Огонь посредине зимы

Которую придется уволить за слишком длинный язык.

– У нее слишком яркие волосы, вдобавок исверды нищими не рождаются.

Рудольф со снисходительной улыбкой покачал головой:

– Как же ты наивна, Эжени! Десятки благородных родов разорились. Увы, кровь не гарантия богатства.

– Все равно она мне не подходит, – упрямо гнула свое Евгения. – Я прекрасно могла бы выезжать в свет с Франческой и Лоттой, раз уж ты не желаешь отпускать меня одну. Между прочим, – она лукаво стрельнула глазами по лицу брата, – вчера мы только и говорили, что о тебе.

Пришло время Рудольфа стать темнее тучи. Сестра напомнила ему об отвратительной сцене, разыгравшейся вчера в доме Гидемина. Отвратительной для обеих сторон: прислуга наверняка что-то видела, и теперь имя Лотты станут трепать на каждом углу. По-хорошему Рудольфу полагалось жениться на ней, раз он вовремя не отвернулся, не прикрыл глаза, но его трясло от одной мысли о том доме. Однако объяснения с Гидемином не избежать. Он может потребовать жениться. Законный способ отказаться – сослаться на помолвку. Напрасно Евгения шутила о его браке с Тессой, вчерашняя сумасбродная идея сегодня виделась вполне здравой. Разумеется, речь пойдет о фиктивном союзе. Затем, когда страсти улягутся, сестра благополучно выйдет за принца Огюста, а он передаст должность посла кому-то другому, Рудольф объявит брак недействительным (при отсутствии супружеских отношений это несложно) и вступит в повторный союз с подходящей по крови.

– Впредь я запрещаю тебе общаться с дочерьми барона фон Эрде. Не желаю видеть этих особ у себя дома.

Серые глаза Евгении широко распахнулись.

– Что вчера произошло, братец? Ты явился домой злой как демон в компании девицы со сломанной ногой…

– Ничего.

Рудольф не собирался вдаваться в подробности.

В столовую вошел дворецкий с серебряным подносом.

– Письма, ваше сиятельство. Изволите просмотреть сейчас?

– Да, – он уцепился за возможность избежать продолжения неприятного разговора.

Хватит с него грядущей бурной реакции Евгении на замужество! В том, что она закатит скандал, Рудольф не сомневался, однако не собирался тянуть. Чем раньше узнает, тем быстрее смирится.

– Задержись! – приказал Рудольф сестре, заметив, что она собирается встать.

Евгению снедало любопытство. Что же случилось вчера? Брат такая бука! Впрочем, ничего не мешало ей тайком послать записочку Франческе. Милая девушка, главное, глупа как пробка – идеальная подруга и будущая невестка. Франческа по секрету шепнула, что отец собирался устроить ее брак с Рудольфом: «Главное, ему понравиться». Видимо, не понравилась, раз он притащил домой… как ее?.. Тессу. Больная нога – повод зайти, справиться о здоровье, заодно вывести ее на чистую воду.

– Странно…

Рудольф перечитал верхнее письмо и положил его рядом с подставкой для яиц.

– Рамон Иварса пропал без вести.

– Кто пропал? – наморщила носик Евгения.

Ей не терпелось выйти из-за стола и поговорить с Тессой. Правда, что у той красные волосы? Прежде Евгения не встречала никого с красными волосами, наверняка Тесса их красит. Тогда понятно, где ее подцепил братец! Но совершенно неясно, зачем было тащить сомнительную подружку с собой, да еще делать компаньонкой.

– Ростовщик. Тот, кому задолжал отец.

Ошибки нет, Рудольф дважды перечитал ответ на свое письмо. Его написала супруга господина Иварсы. По ее словам, три недели назад он отправился навестить родственников и не вернулся. Судя по дате, требование уплаты долга было отправлено незадолго до отъезда.

– Она ждет от тебя ребенка?

Евгения думала о своем, мигом позабыла о долговой расписке.

– Кто? – не уловил связи Рудольф.

– Ну девица твоя, в свадебном платье.

Евгения, кружась, прошлась вдоль стола. Бросила взгляд на свое отражение в кофейнике, состроила ему забавную рожицу.

Эх, сейчас бы на каток!.. Весело щебетать с молодыми людьми, выписывать восьмерки на льду, а после согреваться пряным вином. Интересно, кронпринц катается на коньках? Наверняка катается. Она могла бы подстеречь его, невзначай поскользнуться… Но противный брат против их совместного счастья.

