ежедневным занятиям в тренажерном зале помогла обзавестись телом профессионального гладиатора. Так его в убойном отделе и прозвали. Тони был не против.

– Сэр, – пискнула стажерка. – Детектив Уоткинс и детектив Вагнер из отдела по борьбе с наркотиками.

– Пропусти бедолаг, Ширли. Я и так вытащил их из кровати посреди ночи. Еще не хватало, чтобы они топтались тут в ожидании официального приглашения.

Зак приподнял ленту, пропустил Кита и устремился следом за напарником к лежавшему на мостовой телу. Криминалисты вяло поприветствовали новоприбывших и вернулись к щеточкам, растворам и липким лентам для сбора улик.

– Занимательная история, – сверкнул улыбкой детектив Блейк. Руки коллегам на месте преступления он не пожимал, считая это плохой приметой, и остался в медицинских перчатках. Кое-кто обижался, но Кит не имел ничего против. Рукопожатие у Тони было чересчур дружеским: пальцы могли ныть несколько часов. – С чего начнем?

– С начала, – подбодрил детектив Вагнер, оглядывая тело. – Ого. Кажется, я ее знаю…

– Блант, Моника Оливия, – с довольным видом потер руки Тони. – Двадцать пять лет. Работала официанткой в клубе «Королева ночи». Не замужем, постоянного партнера нет, детей нет. Родилась в Треверберге, жила в Треверберге – рядом с клубом, есть там отель, хозяева которого иногда подписывают с постояльцами договора на долгосрочный съем.

Кит бросил на напарника полный отчаяния взгляд.

– «Королева ночи»? – озвучил невысказанный вопрос Зак. – Да, Тони? Или я до сих пор не проснулся?

– Именно это я и сказал, – подтвердил детектив Блейк. – Знаю, ребята. Входит в пятерку самых любимых мест сотрудников отдела по борьбе с наркотиками. Вы же не думали, что я буду звонить вам ради ерунды? Идем дальше? История только началась.

– Валяй, – мрачно кивнул Кит.

Тони достал из кармана джинсов блокнот и перевернул несколько страниц.

– В пятнадцать стащила машину матери и укатила с приятелем в Ночной квартал. Оба напились как свиньи, на обратном пути свернули на улицу с односторонним движением и попали в аварию. У нее – пара царапин, у приятеля – сотрясение мозга, водительских прав – ни у одного. Мамаша тоже оторванная. Родила от случайного мужика, танцевала в клубах. Моника трижды убегала из дома, но ее находили: то в каком-нибудь притоне, то на квартире у музыкантов-неудачников. Когда ей исполнилось восемнадцать, мамаша познакомилась с богатеем, и они укатили из города в неизвестном направлении. Оставила дочке дом, полученный в наследство от ее матери, и кучу долгов. Моника продала дом, оплатила долги и попыталась наладить самостоятельную жизнь, но гены брали свое. Даже в университет поступила, откуда ее выгнали за пропуски и пьянство.

– Привлекалась? – спросил детектив Вагнер, заранее зная ответ.

– Хранение, употребление, – сверившись с записями, кивнул Тони. – Три месяца в колонии, выпустили за хорошее поведение, полгода общественных работ.

– Распространение не забудь, – подал голос Зак. – Пять лет назад я расследовал дело, она проходила как подозреваемая. На суде оправдали за недостатком доказательств. Ты еще у нас не работал, Кит.

– Да, проституток по Ночному кварталу отлавливал в отделе нравов, – откликнулся наблюдавший за работой криминалистов детектив Вагнер. – Что толкала?

Напарник потер лоб, восстанавливая в памяти детали дела пятилетней давности.

– Кокаин вроде. Позже уточню. Девица уже тогда в «Королеве ночи» работала. Там шагу ступить нельзя, не наткнувшись на распространителя. Хранят все, а употреблять – святое дело. «Траву» курят как табак. Ну что, Блейк? Подбираемся к самому интересному?

– А самое интересное заключается в том, что мисс Блант, Моника Оливия уехала из Треверберга несколько дней назад. Села за руль своей старой «тойоты» и смоталась из города. Сказала таможеннику, что едет путешествовать.

