Я убил Бессмертного. Том 4

Мордекай с подозрением поглядел на большую металлическую трубу-громкоговоритель, потыкал в неё пальцем.

– Ну… – прохрипел он голосом пропитого алкоголика, подхватившего ангину. – Я сильней. Никто не сильней меня. Только я. Только, эээ, ну, леди Мирабелла. Вот.

Да уж. Те, кто хорошо машут двадцатикилограммовой булавой, обычно плохо говорят речи.

***

Вино лилось рекой; слышались нетрезвые песни. Градус алкоголя в средневековье был несказанно ниже, чем в благословенном двадцать первом веке, но благородным сэрам хватало и этого.

– И тогда наверняка атакуем мы врага, а герольды запиликают на скрипке…

Я тихо хмыкнул. Запомнили-таки!.. Это я научил их этой песне. Чего только не сделаешь от скуки. Готов спорить, теперь и года не пройдёт, как её будут распевать по всему этому королевству, а может, и за его пределами.

Я сидел за столом тихо, меланхолично жуя жареную рыбу под соусом, и скорее слушал, чем говорил. Окружающие, кажется, относили эту нехарактерную для них тишину на счёт того, что я печалился поражению в финале.

– Да не тужи ты, сэр Готфрид, – хлопнул меня по плечу какой-то проходящий сзади усач. – Как будто второе место – это так уж плохо! Как бы там ни повернулось, а ты одолел всех нас, считай.

Я пожал плечами.

– Тоже верно. Это были славные бои.

Здесь я ничуть не лукавил. В принципе… мне ведь было не обязательно драться на каждом турнире лично, доходить до финала, скрещивать мечи с чемпионом… Мне были нужны Бессмертные? Приди, дождись итога турнира и забирай.

Но здесь крылись две причины. Первая – хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Тот же сэр Мордекай прошёл через множество турниров, и, кажется, выигрывал не раз, но Бессмертным стал только сейчас.

Почему? Всё дело в стиле. Победа должна быть воистину легендарной – такой, чтобы о ней говорили десятилетия спустя самого турнира. Просто «вышли, помахали палками и один победил» – не годилось; я разыгрывал целый спектакль, представлял себя злодеем, а Мордекая – героем, чтобы эта победа запомнилась людям.

А вторая причина…

Ну, это хорошая тренировка. Никогда не пренебрегай хорошей тренировкой, особенно если ты живёшь в мире, где умение проткнуть врага острой железкой определяет статус и степень почёта, присущую тебе.

Сэр Мордекай сидел во главе стола, на почётном месте; от стука его кулаков тряслись тарелки, и он прежде прочих ревел какую-то песню. Не ту, что пустил в народ я, а какую-то местную. В какой-то момент я попытался прислушаться, и понял, что это баллада о неком рыцаре, который сначала встретил медведя, потом победил медведя, затем встретил гнома, затем победил гнома, затем встретил демона…

Не дожидаясь, пока рыцарь начнёт побеждать патриарха драконов, я переключился на что-то другое. Например – на очень даже вкусную рыбу.

Для того, что мне требовалось сделать, была нужна пара минут. Вот я встану, пойду в сторону сэра Мордекая… Нет ничего необычного – после турнира все местные рыцари мирились, братались и прилюдно клялись друг другу в вечной верности. И некоторые, что самое удивительное, действительно выполняли свои клятвы.

Подлить в кубок Мордекаю пару капель – дело нескольких секунд. Никто и не заметит, как обычно. Ничего такого, едкого или пахучего – просто снотворное из диких трав. Никто не удивится, когда Мордекая потянет в сон. Для того, кто махал железными палками весь день, а затем ещё и на вино налёг, усталость – это естественно.

Так всё и произойдёт. А пока – покушаю рыбки. Местный повар настоящий знаток своего дела; нужно будет обязательно передать ему свой комплимент.

