Полная версия
Зона Севера. Двуединый
– А ты сама-то кого в жертву назначила? Уж всяко не промолчала!
– Не твое дело! – огрызнулась осица.
– Вот-вот! – торжествующе закивал Подуха. – Назначила же кого-то! А еще строит тут из себя праведницу.
– Я пузана назначила, – все-таки призналась Олюшка. – Потому что он первым мной пожертвовал. Да еще выл, как баба. Терпеть не могу воющих мужиков.
* * *Какое-то время все трое молчали – каждый, вероятно, о своем, а потом двуединый, сдвинув брови, сказал:
– Предлагаю забыть этот эпизод. Ситуация была слишком неоднозначной, да и наши отношения друг к другу – тоже, так что кто кого назначил в жертву, пусть остается у каждого на совести, но попрекать, а тем более мстить за это не стоит.
– А я буду! – с вызовом вздернула голову Олюшка.
– Что именно будешь? На самом деле попытаешься убить Подуху с Васютой? Допустим даже, тебе это удастся. И что потом? Управлять вездеходом мы с тобой не умеем, пешком мы хоть в одну, хоть в другую сторону не дойдем. Так что, убив их, ты убьешь и нас с тобой тоже.
– Ну и пусть, – проворчала осица, но видно было, что до нее стало доходить истинное положение вещей.
А еще Ломон только теперь обратил внимание, что Олюшка ничего не спрашивает о пристегнутом к лавке выключенном Зане. Да, она еще с первой их встречи знала, что это кибер, но ведь наверняка должна была заинтересоваться, что с ним случилось. А поскольку молчит, значит, это ей откуда-то известно. И это, вероятнее всего, связано и с тем, как она вообще очутилась в багажном отсеке вездехода. Поэтому двуединый сталкер строго на нее посмотрел и четко произнес:
– Насчет этого я все сказал, возвращаться не буду. Только Васюте еще разъясню потом. А сейчас твоя очередь объясняться. Рассказывай, как ты здесь оказалась.
– Расскажу, – проворчала Олюшка. – Но только тебе. А этот пусть выйдет, – мотнула она головой на Подуху.
– Не придуривайся! – начал злиться Ломон. – Куда он выйдет? На ходу в лес выпрыгнет?
– Ну, пусть уши чем-нибудь заткнет.
– Послушай, дорогая моя, – произнес двуединый тоном, от которого осица едва заметно поежилась. – Хотим мы того или нет, но мы все сейчас – одна команда, как бы мы друг к другу ни относились. Мы находимся во враждебной человеку среде, ты сама это прекрасно знаешь. А если мы еще будем враждовать и друг с другом – мы только поможем Помутнению нас всех прикончить. И разбежаться сейчас в разные стороны мы не имеем возможности, поодиночке нам тут не выжить. Веришь?
– Ну… – буркнула Олюшка. – Ладно. Но потом…
– Давай о «потом» и говорить потом будем.
– Хорошо, – прищурилась вдруг осица. – Договорились. «Потом» отложим на потом. А сейчас мы одна команда, согласна.
– Вот и хорошо, – осторожно кивнул Ломон, ожидая подвоха. – Тогда давай рассказывай.
– Нет, тогда сначала ты давай развязывай, – выдала торжествующую улыбку Олюшка.
– Обещаешь, что не кинешься меня убивать? – передвинулся чуть дальше по полу Подуха.
– Так мы же одна команда, – улыбнулась осица и ему, только, пожалуй, слегка зловеще. Или даже не слегка.
– Хорошо, – подумав совсем недолго, сказал двуединый. – Но твоя «Печенга» останется пока у Подухи. Просто чтобы не мешала при рассказе.
– Только если поцарапает, – теперь уже откровенно зловеще осклабилась осица, – я ему и это припомню. Потом.
– Хорош, я сказал! – выкрикнул Ломон. – Сколько можно свою крутость рекламировать?! Меня от рекламы всегда тошнить начинает, веришь?
Вряд ли Олюшка что-то знала о рекламе, но то ли ей надоело лаяться, то ли она и впрямь наконец стала осознавать ситуацию, а может, и самой уже хотелось поделиться своей историей, только она убрала с лица улыбку и, дождавшись, пока Ломон освободит ей руки и ноги, стала рассказывать.
* * *Оказалось, участницы группировки «ОСА» и впрямь стали думать, что в Мончетундровске они круче всех. А потому решили, что действовать через посредников для них уже не подходит. Но заявить скупщикам напрямую, что больше они в их услугах не нуждаются, было все-таки чересчур уж борзо, а то и самоубийственно, это осицы тоже понимали. Нужно было сначала прощупать почву, аккуратно переговорить с трубниками насчет того, готовы ли они сотрудничать с группировкой «ОСА» напрямую – возможно, для начала нелегально, чтобы не разозлить скупщиков и членов других группировок. А поскольку хорошо говорить лучше всех умела начитанная Олюшка, отправили на такие переговоры к трубникам именно ее.