– И что? – поторопил Кит.

– И все! – с торжествующим видом объявил Тони. – А сегодня ночью леди нашли здесь с дырой во лбу. Угадайте, как она вернулась в город?

– На шикарном красном «ламборгини», – услышал детектив Вагнер знакомый голос. – Не обижайся, Блейк, но рассказчик из тебя никудышный. Если хочешь написать захватывающие мемуары, начинай тренироваться прямо сейчас.

Зак, обернувшийся первым, испустил радостный вопль.

– Рэй! А я-то думал, что ты улетел в далекую страну. Поселился на необитаемом побережье, кормишь стаю кошек и занимаешься серфингом. Треверберг держит крепко, да?

– Да. А подписка о невыезде, которую я дал детективу Блейку десять минут назад, держит меня еще крепче.

– Не бурчал бы ты, Лок, – вздохнул Тони, подмахивая принесенные рыжеволосой стажеркой документы. – Я двадцать раз повторил: это вынужденная мера. Дня через три будешь свободен и отправишься на все четыре стороны.

С тех пор, как Рэй ушел из центрального управления полиции Треверберга в обнимку с небольшой картонной коробкой – минималист, он не держал ничего лишнего ни дома, ни на рабочем месте – прошло шесть месяцев. Он здорово похудел, знакомый Киту свитер висел на нем как на вешалке. Но по сравнению с тем Рэймондом Локом, который полгода назад на маленьком торжественном банкете прощался с сослуживцами, бывший коллега выглядел просто великолепно.

– Только после того, как меня с пристрастием допросит твоя подопечная, – улыбнулся Рэй.

Покрасневшая как спелый помидор стажерка забрала документы и унесла их в фургон с надписью «Полиция Треверберга. Криминалистическая экспертиза».

– Совсем отощал, – с жалостью произнес Зак, пожимая Рэю руку. – Ешь одни консервы, небось!.. Чем занимаются отставные полицейские в наши дни?

– В основном, копаюсь в саду. Работа на земле успокаивает. Вожусь в машине. Хожу по картинным галереям. Осматриваю достопримечательности. В старой половине куча мест, где я никогда не был. На прошлой неделе посещал музей Основателя.

– Как себя чувствуешь? – осведомился Кит.

Рэй отвел глаза.

– Справляюсь.

Детектив Вагнер похлопал напарника по плечу.

– Отправляйся-ка домой, Зак. Тебе нужно выспаться. Расскажу все, что узнаю.

– Ладно, – смиренно кивнул тот и посмотрел на Рэя. – В участке все про тебя спрашивают. Хорошо, что мы увиделись – будет, что рассказать. Береги себя.

– Спокойной ночи, детектив Уоткинс, – попрощалась успевшая вернуться на свой пост возле желтой ленты рыжеволосая Ширли.

Кит спрятал руки в карманы и взял курс на круглосуточное кафе. Рэй бросил последний взгляд на тело, для которого уже приготовили черный пластиковый мешок, и догнал бывшего коллегу.

– Признаться, я тоже думал, что ты давным-давно свалил, – проговорил детектив Вагнер, останавливаясь у пешеходного перехода. – Что случилось?

– Не знаю. Замкнутый круг. Просыпаюсь каждое утро и понимаю, что больше так не могу. Не могу смотреть на ее вещи, которые до сих пор лежат в шкафу. Не могу смотреть на ее любимую чашку, которая до сих пор стоит на одной из кухонных полок. Не могу садиться в машину потому, что ее нет рядом. Не могу бывать в местах, которые мы посещали вместе. Не могу перестать думать о том, что не вмешался и не запретил ей играть в эти игры. И говорю себе: все. Сегодня уеду. Ничего с собой не возьму. Даже машину оставлю. Возьму билет на поезд – и отправлюсь, куда глаза глядят. Но вечером возвращаюсь домой. А завтра все повторяется по новой.

Кафе пустовало, если не считать троих студентов за стойкой. Спутники заняли столик в дальнем углу, отказались от ужина, предложенного сонной официанткой, и сделали выбор в пользу зеленого чая.

– Больше никакого пива? – удивился Рэй, теребя в пальцах салфетку. – Или это из-за меня?

