Избушка в наследство

– Мы как будто в кошмаре! Может, это все и вправду сон? Очень длинный, очень детализированный сон…

– Окно? – Спросила Таня скакнувшим вверх от испуга голосом, примериваясь ногой на подоконник.

Они вдвоем распахнули высоченную оконную раму, выглядывая на улицу. Очень реальный прохладный ветер дунул в лицо, принося запахи пыли, автомобильных выхлопов и травы. Но вот типичных звуков города не было слышно, даже шуршания листьев на ветру – пугающая, звенящая тишина.

– Эээмм, и что мы будем делать? Не прыгать же?

– А что нам еще остается? – Сдавленно спросила Таня.

– Я… не знаю. Я не знаю, что делать! Я даже не понимаю, что за хрень тут происходит! Но прыгать страшно. А что, если мы просто бредим? И действительно сиганем из окна?

– Аргумент, падать из окна не хочется. Но эта хтонь с дверями, выкидывающими нас в другой конец коридора – это какая-то паронормальщина. И я просто не могу сидеть и ничего не делать, эта тревога сжирает меня изнутри!

И тут Яше пришла в голову идея.

– Подожди! – Она ухватила за руку Таню, уже свесившую одну ногу наружу. – Я, я могу попробовать кое-что. Я не знаю на самом деле, как это контролировать, и как это вообще работает, но почему-то, когда я тебя трогаю, оно работает, и… – Ведьмочка прервала собственный поток бормотания, сосредотачиваясь на ощущении теплой Таниной ладони, зажатой между ее собственных. Вау, а у нее очень мягкая и нежная кожа… Так, не отвлекаться! Постараться поймать это ощущение, как вчера – легкая, пузырящаяся в груди нежность и детское, наивное и искреннее веселье…

– Аааррргггхххх! Ну почему оно не работает?!! – Почувствовать веселье и беззаботность, когда тревога и страх, кажется, излучаются стенами вокруг и впитываются через кожу, проникают в кровь, отравляют каждую клеточку тела, это очень, очень сложно. Она ведь даже не уверена, что это те самые чувства, которые ей нужны. Она ведь даже не знает, в чувствах ли дело! Ну вот как, как, черт возьми, она должна использовать эту дурацкую магию?!!

Яша изо всех сил желала и старательно формулировала в мыслях: “пусть это закончится, пусть этот кошмар закончится! Ну же, давай, вытащи нас отсюда!”

С еще одним пронзительным, леденящим кровь скрежетом мир вокруг мигнул – раз, другой, словно они не в ярко освещенном лампами и солнцем коридоре сидели, а в подвале с барахлящей лампочкой, которая гаснет при покачивании изгрызенного временем и вредителями провода.

Наконец, “картинка” треснула и сменилась: теперь девушки стояли, притиснутые спинами к холодной кафельной стене. Яша смутно узнала цвет плитки: так выглядела душевая в раздевалке около спортзала, которой никто никогда не пользовался, а уборщица хранила там швабры, ведра и моющие средства.

Где-то справа и снизу раздался болезненный стон, и, с трудом повернув голову, Яша увидела девочку лет двенадцати, со смутно знакомым по столкновениям в школьной толпе лицом, лежащую на кафельном полу. Вася, весь распушившийся, словно его током долбануло, впился тонкими и острыми зубами девочке в заднюю часть шеи- ах, теперь Яша заметила. Глаза “девочки” не разделялись на склеру, радужку и зрачок, а были одной сплошной чернотой. Вены там и тут проступали через тонкую кожу лица черными ломаными линиями. Она шипела и хрипела, совсем не по-человечески, и дергалась в легких судорогах, пока фамильяр продолжал рычать и сжимать зубы вокруг ее загривка.

Колени подкосились, и Яша осела на пол, по ощущениям – на полпути к обмороку:

– Вася? Чт-что случилось?