– Ни хрена себе! – не выдержал Подуха. – Да Потап – наш главный – тебя бы тут же скупщикам сдал, едва бы ты рот раскрыла! Если бы Хмурый сразу не пристрелил. Только сейчас какой разговор, если канталахтинцы улетели…
– Мы же тогда не знали еще про канталахтинцев. Это я, когда из «туннеля» к вам вылезла, чуть на ваших и не наткнулась, которые зачем-то товары в сторону Мончетундровска тащили. Поняла, что это неспроста, и втихаря за ними проследила, ну и просекла из разговоров, в чем проблема. А когда кто-то из них сказал, что это здоровенный чужак едва дирижабль не продырявил, сразу два и два сложила и поняла, что это его рук дело, – кивнула она на бездвижного кибера.
– Погоди, – нахмурился Ломон. – Из какого туннеля ты вылезла? Только не говори, что вы прокопали подземный ход от Мончетундровска до фабрики, я в это все равно не поверю.
– Ничего мы не копали, – фыркнула осица. – Это… – Она помялась, но потом все же неохотно продолжила: – Это вообще-то наш секрет, мы случайно обнаружили, и вроде как больше об этом никто не знает… Поклянитесь, что никому не расскажете!
– Опять какие-то условия? – нахмурился двуединый. – Так мы одна команда или нет?
– Одна, одна, – отмахнулась Олюшка. – Ладно, все равно уже… Короче, в лицее есть оказия, которую мы назвали «туннелем», потому что если в нее войти – выйдешь уже в другом месте, а именно как раз на фабрике, недалеко от причальной трубы. Мы когда это обнаружили, тогда у нас и появилась идея работать с трубниками напрямую.
– Ах, вот оно что! – воскликнул Ломон. – Я даже могу тебе точно сказать, где в лицее этот «туннель» начинается. Веришь?
– Не верю, – хмыкнула осица. – Потому что в него так просто не попасть.
– Вот именно что не попасть. Поэтому я сильно удивлен, что в него как-то попала ты. Но начинается он в мальчишеском туалете на четвертом этаже.
– Издеваешься?! – вспыхнула Олюшка. – Вот и рассказывай вам после этого…
– Да ничего я не издеваюсь! Просто мы сами… я сам… Короче, мы тоже про этот «туннель» знаем, и некоторые из нас им пользовались. Начинается он как раз на четвертом этаже лицея в туалете с буквой «М» на двери, а ведет в гараж, где стоял этот вездеход.
– Ничего себе… – изумленно выдохнула осица. – Еще один «туннель»?
– А ты что, говоришь про какой-то другой? – изумился теперь и Ломон.
– Про другой. Но тоже на четвертом этаже. В одном из классов… Постой, но там, в другом «туннеле», разве не было на входе «светильника»?
– Который парализует? – сразу понял двуединый, о чем идет речь. – Был. Только я… мы… В общем, мы заходили с другой стороны, а там никакого «светильника» нет…
– Но даже если с другой зайти, то дальше все равно из-за «светильника» не пройти, – продолжала недоумевать Олюшка.
– Я тебе позже все подробно расскажу, обещал же, – сказал Ломон. – А сейчас ты мне объясни, как сумела пройти сквозь «светильник»?
– Сумела, потому что у меня есть «тушилка», – достала осица из кармана «небывашку», такой же белый кубик, что имелся в загашнике и у сталкеров, только этот был раза в четыре меньше размером.
Глава 3
И Лом, и Капон были умными людьми, так что и теперь, будучи носителем обоих этих разумов, Ломон глупее не стал. Поэтому сразу догадался, что Олюшка говорит о той самой световой парализующей аномалии, которую в лицее зацепил рукой Капон. И теперь было уже очевидно, что такие вот «светильники» непосредственно связаны с «туннелями», поскольку два примера – это уже не случайность, а скорее, закономерность. Еще одно полезное открытие состояло в том, что артефакт «небывашка», который осица называла «тушилкой», нейтрализовал парализующее действие «светильников», а значит, теперь уже в два известных телепортационных портала можно заходить без опаски.