– Поспать мне не удастся, а завтра понадобится трезвая голова. – Кит поставил локти на стол и наклонился к собеседнику. – Послушай, Лок. Я понимаю, что мозгоправы надоедали тебе с теориями о принятии травмы, но чувствую, что должен это сказать. Нельзя пережевывать ту же жвачку двадцать четыре часа в сутки в течение года. Я хорошо знал Алисию, а ты знал ее еще лучше. Она была упряма как стадо самых отборных в двух мирах баранов. Ты не мог ей ничего запретить. Она бы все равно это сделала, но тайно. И тогда, возможно, вышла бы история похуже.

Рэй смотрел в окно, покусывая ноготь большого пальца.

– Тебе нужна помощь, – продолжил детектив Вагнер. – Или хочешь снова побывать в приемном покое госпиталя имени Люси Тревер? Понравилось?

– Мне нужна помощь, – согласился бывший коллега. – Твоя помощь.

Официантка поставила перед гостями две прозрачные чашки, положила в опустевшую деревянную шкатулку несколько пакетиков сахара и удалилась.

– Убитая девица, как я уже сказал, приехала на красном «ламборгини», – сказал Рэй, поднося чашку к губам. – И не одна, а в компании светлой эльфийки. И, если мои глаза меня не обманывают – а с чего бы им это делать – к ее предкам обращались «ваша светлость», если не «ваше величество». Или, чем первые боги не шутят, к ее родителям.

– Принцесса? – уточнил Кит. Он поглядывал на сахар, но в компании ценителя зеленого чая притрагиваться к нему не решался. – Кстати, какой черт занес тебя в квартал ресторанов посреди ночи?

– Решил попировать. «Дары Афродиты» – отличное место для пирушки.

Детектив Вагнер нахмурился.

– Не припомню за тобой любви к пирушкам.

– Это не прощальный ужин, после которого я наглотался бы таблеток. Вчера был день рождения Алисии. Она любила этот ресторан. И даже столик, за которым мы всегда сидели, оказался свободным. Его я и заказал.

– Ох, извини, – смутился Кит.

– Ничего. На твоем месте я бы сделал именно такие выводы. – Рэй глотнул чая и блаженно зажмурился. – Выхожу из машины, и первое, что вижу – автомат для оплаты парковки. Никаких тебе «с девяти вечера до семи утра – бесплатно». Хлопаю себя по карманам в поисках мелочи, но какое там. На счастье, рядом оказалась вампирша, к которой я обратился за помощью. Мысли мои, как ты понимаешь, были далеки и от ресторанов, и от прохожих, и от парковки, а от женщин – тем более. Бросаю монеты в автомат – и тут она вопит: «Ложись!». Я сперва и не понял, что происходит. Наклонился для того, чтобы подобрать оброненную мелочь. Поднимаюсь – а вампирша уже повалила эльфийку на землю, прохожие в шоке, девица, что была за рулем машины, лежит на мостовой.

Детектив Вагнер все же взял пакетик с сахаром и высыпал его в чашку.

– Обращенные славятся своим чутьем, – продолжил Рэй. – Но у этой вампирши инстинкты звериные. Она буквально унюхала опасность еще до того, как прозвучал первый выстрел. И вела она себя спокойно, ни намека на панику. Первым делом запихала эльфийку в машину, а потом отправилась смотреть на убитую девицу.

– Любопытно, – подтвердил Кит. – Гражданские так себя не ведут.

– А даже если и ведут, то точно не знают, как пуля из храмового серебра действует на кровеносную систему смертных.

Кит вернул чашку на стол.

– И как? – полюбопытствовал он.

– Останавливает кровоток. Что-то вроде побочного эффекта магии. У темных существ после таких ранений кровь льется рекой, а у людей сворачивается. Ненадолго, минут на сорок. Пули из храмового серебра – штука дорогая, и для людей они используются редко. Почти все случаи такого рода – трагическая ошибка.

Детектив Вагнер подпер голову рукой, наблюдая за тем, как Рэй закатывает рукава свитера.

– То есть, стреляли не в девицу, а в эльфийку, – подытожил он.