***

– Сюда, – велел я командным тоном. Фигура сэра Мордекая послушно плелась за мной, слегка пованивая. Добирались бы до замка Виссариона чуть больше недели, а мёртвые так быстро приходят в негодность…

Ничего-ничего. Здесь, в замке, найдутся и предотвращающие распад артефакты, и обильные запасы формальдегида.

Великая вещь – некромантия. На свой шестой год я только начинал касаться самых её основ, но поднять одного покойника, к тому же, убитого мной лично – это мне было уже вполне по силам.

Жестоко? Да. Были ли у сэра Мордекая Саншайна свои планы на жизнь? Вполне вероятно. Но и у меня были свои планы. А именно – я хотел вернуться домой, к семье, спасти их от того, что убило меня, жениться на Анне Талл, занять место своего отца, достичь успеха…

Как видите, планов у меня было много, и один амбициознее другого.

Нужно сказать, я никогда не был полным чудовищем. Я всегда узнавал о рыцарях, с которыми мне предстояло сражаться, побольше – и никогда не проворачивал этого с теми, у кого были жена, дети или что-то в этом роде.

Но… как-то так сложилось, что у чемпионов не бывало ни детей, ни жены. Вся их жизнь была битвой. Эмоции как-то притуплялись – может, оттого, что их постоянно били чем-нибудь железным по железному же шлему. Довольно ограниченные, яростные, зацикленные на самих себе… и сильные.

Одним из таких стал и сэр Мордекай. Что ж, я предложу ему лучшую в его жизни битву. А стать для этого нежитью… невеликая цена для того, кто ценит раж боя превыше всего.

Убить его было не менее просто, чем поднять в виде зомби. Несмотря на громкое и красивое название, Бессмертные были вполне себе смертны. Зато теперь можно хвастаться, что я убил Бессмертного. Десять раз.

– Становись здесь, – велел я, заводя Мордекая в подвал, где уже стояли у стенки – неподвижно, спокойно – девять таких же, как он. – Жди.

Ну, вот. Моя Армия Тьмы пополнена новым экземпляром. Когда-нибудь я поведу её атаковать и, может, она сумеет одолеть того, кто по-настоящему бессмертен.

Или, скорее всего, нет. Но она, по крайней мере, выиграет мне лишний месяц на подготовку действительно действенного плана.

***

…я не планировал сейчас пересекаться с учителем. Хотел быстро помыться с дороги – и завалиться спать. До попытки убийства оставалось четыре дня, а я почти ничего не подготовил, занятый турниром. Нужно было придумать что-нибудь простенькое, но оригинальное – я не любил понижать градус.

Виссарион попался мне сам. Он, чуть шатаясь, шёл по лестнице – непривычная для него походка. Объёмистая, под стать его росту, бутылка в руке, знакомое амбре… Я не сразу поверил своим глазам.

– Учитель, ты… пьян?! – вырвалось у меня прежде, чем я сообразил, что вопрос был не очень-то вежливым.

Виссарион поднял на меня мутный взгляд, в котором читалось что-то в духе «Ну тебя-то ещё кто просил лезть?»

– Да, пьян, – кивнул он. – Вопросы?

– Эээ… что-то случилось? – я не нашёл ничего лучше, чем спросить это.

– Случилось, – снова согласился Виссарион. – Много лет назад случилось. А сегодня годовщина. Я всегда пью на годовщину.

– Но я никогда раньше не видел…

– Отсутствовал, должно быть, – равнодушно пожал плечами Виссарион. Он стоял, покачиваясь и чуть опираясь о стену. – Или сидел взаперти на хлебе и воде.

– А годовщина… чего? – раз уж я сегодня наглею, то до конца.

Виссарион покачал головой.

– Не помню. Прошло уже слишком много лет; четырёхзначное число. Что упомнишь за такой срок?

С этими словами он оторвался от стены и пошёл дальше, явно давая понять, что разговор окончен.

