Эмма Дженкинс

Елена Добрынина

Эмма Дженкинс

© Елена Добрынина, 2023

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Глава 1

– Эмма! Эмма! Эмма-Эмма-Эмма, скорее на осмотр! Я уже все, благословен будь Источник. Доктор – душка! Магсестра, правда, грымза, – в комнату влетел ворох голубых кружев и оборок, в центре которого при желании можно было обнаружить мою сестру. – Ты же помнишь, что у нас на сегодня большие планы?

Помню, конечно, как не помнить. С тех пор как стало известно о приезде очередной комиссии, у Лиззи все разговоры только о том, что в этот день не будет занятий и мы, наконец, улизнем из школы. И планы у нас грандиозные. Сначала пикник на берегу озера. Обаятельная Лиз уже выпросила у сердобольных кухарок сэндвичи для «голодных девочек». В качестве одной из них Лиз, недолго думая, предъявила меня: и худа, и бледна, и глазки в пол, и трепет ресниц, и горестный вздох, давно отрепетированный. Составить нам компанию для завтрака на природе решили еще две одноклассницы, но у Джейн вечером поднялась температура, а Тереза без подруги струсила. После пикника мы хотим искупаться, а затем пробраться в сад барона Степлтона: его усадьба, расположенная по соседству со школой, давно заброшена, но яблоки и сливы в саду на диво вкусные. А в самом конце весны, вот как сейчас, весь сад утопает в ароматной нежно-розовой пене яблоневого цвета, и гулять там – одно удовольствие.

– Эмма, очнись, – цепкие пальцы Лиз легко встряхнули меня за плечо.

– Слышу, помню, готова.

Я поднялась из кресла.

– Сэндвичи уже в сумке, смена белья там же, – заговорщицким тоном прошептала ей на ухо. – Только как ты собралась протиснуться через дыру в заборе в этом воздушном… Хм… Торте?

Я показала на платье сестры.

– Сходи переоденься.

– Во что-нибудь скучное, – продолжила та. – Нет уж, может, я всю ночь мечтала, как буду гулять по цветущему саду в этом платье.

– Или торчать посреди забора.

– … но обязательно в нем, – не сдавалась сестра.

– Хорошо-хорошо, я поняла: вытряхнуть тебя из платья невозможно.

Человек, плохо знающий Лиззи, мог бы заподозрить ее в том, что она недалекая, легкомысленная и неосмотрительная. Но я знаю ее с рождения и понимаю, что, во‐первых, подобного рода капризы Лиз позволяет себе, когда речь идет о чем-то маловажном. А во‐вторых, раз упрямится, значит, на это есть причины.

– Так-то, Эм. Как по-твоему, что подумали бы мэтрисс Шульц и эта зануда Вилма, если бы в первый же свой свободный день я вырядилась в дорожное платье?

– Что ты что-то затеваешь, – пришлось признать мне.

– По-моему, кузины Барнет и Дженкинс опять что-то затевают! – раздалось так неожиданно, что я вздрогнула. – Все время шепчутся, это не к добру.

Ну вот, стоит вспомнить зануду Вилму, она тут как тут, выскочила, словно демон из коробочки.

– Вилма, ты нас раскусила, – не стала юлить Лиз. – Как раз сейчас я пытаюсь подговорить Эмму…

Сестра перешла на заговорщицкий шепот и поманила чересчур догадливую одноклассницу пальчиком.

– Позаимствовать у милого доктора несколько пакетиков с желудочными порошками. Подсыплем их мэтрисс Глогг на следующей неделе, может, получится избежать опроса по рионскому.

– Я не в восторге от этой затеи, – не слишком убедительно пробормотала я.

– Хм, ну да, ну да, – многозначительно потянула мисси Заноза и неторопливо поплыла к своим приятельницам, поглядывая в нашу сторону.

– По-моему, не поверила.

– Зато запомнила. Пусть считает, что мы заняты чем угодно, но здесь, в школе, – проговорила Лиз, посылая улыбку Вилме. – Ну где же мэтрисс Шульц?