– Нет. И хватит молоть глупости, Эжени, дело серьезное! Неужели ты не понимаешь?

Рудольф барабанил пальцами по столу.

Поддельная подпись, настоящая печать, пропавший ростовщик… Он действительно иностранец, из Кромхейма. Возможно, именно господин Иварса приходил к его матери пару лет тому назад. В голову упрямо лезло ее странное поведение после похорон мужа. Вдобавок тот запах в спальне… Но обвинить мать – это слишком! К тому же у него нет доказательств. Да, печать, да возможное знакомство, но родня Рамона Иварсы проживала на востоке, тогда как матушка, это Рудольфу доподлинно известно, не покидала Зюдхофа на юге. И все же он с ней поговорит, жестко, бескомпромиссно, чтобы развеять любые сомнения.

– Простите, ваше сиятельство. – В дверях столовой вновь появился дворецкий. – К вам барон фон Эрде, просит принять его.

– Нет! – Рудольф отмахнулся от протянутой визитной карточки. – Скажи, что я занят. И впредь, пожалуйста, сделай так, чтобы для параэра меня никогда не было дома.

– Как прикажете, ваше сиятельство.

Дворецкий поклонился и невозмутимо скрылся из виду.

– Ну, рассказывай! Он же лучший друг отца!

Евгения пританцовывала на месте. Если бы могла, она прожгла взглядом дыру во лбу брата.

– Барон поступил крайне неосмотрительно, остального тебе знать не следует. Вот что, Эжени…

Однако договорить Рудольф не успел. За дверьми послышалась возня, крики: «Прочь, ледяное отребье!», и в столовую ворвался Гидемин. Спиры-лакеи отчаянно цеплялись за полы его сюртука, но барон выиграл неравную схватку, захлопнул дверь перед самым их носом. Для надежности подпер ее спиной.

– Нам нужно поговорить, Рудольф! Полагаю, – взгляд Гидемина остановился на навострившей уши Евгении, – наедине. Ты должен выслушать меня!

Выглядел барон откровенно неважно: раскрасневшийся, помятый, со съехавшим набок шейным платком. Довершали образ солидные круги под глазами.

– Боюсь, все слова уже сказаны, – жестко возразил Рудольф. – Я не желаю вас видеть. Эжени, пойдем!

Он поднялся, увлек сестру к двери курительной комнаты, но Гидемин не собирался отступать.

– Я хочу извиниться, и за себя, и за супругу, и за свою дочь. Лотта строго наказана.

Рудольф остановился, однако не повернул головы. Посчитав это добрым знаком, Гидемин продолжил:

– Это козни Амалии, она подстроила все без моего ведома. Тогда, каюсь, я действительно подумал, будто ты…

Вспомнив, что в комнате незамужняя девушка, он закашлялся и ограничился туманным:

– Заинтересовался достоинствами Лотты. Амалия уверяла, будто между вами пробежала искра и… Словом, меня не расстроило подобное развитие событий, пусть несколько бурное и поспешное. Но потом… Потом Хозяйка луны раскрыла мне глаза!

– И как же вы поступили с несчастной Лоттой?

– Отправил думать о своем поведении в деревню. Свежий воздух и отсутствие соблазнов пойдут ей на пользу.

– Супругу вы тоже куда-то сослали подумать?

Вытолкав упиравшуюся сестру в курительную, он запер дверь изнутри и наконец повернулся к гостю лицом.

– Я поговорил с ней, серьезно поговорил. Если угодно, Амалия отправится на воды.

– Угодно? – поднял брови Рудольф. – Мне?

Гидемин промолчал.

– Хорошо, я принимаю ваши извинения, – неохотно, только чтобы Гидемин от него отвязался, согласился Рудольф. – Во имя памяти отца не желаю ссориться с его лучшим другом.

Лицо барона мгновенно просветлело. Гидемин поправил шейный платок и робко предложил:

– Тогда, возможно, в честь примирения ты согласишься отобедать у нас сегодня? Вместе с сестрой. Из дочерей будет только Франческа. Она совсем другого склада, чем Лотта, пошла в меня, проблем с ней не возникнет.

– Боюсь, я не сумею осчастливить вашу дочь. Напрасно стараетесь!

– Но отчего же, позволь узнать? – насупился Гидемин. – Ее происхождение безупречно, возраст подходящий, воспитание тоже. Вдобавок Фердинанд одобрил бы этот брак. Тебе все равно придется жениться до отъезда в Иландрию, почему не на Франческе?

