– Я не знаю никакую Лаки. Просто сегодня утром меня потянуло сюда неведомая сила. Появилось такое желание, что не было никаких сил сопротивляться. Я пришёл сюда и стал размышлять над тем, почему я здесь. И вот появляетесь вы. Наверное, я здесь, чтобы вам помочь. Другого объяснения не нахожу.

– Странные вещи ты говоришь. И так, будто тебя это совсем не удивляет.

– Мы находимся на Территории. А здесь ничему удивляться не надо.

– Что ещё за территория?

– Видать, уж очень издалека вы прибыли, раз не знаете то, что знает каждый ребёнок.

– Ты, даже, не представляешь, насколько издалека.

– Это не просто территория, а Территория с большой буквы. Конгломерат людей, аномалий и монстров. Живой организм. Территория Аномального Выброса. Сокращённо ТАВ.

– Что ещё за выброс?

– Около сорока лет назад в этом районе произошёл внезапный выброс аномальной энергии. Он был такой мощный, что практически уничтожил всё живое в радиусе двадцати километров. Это пятно назвали очагом. Огородили, конечно, войск нагнали. Что там творилось, никому неизвестно, но года через два Территория стала расползаться в разные стороны. Всё дальше и дальше от очага стали появляться аномалии и прорываться мутирующее зверьё. Огородили ещё большую территорию, но всё повторилось. Вот это – предпоследний периметр, которого уже тоже не существует.

– А ты кто такой?

– Я – Философ. Можно просто – Фил. Искатель.

– Сержант, Хром, Физик. А почему искатель? Что ты ищешь?

– Когда периметр был прорван в первый раз, выяснилось, что аномалии, которыми кишел очаг, порождают необычные образования с уникальными свойствами. Артефакты. Ну и хлынул сюда поток авантюристов со всего света в надежде подзаработать и готовых ради этого рисковать жизнью. Их даже охрана периметра остановить не может, хоть и старается не пускать на эту сторону.

– И ты тоже авантюрист?

– Я-то? Нет, – засмеялся Фил. – Я – философ. Здесь прекрасно думается. Территория качественно обеспечивает пищей для размышлений. А искательство – так, для поддержки штанов, как говориться. Надо же чем-то питаться. Да и боеприпасы бесплатно никто не даёт.

– Ну а расклад сил здесь можешь нам описать?

– Обычный расклад. Есть искатели, барыги, которые артефакты скупают, сектанты, уверенные, что Территория, это послание Бога и нужно только правильно его расшифровать. Корсары есть ещё – бандиты, которые не утруждают себя ползаньем в аномалиях, а предпочитают отнять артефакты у искателей. Часто вместе с жизнью. Они ходят по два-три человека, но иногда сбиваются в стаи не хуже диких животных. Ну и тёмные. Эти вообще загадочные.

– Почему?

– Они появились здесь во время образования Территории. Вместе с выбросом. Говорили, что пришли из другого мира. Не знаю, как насчёт их иномирного происхождения, но то, что выброс наделил их аномальными свойствами, это точно. Некоторые вообще людьми перестали быть.

– Это как?

– Потом объясню. А теперь ответьте, для чего вы здесь?

– Мы ищем нашу подругу. Лаки её зовут. Одета в такой же комбез, как у него, – Сержант показал на Физика. Она вчера где-то здесь пропала.

– Не слышал. И как искать собираетесь? Территория радиусом более пятидесяти километров. Тут человека найти, всё равно что иголку в стоге сена.

– Мы её запеленговали. Судя по всему, она где-то в районе гор.

– Ого! Там же, как раз, тёмные! Это же очаг!

– Опасно?

– Ещё как!

– А мы, всё же, пойдём. Спасибо за информацию.

– Я с вами.

– Но ведь ты сам сказал, что там очень опасно. Охота тебе туда голову совать?

– Значит, так захотела Территория. Не зря она меня сюда погнала.

– Не боишься?

– Я философ.

– Ну, веди, философ.

Фил закинул за плечо карабин, поправил на старой, потрескавшейся портупее брезентовую патронную сумку и внушительный тесак, надел поверх банданы брезентовый головной убор, больше похожий на малахай монголов, с широкими спусками на спину и плечи, и спустился с холма.

– Что встали? Пошли уже.

Темнота расступилась, и Лаки увидела перед собой чёрный зев тоннеля, пробитого в скале.

– Ого! – удивилась девушка. – Это мы где?