Глава 6. Учеба

Кот выпустил свою жертву, сплюнул синюю… кровь? на пол и начал ворчать:

– Эта пиявка присосалась к вам двоим и почти досуха Силу вытянула! А вы и не сопротивлялись, головастики. Ничего-то еще сами не умеете, вот как вас таких в мир выпускать, а?

– Присосалась? Как вампир, что ли? – Спросила Таня, тоже сползя по стеночке вниз.

– Вроде того. Только от ваших бледных тушек ей надо не кровь, а магическую энергию. А так – пиявка пиявкой, наведет морок и присосется, а вы и не в курсе!

– Так вот, что… Это и вправду были наведенные этой… – Выдохнула со смесью облегчения и постстрессовой тряски Яша.

– Тварью. – Услужливо подсказал раздраженно нахохленный Вася.

– …Галлюцинации?

– Да. Что вы там видели?

– Школьный коридор, из которого невозможно выйти. И было очень, прямо абсурдно, тревожно и страшно. – Ответила ведьмочка, потихоньку возвращая себе чувствительность в теле и четкость сознания.

– А, как обычно. Небось и не заметили, когда перестали ходить по реальной школе, и попали в морок? А потом она вас заставила бояться, что б вы на эмоциях побольше Силы выплеснули. – Василий, прямо как обычный кот, принялся умываться лапкой, стараясь очиститься от пятен синей крови.

“Пиявка”, тем временем, перестала хрипеть и трястись, вся сжалась, подтянув колени к груди и спрятав лицо за растрепанными темными волосами – и разом вся сложилась в себя. Клубок темного тумана размером с крупную собаку пару секунд покорчился, принимая причудливые формы, а потом вдруг раздался – и вот уже на пыльном кафельном полу рядом с Яшей сидела девчонка лет тринадцати, но с совсем другим лицом, чем прежде, и блондинистой косой. Вполне обычного вида девчонка, так и не скажешь, что пиявка.

– Хам! – Звонко произнесла она, обвинительно указывая пальцем на Василия. Поднялась, отряхнула невидимые пылинки с юбки, помахала девушкам рукой на прощанье:

– Пока-пока, пирожочки! – И выскользнула из душа, а после и из раздевалки.

Несколько секунд висела ошеломленная тишина.

– Так, а нам с ней что-то надо делать? – Деловито поинтересовалась Таня у фамильяра.

– Да что ж ты с ней сделаешь, с пиявкой-то. Не убивать же, в самом деле. Хоть и тварь, а разумная. Да и хлопотно это. – Василий наконец удовлетворился степенью чистоты своей шерстки и поднял на девушек свои светящиеся в тусклом освещении глазищи:

– Просто не попадайтесь ей больше.

– А как? – Спросили девушки хором и переглянулись. Кстати…

– Тебе, мелочь, для этого будет достаточно научиться как следует видеть волшбу, и быть поосторожнее. А ты, – фамильяр уставился пристально на Таню, – что вообще за фрукт?

– Э? В смысле?

– В коромысле. Кто ты? Ведьма? Русалка? Кикимора?

– А они все реально существуют? – С искренним любопытством в голосе спросила блондинка.

Василий с демонстративным стоном закрыл глаза лапой:

– Ну е-мое, ну сколько ж можно же… Настрогали, значит, отпрысков, а учить-то кто будет, Пушкин? Не знать даже, кто ты такая!.. – Пробормотал Вася себе под нос, и уже более четко и дружелюбно продолжил:

– Что ты тогда вообще знаешь о магии, деточка?

– Что она есть? И что у меня есть тоже, хах. Но никаких умных-правильных терминов, боюсь, не знаю. Самоучка, – развела руками Таня.

– И что ты можешь?

– Ээ… Видеть некоторые вещи, которые не видят другие. Например, призраков. И еще этих маленьких глазастых духов, которые в листве прячутся. И пару раз воскрешала откровенно мертвые комнатные растения. И иногда мне снятся вещие сны. И рыбы, аквариумные, слушаются моих команд. – Задумчиво перечислила блондинка.

