Враги-Друзья

Находя любую информацию про выгодные вложения, он часто сталкивался с банальными лозунгами на интернет-сайтах, в которых уповали на то, что с ними вы будете зарабатывать миллионы, – зарабатывать будут только они. Август понял всю прелесть лихой раскрутки на деньги после неоднократных звонков из «трейдинговых фирм»:

– Алло, – протяжно-милым голосом лепетала женская особа на противоположном конце линии, – вас зовут Август?

– Что, еще раз? – сперва, не расслышав, спросил Август.

– Я говорю с Августом?

– Пожалуй, что так, – с неким напряжением отвечал он.

– Могу я задать вам несколько вопросов?

– Например, – с недоумением и недоверием отвечал юноша.

– Вам знакомо что-либо про инвестиции и биржевый рынок?

Бинго! Появился интерес развить диалог и слегка поглумиться над бесстыдной врунишкой. Хотя, к таким ответам Август приходил не один раз, общаясь с подобными навязчивыми людьми – редко это были, конечно, аферисты: некоторые предлагали услуги своих сотовых операторов или банковских обслуживаний. Но теперь все было иначе, он был уверен, и не боялся ни в чем отказать, – как и в памфлете: ему было приятно высмеять и вывести на чистую воду.

– Да, знакомо.

– Какой доход в месяц вы получаете в процентах?

– Пятьдесят процентов, – как отрезал.

– Простите, сколько? Я не расслышала, – уже нотка недоверия, раскусонности чувствовалась в интонации барышни.

– Пятьдесят процентов, – по слогам проговорил Черков.

– А чем вы занимаетесь?

– А какая разница?

– Хорошо, в какой сфере вы работаете? – Жулики ставят вопрос в другой форме, от чего смысл не меняется, но Август решил подыграть.

– В торговле, перепродаю товары, – лживо, радуясь за находчивость, отвечал Август.

– Почему тогда я о вас ничего не знаю? – ничего глупее и придумать нельзя, что за абсурд!

– Не удостоились такого случая, – опять козырный ход. И чтобы остаться при достоинстве, «истинный трейдер» ответила:

– Нет, это потому, что вы обманщик, а с обманщиками мы дел не имеем, – и капитулировала, отключив телефон. Какой же смех души пробирал Августа, насколько ему было всласть испытать это мгновение победы на шахматной доске. Она сдалась! Насколько банальны и просты были их уловки, но как они работали, – этого не отнять, люди ведутся, а иначе нет смысла делать звонки. Так везде: нас всегда пытаются надуть, и мы пытаемся тоже самое исполнить. Жалок наш мир глупой разумности.

День продолжался, и следовало идти на собеседование, ведь интерес оставался в необузданном познании финансовых манипуляций, которые приносили прибыль из пустого вещества, незримого.

В таких случаях – перед собеседованием – Август забывал обо всех невзгодах, шел, не думая о волнении, и, ступая в общественный транспорт, проезжал мимо кипящей жизни на улице, лишь только задумываясь на мгновение про дороги, автомобили, носящиеся по ним, про высаженные деревья возле этих дорог, переставшие наслаждаться свежим воздухом дикости леса, и вынужденные глотать пыль из под колес и отработанные газы. Дома, какой бы окраски не были исполнены, оставались скудно-серыми, – даже фантазия не позволяла разукрасить скучность солнечного города, окутанного золотистой осенью. Но печаль не посещала мутный разум – мутный от воспоминаний и мышлений, – картинки все же отчетливостью озарены не будут. Подъезжая все ближе к месту назначения, все сильнее не хотелось выходить, сиденье, нагретое разгоряченным телом, магнитом притягивало расслабленную плоть, приятно расслабляя, Август беззаботно глядел в окно. Забвение – не так ли!? Возможно.

У пункта высадки вернулось все назад, теперь придется проявить смекалку и импровизировать, – собеседование для Августа было обычным делом, как и общение со многими другими людьми. Нет необходимости расценивать человека напротив вышестоящим, – относился он ко всем равно, но с уважением.