Последняя словно только и ждала вводной реплики. Тотчас же дверь открылась, причем открыли ее очень уверенно и авторитетно (мэтрисс Шульц все делала уверенно и авторитетно, даже очки она поправляла так царственно, что хотелось сделать книксен). Тихий шорох: это все ученицы в зале обернулись на звук. И мэтрисс Шульц показалась на пороге – незыблемая, как многотомная энциклопедия по истории родного государства, – дисциплины, которую мэтрисс Шульц изволила нам преподавать.

– Мисси Дженкинс, Диккенс, Донован, Дрискол и Загорски, будьте добры проследовать за мной на осмотр.

Понадобилась пара мгновений, чтобы стряхнуть с себя оцепенение, вызванное внушительным голосом нашей наставницы, и еще пара, чтобы осознать: прозвучало и мое имя. Немного суеты, и вот уже мы впятером спешим по коридорам школы за мэтрисс Шульц, как утята за мамой уткой.

Пока мы шли в лечебницу в западное крыло школы, я успела наметить план действий: быстро пройти осмотр (как хорошо, что наши с Лиз фамилии в начале списка, нам не надо ждать), забрать сумки, отправиться на прогулку по школьному саду, найти заветную дыру в заборе, скрытую дощечкой, – мы все руки занозили, пока прилаживали ее обратно…

– Мисси Дженкинс, прошу вас.

Передо мной распахнулась дверь медицинского кабинета. Я первая в списке из нашей пятерки, мне и заходить…

В кабинете кроме доктора Алистера, благообразного старичка, похожего на Снежного Деда и наружностью, и добродушным характером, расположилась магсестра. «Грымза», как говорит Лиз. Ну что ж, похоже: желчное худое лицо с уже наметившимися морщинами, слишком внимательные, глубоко посаженные глазки, черные волосы, скрученные в тугой узел, серая форма Магконтроля.

– Мисси Эмма Дженкинс, стало быть. Проходите за ширму, голубушка, готовьтесь к осмотру, – голос дока, чуть насмешливый, успокоил меня. Не на меня одну он так действует, у нас даже уколов никто из девочек не боится.

Осмотр проходил как обычно: доктор Алистер пощупал пульс («немного слабоват, голубушка, и щеки бледноваты, вам надо лучше питаться и больше гулять на свежем воздухе»), прослушал легкие и остался доволен, осмотрел язык и горло и одобрительно хмыкнул, задал стандартные вопросы о самочувствии. Потом настал черед магсестры.

Я легла на кушетку. Грымза подошла с постным лицом, жестко надавила прохладными тонкими пальцами одной руки на солнечное сплетение, а пальцем другой ткнула меня в лоб чуть выше переносицы. Сейчас она скучающим голосом скажет «нулевой уровень», и я смогу одеться и пойти к Лиз. Вместо этого магсестра продолжала давить пальцами все сильнее. Я уже хотела попросить мистресс Грымзу быть поаккуратнее, но внезапно уловила в склоненном надо мной лице какое-то беспокойство.

– Полтора уровня, – наконец произнесла магсестра. – Направление и ось дара не определяется.

Что? Я не ослышалась? Это невозможно! У меня же нет…

– Можете одеваться.

– Нет никакого дара. Это ошибка.

– Мисси Дженкинс! Одевайтесь. Попрошу вас не отлучаться надолго. Вас вызовут для беседы, когда осмотрят остальных.

Одевалась я машинально и заторможенно. Пальцы то и дело путались, застегивая мелкие пуговицы, а в голове мелькали обрывки фраз и мыслей.

«Надо быстрее идти к Лиззи. Пикник. Сад. Полтора уровня. Как? “Попрошу не отлучаться надолго. Ось дара не определяется”. Бред, бред. Какой же бред».