– Огооо, круто. – Вклинилась в разговор Яша. – Я пока вообще магию сама без помощи увидеть не могу, да и колдовать толком тоже. Когда ты обо всем этом узнала?

– Ну, пару лет как? По крайней мере, года два назад я поняла, что это не просто яркие сны, и что все остальное – слишком подозрительное совпадение. А ты?

– Хаха, я узнала, что я ведьма, буквально на этой неделе! А до этого все было совершенно обычно и немагично.

– Нифига себе. Почему так?

– Сила в ней долго не пробуждалась, потому что. Могла и вовсе не проявиться. А зачем трепать девчонке нервы и давать ложные ожидания? – Вставил свои пять копеек Вася. – А вот как Ядочка на тот свет отошла, так и внученька ее разом вся волшбой расцвела, и начала нам тут устраивать… Катаклизмы.

Таня удивленно глянула на Яшу.

– Это я тот ливень вчера устроила, случайно. Извини. И пожарную сигнализацию тоже, наверное, я замкнула. А еще лопнула несколько лампочек. И сломала бабушкино заклинание, от которого не скрипела половица. – С не очень подобающим добропорядочной и экономной девице весельем в голосе пояснила девушка.

– Ты вот мне что скажи, девица, – привлек их внимание Вася, – как ты так воздействуешь на нее, что мелочь, пока тебя за руку держит, может волшбу творить у-ху-ху какую, а без тебя – ни шиша?

Танины брови подлетели вверх, к линии роста волос:

– Да? Почему?

– Вот я как раз и хотел у тебя узнать, почему!

– Ну, я ничего специально для этого не делаю, очевидно.

– Ккххмм, – кашлянула демонстративно Яша, намереваясь перевести тему, – так в итоге, Таня – это кто? Тоже ведьма?

– Может статься, что да. А может, и не совсем. Такие мелкие детали трудно учуять, особенно на вас, соли не нюхавших и мира не видевших. Но, – Вася с важным видом сделал паузу, шевеля носом, – ты определенно не оборотница, и почти наверняка не русалка.

– То есть, сейчас можно сказать, что ведьма?

– Можно сказать и так, да. Вот любите же вы ко всему этикетки клеить. Молодежь…

Вася, видимо сочтя разговор оконченным, а свою работу – сделанной, развернулся и вальяжно зашагал прочь из раздевалки.

Прозвенел звонок.

Яша схватилась за часы, а сразу после – за сердце.

Они тут целый первый урок сидели! Ужас! Татьяна Николаевна с них сейчас кожу живьем спустит!..

– Бежим, пока на второй урок тоже не опоздали! – Яша ухватила Таню за руку, увлекая за собой, и поспешила к кабинету.

Если у каждой из девушек пробежали холодок и стадо мурашек по спине, когда они пересекали злополучный коридор из морока пиявки, то каждая оставила этот факт при себе.

Дальше они объяснились с учительницей, что да, они вышли из кабинета только пройтись по школе, но потом Тане резко стало нехорошо, и как же Яша могла бросить ее в беде, поэтому дотащила до медпункта, но пока разбирались с медсестрой – урок уже давно начался, и, ну понимаете, так получилась, что они совершенно случайно прогуляли, извините пожаааалуйста!

Под полным скепсиса взглядом приходящей математички и уходящей исторички девочки забились за свои парты, пытаясь игнорировать обидные комментарии одноклассников. Оставшиеся уроки прошли достаточно тихо: учителя повторяли, что это уже одиннадцатый класс, время собраться с силами, поднапрячься и выучить все-все-все, вы же понимаете, что у вас экзамены?!

***

– Здесь кто-нибудь есть? – Громкий шепот эхом разнесся по темному помещению.