– Вот именно. И эльфийка эта не так проста. Машина принадлежала ей – уж не знаю, почему она пустила подружку за руль. Может, той хотелось узнать, каково это – водить «ламборгини». Выстрел, сделанный с такого расстояния, разбил бы окно автомобиля на мелкие осколки. В первый раз снайпер промахнулся и попал в стекло. Но оно осталось целехоньким. Много ты знаешь материалов, которые выдерживают испытание пулями из храмового серебра? Ответ очевиден: стекло, сделанное с добавлением того же песка. Девчушка-официантка, у которой нет денег на нормальную квартиру, может позволить себе такую машину? Ответ очевиден: нет. Да и зачем ей тачка с бронированными стеклами? Она убегает от вампиров-мафиози? От банды оборотней-маньяков?

Кит устало потер лоб. Ему хотелось вернуться домой, забраться в кровать и, крепко обняв жену, проспать до выходных. Для полного счастья в картине не хватало только принцесс, пуль из храмового серебра, снайперов и приправы из сумасшествия доктора Рэймонда Лока.

– А что случилось потом?

– Вампирша села за руль «ламборгини» и увезла ее высочество в неизвестном направлении. Точнее, в известном.

– Ты ее узнал? – ахнул детектив Вагнер.

– Да, пусть и не сразу. Она изменилась. Покрасила волосы, сделала другую стрижку, одевается иначе. – Рэй допил чай и поставил чашку на блюдце. – Мисс Линда Конли. Тебе знакомо это имя?

– Ты устал и подавлен, Лок. И немудрено: если бы на меня свалилась хотя бы часть всего этого, я бы поседел за одну секунду. И день рождения Алисии в придачу. Я к тому, что ты мог перепутать…

Официантка поинтересовалась у джентльменов, не проголодались ли они, получила вежливый отказ и удалилась в направлении стойки. Студенты заказали пиццу на троих и набросились на нее так, будто не ели целый месяц.

– Нервы у меня уже не те, что раньше, но зрение еще не отказало.

– Кажется, я понимаю, какая помощь тебе нужна. Нет. Нет, нет и еще раз нет. Ты сунешься в это только через мой труп.

Лицо бывшего коллеги оставалось бесстрастным. Кит взъерошил волосы и откинулся на спинку кресла.

– Первые боги тебя побери, Рэй. Они убили твою женщину – сотрудника полиции, между прочим! Ты чуть не покончил с собой! Подал в отставку, бросив работу, в которой видел смысл жизни! И вот ты решил, что неплохо было бы снова сунуть голову в костер. А все потому, что встретил вампиршу-наркоманку в компании светлой эльфийки!

– Свой смысл жизни я видел вовсе не в работе, – тихо возразил собеседник. – Что до вампирши… может, она и наркоманка, но свое дело знает. Она профессионал, Вагнер. Не просто девочка криминального авторитета. Не очередная красотка, собирающая информацию о торговцах кровью светлых эльфов для Ордена. Она – мой шанс.

Кит достал из бумажника пару купюр и положил их на стол, поставив сверху свою чашку.

– В общем, так, Рэй. Ты проходишь свидетелем по этому делу, и завтра я жду тебя в участке. Ты дашь показания Тони. Ответишь на наши с Заком вопросы. Тема будет исчерпана, и ты отправишься по своим делам. Если я узнаю, что ты вмешался в это дело – пеняй на себя.

Детектив Вагнер успел сделать пару шагов к двери, когда бывший коллега заговорил вновь.

– Как ты объяснишь смертному напарнику тонкости действия крови светлых эльфов на обращенных существ? Придумаешь красивое вранье о синтетических наркотиках, которые толкала девчушка с пулей в голове? Через несколько недель вы отправите нераскрытое дело в архив, а потом ты продолжишь притворяться, что покуривающие «травку» подростки для тебя важнее всего на свете. Так и будет, правда, Вагнер? Половина полицейских в этом городе – темные существа. Уж кому-кому, а нам известно, что «травка» и героин – лишь капля в море. Орден не может контролировать оборот эльфийской крови. Ублюдков, которые продают ее молодым вампирам, слишком много.

Кит обернулся.