– Тоннель, – пояснил Григорий. – Надёжная, кстати, защита от незваных гостей.

– Почему?

– Тоннель условно непроходим.

– Это как?

– Ну, считается, что его пройти нельзя. Но тропочка есть. Просто никто, кроме наших не знает про неё.

– А что, нельзя дальше вот так, – Лаки изобразила движение, которым Лена открыла проход в пространстве.

– Нельзя. Там дальше очаг. Только ножками. Прыгать слишком опасно. Ладно. Идёшь за мной след в след.

Григорий направился в темноту тоннеля, и Лаки ничего не оставалось, как последовать за ним. Вопреки ожиданиям, в тоннеле темно не было. Бетонные стены, высокий сводчатый потолок, ряд колонн, поддерживающих свод посередине, всё было покрыто каким-то налётом, издающим слабое сияние, которого вполне хватало, чтобы видеть всё вокруг себя.

– У тебя прибор какой-то включён? – неожиданно повернулся к Лаки Григорий.

– Маячок работает. Ну и детектор аномалий.

– Маячок ладно, а этот свой детектор отключи. Мешает только. Да и толку от него вряд ли много будет.

Девушка бросила взгляд на экран детектора и убедилась в правоте бородатого. На экране, была одна большая засветка. Досадливо закусив губу, она выключила прибор и сунула его в карман комбинезона. Григорий вытянул вперёд руку и повёл группу вглубь тоннеля. Почти сразу он повернул направо, потом, обойдя что-то, видимое только ему, вернулся немного назад и опять свернул направо. Аномалию, дрожавшую, словно мыльный пузырь, Лаки увидела и сама, как и электру, змеящуюся рядом.

– А вот здесь вплотную, – произнёс Григорий и, прижавшись спиной к стене, стал осторожно продвигаться вперёд приставными шагами.

Для того, чтобы пройти следом, Лаки пришлось снять свой ранец и нести его в руке. Вначале всё шло хорошо, но потом девушка почувствовала, как неведомая сила пытается оторвать её от стены. Ага. Пресс или ещё какая подобная гадость. Почуял жертву и тянет к себе. А вот обойдётся. Преодолевая эту силу, она ещё плотнее вжалась в шершавый бетон и сделала ещё несколько шагов. Тяга ослабла, а потом вообще прекратилась. Наконец, Григорий отлепился от стены и остановился.

– Что случилось? – заволновалась девушка.

– Ничего. Дай отдохнуть, – по лицу мужика крупными каплями катился пот, лицо осунулось, нос заострился, а глаза ввалились.

Похоже, тоннель действительно был уж очень сложен в прохождении. Дальше, куда ни глянь, тоже виднелись мерцающие пятна мыльных пузырей и паутина электр. И это не считая тех аномалий, которых не видно невооружённым глазом.

– Сейчас ещё немного пройдём и на ночёвку встанем, – тяжело дыша, проговорил Григорий. – Скоро техническое помещение будет. Вот там и отдохнём до завтра.

Где-то через полчаса продирания через переплетения аномалий, наконец, в стене тоннеля показалась дверь, оббитая жестью. Мужик толкнул её, и первый вошёл внутрь. Всё тот же светящийся налёт освещал помещение. Вдоль одной из стен стояли железные шкафы с электрооборудованием, давно уже не работающие. У другой стены притулился стол, а на полу были оборудованы лежанки.

– Вот здесь и переночуем, – бросил свой вещмешок возле одной из лежанок Григорий. – Лена, организуй поужинать.

Девушка присела возле своего сидора и стала выкладывать на столешницу какие-то свёртки. Пара минут, и на столе уже были бутерброды с салом, зелёный лук, редиска и варёные яйца.

– Вот теперь можно и перекусить, – довольно произнёс Григорий.

Группа столпилась вокруг стола и налетела на еду. Лаки стало неудобно, что замешкалась и не предложила в общий котёл свой сухпай, и она скромно осталась в сторонке.

– А ты что стоишь, как не родная? – удивился Григорий. – Налетай, давай.

– Да я вот… – пробормотала девушка, вдруг смутившись, и выложила на стол ИРП.

– А это что за диковина? – заинтересовался мужик.

– Это сухой паёк. Индивидуальный рацион питания.

– Убери-ка свой этот, как его, паёк. Нам такой гадости не надо. Вот, бери нормальную еду.

– А эта чем не нормальная?