– Очень умно и совсем не клишировано, хах. – Прокомментировал Вася, обозревая маленькую комнату своими светящимися глазищами со стратегической позиции в Яшиных руках.

– А что мне еще спросить? “Эй, есть тут монстры, которые не против сожрать пару молодых и неопытных ведьм?!”

– Накаркаешь. – Пошутила с невозмутимым выражением лица Таня, смело перешагивая дурацкий высокий порог и ступая на покрытые минимум сантиметровым слоем краски доски. Яша с опаской последовала за подругой.

Дождавшись конца уроков и предупредив родителей, девушки под руководством фамильяра сели на автобус, доехали до конечной (благо, не так далеко) и пошли через лес – к заброшенному летнему лагерю. Ладно, лагерь не такой уж и заброшенный, просто уже законсервированный на зиму: все дети уже отсидели свой положенный срок изоляции от интернета, все студенты уже прошли летнюю практику и посвящение на сколоченном из не ошкуренных бревнышек троне. Важные корпуса закрыли на замки, домики, в которых живут “дети” – частью захлопнули, частью заколотили, и теперь на всю огромную территорию осталось всего парочка человек, в том числе живущий тут круглый год лесничий.

– Ой да не переживайте, вы тут скорее огородных воров встретите, чем нежить. Летом тут слишком шумно, а зимой – слишком безлюдно, никакой магической твари тут жить не захочется.

– А что, тут есть огород? – С любопытством спросила немного успокоившаяся Яша, присев на корпус голой, даже без матраца, кровати.

– Есть садовые деревья. Сливы там, калина, яблони… Я не пробовал, но говорят, очень вкусные. – Вася покрутился немного, устраиваясь поудобнее на коленях подопечной.

– А откуда ты вообще знаешь про это место?

– И про ту дыру в заборе?

Кот только фыркнул, то ли от смеха, то ли от кружащей в воздухе пыли:

– Я видел, как это место строилось, настолько мне много лет. Но это сейчас не важно. Что важно, так это чтобы вы двое научились контролировать свою волшбу, и могли за себя постоять хотя бы против тех же пиявок. – Обе девушки передернули плечами при упоминании. – Так что начнем экспериментировать!

После примерно часа изысканий было выяснено, что: пока Яша держит Таню за руку, она без проблем поджигает и тушит (разок даже заморозила случайно) взглядом листок бумаги, создает парящий в воздухе шарик света (если свет желтый, то шарик был на ощупь горячим, а когда Яша попыталась создать более белый свет, шарик стал холодным), с криком “Стоп!!” заставляет портфель повиснуть в воздухе, прекратив падение и, предположительно, застыв во времени тоже. Однако, стоило ей разорвать контакт кожа-к-коже, в животе завязывался узел тревоги, и колдовство отказывалось колдоваться.

– Ххммм, интересно, интересно… Ты действительно совсем не плетешь заклинаний, а наоборот, зачерпываешь половник сырой силы и просто, как будто, ну, намазываешь ее! И просто своим желанием и воображением задаешь, что же именно наколдуется. Очень интуитивно, очень интересно, – веселым голосом проговорил Вася, и добавил более строго: – Вот только я вообще не вижу, зачем тебе для этого может понадобиться подружайка! Ты из нее Силу не тянешь, и она никак не помогает. Так что это все – только в твоей голове, мелочь. Возьми себя в руки, все ты сама можешь!

Яша обиженно-разочарованно вздохнула, когда светлячок отказался наколдовываться.

Так, еще раз. Вот она берет Таню за руку. Что она чувствует? Тепло. Мягкость – для человека, любящего походы, у Тани удивительно мягкая кожа рук. Спокойствие. Умиротворение, наверное, даже. Потому что уверена – теперь получится, теперь оно возьмет и сделается, прямо как ей хочется.

Яша сцепила пальцы рук в замок и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула как могла медленно, стараясь замедлить сердцебиение, успокоиться и расслабиться, насколько только возможно в темной страшной заброшке посреди леса… А ну-ка стоп, отставить панику, прекратить эти мысли.