Ха. Не помнит. Я глянул в глаза Виссариону. Совершенно трезвый взгляд.

Всё ты помнишь, старый чёрт. Просто мне не хочешь говорить.

Впрочем… в принципе, может, это и не моё дело.

Глава 6

Проснулся я в отличном настроении.

Рассвет за окном ещё только занимался; я привык вставать рано и спать мало. За дверью моей комнаты было тихо – ученики пользовались шансом выспаться покрепче.

Чёртов Виссарион, подумал я, вспоминая снившийся мне сон о прошлой жизни. Вот ещё одна причина не любить этого старого колдуна – он так и не сказал мне, зачем! Зачем нужно было его убить?

«Убей меня – и узнаешь». Ха, ха, ха! Когда я его прикончил, то, разумеется, он уже ничего не сказал. Интрига осталась подвешенной, как чеховское ружьё на сцене, которое так и не выстрелило.

Впрочем, это была так – побочная мысль, особо не влияющая на моё настроение. Которое, как я уже и сказал, было отличным.

Сила переполняла меня, и это чувство, почти забытое за последний месяц, было сродни пьянящей эйфории. Теперь я мог… многое.

Многое, но всё же недостаточно многое, осадил я себя. Вероятнее всего, я даже победить в этом турнире пока не могу. Что ж, всё в процессе.

Одевшись, я распахнул двери своей комнаты. Тишина. Все спали, и только неутомимый Юн, сидящий на стуле у дверей Юнджи, явно бодрствовал. Глаза его были закрыты, и кто-нибудь неопытный мог бы принять его за спящего, но нет. Он ловил каждое моё движение – слухом, осязанием, а может, каким-то шестым чувством.

Тихо, еле слышно ступая, я прошёл на кухню. Дом сдавался со всей необходимой утварью, и я ещё вчера присмотрел кое-что полезное. Большой металлический чан – вроде казана – замечательно годился на роль колокола. А вот эта большая металлическая ложка…

– ПО-ДЪЁМ! ПО-ДЪЁМ! – орал я, неспешно идя по коридору мимо дверей спален и колотя ложкой в днище кастрюли. – ВСЕМ ДАВНО ПОРА ВСТАВАТЬ! ЗАПРАВЛЯЙ СКОРЕЙ КРОВАТЬ! ЧТОБЫ ДЕНЬ ТВОЙ БЫЛ В ПОРЯДКЕ, НАЧИНАЙ ЕГО С ЗАРЯДКИ!

Я понятия не имел, делает ли программа Интерфейса эти кричалки времён пионерских лагерей и мои импровизации на тему рифмованными и для уха местных жителей, или же нет, но эффект в любом случае был что надо. Судя по стуку из-за дверей, кто-то свалился с кровати, и даже невозмутимый Юн вытаращил на меня глаза, как на экзотическое чудо или опасного сумасшедшего.

– ДОЛГО ДРЫХНУТЬ НА ПОДУШКЕ – ВРЕДНО И ДУШЕ, И ТУШКЕ! – пояснил я ему, лупя по чану как ударник рок-группы.

– Учитель… – дверь распахнулась, и оттуда вывалился сонный Тэмин, поправляющий очки. За его спиной маячил Джиан с покрасневшими глазами. – Учитель, что…

– Подъём, говорю, – я прекратил лупить и швырнул посуду в угол, что, конечно, тоже вызвало грохот. – У нас сегодня много дел, и я не намерен ждать, пока вы всё проспите!

…сначала – как я и анонсировал одной из кричалок – была зарядка, а точнее, полноценная разминка. Учитель я или где? Впрочем, нужно сказать, к этому детишки уже привыкли, и держались достойно. В конце концов, может, бойцы из них так себе, но физической подготовкой в общем плане их родители озаботились с ранних лет.