– Да ешь ты! А нормальная еда, как нам наши родители завещали, это та, которая портится быстро. А твоя, наверное, неделю может лежать и с ней ничего не случится.

– Но сало-то ведь не портится.

– Оно нами же засоленное. А соль это жизнь. И оно от неправильного хранения может пожелтеть и прогоркнуть. Да ешь ты, не стесняйся.

Девушка быстро упрятала свой ИРП назад в ранец, и, с неожиданным аппетитом, набросилась на простую, но очень вкусную еду.

– Ну, теперь можно и поговорить, – вытерев тряпицей руки и усаживаясь на лежанку, промолвил Григорий. – Расскажи, каким ветром тебя сюда забросило? Сама же говоришь, что не местная. А в наших краях не местному без знающего человека – верная смерть.

– Да вот не знаю с чего начать.

– С чего-нибудь начни уж. Сильно ты отличаешься от тех, кого здесь видывать приходилось. И одеждой, и оружием, и поведением. Да и аура у тебя точно чужая для этих мест. Сильно чужая.

– Не знаю, что там с аурой, но я, действительно, очень сильно не от сюда. Вы мне, наверное, не поверите, но я вообще не из вашего мира.

– Почему не поверим? Поверим. Наших родителей тоже много лет назад из другого мира вырвало и первым выбросом в этот мир забросило. В самый очаг.

– Да? Ну, меня ничто не вырывало. Есть у нас там такой учёный. Физик называется. Причём это и прозвище, и профессия. Так вот, нашёл он способ, как проход в другой мир открыть.

– Это, типа, как Лена?

– Почти. Только он прибором открывал, а не как Лена, руками. Да и Лена в пространстве открывает, а Физик между пространствами. Вот и уговорил он меня зайти в этот проход и поставить один прибор. Я должна была тут же вернуться, но на меня напали собаки.

– Это, какие?

– А у вас что, много всяких?

– Да разные встречаются.

– Эти были здоровые такие, тёмно-коричневые, морды приплюснутые, а языки чёрные. И на мозги давили сильно.

– Ясно. Это мозгодавы. Сколько их было?

– Шесть.

– И ты с ними справилась? Они втроём могут человека разума лишить.

– Не знаю. Они эту свою давилку мозговую включили, когда вдвоём остались.

– Наверное, они в тебе противника не увидели. Решили, что и так справятся.

– Может быть. У меня же винтовка тихая. Ни звука выстрела, ни пламени. Они и не поняли, что я стреляла. Думали, наверное, что у меня простая палка. А опомнились только тогда, когда я почти всех перебила.

– Ну, с двумя справиться тоже нужно суметь.

– Тяжело было. Чуть мозги из ушей не вытекли и глаза не выскочили из орбит. Потом выстрелы услышала. Ну а остальное вы знаете.

– Ну а дальше как? Что думаешь насчёт возвращения?

– Мои друзья должны из выхода в Город вернуться. Они из этого Физика всё вытрясут, заставят проход открыть и сюда за мной по любому придут. Вот только как они тоннель этот пройдут?

– Когда они сюда попадут, мы почувствуем. Я вот, когда ты сюда прошла, тоже засёк. Только не понял, что это за возмущение пространства. А теперь дошло. Ну и маячок, я думаю, не только у тебя.

– У всех троих.

– Значит, отследишь перемещение. А там, или тебя выведем, или их в очаг проведём. А что за Город, про который ты говорила?

– Около сорока лет назад у нас война страшная случилась. Вот в результате этой войны и образовался Город. Тоже аномалии, мутировавшее зверьё, растительность. Почти как у вас.

– Наши родители тоже про страшную войну рассказывали. Вот во время этой войны, когда их город подвергся бомбардировке каким-то ужасным оружием, их и выбросило сюда. Прямо из домов.

– Может, вы из нашего мира?

– Может. Ладно. Спать пора. Нам завтра нужно будет этот тоннель пройти. А это дело нелёгкое. Сама видела.

– А почему ты разговариваешь, а остальные молчат. Они что, немые?

– У нас принято, что при встрече с чужими, в разговор может вступать только старший. Остальные рта не открывают. Это специально ещё нашими родителями введено, чтобы лишнего не сболтнуть. А старший – всегда опытный, знает, о чём говорить, а о чём молчать.

Шли по пустоши, петляя причудливой змейкой, продираясь через заплетённую ветром траву. Философ выбирал дорогу по одному ему известным ориентирам, делая немыслимые петли там, где можно было бы пройти прямо. Однако сталкеры, помня о реалиях Города, в действия проводника не вмешивались и чётко выполняли все инструкции.