Все хорошо.

Все в порядке, действительно в порядке.

Вася тут, совсем рядом, защитит в случае чего от любых монстров, появившихся из темноты. И Таня вот она, рядом, такая живая и теплая, и классная, и она верит, что все получится, и улыбается приободрительно.

А главное, вот она, сама Яша, тоже, прямо тут. Есть сама у себя.

Все хоро-

В полуметре от ее лица что-то ярко полыхнуло и обдало жаром.

Глава 7. Прорыв

Не светлячок, не тлеющий тетрадный листок, а натуральный такой фаербол – прям плотный огненный шар размером с яблоко, висящий в воздухе.

– Ого! Ого. Я, я сделала. Сама!

– Отлично. Повторить сможешь? – Деловито поинтересовался Вася.

– Попробую… Подожди, а что в нем горит? И как он не падает?

– А как в моем маленьком тельце помещается столько неотразимости? Магия. Теперь попробуй эту штуку пошевелить или потушить и, ради всего святого, не спали тут все!

– Думаю, о “спали” стоило подумать прежде, чем мы тут начали бумагу взглядом поджигать. – Вклинилась Таня, полная энтузиазма поучиться магии в секретной базе в лесу вначале, но теперь уже порядком заскучавшая.

Яша сосредоточилась на пылающем шарике и представила, как он перелетает чуть вправо, потом чуть влево. Ничего. А если нахмурить брови и захотеть сильнее? Тоже никакого эффекта. Какого черта?..

– Не напрягайся, мелочь, а то аж покраснела вся.

– Неправда!

Так, а если вот так вот… “Ленииииво”… Не представлять, а вот просто захотеть? Как будто не фаерболом пытаешься управлять, а рукой или ногой?..

Шар огня и света послушно дернулся в одну сторону, потом в другую – быстро, дергано, как будто продолжение невидимой руки, которой Яша начала и никак не могла перестать трясти.

– Ой, все! Все! Пусть оно потухнет! – Яша с усилием выдохнула, и “отпустила” огонь, послушно рассеявшийся в воздухе.

Комната снова погрузилась в полумрак.

– Ты молодец! Это было очень круто. – Сказала Таня.

– Спасибо… – Пробормотала Яша, внезапно очень уставшая. – Ойй, Вась, а почему у меня вдруг так голова болит? Первого сентября ничего не болело!

– Потому что ты эту свою голову на этот раз интенсивно использовала. Смотри, устала ты сейчас, на самом деле, не от самого колдовства, а от того, что училась его контролировать. Концентрировалась на ощущении и искала способы “нажать на кнопки”, доступные твоему мозгу, именно так, чтобы получить определенный результат. Делала то, чего раньше не умела. Это всегда утомительно.

– И долго еще у меня будет так гудеть череп после того, как помагичу?

– Вот как привыкнешь, так и перестанет. Не переживай, скоро научишься.

Яша разочарованно шумно выдохнула.

– Так, а теперь с тобой, куколка…

– Почему это куколка?

– Потому что волосы выбелила, и теперь вся, как соломенная куколка. Так вот, покажи-ка мне, что ты можешь…

Спустя еще полчаса две усталые ведьмы выпали из комнатки на свежий, даже уже прохладный, лесной воздух. Где-то вдалеке кричала кукушка, в кустах неподалеку чирикали какие-то ни то пеночки, ни то синички, ни то зеленушки. Воздух полнился ароматами земли, травы и поздних цветов. Хо-ро-шо…

Они бодро зашагали по тропинке в направлении остановки. Было еще достаточно рано, и автобусы точно ходили, но слоняться по буеракам в темноте совершенно не хотелось.

В один момент они шли в относительной тишине и одиночестве, а в следующий из-за добротного домика персонала лагеря вышел мужчина: высокий, тощий, патлатый, одетый в потертую энцефалитку.