Обратной дороги я не заметила. Зато увидела, как изменилось выражение лица Лиззи. От радостно-нетерпеливого «Ну наконец-то!» до встревоженно-серьезного «Эмма, что случилось?». Казалось, Лиз мгновенно повзрослела: вместо розовощекого ребенка я увидела перед собой заботливую матушку.

В том, что я не разревелась позорным образом, заслуга одной Лиз. Она усадила меня в самое дальнее кресло и так строго цыкнула на любопытных девчонок, что никто не посмел подойти ко мне с расспросами, пока я рассказывала ей обо всем.

– Не хочу никуда уезжать, – закончила я.

– Эмма, подожди паниковать, – сейчас сестра уже походила на па: то же деловитое выражение лица, те же сложенные на груди руки. Па точно таким же тоном вел сделки и так же старался отбросить эмоции, когда речь шла о важном. – Возможно, ничего ужасного и не случилось.

«Не случилось». На самом деле для тревоги были все основания. Это только в старинных романах благородные юноши и прекрасные девы, обнаружив у себя внезапно проснувшийся дар, становились великими магами, свободно совершали чудеса, жили долго и счастливо и в финале уезжали в закат на прекрасном единороге. В реальности же ничего хорошего такие новости не предвещали. Любого мало-мальски одаренного магической силой человека сразу ставили на учет в отделе Магического Контроля. За сокрытие таких способностей приговаривали к выжиганию дара или даже к смертной казни.

Дар чаще всего проявлялся в юном возрасте, и служащие Магконтроля раз в год вызывали на обязательную медкомиссию школьников и воспитанников интернатов и приютов. Очень удобно: и здоровье можно проверить, и новые дарования зафиксировать. И уж если выявлен у ученика дар, то тут два варианта: если он совсем мал (меньше двух единиц), то ученика не трогают, только осмотры он должен проходить чаще, чтобы все видели: уровень не растет. Но если дар значительный, то его обладателя переводят в особое заведение – школу-распределитель Магресурса, где развивают и исследуют возможности дарования и решают, что с ним делать.

Более способных и сильных направляют в академии и университеты, а потом на службу на благо государства. Отказ не принимается, понятное дело. Тех, кто послабее, отпускают на вольные хлеба, взяв согласие содействовать государству с помощью своего дара, если возникнет необходимость. А среди простых людей ходили страшные истории о том, как из распределителя неизвестно куда пропадают юные маги, которым не посчастливилось привлечь к себе особое внимание Магконтроля. И о том, что дети возвращаются из этих распределителей сами на себя не похожими. Неудивительно, что в эту школу не рвется никто, кроме сирот и бедняков, для которых это шанс выбиться в люди. А вот если есть достаток и планы на жизнь, внезапное открытие способностей только мешает. У меня есть и первое, и второе.

– Слушай, – Лиз снова спасла меня от моих мрачных мыслей, – если твой дар уже стабилен и не будет больше расти, ты только в плюсе. Ну будешь пару раз в год комиссию проходить, невелика печаль. Зато какие возможности открываются! Знать бы еще, какая именно у тебя способность. Ты ее совсем не чувствуешь?

– Совсем, – я покачала головой.

– Вот бы целительство или эмпатия… Иллюзии тоже неплохо, тут есть где развернуться. Как бы проверить?

– Джейн еще болеет, – вдруг пришло мне в голову. – Можно ее навестить.

– Отлично! – Лиззи с готовностью вскочила с кресла, словно игрушка на пружинке.

Снова идти в лечебницу совсем не хотелось. Но любопытство не давало сидеть на месте, да и делать пока было нечего. По пути мы успели шепнуть Терезе, что идем навестить Джейн, чтобы остальные знали, где нас искать.

В лечебнице нас встретила мэм Чейни – дежурная медсестра, похожая на строгую, но добросердечную бабушку.

– Подружке вашей уже получше. Еще денек-другой полежит и вернется к вам, – рассказала она, провожая нас к кровати Джейн. Та полулежала на подушках и читала книгу.

– Лиззи? Эмма? – удивилась она и, убедившись, что медсестра прикрыла за собой дверь, прошептала: – Я думала, вы уже на пикнике.