Впереди показался небольшой посёлок, состоящий, как из кирпичных, так и из бревенчатых домов, изрядно потрёпанных временем. Покосившиеся заборы, выщербленный кирпич и потемневшие гнилые брёвна. И улицы, заросшие кустарником и травой, из которых, то там, то здесь торчали обломки и остатки мебели и домашнего скарба.

– Вон, возле того дома перекантуйтесь, а я, пока, пройдусь и осмотрюсь, – сказал Философ и нырнул за угол.

– И что вы думаете обо всём этом? – спросил Хром, когда они остались одни.

– Да голова уже пухнет от непоняток, – ответил Сержант. – Совсем не похоже на тот мир, в котором мы побывали.

– Сдаётся мне, что это не иной мир, – задумчиво проговорил Физик. – Похоже, что это другое измерение.

– Что в лоб, что по лбу, – проворчал Сержант. – Какая разница?

– Иной мир – это совершенно другой мир. На другой планете в другой галактике и иной солнечной системе. Как тогда, помните: двойное солнце? А иное измерение – это отражение нашего мира. Есть такая теория струн. Сложная, скажу вам, вещь, так что её я вам объяснять не буду. Просто скажу, что, согласно этой теории, наш мир не единственный. Наиболее радикальные версии позволяют существование бесконечного числа вселенных, некоторые из которых содержат точные копии нашей. Отражения или тени друг друга, короче.Вот в одну из них мы и попали. Пусть и не точную копию, но всё равно похожую. И что-то мне подсказывает, что образовалась вся эта территория тогда же, когда и Город. Тогда не только у нас возникла аномальная зона, но и сюда пробой получился. Поэтому и прокол сюда вывел. Всё-таки целостность континуума была нарушена, а, значит, уже нестабильна.

– Но ведь здесь территория растёт, – усомнился Хром. – А Город у нас совсем не расширяется. Так и находится в своих границах.

– А ты про промзону забыл? Помнишь, как она расширялась? Для чего мы подстанцию отключали? Правильно, чтобы не допустить разрастания аномальной энергии по всему миру. Вот здесь, наверное, что-то похожее.

– Так, получается, здесь и своя подстанция есть, которая генерирует всё это?

– Ну, не совсем подстанция. Там ведь мощь какая была, даже проходы в другие миры открывала. А здесь что-то попроще. Какой то совсем небольшой контур, которому сил хватает только качать аномальную энергию из межпространства. Но тоже желательно отключить. А то червоточинка к нам по любому точится, раз перемычка между нашими измерениями нестабильна. Как бы не прорвало. Опять скакать придётся.

– Да что же это, только нам всю жизнь мир спасать? – возмутился Сержант. – Может, в этот раз кто-нибудь другой?

– Кто? Кто ещё есть в этом мире, кто способен это сделать? Если бы и был кто-то, наверное уже отключили бы. А так, или не знают, или не могут. Мы-то тоже сами не знали, пока нам сверхразум не подсказал.

– Ну и тут бы этот смотрящий за мирами бы нарисовался, – проворчал Хром. – Что ему стоит? Подсказал бы, что, да как.

– Ладно, – оборвал разговор Сержант. – По ходу разберёмся. Самое главное – Лаки.

– Ну, вы что там? – Появился из-за угла Философ. – Пошли. Я машину нашёл. Доедем с ветерком.

Сталкеры пошли вслед за Филом, свернули за угол и, пройдя через пару дворов, вышли на параллельную улицу. Там стояла бортовая машина с уже включенным двигателем, поблёскивающая новенькой краской. Обрадовано загалдев, группа направилась к грузовику, когда голова проводника вдруг взорвалась кровавым фонтаном. Ещё ничего не понимая, на одних рефлексах, Сержант толкнул растерявшегося Физика за сарай и сам прыгнул следом, отметив краем глаза, как Хром занимает позицию за колодцем.

– Да успокойтесь уже! – раздался вдруг из-за угла голос Философа, – раньше бояться надо было. А сейчас уже поздно.

– Ты кто? – настороженно спросил Хром, выглядывая из-за колодца.

– Да Философ я. Стрелять не будете? Я выйду.

– Мы своими глазами видели, как тебя убили. Прямо в голову.

– Это я стрелял. Всё объясню. Я выхожу?

