Хаос: путешествие в Элладу

Свою еду собеседники Григориадиса съели так быстро, словно боялись, что ее у них могут отнять. Вытерев рот салфеткой и швырнув ее на тарелку, мужчина произнес:

– Ну, нам пора.

– Вы уже уходите? А как же остальные письма? – расстроено спросил Стефанос, проглатывая сыр.

– Сынок, у нас нет столько времени, записывайся ко мне на прием, я тебе все переведу, но предупреждаю: ближайшая свободная дата у меня через месяц.

Двое быстрым шагом покинули заведение. Стефанос в окно увидел, как они уходят, о чем-то бурно разговаривая. У него было чувство, будто его только что обманули.

Он оплатил счет с самими дорогими блюдами из меню и не получил никакой внятной информации. Эта короткая фраза, что Пападакис просто помогал Тее и Янису с оформлением документов, не была похожа на правду, потому что текста в письме явно было больше. Что они обсуждали на трех страницах? Да и зачем вообще этому мужчине понадобилось писать это письмо уже после их переезда?

И снова Стефанос не знал, как поступать. Настроение упало, а все планы, которые он строил на эти дни, теперь казались бессмысленными. Он думал, что хотя бы узнает, что было написано в этих письмах, и поймет, имеет ли вообще смысл ехать на острова.

А что, если все это правда? И на самом деле все эти письма не были чем-то важным, а адреса, указанные на них, уже не существуют или живут там люди с другими фамилиями, не знакомые с бывшими жильцами?

Расстроенный, он отправился в музей Акрополя в районе Тисио. Стефанос был приятно удивлен: все же музей был действительно интересным и достойным местом для посещения. Он дал Стефаносу много ответов на вопросы по теме Акрополя, смог погрузить его в этот древний мир, который он знал лишь по книгам. Куски развалин, фрески, памятники, вазы… Но больше всего его впечатлило панорамное окно, выходящее на сам Акрополь.

На верхнем этаже послышалась немецкая речь: трое парней и три девушки что-то оживленно обсуждали, что-то, что вовсе не касалось темы Древней Греции. Стефанос подошел ближе, чтобы получше услышать их разговор. Их язык был немного странным, и он никак не мог понять, откуда они.

– Привет, – наконец сказал Стефан по-немецки, обращаясь к группе друзей.

Все резко замолчали и посмотрели на него. Григориадис вовсе не смутился: он любил быть в центре внимания.

– Привет, – ответили они хором.

Оказалось, что ребята были из Австрии. Они, как и Стефан, приехали в Афины на пару дней и на следующий день должны были отправиться на Миконос. Они тоже были не в восторге от самих Афин, но компанией путешествовать все-таки веселее. Три очаровательные девушки, Сибилла, Ева и Лаура, и не менее симпатичные парни, Нико, Маттиас и Рафаэль, с радостью позвали нового знакомого к на ужин. В Афинах компания сняла на эти дни уютную просторную квартиру с огромной террасой с видом на Парфенон в самом современном районе Монастираки, где Стефаносу даже понравилось: там было много магазинов, цветущих деревьев и хорошо одетых туристов.

Они все вместе закупились продуктами и вином. В корзине оказались оливки самых разных цветов и форм, спелые фрукты и ягоды, свежевыжатый апельсиновый сок, сушеный инжир, мед с орехами, овощи, а в отделе с макаронами они взяли тархан, о котором никто из них до этого даже не слышал.

Молодые люди быстро нашли общий язык, а после пары бутылок вина даже показалось, что они старые знакомые. Вот такое общение без обязательств, ни о чем, за приготовлением еды на просторной кухне со стенами, обложенными белой плиткой, было идеальным времяпрепровождением Стефаноса. Назавтра он даже не вспомнит, о чем они говорили, но сегодня это был тот самый момент, ради которого стоило приехать в другую страну.

Они приготовили тархану с фетой и томатами черри. На вид блюдо напоминало ризотто, но на самом деле оно не было ни на что похоже, что-то абсолютно новое. На веранде было уютно и свежо; от множества закусок, каждую из которых хотелось распробовать, был полон живот, а от вина хотелось разговаривать до самого утра.

Стефанос рассказал новым друзьям о причине своей поездки. Все с интересом выслушали историю и о книге, найденной в шкафу, и об Омире. Конечно, не обошлось без приукрашивания.