– Тут такое дело, – присаживаясь на стул рядом с кроватью, начала Лиззи, – пикник отменяется. У нас новости поважнее. У Эммы открылся дар. Только пока не ясно, пока не ясно. Даже ось нельзя определить.

– Вы меня не разыгрываете? – Джейн смотрела во все глаза.

– Точно говорю.

– Эмма?

Я кивнула.

– И мы тут подумали… может, Эмма попробует тебя исцелить?

– Ну-у, – неуверенно протянула подруга, – а если у Эммы магия смерти?

– Она тихонечко.

– Ладно, – отложила книгу Джейн, – пробуй, но на следующую вылазку вы берете меня с собой.

Она смиренно вытянулась в кровати и прошептала «готова». Я подошла к Джейн и повторила действия нашего семейного целителя в Эрквуде: возложила левую руку на лоб, а правую на сердце и представила, как из моих рук течет целительная сила.

– Апчхи! Апчхи!

От неожиданности я отпрянула.

Вдребезги разбилась опрокинутая мною чашка.

– М-да, – хмыкнула Лиззи и принялась деловито собирать осколки. А я расспрашивала свою подопытную:

– Как ты? Чувствуешь что-нибудь?

– Нет, ничего. Даже не вспотела, – развела руками Джейн. – Эмма, а ты сама ощущаешь в себе изменения? Может, ты вдруг полюбила растения, начала ухаживать за ними или возиться с животными?

Я отрицательно покачала головой.

– Тогда ты точно не маг жизни. И не огневик: ты не буйная совсем.

– Давайте рассуждать логически, – присоединилась к нам Лиззи, – кто еще остался? Эмпаты умеют всем нравиться, – тут я поймала на себе два критических взгляда, – маги земли питают слабость к металлам и камням и копят все, что считают полезным, – мне сразу вспомнилась весенняя уборка, когда я хотела избавиться от львиной доли ненужных вещей, и сестра, снова рассовывающая «такие красивые платьица» по шкафам. – Огневики вспыльчивы. Воздушники легкомысленны и не любят сидеть на месте. Водники?

– Водники чувственны и меланхоличны, – жеманно изрекла Джейн, прижав к груди дамский роман, который вытащила из-под подушки.

– Ну, не знаю, как насчет чувственности, – заметила я, – но мист Ворт, владелец рыбных лавок в Брэдфорде, водник. И он вполне бодр и весел.

– А еще лыс, толст, невысок, и у него такие премиленькие рыжие усы щеточками. Можешь представлять его, когда читаешь свою книжку.

– Фу, – надулась было Джейн, но не удержалась и захохотала вместе с нами.

– В общем, Эмма, я думаю, ты или маг воздуха, или воды, или…

– Менталист, – закончила Лиз. – Про этих вообще ничего нельзя сказать наверняка.

Мы болтали, пока в коридоре не раздались тяжелые шаги. Дверь открылась, явив нам мэтрисс Шульц во всем ее великолепии.

– Девочки, – едва заметный кивок то ли в качестве приветствия, то ли в подтверждение своих догадок, – мисси Дженкинс, вас ждут в кабинете доктора Алистера.

Мне оставалось только встать и проследовать за нашей директрисой навстречу своему туманному будущему.

* * *

Ночь выдалась пленительной и идеально романтической. Во всяком случае, в романах, которые давала мне почитать Джейн, что-то такое упоминалось: «Воздух замер, окутывая теплой прозрачной вуалью». И аромат сирени тоже «пронизывал» и «окутывал». И соловьиные трели тоже присутствовали. И все это ужасно мешало спать. Я вертелась с боку на бок, то скидывала одеяло, то натягивала его по самые уши. Из головы не шли события прошедшего дня. Я снова оказывалась в кабинете доктора Алистера, снова сидела на жесткой кушетке, док смотрел на меня с едва заметным беспокойством, а магсестра неспешно пролистывала мою карту. Снова я слышала жалобный скрип кресла после того, как мэтрисс Шульц царственно расположилась в нем, предварительно закрыв дверь кабинета.