– Выходи. Только не балуй. Ты на мушке.

Из-за угла сначала показался карабин на вытянутой руке, а затем и сам Фил. Проводник осторожно вышел из-за дома и подошёл к машине.

– Вы сюда посмотрите, – показал он.

Только тут сталкеры заметили, что, вместо новенькой машины, на улице стоит старый ржавый грузовик, давно вросший колёсными дисками в землю. В кузове этой рухляди что-то опасно мерцало. На земле валялось уродливое тощее тело, мало походящее по комплекции на фигуру Философа.

– Ну, убедились?

– Что это было? – ошарашено спросил Сержант.

– Ментал. Помните, я говорил вам, что тёмные не все людьми остались. Вот один из них. Берёт людей под ментальный контроль. Может внушить всё что угодно.

– А от нас он чего хотел?

– Видите, в кузове, мерцает?

– Ну?

– Это гриль. Такая аномалия термального свойства. Менталы – гурманы. Просто сырое мясо есть не хотят. Любят прожаренное до хрустящей корочки. Если бы не я, вы бы сами бы залезли в кузов и дружненько бы прожарились до нужной кондиции. Они всегда недалеко от гриля тусуются.

– Круто. Вот и верь после этого глазам. Это что, мы для них еда, которую нужно приготовить по собственному рецепту?

– Да. Так и есть. Опасные твари. И бить их всегда в голову надо. Не попал с первого раза, он тебя и раненный под контроль возьмёт. И будешь ты его, как отца родного перевязывать, ухаживать не хуже сестры милосердия и лечить. А потом всё равно в гриль шагнёшь и поджаришься.

– А куда ты отходил-то?

– Время к вечеру. Ночью на Территории опасно. Проверял место для ночлега.

– Да что тут проверять? Выбирай любой дом и всё.

– Нет, ребята, вы точно странные. Дома не подойдут. Тут есть у меня одно местечко. Там и перекантуемся.

Погреб в одном из дворов встретил группу рассохшейся деревянной дверью и полуразрушенными ступеньками. Внутри было темно, и Философ, включив фонарь, покопался в углу и достал оттуда керосиновую лампу. Фитиль занялся дрожащим слабеньким пламенем, потом разгорелся и осветил пространство погреба. Оббитые досками стены со следами относительно недавнего ремонта, дощатые пол и потолок, тоже покрытые заплатками поверх подгнивших досок, лежанки вдоль стен и тёмное отверстие в дальней стене.

– Запасной выход, – пояснил Фил, поймав взгляд Хрома. – Располагайтесь. Вот только без горячего придётся обойтись. Костёр здесь разжигать нельзя.

– Это как раз не проблема, – поговорил Сержант, доставая артефакт «Плитка» из контейнера и собирая его. – Ты лучше объясни, почему ночью в домах нельзя находиться.

– По ночам идёт выброс аномальной энергии. За счёт её Территория, кстати, и расширяется. Ненамного, конечно, за один раз. Всего на несколько сантиметров. Но, как говорится, курочка по зёрнышку клюёт.

– И чем опасна эта энергия?

– Мозги напрочь выжигает. Хорошо, если сразу кровоизлияние в мозг и смерть. А, то и годами могут, такие безмозглые, по Территории ходить. И ведь надо же!Мозгов нет, а все аномалии обходят. И зверьё их не трогает.

– Хорошо, что тебя встретили, – облегчённо проговорил Физик. – А то в первую же ночь в безмозглых бы превратились. А мне мои мозги дороги.

– Это точно, – поддержал Хром, – я, хоть и не знаю столько, сколько Физик, но своими мозгами тоже дорожу.

– А где сталкеры тогда живут? Всё время под землёй, что ли?

– Какие сталкеры?

– Ну, искатели эти ваши. У нас сталкерами называются.

– Так за периметром. Сюда только за артефактами ходят. Есть через периметр ходы. Где под землёй ход прорыт, где между минными полями дорожка протоптана, и колючка подрезана аккуратно, а где и охрана на периметре прикуплена. У каждого своё. А постоянно на Территории живут только тёмные. Но про них вообще мало что известно. А почему сталкеры? Слово-то какое чудное. И непонятное. Искатели – понятно. Ищёт артефакты, вот и искатели. Но сталкеры?