Правда, в один прекрасный момент появилось чувство неосведомленности в данном виде специализации, и шаткость познаний в области инвестирования, финансов и экономики, придававшая неуверенность в последующем жизненном шаге, направляющем в безызвестность. Пожелтевшие листья, растущие на деревьях, высаженных вдоль чудесной центральной аллеи улицы Весенней, преподносили веселому настроению куража, и, в действительности, наполняли свежестью рассудок, который созерцал прелести насущной природы, убежденной в нетронутости своего лоно. Всякий раз опавшая листва вздымала вверх при дуновении ветра, придавая шарм бесчисленному потоку листопада: казалось, что листья бесконечно падают с деревьев, вновь и вновь появляясь на них новыми побегами и неустанно желтея. Августу прекрасен этот мир, ему не противит действительность, он счастлив. Пыль, поднимаемая ветром вместе с кучей листвы, попадает во все дыхательные и слизистые места, вызывая неприятное чувство слабости перед стихиями природы. Не замечая попадания всякой микроскопической грязи, сплюнув изо рта налет инородности, Август залетает в представительство финансовой компании – биржевого игрока всех времен для юного познавателя.

В холле приятная особа, раскладывая бумаги с важными отчетами, бросает изумительный взгляд на нашего героя, которого вводит в исступление, – вот когда пришло волнение. Ничего особенного, но, впрочем, Август затрепетал всецело, его жилы и сердечко напряглись, – мозг обезоружен. Ни влюбленность, ни красота не помутили рассудок, а лишь неостановимое чувство возбужденности завязало руки и переполняло организм кислородом, всячески повышая давление кровеносных сосудов. Тело не обманешь, как бы ты не был настроен на спокойствие и умиротворенность. Волнение присуще каждому, и страхом оно подпитано. Невозможно избежать этой напасти, приходится мириться с трясучкой и перебарывать злой недуг, а всему причина – женская аура.

– Здравствуйте, – незамедлительно промолвил Август. – Я бы хотел попасть на собеседование по трудоустройству в ваш филиал. – Горящий от неоправданной тревоги, он держался браво и вполне естественно. Что же до взором окинутой прислужницы конторки, то ей было не впервой общение с разными людьми, приходящими по вопросам инвестиций, открывающих брокерский счет, снующих по переговорам, устраивающихся работать. Этой юной девице было на вид лет двадцать пять, но реальный возраст был загадкой. Августа она не заподозрила в переживаниях, и для нее он был достаточно тактичен.

– Доброе утро! Позвольте узнать вашу Фамилию?

– Август Черков! Ааа… Черков! Вы же фамилию спросили. – Чуть слышно произнес последнее предложение Август, не до конца понимая, услышала ли девица сказанное. Ему так стало горестно и противно от своих изречений: «К чему эта нелепость!» – думал он про себя. «Зачем была эта фраза – неизвестно, ведь это пусто, а то, что не является нужным, зачем его слагать. Бестолковая манера оправдаться, присуща каждому простаку, – не такой-то уж он и идеальный, простой болван. Но мысли прочь, диалог продолжается, кажется, она ничего не услышала, да если и так, что с того?»

– Так… Похоже вас нет в списке, – придется подождать. Это составит несколько минут, я лишь только свяжусь с Николаем Семеновичем. Извините! – Она улыбнулась восхитительной улыбкой, какую носит каждая прелестная девушка, чарующая своим красивым видом.

Красавица удалилась с места постоянного пребывания и три минуты отсутствовала. Прейдя обратно, пригласила Августа в первый кабинет, разумеется, сопроводила.

– Спасибо, – ответил учтиво Август, не без любезности, отпуская прекрасное создание работать дальше, вдохновляясь ее станом, свежестью тела, ароматом волос и овалом лица. Как же пленили его женщины: и женщины здесь не возраста, а пола. Они манили его как цветки душистых трав медового парящего аромата, как манят шмеля, сладостно жужжащего над разноцветными бутонами. И также мягко, нежно как шмель, Август приземлялся взором на благоухающий цветок, питаясь ее неистовой красотой блаженства. Это была любовь, любовь к великолепию, как любовь к природе, к картине, или же к недурной книге.