– Ой, здравствуйте! А мы тут, эм, просто проходим… – Растерялась Яша. Насколько им вообще можно тут находиться? Будет ли он ругаться? Позвонит в полицию?

– И вам не хворать! – Весело ответил, должно быть, тот самый лесничий, круглый год охраняющий лагерь. – Как жизня, как здоровьице, Василий Иваныч?

Девушки удивленно переглянулись, и тут фамильяр, на правах самого мудрого и уважаемого члена коллектива едущий у Яши на руках, невозмутимо ответил:

– Да вот все потихоньку да помаленьку, Ярослав Вернидубович, как жизни положено, так и течет. Давеча вот, страсти какие, Ядочка Ильинична в лучший мир отошла.

– О как, даа… Жалко ее, бойкая была девка. А это сейчас с тобой кто?

– Да вот, новые подопечные.

– Тоже ведьмы, хм?

– А как иначе-то.

– Ой, какие удивленные. Чего-сь, не ожидали, что дедок не так прост, а?

– Не ожидали. – Честно ответила Таня. – А вы, кто?

Сухонький мужчина улыбнулся широко – даже по-чеширски как-то, человеческие мышцы вряд ли на такое способны – и вдруг разом весь позеленел и побурел, и стал похож на заросшую мхом и лишайником корягу.

– Леший я, девоньки, леший.

Старые знакомые продолжили своеобразную светскую беседу, обмениваясь новостями и сплетнями. Из этого разговора ведьмочки узнали, что этот конкретный леший, против обыкновения, на зиму не засыпает в какой-нибудь уютной яме в глуши, а очень даже бодрствует, обихаживая лагерь и зачитываясь книгами.

– О, дак ты, небось, Ядочкина дочка?

– Внучка, – с кивком ответила девушка.

– О как. Да, быстро же время летит. Я твою бабку помню еще такой голенастой девченкой, чуть не под стол пешком ходила! Даа… – Под конец голос лешего погрустнел. – Скажи-ка, как твое обучение продвигается?

– Да не особо пока, на самом деле, – вклинился Вася. – Как ни бьюсь, не могу эту мелочь научить видеть, понимаешь? Силы-то так и плещет, а вот контролировать худо-бедно, чего колдует, вот только сегодня научилась. Причем девочка-то умненькая, это я никак не могу подход к ней найти. Старею, что ли?

– Ххммм… А ну-ка, – леший пошарился по многочисленным карманам энцефалитки и извлек браслетик. Простенькая ниточка бисера, пестренькая такая. – Держи, попробуй!

– С-спасибо? – Яша протянула руку, принимая неожиданный подарок – …А оно какое-то волшебное?

– Разумеется, волшебное. Надень и глянь.

Девушка послушно продела руку сквозь браслетик, огляделась – и, вау.

– Какая красота!! А это все – ваше волшебство, да?

– В основном, да. – С гордостью в голосе ответил Ярослав Вернидубович. – Хотя заезжие детишки тоже порой изрядно плетут, всякое.

Домики, деревья и даже сам воздух были пронизаны искристо-зелеными, оранжевыми и розовыми ручейками и пылинками, превращая сумеречный лагерь в новогоднюю елку.

На автобус девочки сели сильно позже, чем планировали, с одинаковыми нитками бисера на запястьях и наполненные спокойной, теплой и усталой радостью.

***

После этого дни начали незаметно протекать один за другим, более похожие на предыдущий, кажущиеся чуть менее безумными и выбивающимися из колеи. Яша просыпалась, собиралась и шла в школу. Отсиживала шесть-семь уроков, при возможности болтая с Таней и в основном игнорируя остальных одноклассников, как и прежде, не желая привлекать к себе негативное внимание. После школы ведьмочки, в зависимости от количества домашки, либо действительно шли домой к одной из них и корпели над тетрадями, либо ехали в лагерь к лешему и практиковались в магии.