– Ты забыл, что ответил Орден на вопросы об Алисии? Освежу твою память, Лок. Они сказали, что твоя любимая женщина была законченной наркоманкой, и ее смерть – вполне логичный финал тысяч подобных историй. Вот что сказал твой драгоценный Орден. А еще тебя попросили не вмешиваться.

Рэй сжал руку в кулак.

– Плевать. Она не была наркоманкой. И я это докажу. Равно как и то, что ее смерть – не вполне логичный финал, от которого можно отмахнуться. Хватит, Вагнер. Этот разговор можно продолжать до утра. Возобновим его завтра. Я видел, ты приехал с Заком. Подброшу тебя домой.

Глава 5. Пенелопа

22 марта 1996 года, утро

Треверберг

Пенелопа вытирала волосы махровым полотенцем и смотрела на красные капли на раковине. Слишком яркие для крови, но с той ночи, когда Монику застрелили на улице возле ресторана, кровь ей чудилась повсюду. Странно. А ведь ее, этой крови, там и вовсе не было…

– Как тебе новый имидж? Посмотри в зеркало, не стесняйся. Удачный оттенок. Подчеркивает цвет глаз. И скулы у тебя красивые, грех прятать такие за длинными волосами.

Ее высочество подошла к зеркалу и, затаив дыхание, вгляделась в свое отражение. Больше никаких локонов цвета белого золота. И вообще никаких локонов. «Ежик», как у какого-нибудь спецназовца из кино. Только красный. Пенелопа видела много фильмов про американскую армию: волосы солдатам красить запрещали.

Линда, стоявшая возле приоткрытого окна ванной, сделала последнюю затяжку и потушила папиросу в жестяной пепельнице.

– Я же на себя не похожа, – сказала с нотками отчаяния в голосе принцесса.

– Так и задумано. Ты же не хочешь щеголять королевскими патлами на глазах у всего города? Тебя, небось, по телику уже раз сто показали. Кого труднее заметить в толпе: эльфийку со светлыми волосами, у которой чуть ли не на лбу написано «я удрала от венценосного папочки» или девицу-неформалку?

– Девицу-неформалку, – предположила ее высочество. – На такую разве что слепой не оглянется…

Вампирша подняла указательный палец и покачала головой.

– А вот и не угадала. Если хочешь спрятаться в этом городе, вырядись в самую дурацкую в двух мирах одежду и сделай дикую стрижку. Сможешь гулять по центральному шоссе взад-вперед, но на тебя никто не взглянет. Ты со своей шевелюрой цвета белого золота выглядела как сладенькая конфетка-фотомодель. Вылитая я трех-четырехлетней давности.

Стрижка у Линды и вправду была дикая. С точки зрения Пенелопы, чудовищно уродливая. Левая половина головы выглядела вполне прилично: иссиня-черные волосы, аккуратный короткий «боб». А правая полностью выбрита. Не хватает только пирсинга – и будет выглядеть как рок-звезда.

– У тебя очень милая прическа, – натянуто улыбнулась принцесса.

– Врать ты не умеешь, – усмехнулась вампирша и задумчиво пригладила бровь ногтем, покрытым ярко-алым лаком. – Чего-то твоему образу не хватает… ах да. Брови нужно затемнить. И доведем до ума твои волосы. Нужны пикантные детали.

Ее высочество с ужасом наблюдала за тем, как Линда открывает ящичек с парикмахерскими инструментами и достает оттуда машинку для стрижки.

– Мне кажется, и так пойдет, – вяло попыталась возразить Пенелопа.

– Позволь мастеру делать свое дело и сиди тихо.

***

– Вот это круто! Сестрица, это одна из лучших твоих работ! Просто огонь! Бросай дурацкие татуировки и открывай парикмахерский салон! К тебе повалят знаменитости»! Мы разбогатеем!

Дамиан, брат Линды, сидел за круглым столом в маленькой кухне и пил кофе. На плите бурлили кастрюли, телевизор в углу бормотал что-то невнятное.

Вампирша раскинула руки в стороны и церемонно поклонилась.

– Благодарю за комплимент, ваше великолепие. Открываю салон сегодня же. А вы будете стоять у входа и зазывать посетителей. Отличное применение для вашего болтливого языка.