– И что ты теперь планируешь делать? – спросил его Маттиас, который уже разлегся на уличном диванчике и попивал вино из бокала с высокой ножкой.

– Сам не знаю. – пожал плечами Стефан, рассматривая вино, которое стекало по стенкам бокала. – Может, поеду на Крит, а может, вернусь домой. Я подумаю об этом завтра.

– А я знаю, что ты можешь сделать! – сказала Ева, очаровательная блондинка с тонкой кожей и веснушками на носу. – Поехали с нами завтра на Миконос! Там и решишь, что делать дальше.

Стефаносу понравилась эта идея, но соглашаться так сразу он не хотел. Он осмотрел всех ребят. Их лица были розовыми то ли от вина, то ли от солнца, то ли от розового заката, который окрасил весь город в этот цвет.

– Да, почему бы и нет, – согласился Нико, парень с короткими темными волосами, крупным носом и густой бородой.

Солнце пряталось за Парфеноном. День казался бесконечно долгим. Ближе к ночи кто-то из ребят уснул прямо на диванчике, а кто-то продолжал болтать. Стефан покинул квартиру тихо, пока никто не видел. Он не хотел привлекать внимание, поэтому, не прощаясь, захватил с собой в дорогу недопитую бутылку вина и вышел на улицу.

Цикады громко трещали. Откуда-то раздавались крики кошек, время от времени мимо Стефана проезжали машины, и он отходил в сторону, чтобы пропустить их. В темноте сновали крысы. Как же повезло, что на пути ему не повстречался уличный бандит, который, угрожая ножом, мог бы украсть все его вещи!

В отеле его встретил мужчина, который был недоволен тем, что гости приходят после полуночи и будят его звонком в дверь. Только в номере Стефанос пожалел, что не попрощался с новыми знакомыми. Он не узнал номера их телефонов и теперь не мог спросить, во сколько они улетают на Миконос. Рейсов Афины – Миконос было множество, отходили и паромы, поэтому угадать, какой маршрут выбрала та компания, было сложно.

Наутро, когда Стефанос прокручивал в голове вчерашний день, он вдруг вспомнил, что, лежа в кровати ночью, прежде чем уснуть, он все-таки купил билеты на Миконос. Что именно двигало им вчера, было неясно. Но билеты уже куплены, а идти искать ту компанию, с которой он вчера так быстро разошелся, было глупо.

Расстраиваться было рано. Как никак, он никогда не слышал о том, чтобы кто-то из его родственников когда-то жил в Афинах. Возможно, Омир не наврал ему, и Пападакис был лишь юристом прародителей.

Новые друзья тоже его не искали, не звонила ему и Клавдия. Поэтому в какой-то момент, глядя на то, как солнечные лучи освещают его белоснежный номер, и слушая, чем сейчас занимаются его соседи, он загрустил. Стефан вдруг понял, что, находясь всегда в компаниях и проводя вечера в самых модных местах Берлина, он так и не нашел людей, которых бы волновала его жизнь. В то же время было грех жаловаться. Стефанос и сам едва ли интересовался делами других людей. Нет, конечно, у него было много друзей, разделяющих его интересы, но чтобы знать обо всем… Хотя не удивительно, что после расставания с Ингой ему стало важнее найти кого-то, кто бы ее заменил. Да, он не любил ее как человека, с которым он хотел бы провести остаток жизни: она раздражала его. Что их объединяло? Они были из одной тусовки. Другого ответа Стефанос дать не мог.

Долго думать об отношениях, а уж тем более об Инге ему не хотелось. От самобичевания и самокопания Стефан не страдал, наоборот, он редко думал о собственных чувствах. Впрочем, они никогда его не тревожили и не мешали нормальной жизни. Он не был чувствителен несмотря на свою творческую натуру художника. Без рисования, кстати, ему давались эти дни трудно, но, скорее, не потому, что ему как воздух было необходимо рисовать, а потому, что последние месяцы он действительно много и кропотливо работал над иллюстрациями для энциклопедии толщиной в пятьсот страниц. Конечно, он не все рисовал сам, но зато он следил за работой других художников. Поэтому сейчас, когда можно было отдохнуть от работы, ему постоянно казалось, что он делает недостаточно.

Валялся в постели Григориадис достаточно долго. На самом деле это было одно из его любимых занятий. Но день обещал быть интересным, ведь уже через пару часов он приземлился на Миконосе.