Вот лис! Рудольф предполагал, что мышиная возня со сватовством связана с его назначением, теперь получил этому подтверждение.

– Потому что я уже связан словом, – не моргнув, соврал он.

– И кто же она?

– О, не беспокойтесь, я скоро представлю ее свету. Изумительная красавица, умница, родственница королей…

Оставалось только надеяться, Тесса справится с навязанной ролью. Ей придется нелегко: вся столица замрет в ожидании малейшей ошибки с ее стороны. Но ничего, на этот случай у Рудольфа заготовлена легенда о сиротке из общины Сестер луны. Такой милостиво простят некоторые странности. Он наймет Тессе учителей, а после они и вовсе покинут Аверден. Рудольф не сомневался, девушка ему не откажет. Не в ее положении. Тесса сбежала из храма, нервничала, опасалась кого-то, вряд ли она захочет вернуться на улицу.

– В таком случае, мои поздравления!

Раздосадованный Гидемин поспешил откланяться. Рудольф не сомневался, на обед его больше не позовут, да и Евгении придется забыть об обществе Франчески, теперь по настоянию ее отца.

* * *

Тесса сидела на постели и расчесывала волосы, когда в дверь деликатно постучали. Решив, что это кто-то из ледяных слуг, которыми полнился дом, она опрометчиво разрешила:

– Войдите!

На пороге стоял Рудольф собственной персоной.

Ойкнув, Тесса поспешила натянуть одеяло до подбородка: на ней была только длинная ночная рубашка. Ее вчера, ворча, выдала домоправительница. И посмотрела так… Словом, дала понять, Тессе здесь не место, долго она здесь не задержится.

Подумать только, уже девять утра, а Тесса еще в постели! Но на мягкой постели так сладко спать, она впервые за всю жизнь не подскочила с петухами. К тому же здесь нет ни отчима, ни его злобной матушки, никто не погонит таскать дрова, мыть полы, готовить завтрак. Теперь у нее появились слуги. Они заботливо приготовили воду для умывания и принесли ей завтрак в постель. После остатков вчерашней чечевичной похлебки и кофе из цикория воздушные булочки, мед и джем казались деликатесами. Тесса съела все до последней крошки, щедро налила себе молока из сливочника и даже ложку облизала.

– Простите, я напугал вас.

Рудольф проверил, не подслушивает ли их кто, прошел вглубь комнаты и пододвинул стул к кровати.

Беспокойство Тессы лишь возросло. Она заерзала, гадая, стоит ли перехватить гребень иначе, чтобы использовать как оружие. Пока решила повременить, послушать, что скажет Рудольф. Вряд ли он наведался в ее комнату, чтобы изнасиловать: время неподходящее. Да и вид слишком серьезный, ни тебе блуждающей похотливой улыбки, ни расстегнутой рубашки.

– Надеюсь, вы хорошо устроились? – Рудольф начал издалека.

– Благодарю, палаэр, более чем.

– Вам скоро доставят одежду, вы сможете выйти, если пожелаете. Врач прибудет к одиннадцати.

– О, не стоило тревожиться, нога сама прекрасно заживет!

Здешний врач наверняка берет слишком дорого, она не собиралась начинать новую жизнь с долгов. К тому же Тесса проверила, перелома нет, достаточно компресса и тугой повязки. С этим она прекрасно справилась без посторонней помощи.

– И все же я настаиваю.

Тесса кивнула. Лучше не перечить.

В комнате повисло неловкое молчание. Рудольф пристально смотрел на нее, а Тесса – в стену. Уши ее раскраснелись, щеки тоже залились румянцем. Требовалось срочно что-то сказать, и она невпопад спросила:

– А они действительно изо льда?

– Кто? – часто заморгал Рудольф.

Он мысленно прикидывал, как Тесса смотрелась бы на дипломатическом приеме, а тут нелепый вопрос!

– Слуги. Они похожи на мертвецов.

При воспоминании о прикосновении горничной по ее телу пробежала дрожь. Не разобравшись сначала, она закричала, позвала на помощь. Пришлось спире объяснить, что она вовсе не демон.

– Не замечал. Возможно. И да, изо льда.

Забарабанив пальцами по коленям, Рудольф наконец сказал то, ради чего пришел:

– Будьте моей женой!

Из горла Тессы вырвался нечленораздельный булькающий звук. И без того большие зеленые глаза стали огромными.

– Я не сумасшедший и не воспылал к вам внезапной страстью, – опередил ее вопросы Рудольф. – Собственно, я изначально планировал на вас жениться, но счел неудобным подниматься этот вопрос на улице, ночью, поэтому изначально предложил должность компаньонки.