Николай Семенович был главным в отделе биржевых операций, и излучал всецелое тщеславие своей завышенной самооценки. Настоящий сноб, едва ли разбирающийся в инвестициях, – знающий лишь простые функции выполнения работы, скорее, даже, обмана потенциальных вкладчиков. Он был молод, тридцати лет возрасту, строен, надменен, но учтив, его высокомерие подчеркивала с фарсом зачесанная от лба назад прическа. В полоску (тонкую, светлую, продолговатую) костюм, с оттенками серого, сидел на нем элегантно – вкус по части стиля одежды у него был, определенно. Августа не смутила его чопорность, и он с легкостью в ногах спросил разрешения присесть напротив собеседника.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте!

– Можно присесть?

– Безусловно.

Пятисекундное молчание, дающее сосредоточиться на конкретном разговоре, и в ход пошли инструменты общения вербального и визуального. Психология! Не нужно быть психологом и обладать даром великого телепатического уровня прочтения человеческой прихоти, достаточно этого захотеть – и все тайны самого скрытного человека раскрыты. Все профессии, связанные с помощью нуждающимся в психологической поддержке, связаны лишь с тем, что нам лень разбираться с самими собой, проще дать этот шанс другим – тем, кто не прочь получить приятную сумму за вознаграждение преподнесенной терапии лжи. Август не ленился в изучении людского отношения и поведения относительно других и преуспевал в черпанье познаний человеческого развития, но разбираться в людях поистине проблематично, как и изучение квантовой механики, ядерной физики, космического пространства, прогноза сейсмической опасности. Все же, распознавать в людях ложь он научился, – искренность была для него чужда, и, следовательно, Августу тяжело было признать в человеке добрые намерения. Конечно, осмотрев своего потенциального работодателя, Августу не пришло в голову защищаться и презрительно взирать на него, так как атмосфера царила открытая, – никто бы и не посмел ущемлять его в своем присутствие, так как компетентность затмевала прочие пороки дурности характера.

Диалог начался плавно:

– Почему решили прийти именно в нашу компанию финансовой биржи? – спросил потенциальный работодатель.

У Августа в голове пробежало это предложение: «Почему решили прийти именно в нашу компанию…», – ха-ха… Забавно, ничего тупее он не слышал, точнее вопроса глупее он не ожидал. Думалось нашему герою, что следует больше узнать о самом человеке, нежели то, как он выбирал и по каким критериям своё будущее место работы. Потому что нужно понимать: новичок неопытен, и его интерес и присутствие на собеседовании уже о многом говорят, – никак он не выбирал, просто пришел в поисках своего увлечения. Что он хотел услышать в ответ?

Откровенно говоря, нет желания описывать последующую беседу собеседования по трудоустройству, так как все очевидно – Август не подходил на эту должность, да, и не совсем ему бы понравилась работа в офисе. Настолько сидячая работа кошмарила бы его своей скукотищей, что рано или поздно пришлось бы покинуть это место. Но жажда познания, неизведанное пространство финансовых манипуляций, все же заманивали нашего активного юношу. Коротко говоря, он не прошел. На самом деле, его спутали с реальным брокером, который должен был прийти на разговор: Август отправился в путь, но осознавал, что вряд ли его будут обучать. С ним все же провели конструктивный диалог, и они распрощались, как в море корабли.

Август задался вопросом: «Почему же руководитель со мной решил разговаривать дальше, неужели ему было настолько интересно мое влечение к инвестированию, что он пытался помочь чем-либо, но понимал, – без образования ему делать здесь нечего. Или же он не хотел меня расстраивать – хотя мне было по барабану, – на этом свет не сходится: работой больше, работой меньше. Все равно я найду то, чем буду заниматься всю жизнь с полным удовольствием». Наверное, это была не самая большая мечта замечательного юнца: быть финансовым мастаком. Ведь, на самом деле, мир не стоит на месте, время бежит неумолимо быстро, и в двадцать первом веке нельзя стоять, застаиваться, живя девяностыми, негативными и удручающими, или советским временем, в котором был достигнут верх промышленного развития.