МИКОНОС

Белый остров казался ненастоящим с высоты полета. Стефанос выбрал отель сегмента люкс, чтобы не просыпаться от посторонних звуков. Хотя найти дешевый вариант было трудно: всем известно, что Миконос – место роскоши. Это классика, привлекающая самых богатых людей, как лыжные курорты Швейцарии.

Для Стефаноса деньги не были проблемой. Его сбережения на счету позволяли ему останавливаться в самых дорогих отелях, но Александрос с детства учил его обращаться с деньгами грамотно, не тратить на роскошь и ненужную мишуру. Конечно, их семья никогда ни в чем себе не отказывала. Они жили хорошо – лучше, чем большая часть немцев, но без излишка. Поэтому оплатить отель на Миконосе, где номер на три ночи стоил две тысячи евро, было не так уж и легко.

Номер был просторным, но не слишком. Из окна было видно море: отель находился на горе. На террасе номера стояли небольшой бассейн и джакузи. Стефанос был в восторге от своего решения.

Вечерняя прогулка по острову тоже была прекрасна. Белые домики с синими дверями, балкончиками и крышами выглядели как декорация, и с трудом верилось, что в них кто-то действительно жил. Узкие дорожки, вымощенные серым камнем, то спускались, то снова поднимались, время от времени превращаясь в ступеньки. На деревьях, посаженных вплотную к домам, красовались яркие цветы, что делало город еще более неправдоподобным. Людей было немного, вероятно, потому, что Стефанос шел сам по себе, не по туристической тропе, без особой цели увидеть какую-то достопримечательность. Зато по дороге встречались коты – разных расцветок, презрительно смотрящие свысока, прячущиеся под лестницами, греющиеся на солнце и просто занимающиеся какими-то своими кошачьими делами.

Когда дорожка наконец привела Стефаноса к Маленькой Венеции, он увидел уютный ресторан, столики которого стояли так близко к краю воды, что вода попадала на посетителей. Стефан посчитал большой удачей, что как раз к его приходу освободился столик. Было заметно, что гости этого заведения были туристами, прибывшими сюда на пароме на один день, чтобы посетить самые разрекламированные места. Истинные ценители отдыха приехали на остров совсем с другой целью: они дни и ночи проводили в клубах у моря, где вечеринки не заканчивались.

Стефан заказал себе рыбу на гриле и бутылку белого вина. Почти сразу ему принесли бутылку в ведре со льдом, оливки, оливковое масло и свежий хлеб. Прекрасная погода, вкуснейший микс из четырех видов оливок и хрустящий свежий хлеб, больше похожий на чиабатту, помогли скрасить ожидание: рыбу подали аж через час после того, как он сделал заказ. В какой-то момент мимо него прошло странное существо. Увидев его краем глаза, он сперва подумал, что это был ребенок, но шагал он уж очень медленно. Стефанос обернулся и увидел пеликана! Огромная птица, полтора метра высотой, вышагивала между столиками ресторана, словно был тут завсегдатаем. Гости ресторана моментально вытащили телефоны, чтобы сфотографировать крылатого гостя. Пеликан же спокойно прошел между столов и зашел на кухню. “Что еще удивительного и странного произойдет здесь со мной?” – с усмешкой подумал Стефан.

Вечерело. Григориадис даже не следил за временем. Слишком приятно было проводить этот день так, как он его проводил: без спешки гуляя по улочкам, наслаждаясь видами, поедая вкусную дораду с гриля с чуть подгоревшей корочкой и пробуя вкусные вина.

Все это время он думал о том, как ему поступить дальше. Ехать через три дня на Крит? А может, ему удастся найти здесь кого-то, кто мог бы ему наконец перевести все письма? Только кого? Как найти грека, который хотел бы этим заняться? Это казалось такой простой задачей, но на самом деле каждый грек, который встречался ему на пути, не выглядел как человек, готовый помочь ему. Ну не просить же об этом официанта. Да и раскрываться перед каждым встречным, рассказывая историю своей семьи, не хотелось. Стефанос был открытым человеком, но не настолько, чтобы рассказывать такие интимные подробности всем подряд. Он вспомнил, как рассказал обо всем той компании друзей в Афинах.