– То есть компаньонка вашей сестре не нужна?

Кто бы сомневался! Слишком удачное и нелепое стечение обстоятельств для девушки ее положения.

– Нет, – развел руками Рудольф. – Любовница тоже, уверен, вы спросите и об этом.

– Но какой во мне толк? – недоумевала Тесса. – С вашим положением, палаэр… К тому же вы меня совсем не знаете.

– Как и вы меня – идеальное условие для фиктивного брака.

– Вот оно что…

Тесса задумчиво провела пальцем по нижней губе. Рудольф проследил за ее движением. Красивые губы. В меру пухлые, изогнутые, только искусанные. Интересно, какие они на вкус? На свадебной церемонии узнает – несмотря на намерение избегать супружеских отношений, Рудольф не собирался отказываться от традиционного поцелуя.

– Вам придется выучиться манерам и другим премудростям, чтобы соответствовать статусу. И забыть о своей прежней жизни. Я придумаю вам новую фамилию, новую семью. Если вы не готовы отказаться от прежней…

– Я сирота, палаэр, мне не от чего отказываться, поэтому я склонна принять ваше в крайней степени странное положение. Сколько вы мне заплатите?

Рудольф коротко рассмеялся. А он боялся!

– Вы точно женщина, а не торговец? Рассуждаете как заправский делец!

– Мой отчим был торговцем, – неохотно раскрыла Тесса часть своей подлинной биографии. – Научилась от него. Я не сентиментальна, палаэр, это удел аристократок, мы же думаем о хлебе насущном.

– И все же вы дорожите честью.

– Одно другому не мешает. Или вы полагаете, будто бедные напрочь лишены благородства, готовы продать что угодно за кружку эля?

Тесса не заметила, как ее голос опасно повысился, обрел обличающие нотки. Повезло, что Рудольф не принял отповедь на свой счет, впредь следует быть осторожнее.

– Я заплачу по дукату за каждый прожитый в браке месяц. Все траты за мой счет: платья, учителя и тому подобное.

Однако Тесса вздумала торговаться:

– Два дуката. Это не обременит ваше сиятельство.

Рудольф хотел возразить, но раздумал:

– По рукам!

И действительно протянул ей руку. Тесса несмело пожала ее и, набравшись храбрости, попросила отвернуться: она хотела набросить халат.

– Нет. Встаньте посреди комнаты. Руки вдоль туловища. Мы только что заключили сделку, и я хочу при дневном свете рассмотреть, что мне досталось.

Будь на месте Рудольфа простолюдин, Тесса влепила бы ему звонкую пощечину, но пришлось наступить на горло своей гордости.

– Хорошо, если палаэр любит живых кукол…

Она нарочито спокойно откинула одеяло, стараясь не тревожить больную ногу, встала напротив Рудольфа.

– Так? Или еще дальше?

– Еще на пару шагов, пожалуйста.

Тесса подчинилась и замерла, уперев руки в бока – маленькое, но неповиновение.

– Хм!..

По мнению Рудольфа, сделала она это совершенно напрасно: ткань сорочки тесно облепила грудь. И все же он предпочел бы, чтобы ткань была тоньше, а сама рубашка – короче, в идеале – только-только прикрывала ягодицы.

– Хм! – еще раз повторил Рудольф, медленно скользя взглядом по телу Тессы.

С отсутствием физической близости он поторопился, не уложить в постель подобное произведение искусства – преступление. Шелковистый водопад волос до поясницы. Тонкая изящная шея, аристократические черты лица. Пышная грудь, соблазнительно вздымавшаяся от стыда. Тонкие запястья, он не сомневался, щиколотки тоже можно обхватить одной рукой. Как такая девушка могла родиться простолюдинкой!

– Благодарю.

Рудольф встал, повернулся к Тессе спиной, позволив ей набросить халат. Заодно, чтобы скрыть собственное возбуждение. Нужно успокоиться, вернуть кровь к голове.

– Подобные смотрины – необходимость, фиктивная графиня фон Алексаи обязана быть безупречной.

– Увы, я всего лишь смертная женщина, вдобавок напрочь лишена магии льда, и по определению не могу быть безупречной.

Тесса крепко затянула пояс халата. Щеки все еще пылали: не столько от стыда, сколько и от возмущения. Он изучал ее, словно барышник на ярмарке!