Дамиан провел пятерней по своим волосам.

– Я уже подумываю, не отдаться ли тебе? – мечтательно протянул он.

– Не вводи в заблуждение ее высочество. Она, чего доброго, решит, что у нас тут притон для грязных сексуальных игр. – Линда потрепала смущенную Пенелопу по плечу и предложила ей второй стул. – Он про стрижку, а не про постель. Я, скорее, пересплю с сотней незнакомцев из Ночного квартала, чем с этим убожеством.

– На ее жаргоне это означает «Дамиан просто великолепен, но я ума не приложу, как его соблазнить», – «перевел» молодой вампир.

Хозяйка квартиры подошла к плите и заглянула в одну из кастрюль.

– Договоришься, – пригрозила она. – Что это за бурда? Вареные овощи?..

– Овощи на пару! – с видом оскорбленного шеф-повара поправил Дамиан. – Брокколи и сельдерей. А к ним прилагается сливочный соус со спаржей, молодым луком и чесноком. Это ты набиваешь живот чем придется. Необращенные должны питаться полноценно и получать все необходимые витамины и минералы.

Линда закатила глаза.

– Начинается. Братец сел на любимого конька. Скоро выйдешь на улицу и соберешь демонстрацию протеста возле заведений, которые подают фаст-фуд.

– Звучит очень аппетитно, – включилась в беседу Пенелопа. – Дома я тоже ела много овощей… вареных. Они мерзкие. Но отказаться я не могла. Мама расстраивалась. Хотя она расстраивалась по любому поводу…

Дамиан привстал и потрепал принцессу по руке.

– Вот именно! – заявил он. – Самые мерзкие в двух мирах. Помимо всего прочего, чрезмерная термообработка разрушает полезные вещества. Пар – идеальный способ приготовить овощи. Я бы сказал, королевский. И пахнет восхитительно.

Вампирша достала из холодильника бутылку пива, открыла ее с помощью ключей от машины и прислонилась к стене.

– Все бы тебе трындеть о еде, – обратилась она к брату. – Предлагаю подумать о более важных вещах. К примеру, о том, что мне делать с этим эльфийским несчастьем.

Пенелопа вжала голову в плечи. Дамиан бросил суровый взгляд на Линду.

– Хватит ее так называть. Разве она виновата в том, что попала в передрягу? – Он повернул голову в направлении ванной и возмущенно фыркнул. – Опять курила?! Ты обещала, что не будешь дымить в квартире! Меня тошнит от этого запаха!

– Защитничек. И еще указывает мне, что делать. Напомни-ка: чей это дом?

– Когда я готовлю еду и делаю уборку – видимо, мой. Когда мы оплачиваем счета, то по большей части твой. – Молодой вампир развел руками. – Вроде как общий? И, уж если он общий, то почему бы тебе не считаться со своим братом?

– А почему бы тебе не считаться со своей сестрой? Я буду курить там, где хочу. Если мне вздумается, буду использовать твой мерзкий рот в качестве пепельницы, понял?

Принцесса подняла руки, привлекая внимание спорщиков.

– Простите, что вмешиваюсь, но мы хотели подумать о том, что делать… со мной.

Линда достала из лежавшего возле раковины портсигара папиросу и щелкнула зажигалкой, не обращая внимания на гневный взгляд Дамиана.

– Точно. Мы пытались выяснить, что же делать с эльфийским несчастьем, – сказала она, делая пару глотков пива. – Огласим все факты. Ты сбежала из дома. Тебя подобрала Моника Блант, которая, как оказалось, ездит на подаренной твоим дядей машине. Вы приехали в Треверберг. Немного потусили. Потом твою новую подружку пристрелили на глазах у кучи зевак. Куча зевак видела тебя. Куча зевак видела меня. Куча зевак видела мою машину – а там есть именная табличка, и не нужно быть семи пядей во лбу для того, чтобы сообразить: она таки моя. Меня ищет полиция. Тебя, скорее всего, тоже ищут. А еще ищут твою проклятую тачку. И найдут, хотя мои друзья хорошо ее припрятали. В полиции много идиотов, но есть и умные ребята. Их хоть отбавляй.