Это оказалось гораздо медленнее и тяжелее, чем Яша предполагала: хотя сырой и грубой Силы в ней, как и в Тане, было много, обернуть свои мозги вокруг чего-то настолько нового, ни на что не похожего и трудно описываемого словами было, мягко говоря, некомфортно и трудозатратно.

У Тани было несколько больше опыта и с самого начала не было таких проблем со всякими непонятно откуда взявшимися блоками, так что блондинка уверенно опережала Яшу. Это самую малость жалило обидой и ощущением несправедливости, но ведьмочка проглатывала эти дурацкие чувства, давила их в зародыше, и сосредотачивалась на прекрасном ощущении того, что, наконец-то, у нее есть подруга, настоящая, с который у нее много общего, и с которой они вряд ли расстанутся в ближайшее время.

Быть рядом с Таней ощущалось легко, приятно, спокойно. Блондинка будто бы носила за собой ауру невозмутимости. Яша бы, наверное, начала сомневаться и решила бы, что она Тане только докучает своей сбивчивой болтовней и всеми этими написанными на лице жирным капсом эмоциями, и дурацким обыкновением рассказывать кучу подробностей о себе и своей жизни. Вообще, Яша так и делала время от времени, вдруг резко одергивая себя мысленно и затихая на несколько часов. В последнюю очередь ей хотелось утомить и отпугнуть подругу, с которой они удивительно быстро нашли общий язык и начали делиться историями из жизни и мыслями, с удивлением находя множество совпадений. Эта социальная ниточка была слишком важна и ценна, такая необходимая отдушина от всех стрессов и расстройств.

Волшебным (ха-ха) образом другая ведьмочка словно читала Яшины мысли и принималась в ответ рассказывать длинную и детальную историю о себе, или угощала ее чем-нибудь, или брала за руку, или просила списать домашку, или- в общем, (не?) намеренно помогала Яше почувствовать себя тоже полезной-нужной-востребованной в этих отношениях. Яша мысленно вздыхала с облегчением, и ее отпускало на некоторое время.

После “тренировок колдовства”, в ходе которых Таня оттачивала точность и аккуратность приходящих ей в голову фокусов, а Яша пока в основном училась контейнировать выбросы магии, делать нарушающие привычные законы физики штуки, когда надо, и не делать их, когда не надо, усталые девочки разбредались по домам. После Яша зачастую делала еще кое-какую домашку, тихо радовалась, что до нее не особенно докапываются с домашними делами, и вырубалась.

И на следующий день все повторялось.

Казалось бы, все хорошо. Все просто замечательно! Она вывозит учебу, в этом году особенно тяжкую из-за ненавязчивой подготовки к ЕГЭ по всем предметам, и погружение в магическую реальность, и дома по мелочи делает достаточно, чтобы не выглядеть совсем уж неблагодарной дочерью. В конце концов, она не поехала крышей, не начала пить/курить/колоться, и не забеременела в шестнадцать. Уже, по идее, есть повод порадоваться, или хотя бы не чувствовать этого тоскливого разочарования.

Однако эти глупые эмоции, эти дурацкие мысли о том, что все недостаточно- что она недостаточно- они просто… Появлялись в ее голове время от времени, все чаще. Занимали уголок сознания и отравляли ее существование, портили настроение и высасывали силы.

И если раньше негатив всегда выражался у нее “внутрь” – в виде собственных, достаточно тихих, страданий, никогда не нацеленных на окружающих, наоборот, с попыткой доставить людям вокруг как можно меньше неудобств… То теперь, теперь крошечная, но существующая, самодурственно-самовлюбленная и избыточно самоуверенная часть ее почувствовала вкус силы. Могущества. Способности контролировать и пугать других. И теперь эта часть ее хотела отвечать силой и грубостью и эпатажностью на грубость и несправедливость и обидные едкие комментарии одноклассников.