Затем – краткий завтрак. Лично я перекусил лишь парой кусочков поджаренного хлеба и одним яйцом всмятку. Чертовски хотелось кофе, но… откуда в этом мире кофе? Ох, ох, ох. Чувствую, по возвращении домой я снова разорю какую-нибудь бургерную. Или, может, кофейню.

– Итак, – объявлял я, глядя на своих учеников, которые жевали так быстро и сосредоточенно, как будто боялись, что я снова начну лупить по чему-нибудь и гнать прочь всех тех, кто не успел позавтракать за определённое время. – Сегодня наша цель – это турнир. Мы прибыли сюда не просто так. Мы все запишемся в турнир, и все сделаем всё возможное для победы.

– Учитель? – удивился Джунсо Мо. – Вы хотите, чтобы мы участвовали…

Я пожал плечами.

– Почему нет? В джуниорской лиге, или как она тут правильно называется. В общем, для категории младших вы уже вполне дозрели.

– Но… – попыталась возразить Чон.

– Никаких но, – отрезал я. – Ваши родители затем и посоветовали мне ехать сюда.

Вообще-то их родители говорили совсем противоположное – что их детям лучше быть зрителями, чем участниками – но я не собирался давать детишкам прохлаждаться. Со своей стороны я собирался честно учить их, чтобы повысить их шансы на победу. Победят – молодцы! Проиграют… ну, это тоже урок.

То, что в турнире действительно есть такая «джуниорская лига», я тоже узнал заранее. Это был скорее не сам турнир как таковой, а что-то вроде дополнительных мероприятий – зрителям развлечение, юнцам тренировка. Идея была неплоха, а мне нужно чем-то занять семерых детишек, так что…

– Не нужно паники, – детишки по-прежнему продолжали шуметь, так что я успокаивающе поднял руки. – Это не смертельно, если вы не в курсе.

– Не смертельно, – подтвердил Джиан. – Но очень неприятно! Там же наверняка будут неофиты из всех основных школ – Блаженной Боли, Костяных Осколков, Капли Крови…

– Довольно, довольно, я понял, – кивнул я. – Названия громкие, и все мы знаем, что это не просто вывеска. Эти парни умеют делать больно, спору нет. Но!

Я наставительно поднял палец.

– Какие из вас, к чёрту, аристократы и бойцы, если вы боитесь боли?

Занервничали, значит? Как приносить в жертву беззащитных детей, предварительно пытав их – так потираете руки в предвкушении, а как идти и драться с опасным противником – так под диван и не дышать? Нет уж, вы у меня сделаете всё, что я скажу, садисты мелкие.

– В конце концов, – заметил я, – если бы это было по-настоящему опасно для ваших жизни и здоровья, Юн уже возразил бы мне. А раз он молчит…

– Это безопасно, – отозвался Юн из своего угла. Он съел ещё меньше меня, и теперь сидел там с круглой пиалой горячего чая в руках, неотрывно следя за нами.

– Вот, – кивнул я, подводя итоги. – Это полностью безопасно. Я узнавал: за последние десять лет – ни единого смертельного случая в джуниорской лиге, и всего штуки четыре случая критических травм. За этим следят.

Юнджи склонила голову на бок, ковыряясь ложкой в завтраке.

– Учитель, – спросила она, – но вы ведь… будете записываться в нормальный турнир? Вы уверены, что сможете остаться в живых?

А вот это уже хороший вопрос.

– Я-то уверен, – отозвался я. – Но моя уверенность ничего не значит, если так вдуматься. Каждый из моих соперников тоже будет уверен ровно в том же самом.

– Многие почтут за честь пасть во имя Великих Мастеров! – с жаром заметил Джунсо.

Я улыбнулся.

– Тут ведь вот в чём фокус. Многие почли бы за честь, но ни один не захотел бы этой чести. Каждый думает, что именно он победит и выживет.