«Аристократкам повезло еще меньше, – напомнила себе Тесса. – В них видят племенных кобыл, а в тебе хотя бы статуэтку на камине».

Она могла бы отказаться, но не станет, поживет немного в тепле, роскоши. Станет вдоволь есть и спать, носить красивые платья. А еще получит возможность бесплатно учиться. Знал бы Рудольф, что именно этот пункт договора в конечном итоге склонил чашу весов в его пользу. Тесса прекрасно понимала, что наличие замка не делало ее леди. Она планировала соответствовать полученному наследству, не осрамить род Эско. Может, родные когда-то и отказались от нее и матери, но Тесса их простила.

– И все же вы очень красивы. Гораздо красивее большинства палаэри, которых мне приходилось встречать.

«Дочерей Гидемина уж точно!»

Рудольф представил Тессу рядом с Франческой и Лоттой. На последних никто бы не взглянул, пройди мимо красноволосая фея!

Однако существовало одно веское «но» – он по-прежнему почти ничего не знал о Тессе. Сбежавшая невеста – как романтично, но ведь она с тем же успехом могла оказаться опасной преступницей или аферисткой.

– Я могу повернуться? – вежливо спросил Рудольф, будто пару минут назад не предложил ей выставить себя напоказ.

Дождавшись утвердительного ответа, он приступил к допросу:

– Ваше полное имя? Происхождение? Почему на вас было свадебное платье? От кого вы бежали? Советую отвечать максимально честно, иначе мне придется взять в Иландрию другую фиктивную супругу.

– В Иландрию?

Сердце Тессы сладостно забилось. В Иландрии отчим ее точно не найдет. Ради этого она потерпит причуды Рудольфа, все лучше, чем ложиться с Матеушем в одну постель, рожать ему детей.

– Меня назначают послом в эту страну. Итак?

Тесса глубоко вздохнула. Пальцы теребили кончик пояса халата. Сказать или не сказать?

«Твое тело разобьют на кусочки, если признаешься!» – напомнил внутренний голос.

Но и молчать тоже нельзя, Рудольф и так хмурился. И она решилась, не вдаваясь в подробности, поведала свою скорбную повесть: о внебрачной беременности матери, о ее скитании, гибели отца, обретении отчима, его намерении жениться на ней. Не сказала лишь о наследстве и своей родине – граф навел бы справки, выяснил, она огненная ведьма.

Тесса умолкла. Впечатленный ее повестью Рудольф молчал. Потом встрепенулся и произнес всего одно слово:

– Мерзавец!

У Тессы отлегло от сердца. Он не вернет ее Матеушу. А раз так…

– Что мне нужно делать, палаэр? – деловито поинтересовалась она. – И чего делать, наоборот, не нужно?

– Да что хотите! Пока запретов нет, разве только не распространяйтесь о своей прошлой жизни, лучше и вовсе таинственно молчите, вздыхайте. Проводите побольше времени с Евгенией, моей сестрой, перенимайте ее манеру разговора, жесты, походку. Читайте вслух, тренируйте дикцию. В самое ближайшее время я найму вам учителей, придумаю легенду. Выучите ее поступайте сообразно роли.

«Остается надеяться, что она окажется хорошей ученицей, – уходя, подумал Рудольф, – иначе меня поднимут на смех».

Но что-то подсказывало, с Тессой он не прогадал. Лишь бы и с Евгенией все прошло гладко!

Глава 8

– Ты… ты с ума сошел!?

Евгения задыхалась от переполнявших ее эмоций. На ставших белее снега щеках расцвели алые пятна. Вцепившись пальцами в каминную полку, словно ноги ее не держали, она буравила взглядом брата. Тот, на первый взгляд, расслабленно устроился в кресле, заложив ногу за ногу. Пальцы опущенной руки сжимали бокал с шерри. Но скромно стоявшую возле двери Тессу было не провести. Она слишком хорошо видела, как напряжены его мышцы, создавая лишь иллюзию благостной неподвижности.

– Ты серьезно, Ральф?

Выпустив пар, Евгения в изнеможении рухнула на софу и обмахнулась книгой, словно веером.

«А ведь она за тобой следит, пристально следит, пусть и не показывает вида», – подумалось Тессе.

– Что именно? – сдерживая недовольство, уточнил Рудольф.

– Твой брак с ней!

Евгения брезгливо ткнула пальцем в Тессу.

– Это неприлично, – сорвалось с губ замечание.