Покончив с ужином, довольный Стефанос раздумывал о том, чем бы заняться дальше. Он совершенно не устал, несмотря на перелет и на то, что он ходил несколько часов. Казалось, что из-за погоды и морского воздуха у него появлялись силы.

Проходя мимо одного из пятизвездочных отелей, Стефан заинтересовался атмосферой в саду. На зеленой лужайке, не свойственной для здешних мест, стояли столы, рядом с которыми беседовали красиво одетые люди. Играла танцевальная музыка. Пальмы, украшенные гирляндами, делали лужайку более праздничной.

– Извините, вы будете заходить? – вдруг спросил чей-то мужской голос за его спиной.

Стефанос очнулся от размышлений и заметил, что стоял в проходе перед забором, где был вход на территорию отеля.

– Да, извините, – ответил он и прошмыгнул внутрь.

– Вы есть в списке? – услышал он и обернулся. Оказалось, спрашивали не его, а мужчину, стоящего сзади.

Стефанос прошел в сад. Атмосфера там была действительно праздничная: девушки были одеты в вечерние платья, а мужчины в костюмы. Григориадису сразу стало неловко за своей внешний вид: белые, немного затоптанные кроссовки, льняные бежевые шорты и льняная белая рубашка. К нему быстро подошел официант, подав фужер шампанского, которое Стефанос тут же выпил.

Это место, которое издалека выглядело как сад, оказалось на самом деле огромной территорией с бассейном, длинным баром и двухэтажным рестораном. Стефанос ходил один, рассматривая гостей мероприятия. Он никак не мог понять, где он оказался, но при этом не мог никого спросить об этом, так как не хотел выдавать, что попал сюда абсолютно случайно.

– Вы уже видели Монику? – говорил женщине в синем обтягивающем платье с увесистым бриллиантовыми колье мужчина, который сильно напоминал кого-то из звезд. Только кого, Стефанос никак не мог вспомнить.

– К сожалению, нет, но жду, когда она появится. Говорят, на ней будет восхитительное прозрачное платье.

– Она всегда выглядит великолепно, – сказал мужчина, немного похрюкивая.

Стефана разрывало от любопытства. О ком шла речь? Кто была та Моника?

– Я на днях смотрела ее новый фильм. Кажется, она похудела еще на пару килограммов для этой роли.

– Мгм-мгм, – протянул в ответ мужчина, словно смакуя еду.

К сожалению, на этом Григориадису пришлось закончить подслушивать чужие разговоры: к нему обратилась девушка с тугим длинным хвостом и уродливо сделанным носиком, который делал ее похожей на эльфа.

– Добрый день, – сказал она, мило улыбаясь, оголяя свои белоснежные зубы, – я Элайза. А вы?

– Стефанос. Стефанос Григориадис, – смущенно ответил он.

Он был раздражен из-за того, что у него не вышло остаться незамеченным в своей одежде, в которой он никак не вписывался в местную тусовку.

– Чем вы занимаетесь, Стефанос? – пропищала девушка.

– Я… – Стефанос задумался. Он не знал, что нужно ответить, поэтому ответил просто как есть: – Я художник.

– Вау! – воскликнула девушка. – И что же вы рисуете? Картины?

– Скорее, иллюстрации, – улыбнулся он.

– Ах, вы мультипликатор?

– Можно сказать и так. – ответил Стефан, не желающий продолжать этот разговор, а уж тем более столько рассказывать о себе. – А вы?

– А я певица.

Стефанос посмотрел на ее ротик с накрашенными красной помадой губами и с ужасом представил, как поет эта девушка с мерзким голосом.

– Извините, Элайза, мне нужно отойти, – сказал Стефанос и, улыбнувшись, покинул собеседницу.

Гостей становилось все больше. Стефанос ходил среди людей. Людей, большая часть которых была старше сорока и явно обладала огромными состояниями, гораздо большими, чем владел Стефанос. Он заметил и несколько звезд, некоторые из них были очень известными. В какой-то момент Стефаносу показалось, что там находились только известные люди.

– Вас тоже позвала на это мероприятие Моника? – спросила девушка в черном платье, обтягивающем ее пышную фигуру.

– Да, само собой, она лично позвала меня, – Григориадис в какой-то момент настолько вжился в роль одной из светских персон, что после пятого фужера шампанского сам начал верить в это.