Причина того, почему демоны допускали, чтобы каждый турнир уносил жизни лучших из лучших, всё ещё были сокрыты от меня. Но я не думал, что это просто глупость или недогляд. Наверняка есть что-то весомое. Например, они для чего-то используют энергию душ погибших…

В общем, тут ещё было что вызнавать. И – возможно, чем чёрт не шутит – это даже помогло бы мне вернуться домой. Ведь моя задача – привлечь внимание демонов, а там я сумею с ними… договориться, так сказать. Особенно теперь.

***

Арена для сражений, на которой мне предстояло сойтись с будущими противниками, являла собой огромный стадион, чем-то напоминающий Колизей – так, наверное, тот выглядел во времена, когда ещё был новым и не разрушенным. Величественные колонны возносились к небесам, статуи блестели позолоченными деталями, размеры арены поражали воображение…

И тем сильнее был контраст между ней – и зданием, где проходила регистрация на турнир.

Казалось бы, откуда в мире боевого гуро бюрократия? Однако, она процветала и тут. Порой мне сказалось, что бюрократия – как плесень, процветает везде и везде разносит свои споры. Выжги её раз, выжги её два – но она всё равно продолжит упрямо лезть и лезть из-под камней.

Итак, здание было маленьким и тесным – настолько тесным, что все желающие попросту не могли в его вместиться, да и не хотели. Будь это крестьяне-просители или кто ещё поскромнее – может, они бы и стерпели тесноту. Но гордые воины, один могучей другого…

В общем, мы толпились во дворике, где росли дикие груши, кислые даже на вид, и журчал скромный фонтанчик, изображающий боевую сцену – герой в доспехах, едва закрывающих самое необходимое, разрывал пасть ужасающего вида дракону, откуда и тёк вялый ручеёк воды.

– Зря только тащились, – заметил кому-то мускулистый тип в явно тесной ему куртке из дублёной кожи, поигрывая коротким кинжалом с костяной ручкой. – Люди, которые не могут устроить участников турнира нормально, которые даже не могут проявить к ним уважение… что это за турнир такой вообще?

– Так уезжай, – посоветовал ему другой, с рыжей короткой бородой. – Развернись и уезжай, если тебе нужно уважение.

– Так и сделал бы, – поморщился первый. – Да не хочу, чтобы потом говорили, будто испугался. А ведь скажут.

Он покачал головой.

– Но всё же… вот, помню, турнир в столице, там…

…там трава была зеленее и гуро кровавее. Я переключился на другую группу бойцов.

– …слышали о том, что случилось ночью? – с ироничной улыбкой рассказывал высокий тип с белыми, как снег, волосами. Он был крепок, но не мускулист чрез меры… и выглядел одним из самых опасных из тех, кого я пока здесь видел.

– Говори уже, – повёл плечом один из его собеседников.

– Трое слабосильных идиотов из мелкого городка приехали сюда, – беловолосый тип явно умел рассказывать так, чтобы все слушали. – Три юных, наивных мальчика. Выросли они в городке столь пыльном и сонном, что их скромные таланты были там пределом мечтаний…

Ого. Вот это высокий штиль. Ему бы писателем быть. Я даже заслушался, хотя уже отлично понял, о чём идёт речь.

– …и это подвигло их совершить роковую ошибку, – продолжал он. – Они решили, будто чего-то стоят!

Компания рассмеялась, и даже я не смог сдержать улыбки. Светловолосый парень был… действительно остроумным, нужно признать. Снобом, но исключительно остроумным снобом.

Я подошёл ближе и встал возле слушающих. Интересно, интересно. Хотелось бы побольше узнать и о слухах, что ходят в городе… и о самом рассказчике.

– Было их, как я и говорил, трое, – светловолосый пробежался по толпе слушателей, которая всё росла, глазами, – но гонору в них хватало на десятерых, а сил едва ли достало бы на одного. Это их и подвело. Многие были свидетелями того, как они кутили вечером в каком-то дешёвом кабаке. Похвалялись, будто их вожак дойдёт до финала и займёт первое место!

