У Верёшкино

Виктор Новиков

У Верёшкино

У Верёшкино

Ивану нравилось, как скрипит его сапог. Он даже старался шагать по дороге так, чтобы в скрипе можно было расслушать песню – навроде «будут новые победы, встанут новые бойцы».

Слева на груди у него, на отглаженной гимнастёрке вторым весенним солнышком сияла медаль «За отличие в охране государственной границы». Люди в городе, и стар, и млад, когда примечали её сияние, начинали тепло улыбаться, а когда поднимали глаза и ловили белозубую Иванову улыбку – улыбались ещё радостнее. Это в городе-то, а что будет в Верёшкино!.. Он не писал домой толком ничего, предвкушая, как встретят, как заахают – и как-кому он что расскажет! Нарочно туману в последнем письме напустил про то, когда ждать следует! Поди готовиться только начали, если автолавка по тем же числам заезжает.

Статься, теперь и гордая Катеринка из правления на него иначе смотреть будет. И девчонки с фермы тоже.

Иван сдвинул на плече лямку рюкзака, дабы не давила, и провёл ладонью по широкому чистому лбу, поправив пилотку. Отпустить бы после армейского ёжика чуб как прежде, чтоб глаза, лучистые да ясные, ещё лучистее и яснее были!.. Решено: Катеринки ради есть «отпустить»!

– И-ииэх! – воскликнул Иван, не в силах больше справляться с распиравшей его радостью и во всю мощь молодецких лёгких, без пальцев, умеючи, минуты на три без перерыва засвистел – пронзительно, прямо Соловей-разбойник.

Свист ударился о только очухавшийся после холодов пролесок со свежей хрустально-зелёной листвою и откатился вниз к оврагу, в осоке которого прятался ручеёк, приток будущей великой русской реки. А на другом береге скоро покажется Верёшкино… Первым, как всегда, будет рябиново-красный дом тёти Наташи, Натальи Митрофановны.

Очень худая, очень древняя старушка в неизменном – и в зиму, и в лето – сером пальто и в глухом коричневом платке лёгкой тенью раз в два дня приходила с бидонами к колодцу возле Иванова дома. Маленький Иван тогда выбегал к ней с криками: «Тёть Наташ, давай помогу!..»

Её давно увёз к себе племянник, в одночасье покидав в тракторную телегу весь тёть-Наташины сундуки, чугунки и прочий скарб… Крепкий рябиновый дом же её остался стоять. И будет долго ещё тут стоять.

«Съездить бы к ней, – подумалось Ивану, – узнает ли, если жива?»

Интересно, что на другом, дальнем крае улицы стоял дом почти такого же рябинового, но больше оранжевого тона – Москвичёв дом. Москвич сам звался Москвичом только потому что женат был на москвичке. Он тоже боле не жил в своём верёшкинском доме…

Сапог или, скорее, портянка внутри сапога сбилась и начала больно натирать ногу скрипу в такт, отвлекая от размышлёния о Верёшкино.

– Зараза, – чертыхнулся на это Иван и стал, не сбавляя шаг, высматривать по дорожной обочине место посуше, чтобы сесть, снять сапог и перевязать портянку.

Но передумал. Где-то – Иван никак не мог по эху от пролеска понять где, сзади него или спереди – рычал мотор грузовика.

Дорога была абсолютно пуста, и за всё утро это первая машина. Если шофёр догонит, то Иван попросит подбросить к Верёшкино. Быстро выйдет, с ветерком. Так что сапог потерпит.

«ЗиЛок? – Иван принялся гадать по рычанию мотора. – Похож, да…»

Реденькая травка с жёлтыми звёздочками мать-и-мачехи по обе стороны просёлочной дороги прогревалась солнцем и, дразня, намекала, какими запахами будет сено этим летом кружить голову, дурманить, навевать крепкий сон после тяжёлой работы… Дом приближался, и открытая улыбка волей-неволей снова кралась на скуластое лицо Ивана. Ничего, даже треклятый сапог, не могло омрачить ему этот весенний день.

* * *

– Не могут дорогу сделать! – доругивался Михалыч, нервно проворачивая баранку своей фуры.

Гружёная «Скания» вынуждена была объезжать ремонтируемый участок трассы «Москва-Минск», трясясь по ухабам просёлочной дороги-дублёра. К тому же сейчас совершенно пустой и безлюдной. Встрянет он тут, и кто, когда и за сколько его вытянет? А сроки по грузу горят, счёт уже на часы идёт.

По радио пресыщенно-ленивый голос очередного шибко умного толкал что-то за то, кому на Руси жить плохо, под ленивое же дирижирование ведущего… Михалыч плюнул – нервы только треплют! – и переключил приёмник на следующую волну.

– Он знает лучше всех, он может рассказать, – баюкающе зашептала из динамика Таня Овсиенко, – что наша жизнь – шоссе, шоссе длиною в жизнь.

Узкая, в две полосы лента этого самого недошоссе бежала то вниз, в логи-низины, то взмывала вверх, на холмы, поэтому приходилось газовать почём зря. На битый асфальт тянули длинные тени безлистые развесистые деревья, прячущие за собой по-весеннему слабое солнце.

В одном месте, на бельевой верёвке, протянутой между особо крепкими стволами, колыхались вырвиглазные пляжные полотенца. Грудасто-попастые девицы на них соседствовали с Аладдином и Жасмин из диснеевского мультфильма, разнообразными тиграми и лунными заводями с лебедями.

– Тьфу, – Михалыч от такого срама снова плюнул в сердцах, забыв, что на водительской двери его «Скании» красуется не менее, а то и более полногрудая Сабрина Салерно.

Продавца полотенец нигде видно не было. Даже он, похоже, ушёл отсюда, бросив товар.

Мелькнул щит-указатель о том, что скоро заправка и стоянка для отдыха. Михалыч повеселел даже… Не всё так плохо в жизни нашей.

Едва он подумал, что людей теперь встретит только на заправке, как впереди на дороге показался человек.

Поначалу завиднелась просто маленькая точечка. Тёмная, смутная из-за закатного света. Потом она стала по мере хода фуры расти, расти…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.