Августу пришлось выйти навстречу долгожданной осени, которая своим золотом ослепляла, приближающуюся вьюжно-стужную зиму, норовящую заморозить всех напрочь. Прекрасно, теперь было прекрасно. Он ничуть не огорчился, и сила природы вселила в него вдохновение, – легкие раскрылись еще больше прежнего, голова была светла, а ноги шли в неизведанное. Август набрал с мобильного телефона номер друга и переговорил с ним о встрече. Друзей у него было не так много, но они были достаточно привязаны к Августу, хотя он не был настолько к ним близок, как, наверное, хотелось им. В его понимании друзья – это люди, всегда приходящие на помощь, не завидующие ни единому его успеху, думающие в разговоре и в деле с другом не только о себе, но и о своем друге, – в общем, соблюдающие и прочие серьезные намерения. Но как это все выразить легко про чужого человека, когда от родных братьев или сестер, родителей или дядь и теть не дождешься элементарной поддержки и понимания. Бывает так, что роднее и ближе друг, нежели кровный родственник. Прискорбно.

К Августу его друзья относились с уважением и почитанием: никогда его не обсуждали в других кругах, не были против него в сговоре, почти постоянно прислушивались к его мнению и здравому суждении, по поступкам Августа делали выводы и перенимали много полезного. Серьезно! Пример для подражания. Но как бы то ни было, Август то не идеальный человек, – ему порой от себя настолько становилось мерзко, что хотелось провалиться под землю, прямо сгинуть в темноту. Тем не менее, его любили друзья, а он возможно не до конца их понимал, хотя, видел насколько они эгоистичны, и вся их почесть была для него так же не интересна. Он понимал, – рано или поздно они перестанут с ним находиться, потому что он сам пожелает этого, и при любой возможности примет решение просто не общаться с этими людьми – буду уверять вас, такие прецеденты были, когда было необходимо прекратить связь с некоторыми из них (из друзей, разумеется).

Все же они были. Летчик, шахтер, студент, строитель.

Да, да! Вы правильно заметили, если заметили вообще. Не программист, не биолог, не физик и не математик, не машиностроитель и не технолог. Все друзья были одного ранга, – простые рабочие без образования, легкие на подъем, ленивые и беззаботные по жизни мотоватые простаки. За исключением летчика, конечно, он-то закончил единственное в стране высшее военное летное училище, где приобрел огромный багаж знаний и опыта. Опыт, по мнению Августа, заключался в нелегкой жизни военного распорядка и рутинного время препровождения в военной части. Но про летчика потом, – все-таки ему не место в списке простых людей.

Не значит и то, что простые люди – свора бестолковых и бездарных балбесов, любящих только бить баклуши и восторгаться под хмельным настроением радостям жизни – это совершенно не так. Каждый по-своему разнуздан, имеет массу минусов, кто-то вовсе боится начать что-либо делать, но работать работает, а есть и те, которым дорогу переходят все, из-за чего сидят сложа руки и ждут, когда найдут кейс с деньгами. А непростые люди, кто они? Сложно сказать, потому что Август не встречался с таковыми. Те «непростые» по его предположению, являлись учеными, академиками, изобретателями, искусными писателями, блистательными композиторами, исследователями и испытателями: список можно продолжать, понятно одно, что они вершат или вершили, так или иначе, историю человеческую. Те, кто добивались чего-то большего, чем обыкновенно с заданной траекторией проживать жизнь, ступая по головам (точнее, прорываясь через преграды человеческого авторитета отдельных личностей, и борясь за свои достоинство и место под солнцем) и добираясь до вершин своих мечтаний. Кстати, богатство не было для Августа показателем успешности, влиятельности, мудрости зазнавшихся снобов, считающих себя, как будто, великими прародителями новой эпохи искусства, – эти дурни не понимали, что деньги ума не придают, а рот раскрывать и без них можно. Деньги, безусловно, имеют власть, молодец тот, кто заработал много денег, стал миллионером или больше чем миллионер. Роскошная жизнь сладка, ничего ни от кого не скроешь – богатый, он и на северном полюсе богатый, но кому он нужен там с богатством!