Он уже успел представиться и мультипликатором из известнейшей мультипликационной компании, и художником, продающим картины в своих галереях в Нью-Йорке и Лондоне.

– Так вы знакомы с ней лично? – удивленно вздернула брови девушка.

– Да, но я бы не сказал, что близко. Просто знакомые, – Стефанос вдруг испугался, что сейчас его раскусят, учитывая, что он до сих пор не знал, о какой Монике идет речь и в честь кого была эта вечеринка.

– Жду не дождусь, чтобы поговорить с ней лично! Моника Брукс – моя любовь. – последнюю фразу девушка произнесла очень тихо. – Я даже не поверила, когда получила приглашение от ее агента на ее день рождения. Я отложила все дела и работу, лишь бы приехать на Миконос.

Стефан уже не слушал девушку в красном платье. Он не верил тому, что только что услышал. Моника Брукс? Та самая Моника? Актриса, фильмы с которой он смотрел с детства? Стефанос снова осмотрелся. Неужели все эти люди прямо или косвенно связаны с Моникой Брукс? А может, речь о другой женщине? О какой-то неизвестной ей однофамилице? Или все же речь шла о секс-иконе – женщине, о которой все мечтают? И Стефан, который еще вчера не знал, что окажется на острове Миконос, по чистой случайности попал на ее вечеринку?

Теперь Стефан не знал, как себя вести. С одной стороны, он хотел увидеть своего кумира вживую, рассказать об этом всем своим друзьям в Берлине (хотя вряд ли они бы поверили ему), а с другой – он хотел сбежать отсюда, лишь бы Моника не заметила его грязных белых кроссовок.

Атмосфера вечера поглощала. Стефанос получал колоссальное удовольствие от новых знакомств, с некоторыми из гостей он даже обменивался контактами. Но время шло, а виновницы торжества так и не было. Уже успело стемнеть, включились гирлянды на пальмах.

– Извините, мне нужно отойти, – сказал Стефанос уже пятнадцатому собеседнику и быстро направился искать уборную.

Он пошел к одному из домиков отеля, где должен был быть туалет. Когда Стефан вошел в здание, музыка, которую все это время приходилось перекрикивать, утихла, и даже показалось, что заложило уши. Стефанос осмотрелся. Это был небольшой двухэтажный домик на шесть номеров. В фойе отеля, который освещали лишь торшеры, пахло дороговизной. Таблички светились в полутьме, и Стефанос быстрым шагом направился к нужной двери. Мягкие ковры заглушали звук шагов. Стефанос помыл руки, пригладил торчащие в разные стороны кудри и вышел из уборной.

– Рита! – раздался женский голос со второго этажа.

Был слышен стук каблуков, а это означало, что на втором этаже ковров не было.

– Я повторяю в сотый раз: мне эта вечеринка и даром не нужна! Более того, все эти люди мне и перед смертью не понадобятся!

Стефанос не спешил выходить из домика, он хотел подслушать разговор. Женщина явно разговаривала по телефону, потому что ответы на ее реплики слышно не было. Как только раздались шаги тех же каблуков, Стефанос поспешил к выходу: он хотел остаться незамеченным.

– Эй, ты! – рявкнула ему женщина. – А ну иди сюда!

Стефанос обернулся. По ступенькам спускалась сама Моника Брукс. Та самая Моника, на которой в пятнадцать лет Григориадис хотел жениться, чьи плакаты он вешал на стену. Она была в черном полупрозрачном платье, а идеально прямые волосы, как шелк, падали на плечи. Григориадис растерялся. Он не знал, как себя вести. С позором убежать? Попросить сфотографироваться и сказать, что он ее фанат? Или сделать вид, что ничего необычного не происходит?

– Добрый вечер, Моника, – улыбнулся Стефанос, который не слышал, что говорил.

– Ты кто такой? Я же сказала, чтобы никто из персонала не заходил сюда.

– Ох, извиняюсь, я вовсе не персонал. Я ваш гость, Стефанос Григориадис. Получил приглашение от вашего агента пару дней назад… – Стефанос сам не понимал, как он так успел сочинить легенду, но Моника, слушающая это все с презрением, прервала его на середине предложения.

– Стефанос Григодис?

– Григориадис, – поправил он женщину и тут же пожалел об этом, так как та недовольно поджала губы.

– Ты грек? – ее тон изменился после того, как она узнала, что Стефан не работает тут.