– Вообще-то, слово, конечно, не отражает суть, – сел на своего любимого конька Физик, обожающий читать лекции. – В переводе с английского это преследователь. Просто, очень давно, ещё в прошлом веке два писателя-фантаста, братья Борис и Аркадий Стругацкие, создали книгу, в которой описали Зону, похожую на вашу Территорию. Там тоже были аномалии, зверьё и артефакты. И ходили в Зону именно Сталкеры. Так они придумали их назвать. Ну и пошло как-то по аналогии. Чего лишнее название придумывать, когда уже есть?

– Еда стынет, – оборвал лекцию Хром.

– Ладно, – завершил разговор Философ, – давайте поедим и спать. Завтра переход тяжёлый.

Утром опять потянулся тот же тоннель. Опять Григорий принялся выписывать немыслимые пируэты, обходя аномалии. В одном месте вообще пришлось проползать под двумя сросшимися смерчами. Лаки ползла, ощущая мощные потоки воздуха, закручивающиеся над головой с противным гудением. А в замкнутом пространстве тоннеля это было вдвое жутко и страшно. Однако впереди полз Григорий, совершенно целый, значит, ползти можно.

Когда Лаки начало казаться, что тоннель бесконечный и уже никогда не кончится, впереди забрезжило светлое пятно, которое, по мере приближения, оказалось выходом. Наконец, пройдя по узкой тропочке между двумя электрами, они вышли на открытое место. Девушка огляделась и сразу схватилась за винтовку, наведя её на двух приближающихся огромных то ли тигров, то ли ещё каких диких кошек.

– Не надо, – положил руку на ствол Григорий. – Мы и так справимся.

И действительно. Игорь вскинул вверх руку, и одна из кошек кубарем полетела по земле. Второй повторять уже не надо было. Испуганно прянув ушами, она скакнула вбок и скрылась в густых зарослях чего-то, похожего на папоротник. Поднявшаяся на подгибающиеся лапы первая последовала за своей напарницей.

– Барсы это, – пояснил Григорий. – Дурной зверь. Пока по ушам не получит, не понимает, что соваться нельзя.

– Я, как-то, барсов по-другому представляла. Поменьше. А это тигры какие-то.

– Может быть. Тут очаг как-никак. Под воздействием аномальной энергии многое изменилось. Да и мы сами уже не совсем люди. Сама видела наши возможности.

– Так это что, я тоже так?

– Нет, – засмеялся мужик. – Наши родители вместе в первым выбросом сюда попали. Пока их перебрасывало, они успели аномальной энергией выше крыши напитаться. А мы уже второе поколение. Способности нам от них передались по праву рождения. А та энергия, которая каждую ночь выбрасывается, для всех губительна, поэтому всё живое от неё под землю на ночь прячется или как мы, по пещерам.

– А откуда она берётся?

– Да кто ж её знает? Но под неё попадать никому не советую. Мозги выжигает напрочь. Часто со смертельным исходом. Да и, если выживешь, хорошего мало по окрестностям тупой куклой шарахаться.

Григорий пошёл дальше, прокладывая путь среди аномалий, которых тут хоть и стало меньше, однако всё равно было много. Постепенно, продвигаясь по территории, буйно заросшей растительностью, вышли к скале, густо истыканной пещерами. Между пещерами были сооружены переходы, а наверх, к ярусам вели мостки и лестницы. Мужик кивком отпустил своих людей и повёл Лаки к одной из пещер.

– Дед, можно к тебе? – прокашлялся у входа Григорий.

– Заходи, – раздался голос из глубины, – пришли уже, Гриша?

– Да, пришли, – ответил мужик, пропуская вперёд себя девушку, – и не одни.

Лаки прошла в пещеру и осмотрелась. Ну, в принципе, жить можно. Грубо сколоченная кровать у стены, такой же кустарный стол, лавки и, даже, какое-то подобие шкафа. За столом сидел совершенно седой старик, с негодованием глядя из под кустистых бровей на нежданную гостью.

– Это кого ты сюда привёл, поганец? – дребезжащим голосом возмутился седой. – Тебе кто давал право в долину людей из внешнего мира приводить? Я ещё издалека чуял что-то неладное с вашей группой. Но то, что ты чужака приведёшь, это вообще немыслимо!

– Не ругайся, дед. Она не из этого мира.

– Как это?

– А как ты в своё время здесь оказался? Так и она.

– Не может быть.

– А ты сам поговори с ней. Да и приглядись повнимательней. Ничего не замечаешь?

Старик вперился в Лаки слезящимися глазами, подслеповато моргая.

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3