Новый взрыв хохота. А что, те парни действительно такое говорили? Или это просто для красного словца?

– Ну а в итоге-то что, Сун Ли? – спросил кто-то.

– А в итоге они даже до первого раунда не дошли, – с весёлым тоном светловолосый Сун Ли развёл руками. – Кто-то прирезал всех троих, как рабов, в переулке прямо за тем кабаком.

Снова смех. Похоже, шутка казалась остроумной местным гладиаторам.

– И что? – заговорил я, как будто был давно знаком со всеми. – Нашли того, кто это сделал?

Пара ближайших воинов с подозрением покосились на меня. Алый плащ ниспадал с моих плеч, а шарф закрывал нижнюю половину лица. Экстравагантный облик.

– Если и нашли, то я об этом ещё ничего не слышал, – весело отозвался Сун Ли. – Да и как его найдут? Тот, кто это сделал, просто избавил нас от общества этих трёх ничтожеств и ушёл. Если его кто и видел, то вряд ли раскроет рот, пока ему дороги его потроха.

Нет, ладно. Снобизма в нём всё-таки больше, чем остроумия. Причём это местный, фирменный снобизм с привкусом гуро.

– Так что он ещё на свободе… – Сун Ли шагнул вперёд и вальяжно похлопал меня по плечу. – Но тебе беспокоиться не о чем.

– Вот как? – заметил я.

– Если ты не собираешься дебоширить в тавернах, – усмехнулся он. – Будь скромен, и, может, даже переживёшь этот турнир.

О. Мило. Я даже опомниться не успел, как мне уже нахамили.

– Скромным быть пристало крестьянам, – хмыкнул я в ответ. – Воин, подверженный излишней скромности, обречён проиграть – даже если силы его велики.

– Да ты мудрец не по годам! – расхохотался Сун Ли, хотя едва ли выглядел намного старше меня, и остальная толпа по-шакальи подхватила за ним смех. – Может быть, тоже заявишь, что хочешь дойти до финала и стать лучшим из лучших?

Я развёл руками.

– Хочу ли? Хочу. Как каждый хочет, иначе не явился бы сюда. Смогу ли? Вот другой вопрос, куда насущнее.

Не показывать злости. Не давать повода для новых насмешек. Я не собирался оставлять это хамство так просто, но… не здесь и не сейчас.

– Много слов, – хмыкнул другой тип, с кривым ветвистым шрамом через всё лицо и глазами навыкате. – Хочешь показать что хочешь чего-то, Алый – покажи делом.

– Спокойно, Хюнто, – отозвался Сун Ли, обращая свой неиссякаемый запас сарказма уже на этого типа. – Ты и сам далеко ли ушёл? Конечно, среди тех, кто здесь собрался, нет таких убожеств, как те трое… но говорить все горазды.

Он улыбнулся всем сразу и никому одновременно.

– Тому, кто этот сделал – не знаю, слышит ли он нас – моё уважение. Турнир должен быть турниром, а не потехой для крестьян. И я надеюсь, что все усвоят этот урок и не будут пытаться прыгнуть выше своей головы.

К окончанию фразы взгляд был направлен именно на меня – насмешливый, уверенный в себе.

– Разве я давал повод так думать? – уточнил я, держась вежливо.

– Новое лицо, – пожал плечами Сун Ли. – Вызывающий наряд. Что это за тряпки, незнакомец?

– Выглядит немного странно, – согласился я. – Но разве есть другие способы скрыть своё лицо в людном городе?

– Было бы что скрывать… – начал кто-то, но Сун Ли остановил его жестом.

– Ты спросил, дал ли повод думать, будто ты слаб, Алый. Так вот – ты не давал повода думать иначе. Готов поставить на то, что в будущем я изменю своё мнение?

Я пожал плечами.

– Либо у меня получится переубедить тебя, либо… если я проиграю, то, по крайней мере, проиграю красиво.