Главный из всего этого вывод еще не успел принять словесную форму, но уже сиял маяком надежды в голове двуединого сталкера: теперь он сможет разъединиться на две изначальные составляющие без больших проблем! Почти сразу он сумел сформулировать это для себя и в деталях: вернувшись после окончания миссии в Мончетундровск, а конкретно в тот же самый гараж, откуда они и отправились в путь, ему будет нужно, как он это уже и делал, зайти в «туннель» и оказаться в мужском туалете лицея уже в обоих ипостасях – Лома и Капона. Но теперь, чтобы вернуться к остальным сталкерам, им не нужно будет совершать долгий и опасный пеший переход из города на фабрику – просто одному из них будет достаточно сделать несколько шагов по коридору до класса с другим «туннелем», ведущим, как и первый, на фабрику, причем, судя по рассказу осицы, куда-то неподалеку от гаража, а имеющаяся у них «небывашка» поможет справиться с опасным «светильником». Второй же из них вернется в гараж, попросту сделав один шаг назад. Для этого ему никакая «небывашка» не понадобится, ведь «светильник» пересекать не придется. И все! Проблема будет решена!
– Ты чего лыбишься? – прервала его оптимистические мечтания Олюшка. – Думаешь, я сочиняю насчет «тушилки»? Но как бы я тогда попала в «туннель»? А вот как попадал туда без нее ты, я так и не въехала. И вообще ты кто – Лом или Капон, я тоже не разобралась. И где второй братец? Или его как раз «светильником» и парализовало, а вы подумали, что ему кранты, и оставили валяться? Тогда вы такую ошибку сделали, ребята, что я даже боюсь вам правду говорить…
– Правда в том, – усмехнулся Ломон, – что паралич от «светильника» действует всего минут пятнадцать-двадцать, но это для одной руки, все тело, может, и подольше будет отходить.
– Значит, уже вляпывался? А где тогда второй?
– Погоди, – покачал головой двуединый, – ты еще свою историю недорассказала. Сначала закончи, а потом уже я начну.
– Так а чего там заканчивать? – пожала плечами осица. – И так все понятно ведь. Раз такая непонятка образовалась, я не стала сразу оставшимся трубникам показываться, а решила сперва их разговоры тоже послушать. Ну и спряталась в укрытии неподалеку. А потом увидела, как вы бочку откуда-то катите. Сначала даже психанула и хотела вас пристрелить…
– Из-за бочки соляры?.. – вытаращил глаза Ломон.
– Из-за нарушения уговора, – нахмурилась Олюшка. – Вам же было велено все гостинцы нести сразу к нам, ни с кем больше дел не иметь. А тут я подумала, что вы с трубниками напрямую законтачили, как мы сами хотели…
– Ага, то есть вам можно, а нам нельзя, – снова не выдержал двуединый.
– Да, нам можно, а вам нельзя! – сверкнула на него взглядом осица. – Потому что мы – «ОСА», а вы…
– А мы «Сталкер», – продолжил за нее фразу Ломон. – И кстати, ты теперь тоже в этой группировке, пусть и временно, так что давай прекращай строить из себя главную. – Видя, что Олюшка насупилась еще больше, он смягчил тон: – Ладно, прости, я тебя перебил. И что было дальше? Почему ты передумала в нас стрелять?
– Во-первых, потому, что вас было больше, я могла не уложить сразу всех одной очередью. Еще и про кибера вспомнила, его ведь пулей, наверное, не сразу и прошибешь. Но главное, вы не к причальной трубе с этой бочкой пошли, а в гараж ее закатили. Меня это заинтересовало. Я вообще терпеть не могу, когда чего-то не понимаю. Так что решила рискнуть и тоже пробралась в этот гараж. Помогло еще то, что там было темно. Но близко к вам подбираться я все-таки опасалась – могли меня запросто фонариком высветить чисто случайно даже. Потому в уголочке у стеночки и жалась. Слышно было оттуда плохо, видно – тем более, но все-таки я смогла просечь, что вы куда-то намылились ехать на вездеходе. Я бы не смогла пережить, если бы не попыталась узнать, куда именно. Да и Светуля с Анютой мне бы этого не простили – месяца два стали бы меня Ольгой называть, а то и Ольгой Дмитриевной… – Тут осица раздраженно замотала головой: – Так, забудь, это к делу не относится!.. Короче, я дождалась, пока вездеход заведется – меня впечатлило, кстати, что кибер для этого собой пожертвовал, – под рев мотора проскочила к багажнику и залезла в него. Все. Теперь ты.
Ломон напрягся. Ему очень не понравился один момент в рассказе Олюшки… Как это так: она пряталась в гараже, совсем рядом с ним, а он не смог уловить ее ментальную энергию?.. Или осица нагло врала, или… Ну да, он ведь теперь не был взломщиком Ломом, у которого помимо приобретенной из-за мутаций способности «видеть насквозь» электронику была и эта – улавливать на расстоянии присутствие разума. То есть он был теперь как Ломом, так и Капоном, у которого таких способностей не было. Что, если при слиянии двух сознаний ломовские полезные дары перестали работать?.. «А что тебе мешает это проверить?» – мысленно спросил он, хотя, похоже, это проявила себя часть сознания Лома. И Ломон, сосредоточившись, понял, что ментальную энергию присутствующих он все-таки чувствует, но гораздо слабее, чем мог это делать один Лом, причем он не мог даже с такого близкого расстояния определить, сколько человек ее излучают, хотя и уловил, что источник не единственный. Стало понятно, почему он не почувствовал в гараже Олюшку, – там было слишком много людей.