– Итак, мисси Дженкинс, думаю, вы уже поняли, что у вас открылся дар, – начала Грымза. Дождавшись моего кивка, она продолжила. – Пока мы не знаем его направления, но можем зафиксировать его уровень – полторы единицы. Нужно понять, что его спровоцировало. Подумайте и расскажите, какие изменения произошли с вами за этот год, физические и эмоциональные: болезни, потрясения, несчастные случаи?

И она принялась сверлить меня взглядом.

Потрясение в моей жизни было, но давнее и всего одно: гибель родителей. А этот год спокойный и счастливый. Травм и болезней, кроме легкой простуды зимой, не могла припомнить, а вот с физическими изменениями… Я покраснела и пробормотала:

– У меня начался женский цикл…

Однако ответ, как ни странно, вполне устроил магсестру.

– Да, это могло спровоцировать процесс, – кивнула она, немного подумав. – Какие-нибудь изменения в привычках, увлечениях, характере?

Глаза-колючки снова впились в меня.

– Нет.

– Мэтрисс? – теперь вопрос относился к директрисе.

– Нет, Эдна. Ты знаешь, как серьезно я отношусь к своей работе, – внушительный голос мэтрисс Шульц, казалось, заполнял пространство кабинета. – Я бы сразу увидела, если бы что-то было не так. Я же не упустила тебя в свое время. У Эммы нет никаких внешних признаков. Это я могу гарантировать. Она все так же старательна, вдумчива, спокойна, озорничает не больше, чем положено девице в ее возрасте. Тем удивительнее наличие у нее дара. Какой, говоришь, у нее уровень?

Грымза Эдна быстрыми шагами подошла ко мне, требовательно надавила пальцами на те же точки – солнечное сплетение и лоб чуть выше переносицы.

– Четкое расширение ауры до одной с половиной единицы. Но ни направление, ни ось установить невозможно, – произнесла она, изучая мой лоб. – Очень нехарактерная картина. Я собираюсь рекомендовать ее для перевода в Распределитель.

Кажется, на моем лице отразился ужас, потому что директриса наклонилась ко мне и ободряюще похлопала по руке.

– Мистресс Глостер, голубушка, так ли это необходимо? – включился молчавший до этого доктор Алистер.

Магсестра поджала губы.

– Действительно, Эдна, – поддержала дока мэтрисс Шульц, – для девочки это такой стресс, дар неясен, уровень пока не так критичен. Я могу наблюдать за ней и при первых тревожных признаках сразу сообщу в Контроль. Эдна, я прошу.

Только мэтрисс Шульц могла упрашивать об одолжении с таким достоинством.

– Ну хорошо, – наконец процедила сквозь зубы Грымза. – Пока я оставляю мисси Дженкинс в школе под вашу ответственность. Но через три месяца она будет обязана пройти полный осмотр. Если уровень увеличится, то она немедленно будет переведена в распределитель.

Я выдохнула. Оказывается, все это время я почти не дышала. Три месяца… Даже в худшем случае у меня есть отсрочка, а там, глядишь, и дар расти не будет, я закончу школу с Лиззи, мы будем помогать па в его деле…

– Эмма, ты можешь быть свободна, – ворвался в мои мысли голос директрисы. – Да, не пиши пока мастеру и мэм Барнет, я сама поставлю их в известность.

– Да, мэтрисс, до свидания, доктор, мистресс, – я пулей вылетела из кабинета, спеша поделиться новостями с Лиззи. Остаток дня прошел в приятных повседневных делах. И спать я легла с легким сердцем. Но вот заснуть не смогла. И теперь ворочалась, пряча голову под подушку от соловьиного пения. И только когда начала вспоминать прочитанный параграф из учебника истории, сон все-таки пришел.