Тесса прикрыла рот ладонью, но поздно, Евгения уже обернулась к ней. Рот ее некрасиво скривился. В глазах… Тесса отогнала морок. Ей привиделось, неоткуда было взяться в глазах палаэри черному пламени. И все же с Евгенией что-то не так, не до конца пробудившееся ведьминское чутье советовало остерегаться внешне безобидной девушки. Эх, вот бы поставить ее в полнолунье в полночь перед зеркалом! Ночное светило отразило бы истинную сущность в виде тени.

В свое время мама вместо сказок рассказывала маленькой Тессе разные вещи. Они казались ей фантастическими, выдумками, вроде Зубной феи, но теперь, по прошествии времени, Тесса поняла, что посредством тех историй Карен передавала ей свои знания. Яркие, красочные, они врезались в память, всплыли через столько лет.

– Неприлично показывать на людей пальцем.

Шелестя юбкой нового платья, скромного по меркам аристократов и шикарного для падчерицы трактирщика, Тесса прошла ко второму свободному креслу и, чуть помедлив, заняла его.

– Нет, какова нахалка – учит меня, палаэри, манерам! Замарашка!

Под кожей Рудольфа проступили желваки. Приподнявшись, он потребовал:

– Эжени, извинись немедленно!

– И не подумаю. Она бродяжка, которую ты подобрал на улице, а я…

– А ты с легкостью лишишься трона Иландрии, если продолжишь в том же духе. Я не повезу на смотрины дурно воспитанную девицу. Куда подевались твои манеры?

Евгения обиженно надулась и нарочито отвернулась. Даже со своего места Рудольф слышал ее недовольное сопение. Ничего, смирится. Странно, конечно, что она равнодушно восприняла весть о собственной помолвке, совсем не похоже на Евгению! Прежняя бы метала громы и молнии, разбила парочку ваз, а эта…

И ни одного упоминания имени кронпринца за все дни в столице. Рудольфа не покидало дурное предчувствие. Не могла сестра так быстро излечиться!

– Учти, я обо всем сообщила матушке! – все так же глядя в стену, пригрозила Евгения.

Рудольф рассмеялся:

– Боюсь, ты забыла, что отныне я глава семьи, и даже матушка обязана мне во всем подчиняться.

Евгения прикусила губу и крепко задумалась.

– Хорошо, женись, только я тебя предупреждала! – наконец выдала она.

Рудольф снисходительно улыбнулся: сестренка пыталась играть в умудренную летами советчицу.

– И за прыщавого дохлятика я тоже не выйду.

А вот и долгожданная реакция на собственную помолвку. Сейчас начнется!

– Может, лучше оставить вас наедине, отложить знакомство до тех пор, пока ваша сестра успокоится? – предложила Тесса. – Вижу, она не в настроении.

Ее официально представили будущей невестке, а остальное – дела семейные. Вдобавок она фальшивая невеста, вряд ли Рудольф захочет посвящать ее в свою жизнь.

– Нет, – неожиданно возразил он, – вы останетесь и объясните моей сестре значения понятия «долг».

Тесса сцепила пальцы на коленях и затравленно посмотрела на жениха. Он ведь пошутил?

– Ну же!

Тесса сделала глубокий вздох. Ясно, в грядущем фиктивном браке ей придется отработать каждый арий. Взгляды брата и сестры сосредоточились на ней. Кожа горела, в горле пересохло, но Тесса заставила себя открыть рот. Она с честью выдержит испытание, получит долгожданную свободу и достаток.

– К сожалению, я не знаю принца, о котором идет речь, поэтому мне сложно судить о его достоинствах и недостатках. Впрочем, не сомневаюсь, он прекрасный человек. Ваш брат упоминал долг… Увы, женщины часто не властны над своей судьбой, их выдают замуж, чтобы укрепить родственные связи. Вам достался мальчик, подросток. Подумайте, разве лучше было бы выйти замуж за старика? Каждый день целовать его морщинистую кожу, ложиться с ним в постель…

Тесса говорила и представляла Матеуша. Она не лукавила, не желала Евгении такой судьбы, которая едва не досталась ей. Похоронить молодость в браке со старостью!..

А ведь Евгения слушает, повернула голову и больше не кривит губы. Эх, мужчины, вам бы женскую хитрость! А вы все – долг, долг…

– Она не простолюдинка, Ральф. Где ты ее откопал?

В глазах Евгении зажегся интерес.

– Вы совершенно правы, – подтвердила Тесса, строго следуя придуманной женихом легенде. – Мой род так же знатен, как и ваш.

– Тогда почему?.. Что вы делали на улице в столь поздний час?