– Да, грек, – коротко ответил Стефан, решив, что нет смысла рассказывать ей всю свою историю.

– Так странно, не помню, чтобы Стив отправлял приглашение какому-то греку, – она говорила спокойно, с придыханием.

– Да, но я грек лишь по отцу, по матери я немец. Я мультипликатор и художник, – Стефанос был в таком стрессе, что казалось, что он вот-вот упадет в обморок, но в то же время у него отлично получалось не выдавать свои эмоции.

– Поняла, – она закрыла глаза и замолчала.

Во время разговора Стефанос заметил, что актриса была то ли в состоянии опьянения, то ли еще чего похуже…. Это можно было заметить по тому, как она дергалась и смотрела сквозь Стефаноса своими стеклянными глазами.

– Моника, все в порядке? – спросил Стефанос, глядя на женщину, которая уже пять минут стояла, словно остолбенев, с закрытыми глазами.

– Да! Пошли! – закричала она и, подхватив его под руку, вышла на улицу.

Они вместе шли по темной тропинке между пальм к площади у бассейна, где играла музыка и развлекались гости.

– Веди себя спокойно и ничего никому не говори, – шепотом сказала Моника.

Стефанос был в ступоре: он в любом случае ничего бы не говорил. Его язык словно прилип к небу, а губы склеились, и все, что он мог делать, – это улыбаться. Все гости разом обернулись и начали хлопать, поздравляя звезду с днем рождения. Моника всех поблагодарила поцелуями в щеку. Все это время она держала руку Стефаноса, впиваясь в локоть своими длинными красными ногтями.

– А это мой хороший друг Стефан. – говорила она, представляя своего напарника. – Мы отдыхаем на острове вместе.

Стефанос выпил еще пару фужеров шампанского и уже сам начал радостно приветствовать поцелуями гостей, повторяя за Моникой.

– Мне вы сказали, что не знакомы с ней близко, – прошептала девушка, которой еще час назад Стефан рассказывал абсолютно другую легенду.

В ответ он лишь пожал плечами. Ему нравилось внимание, оно опьяняло еще больше, чем вино и шампанское. Григориадис был уверен, что все происходящее с ним сон, который когда-нибудь закончится. “Лишь бы не проснуться раньше времени”, – думал он.

Он знал, что Моника им пользуется для своих целей, но пока она обнимала его за талию, об этом не было желания даже думать. Стефан был готов даже на оскорбления с ее стороны, лишь бы провести с ней хоть немного времени.

Казалось, что безумный карнавал событий никогда не закончится. Все больше и больше новых людей, желающих поздравить Брукс с пятидесятилетием. Женщина, которая не выглядела на свой возраст благодаря косметологам и хирургам, пила фужер за фужером. В какой-то момент она начала держать равновесие только благодаря рядом стоящему Стефану.

Вечеринка длилась до поздней ночи. Стефанос даже не посмотрел на часы, когда Моника, все так же держа его за руку, направилась в тот домик, где они встретились. Она довела его до номера, сразу же побежала к кровати и плюхнулась туда прямо в одежде и туфлях.

– Пожалуй, я пойду, – сказал Стефан, не зная, как ему нужно было себя вести.

– Стой! – крикнула она. – Ты хочешь, чтобы все увидели, что ты уходишь?

– Мне остаться тут? – аккуратно спросил он.

– Угу, – промычала Моника.

Стефанос снял обувь и лег на край кровати. Чем дальше все это заходило, тем меньше верилось во все происходящее.

– Извини, – сказала женщина, уткнувшись лицом в подушку, – мне просто нужен кто-то, кто был бы моим партнером сегодня. Ты когда-нибудь был в прессе?

– Я? Нет.

– Так вот, завтра о нас напишут везде, из всех щелей будут кричать, что ты мой новый ухажер. Никому ничего не рассказывай. На любой вопрос просто отмалчивайся. Не давай никаких комментариев.

– Понял.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать девять.

– Черт, – Моника тяжело выдохнула.

Уже через минуту раздался храп с ее стороны. Стефан выключил свет и уже через мгновение погрузился в сон на другом конце кровати. Это был бесконечный день, который наконец-то закончился. Такое безумное количество событий произошло за столь короткий период, что в голове все не укладывалось.

Утром Стефан проснулся оттого, что Моника бегала по номеру и запихивала вещи в чемодан.