Это мой любимый сон. Мне лет двенадцать, и я играю со своими друзьями-мальчишками. Сегодня мы стреляем из луков, а потом скачем на лошадях наперегонки. Ощущение полета, бесшабашного веселья, приятной усталости и радость от того, что рядом друзья – те, кому можно доверять. Я пеняю парням на то, что они поддавались, не пуская лошадей в полный галоп, а ведь я уже могу быстрее. Они хохочут, отнекиваясь, призывают в свидетели Источник, но пальцы за спиной держат в отвращающем знаке. Я люблю эти сны, они такие живые и намного лучше книг о приключениях, которые я читаю. Ма говорит, что мне не хватает приключений в обычной жизни, и мое подсознание посылает такие сны. Наверное, она права. Но это к лучшему: пусть такие авантюры мне только снятся. Так безопаснее: я всегда могу проснуться. Жаль только, я не знаю, как зовут друзей из моего сна…

Глава 2

«Мелисса бросилась было к выходу, но грозная тень прислужника замаячила в дверном проеме. Она в ловушке! Что же делать? Неужели все пропало и все старания были тщетны? Она попробовала призвать силу ветра, но магия в этом проклятом месте не действовала».

– Эмма! Эмма-Эмма! – раздался снизу голос Лиз. – А, вот ты где! Как ты туда забралась-то? А, вижу. Я к тебе.

Эх, а я так хотела поскорее узнать, как спасется Мелисса. Но книгу пришлось отложить.

Через пару минут Лиз, пыхтя, забралась ко мне на дерево, на соседнюю ветку. Да, я прекрасно устроилась на одной из яблонь в заброшенном имении по соседству и наслаждалась погодой, ароматом цветов, книгой и тишиной. Улизнула я сюда после завтрака: выходной, и мы предоставлены сами себе.

– Как же хорошо! – Лиззи пригнула к себе веточку и вдохнула упоительный аромат. – Совсем скоро лето, жизнь прекрасна! Надо только сдать эти демоновы экзамены. Что читаешь? Опять эти сказки? Ну, это лучше романов, которыми увлекается Джейн. Я заглянула как-то в один из них: «я плавилась в его объятиях, тонула в его глубоких синих очах». Кошмар. Лучше уж еще раз перечитать папины «Основы ведения хозяйства». А у тебя про что?

– Приключения. Главная героиня сейчас в ловушке, магия не работает!

– Могу поспорить, ее спасет герой! И героиня тоже будет тонуть и плавиться и в конце обязательно выйдет замуж…

Пророчества Лиз прервал удивленный присвист. Только сейчас мы заметили двух мужчин, которые шли по дорожке прямиком к нашему дереву.

– О, Степлтон, смотри! В твоем саду, кажется, поселились дриады. Доброе утро, дивные создания!

Конечно, нас застали врасплох, но уловить главное мы сумели и синхронно ахнули:

– Степлтон?

– Да, мисси, разрешите представить моего дорогого друга миста Джона Степлтона. Двоюродный дядюшка, мир его праху, оставил ему в наследство имение, где мы и имеем счастье вас лицезреть.

Я не увидела того, кто это сказал: его скрывала ветка яблони, и с моего места я могла рассмотреть только запыленные дорожные сапоги. А вот сам «дорогой друг» был виден прекрасно: невысокий упитанный брюнет с круглым добродушным лицом. Он казался смущенным – то ли такой фамильярной рекомендацией, то ли тем, что встретил в своем имении незаконно пробравшихся туда девиц.

Ну что ж, придется извиниться за вторжение, слезть с дерева, стараясь не терять при этом достоинства, что не так просто, когда за вами наблюдают, и гордо удалиться, желательно не через дыру в заборе.

– Очень приятно, мист Степлтон, – Лиз права: вежливость прежде всего.

– Мист Эверт Диксон, мисси, к вашим услугам.

Вот это да! Оба маги. Мне захотелось рассмотреть того, кто представился, Диксона. Я наклонилась, чтобы ветка не мешала. И сделала это абсолютно зря: лучше бы так и сидела, опустив глаза, как монашка. Но что сделано, то сделано: я его рассмотрела. Хуже того, я сразу узнала эту нахальную, самодовольную физиономию.