– Разумные речи, – насмешливо хмыкнул Сун Ли. – По крайней мере, ты не так глуп, как те трое. Что ж, попытайся, с нетерпением буду ждать твоих попыток, Алый.

С этими словами он направился внутрь маленького здания – пришла его очередь регистрироваться.

Попытаюсь, ублюдок. Ещё как попытаюсь. Очередь дойдёт и до тебя.

А до этого – мне есть на ком тренироваться.

Глава 7

– Ваше имя, уважаемый воин?

Чиновник, что производил регистрацию на турнир, был усат, как речная рыба, и так же снул. Тщедушный и сутулый, он вызывал много ассоциаций, но «воин» или даже просто «человек, способный за себя постоять» было среди них на самом последнем месте.

Тем не менее – а возможно, именно поэтому – он был безукоризненно вежлив и корректен. В конце концов, хочешь выжить среди волков – докажи волкам, что ты можешь быть для них полезен, и желательно – не в качестве жертвы.

Я оправил плащ.

– Аротуру Готофуриду.

– Ароту… что? – чиновник искренне пытался не рассердить меня, но и выговорить это с первого раза он тоже не мог. Ничего-ничего, у учеников тоже не сразу вышло.

– Аротуру Готофуриду, – спокойно и терпеливо повторил я. Ударение в этой конструкции было не на «А», так что уточнять не имело смысла.

Чиновник заскрипел пером, пытаясь ничего не перепутать.

– Гото- или Годо? – уточнил он, виновато глядя на меня. – Простите, господин, я…

– Ничего, – я махнул рукой. – Гото.

Он поморгал пару раз. Видно было, что его что-то глодало, но он не решался сказать мне об этом из опасения навлечь на свою голову мой гнев.

– Род?

– Сражаюсь инкогнито, – отозвался я. – Род и школу не указывайте.

– Но если вы победите…

По тону было понятно, что он в это не верит – но инструкции предписывали ему задать вопрос, и он его задавал.

– Если это случится, – так же спокойно ответил я, – тогда я сниму маску и назову всем моё имя. Но до того момента, как это произойдёт, я бы хотел оставаться неизвестным, что называется вымышленным именем.

– Как вам будет угодно, господин, – согласился клерк и снова застрочил пером по желтоватой грубой бумаге. Затем он поднял на меня глаза:

– Господин, а на случай вашей смерти в турнире – не желаете ли всё же сообщить мне настоящие имя и род? Строго конфиденциально, конечно, для того, чтобы мы могли передать родным весть…

– Нет, – отозвался я. – Пусть будет так, как я сказал.

– Господин, а… – он всё-таки открыл рот – видимо, незаданный вопрос не давал ему покоя – и застыл так, не смея продолжить.

– Ну? – поднял я бровь. – Спрашивайте.

– Извините моё любопытство, господин, а что означает это «Аротуру Готофу… риду?» – последнее слово он читал по бумажке. – Простите ещё раз.

– Не за что, – я улыбнулся. Алая ткань скрывала мою челюсть, но движение рта угадывалось под ней. – Хотите узнать, что это значит?

Чиновник кивнул; в его снулых рыбьих глазах впервые показался живой интерес.

– Это означает «тот, кто убил Бессмертного», – ответил я.

В принципе, я ведь не соврал?

***

Учитель вышел к ним довольный и даже что-то тихо насвистывающий. Улыбка была видна даже через жуткий шарф алого цвета, намотанный на лицо, и Юнджи в очередной раз содрогнулась при виде этого предмета гардероба. У Дайе, должно быть, вовсе нет вкуса, раз она посоветовала учителю надеть ЭТО! Да и он сам мог бы…

Впрочем, учитель был сплошной загадкой, и прошедшие сутки никак не приблизили Юнджи к её разгадке.

– Ну как? – осведомился он у Юна. – Всё готово, без проблем?