И так, встреча была назначена со строителем, звали его Андрей Плотников, весьма болтливый парнишка, с грубоватыми чертами лица, среднего роста – под метр восемьдесят, русый волос, нелепая челка на лбу, полноватого телосложения, – но активности в движении ему не занимать. Любил надевать классические костюмы не по своим размерам, дешевого качества и такого же отсутствия стиля: клетчатый костюм – какая примитивность (Августа смешили ребята в клетчатых костюмах, а клетчатые рубашки вообще были для него уморой). Мог надеть классическую обувь со спортивным костюмом – редкостный идиот. Определенно Август воспринимал все с юмором, отвращения не было, для него это нелепо всего лишь. Для кого-то и он казался выряженным клоуном на маскарад, или кто там в маскараде участвует. Андрей был определенно силен, пальцы рук как клешни краба. Красота была в его глазах – они были ярко зеленые. Все девченки были бы его, если бы не деревенские повадки в общении с ними – да и вообще со всеми.

Глава II

Встретиться решили в пабе в 17:00 неподалеку от набережной, до которой Август, пройдя пару километров, дошел за двадцать минут, минуя светлые аллеи, наполненные добротой и свежестью суетливого города, памятниками выдающихся личностей: космонавтам, летчикам, писателям. Проходил мимо архитектурных строений начала 50-х годов, обветшалых зданий с отваливающейся штукатуркой, придающих шарм осеннему настроению. Прекрасный город, набережная, река Томь, которая была не столь глубока и по которой уже в прошлом ходили речные суда переплавляя лес, пушнину, возможно, уголь, и, безусловно, людей. Сейчас проносились только малолитражные моторные лодки, не более, и то погода уже не позволяла.

А какой пейзаж раскрывался перед глазами на той стороне берега, – река будто пробороздила нагорье и поместилась между двумя возвышающимися берегами, с резкими обрывами и антиклинальным обнажением пластов. Скалистая красота правого берега реки впечатляла, трепет души зашкаливал, мощь обнаженного массива поражали, и ты прекрасно понимал, насколько природа властна над тобой – неповторимое чувство. Каждый раз новые ощущения от увиденного: насколько же поражала красота и сила природного блаженства.

Конечно, лицезреть увиденное хотелось бесконечно: можно было отречься от всего ненужного и бесконечно наблюдать за восходом и закатом, минуя ночь сладким сном, а днем, возбужденным и энергичным отдаваться природному изваянию – созданной скульптуре бытия – оставляя все силы для прекрасного созидания. Желтый, бордовый, темно-коричневый цвета листьев увядающих деревьев проницали взор своим отблеском солнечного света, наполняя душу великолепием и безмятежным пространством; переменно порывистый ветер преподносил свежесть, правда, сухой листвы, но разбавленной влагой речного запаха. Деревья теряли свой великолепный окрас при каждом дуновении воздуха, – через неделю они совсем станут нагими, останется лишь ждать снега, чтоб превратить эту серость хоть в какую-то светлость.

Август, глянув на островок вблизи берега, в последний раз за сегодня окинул взглядом пожелтевшие тополя, и решил отправиться к другу, преисполненный надежд и несбывшихся мечтаний. Также, за двадцать минут уложившись пешим шагом, Август, дойдя от набережной до бара, зашел в него без трех минут пятого. Строителя все еще не было, даже когда на часах пробило пять минут шестого. Но это было в его репертуаре, он был халявщиком, и практически ни к чему не относился серьезно, безграмотность очаровала его и без того глупый мозг.

Заходит! посмотрите на него! Важный, а одет как беспризорник, и не тот беспризорник со вкусом подходящий к обличию, обреченный только на нехватку ресурсов денежных и материальных, а тот, который как цыгане, нацепляет на себя все, что ни попадя, и кажется сам себе неподражаемым. А что все-таки с одеждой: рубашка в цветочек, легкая спортивная ветровка из мягкой ткани с «китайского рынка» – как все привыкли называть вещи подпольного производства, – чуть ли не в белых джинсах, точнее с оттенком коричневого, и мокасин с маленькими стразиками, где обычно бывает язычек у другой обуви. Но от такого одеяния смех практически вырывался наружу, правда, Август держался изо всех сил.

– Здорово, брат! – молвил Андрейка, слегка энергичный в подаче слов.

– Здравствуй, Андрюшка! – произнес с подколом Август, чуть привстав.

Андрей чуть напрягся, – это было видно по его сконфузившемуся от негодования лицу. Казалось, что в этом такого, но называя его уменьшительно-ласкательным «Андрюшка», следовало получать возмущенно недовольный взгляд: мол, слишком нежное обращение к нему – не по-мужски.