* * *

Дело было на ярмарке в честь Начала Года, который мы празднуем в конце зимы, в то самое время, когда еще холодно, но воздух уже пахнет весной, и солнце целует щеки тепло и дружелюбно. В каждом доме целую неделю продолжаются гулянья, пекутся масляные пышки-солнышки, призывающие весну. Лиззи в этом году не повезло, накануне праздника она заболела ангиной и лежала дома. А я вместе с нашими соседями, мастером и мисси Хиггис и их двадцатилетней дочерью Аннабель, поехала на ярмарку в Брэдфорд: это крупный город, и он недалеко от нашего Эрквуда. Разумеется, я обещала привезти сестре гостинцев.

Стояла чудесная погода. Солнце грело уже почти по-весеннему и само походило на большую лакомую пышку. Веселье было в разгаре. Карусели, шатры с лакомствами и сувенирами, игры, шуточные соревнования! Но царицей ярмарки была, конечно же, ледяная гора: она возвышалась над городом. Маги-водники постарались на славу. Их творение поражало и размерами, и орнаментом: гора, покрытая по бортам тонкими и затейливыми снежными узорами, сверкала и переливалась. Хохот, визг, пестрый поток взрослых и детей, летящих с горы, – как же мне хотелось оказаться там, с ними!

Мастер Хиггис проголодался и решил остаться вместе с супругой в ресторане на открытом воздухе, тем более что там уже обедала компания старых друзей семьи. А нас с Аннабель отправили «повеселиться». Оказалось, это сложно: Аннабель явно искала в толпе кого-то. Очень быстро стало понятно, что этот кто-то – долговязый молодой мужчина со смешными усами. У обоих были такие воодушевленные лица, что сомнений не осталось: я здесь лишняя. Слушать воркования влюбленной парочки не было ни малейшего желания. Мы договорились встретиться у лавки с жареными каштанами через час. Куда направилась радостная парочка, я выяснять не стала, зато точно поняла, куда хочу сама: сначала кататься с ледяной горы, а потом пройтись по рядам, купить пышек с вареньем, карамельных яблок и гостинцев для сестры. Глазея по сторонам, я поднималась на гору по синей узорной лестнице. Меня обгоняли мальчишки в лихо заломленных шапках и румяные девочки-гимназистки в одинаковых темных пальтишках. Здесь были все: и влюбленные парочки, и отцы семейств с детишками, и даже почтенные матроны с воспитанниками. Почти на самом верху расположилась шумная компания студентов Магакадемии. Их было легко узнать по взмывающим в воздух огням маленьких фейерверков, снежным вихрям, слетающим с ладоней, крошечным смерчам, а еще по хохоту парней, разгоряченных пуншем, и заливистому смеху девушек. От шуточек, которые до меня донеслись, запылали уши.

Я прошествовала мимо и подошла к лавке, которая примостилась почти на самом верху: здесь выдавали ледянки – подушки для катания с горы, круглые, как плюшки, и покрытые снизу магическим льдом. Не успела я с ледянкой подойти к краю, как меня опередили те самые шумные студенты, обдав ароматами пряного пунша, конфет и цветочных духов. С удивлением я смотрела, как они наколдовали ледянки из воздуха и снега, и парень с девушкой – видимо, водники – быстро их заморозили. Затем маги с улюлюканьем попрыгали в них и, хохоча и сталкиваясь бортами, помчались вниз. А вот после них уже поехала я. И поняла, что такое настоящее волшебство: свист в ушах, свежая ледяная крошка в воздухе, морозный ветер в лицо, ярмарочные огни, которые слились в поток цвета и света, отражаясь в зеркале льда. Когда ледянка остановилась, я еще секунду сидела неподвижно, стараясь продлить эти мгновения абсолютного восторга. А затем встала, чтобы подняться на гору снова.