– Ты чего задумался? – насупилась осица. – Сочиняешь для меня сказочку? Предупреждаю: я вранье за версту чую!
– Да ничего я не сочиняю, – поморщился двуединый сталкер. – Просто думаю, с чего лучше начать, не так все в моей истории просто.
Все было и в самом деле очень непросто. Тем более Ломону не очень-то хотелось раскрывать все карты осице. И даже не столько потому, что он ей не доверял – а о полном доверии, разумеется, пока и речи быть не могло, – как потому еще, что всей правды он все равно сообщить не мог, тем более и Подуха был рядом, который всего не знал тоже. И получалось, что придется если не напрямую врать, то многое недоговаривать, и об этом нужно будет все время помнить, учитывать при последующих разговорах, чтобы случайно не проговориться, да и самому не запутаться. Проще было рассказать все как есть, с самого начала. Но «как есть» – оно ведь на правду-то совсем не похоже, он бы и сам – хоть Лом, хоть Капон – еще пару дней назад в подобное не поверил, посчитал бы рассказчика поехавшим крышей идиотом. Вот скажи он сейчас Олюшке и Подухе эту правду – все, доверие к нему будет подорвано, и даже трудно предугадать, что они при этом подумают и как себя поведут.
Но проблема заключалась еще и в том, что даже если не рассказывать этим двум попутчикам настоящую историю их появления в Мончетундровске, то выдуманная легенда тоже сейчас трещала по швам, потому что существовало две ее версии: одна для группировки «ОСА», где Лом с Капоном были скрывающимися от органов правопорядка ворами-взломщиками, а Васюта с Заном их помощниками; другая же – для трубников, где вся их компашка состояла из не отягощенных большим умом бездельников, которым захотелось приключений. Нужно было как-то привести все к общему знаменателю, и лучше, по мнению Ломона, было остановиться на версии, рассказанной ими осицам, – там и правды было больше, и дураками себя выставлять не приходилось, ну и говоря откровенно, не хотелось лишний раз нервировать Олюшку – узнав про обман, она бы, возможно, передумала оставаться с ними «одной командой».
И двуединый, придав лицу виноватое выражение, посмотрел на трубника и вздохнул:
– Эх, Подуха, прости нас за вранье…
– Это в каком таком смысле? – встрепенулся тот.
– Понимаешь, мы не совсем те, за кого себя выдавали.
– Что?! – попытался вскочить трубник, но вездеход качнуло, и он снова плюхнулся на пол.
Насторожилась и Олюшка, и Ломон успокаивающе поднял руки:
– Тихо, тихо, без паники! Сейчас все объясню… То есть вам-то, – мотнул он головой на осицу, – мы тогда все верно сказали, а вот вам, – сделал он кивок Подухе, – мы всю правду говорить не рискнули, веришь?
– Только не надо мне впаривать, что вы из разных миров, – проворчал трубник.
– Что?.. – едва сумел выдавить Ломон сквозь вмиг пересохшее горло, не понимая, когда он успел так проколоться.
– Ну, тогда, когда вы, Лом и Капон, стали одним и вернулись в гараж, ваш кибер ляпнул что-то такое, мол, это потому, что ты один и тот же человек, живший в двух разных мирах. Но ведь у них, у киберов, мозги набекрень, мне про них в детстве батя много сказок рассказывал…
– Да-да, набекрень, это точно, – облегченно выдохнул сталкер. – Я ведь когда его подобрал, он двух слов связать не мог, сам его как смог перепрограммировал. А я ведь не спец по киберам так-то. Вот он таким и получился – чудит иногда. Как скажет что-то порой – хоть стой, хоть падай. Но мне это особо не мешало, да и вообще он нас здорово выручал. Ведь на самом деле мы… Эх, ладно, слушай.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
В нашей реальности – название города Мурманска до 1917 года; в реальности Помутнения – и по сей день. –Здесь и далее прим. автора.
2
В нашей реальности – город Мончегорск.
3
В нашей реальности – город Кандалакша.
4
Верста – дореволюционная мера длины в России, приблизительно 1,07 км.
5
Здесь и далее – стихи автора.
6
«Никель» – оружие реальности Помутнения, короткоствольный автомат.
7
«ОСА» – бандитская группировка Мончетундровска, состоящая из трех молодых женщин и названная по первым буквам их имен – Олюшка, Светуля и Анюта.
8
«Печенга» – оружие реальности Помутнения, штурмовая винтовка.
9
Оказиями в реальности Помутнения называют аномалии.
10
Сажень – дореволюционная мера длины в России, приблизительно 2,13 м.