– Как работа? – спросил Август, что первое пришло в голову.

– Да, пойдет. Работа работой, отдыхать тоже надо, поэтому я не люблю на выходных про нее разговаривать, – с негодованием и небольшой улыбкой на лице ответил «Андрюшка». – У тебя как дела обстоят, не устроился еще на работу?

– Нет, к сожалению, не приняли на работу, говорят, что недостаточно осведомлен даже в небольшом объеме: собственно, я не стал распинаться, просить, что б меня взяли, – нее… в силах то своих я уверен! Знаешь, было бы сверхъестественное желание, я бы и попросился на самую низшую должность, но нет, решил поднабраться знаний.

– Может и стоило попробовать? Не думал быть понастойчивее? – За что Август хотел хлопнуть друга, что бы тот пришел в себя, вспомнив про его решение поднатаскаться в нужном направлении. Да ладно, подумал Август, как раз подходила официантка, не будет он его хлестать, хотя жуть как хотелось (такого ни разу не было, но в фантазиях выглядело забавно)!

– Я же говорю, не стал навязываться, накоплю познания в сфере финансового мира, буду практиковать аналитику инвестиций, тогда смогу показать свой портфель, который будет свидетельствовать о приобретенном опыте. Понимаешь? А вот и заказик можно сделать. – Август мотнул головой в сторону румяной девицы, с младенческими смуглыми чертами лица, сногсшибательным разрезом глаз, со статной фигурой полностью пропорциональной формам тела. Все в ней пробуждало в Августе трепет, – впервые он увидел такое чудо, рожденное на свет.

– Здравствуйте, меня зовут Алиса, я буду вашим официантом, – робко произнесла красавица.

– Вы будете нашим официантом? – Спросил, подтрунивая, глупенький «Андрюшка».

– Андрюшка, по профессии она официант, так и представляется, – сумничал Август, улыбнувшись Алисе, – Так что, девушка, я сразу готов сделать заказ: ноль пять пива, ну… скажем, «Баварского» и «закуску на компанию», мясную.

– А вам что молодой человек? – записав заказ первого, официантка обратилась ко второму «одаренному» человеку.

– А мне также, кроме пивной закуски, только пиво.

– Хорошо, сейчас принесу напитки, а после подам закуску.

Август выглядел блистательно, его костюм состоял из черных брюк, приталенных и зауженных, темно-зеленого пиджака с двумя мраморными пуговицами, застегнутого на одну верхнюю и цвета хаки рубашки с простыми, выделяющимися запонками трапециевидной объемной формы черного фианита. Черные туфли, черный ремешок, черный шарф, темно серое короткое пальто придавали истинный шарм: он явно мог проявить незабываемое впечатление на окружающих, правда, не стремясь к этому.

А чувство не всегда подводит, если ты уверен в чем-то безоговорочно: так на него проявила внимание официантка по имени Алиса. Ее изумительная походка, каштановые длинные пряди волос и аромат благоухающего пиона доносились до его обоняния и глаз. Она была не испорчена, – вроде, так думалось нашему влюбчивому юноше, провожающего милое создание взглядом за барную стойку.

– Понравилась? – лязгнул Андрей, уже радуясь за друга.

– Ну, так-то она ничего, – заулыбался Август.

И здесь они оживились в дружеском диалоге, без напряжений рассказывая и вспоминая разные истории, споря о каких-либо ситуациях, сходясь и расходясь во мнении. Через пять минут принесли два бокала пива, и, естественно, чуть позже ожидалось получить закуску, как это обычно бывает, но к испитию пенного напитка не терпелось приступить сию же секунду. Вкус у пива был слегка с горчинкой, безусловно, неизвестно что бы это значило: подсыпаны добавки в виде димедрола – и таких слухов на каждом баре уйма, – или же это сорт солода, что придает горечь для пущей правдоподобности качества эликсира толстоты – не известно. В общем, возьмешь ты пиво названия немецкого – «Баварское», попросишь принести пиво народное, вызывающее патриотичность у каждого смертного россиянина «Жигулевкое», особой разницы не почувствуешь, ведь достаточно щепотку химического вещества разбавить в огромном чане будущего прохладительного питья, и вкус меняется, – сколько таких видов пива придумать можно – уйму.