(Не) согреши

– Кристина?

Съёмки наконец подошли к концу. Режиссёр докурил пачку сигарет, модель отпустили в гримёрку. Ехать домой она не торопилась, поэтому, когда к ней зашёл её муж, ожидавший до этого за кулисами, она меланхолично рассматривала своё отражение в зеркале: ровные черты лица, гладкая кожа с тонной косметики и неестественно яркими глазами.

– Да? – ответила она пухлыми алыми губами.

– Поехали, чего ты ждёшь?

– Дай мне пять минут, – ответила девушка, глянув на мужа через большое зеркало, висящее прямо перед ней. Парень лишь недовольно покачал головой, но всё же оставил жену одну, чтобы она собралась. Кристина же долго смотрела на своё рабочее место, где было полно косметики, а затем перевела взгляд на соседний столик. Идеальный порядок, всё разложено стопками и по полочкам. Сама Мисс Идеальность.

Кристина вскочила, перешла к месту своей конкурентки и, особо не думая, стала всё раскидывать по столу и на пол. Тушь? В мусор. Контракт на съёмку? Смять. У всех браслетов разорвать резинки и раскидать жемчуга. Визитки – в окно. А помадой обязательно написать на зеркале, какая Линдси сука. И ни в коем случае не подписывать. Не оставить ни следа на своих проделках. А ещё лучше навлечь подозрения на другую модель, пускай та отдувается.

Закончив своё гнусное дело, Кристина поспешила на выход, где её верно ждал нелюбимый муж.

На улице они сели в машину, выбранную Кристиной. Синий Ленд Ровер. Она ненавидела большие машины, но не могла себе позволить автомобиль хуже, чем у Линдси.

Ей хотелось жить в уютной студии, но подъехали они к двухэтажному дому. Линдси построила себе дом с одним этажом, так что квартирой-студией её было не переплюнуть.

Встречать их выбежала большая собака, на которую у девушки обнаружилась аллергия, да и вообще не особо Кристина её любила, но надо же было утереть нос своей экс-подруге.

Вот только она не понимала, что никогда не выиграет эту войну. Что, пока она гонится за Линдси и пытается быть лучше неё, завидуя её счастью, её рыжеволосая подруга живёт по зову сердца и совсем не замечает этих стараний Кристины. Такую вот злую шутку преподносит грех зависти. Ты можешь быть в тысячу раз лучше, богаче, красивее, но пока ты живёшь ради утоления этого греха, ты не станешь лучшим в самом главном. В собственном счастье.

«Ты глупая. Не можешь запомнить никакой текст. Тебе пишут его лучшие сценаристы, но какой в этом толк, если Линдси может всё это выдать из собственной головы, а ты даже выучить не можешь!»

Ночью Кристине не давали покоя её демоны в голове. Раз за разом она прокручивала то, в чём ещё может обскакать соперницу. Карьера, путешествия, замужество – что ещё? Она не понимала, почему, имея всё, она до сих пор так несчастна. Почему Линдси смеётся и выглядит счастливой, а не ушла в себя?

Да потому что чувство «я должна быть лучше другого» ещё никого не делало счастливым.

– Кто это сделал?! – первое, что утром услышали все модели, пришедшие в агентство.

Кристина спокойно поправляла уложенные волосы перед зеркалом и в сторону бывшей подруги даже не смотрела. Она всегда приходила на час раньше, чтобы собраться первой, но другие об этом не знали, поэтому никто и не думал на неё. Чтобы Кристина, всегда улыбчивая и спокойная, вдруг разнесла гримёрку своей подруги? Кто угодно, но только не она.

– Что за крики?! – рявкнул продюсер, вошедший к девушкам в гримёрку без стука.

– Кто-то разнёс все мои вещи! – продолжала вопить Линдси. Кристина спокойно поправляла тон на лице, не реагируя на крики.

– У тебя выход через полчаса, – сказал мужчина, явно обозлённый из-за истерики подопечной. – Сегодня финальный день, хочешь облажаться?

– Но я…

– Никаких «но»! Не хочешь проиграть – прекращай истерику.

Линдси бросила на него быстрый злобный взгляд, а мужчина, убедившись, что больше не будет никаких криков, пошёл обратно к работникам сцены договариваться о направлении освещения и о проигрывании музыки.

Техник не спал всю ночь. В его маленькую дочь будто вселился демон, из-за чего она кричала и плакала до самого утра.

Он в первый раз на этой работе. И в этот день отвечал за то, чтобы направить свет софитов в нужное место на сцене.

Час икс для всех девушек на сцене был слишком волнительным. И только Кристина ликовала. У неё были идеальные макияж и причёска, самое яркое и короткое платье, подчёркивающее все достоинства её фигуры, белоснежная улыбка и блестящие от счастья глаза. Она нутром чувствовала, что сегодня именно её день. Линдси со своей утренней истерикой, которая потушила искру в её глазах, и не в тон подобранным макияжем никак не могла её обогнать. Кристина просто знала, что сегодня звание первой Мисс их города достанется именно ей. Можете называть это интуицией или просто ощущением, что задуманный план выполнен идеально, но она точно знала, что сегодня первое место будет у неё.

И тогда не придётся поливать кислотой лицо Линдси. Это был уже план «Б», заботливо подготовленный в её тумбочке в гримёрке с сегодняшнего утра.

Линдси делали макияж на скорую руку, поэтому битое стекло, спрятанное в сумочке, не пришлось подсыпать сопернице в туфли. Теперь она точно останется ни с чем.

Кристина так глубоко замечталась, что едва не прослушала, как ведущий озвучил её имя, называя победителей по решению жюри. Да, именно её имя сейчас прозвучало из его уст. Бумагу с её именем он достал из конверта с красным бантом. План Кристины сработал в совершенстве!

Она была готова к этому, поэтому на лице сразу появилась заранее натренированная фарфоровая улыбка. Кристина хотела было сделать шаг вперёд, но тут ведущий продолжил свою речь:

– А первое место и звание Первая Мисс нашего города достаётся Линдси Лоуренс, обладательнице очаровательных рыжих волос и такой обаятельной улыбки.

Свет софитов падал на них обеих, но там, где стояла Линдси, свет был ярче. Кристина не верила своим ушам. Она была… второй. Её имя в конверте значилось как победитель, занявший второе место. Заместитель…

Линдси подошла к ведущему под сопровождение громкой музыки и лучей ярких прожекторов. Она была так счастлива, когда ей надевали на раздражающе рыжие волосы диадему. Так улыбалась, получая в руки букет цветов…

«На её месте должна быть ты», – шепнул голос в голове Кристины. Всё внутри неё закипало от обиды и злости. Она же сделала всё правильно, Линдси выглядит гораздо хуже, чем она, в чём подвох?

Подвох таился в том, что Ада уже залезла в головы членов жюри. И именно она выбирала, кто сегодня станет победителем.

«Ты достойна большего, чем второе место», – не унимался внутренний демон. И тогда Кристина решила: плевать на будущую карьеру, она решит всё здесь и сейчас!

Девушка расправила плечи и уверенно зацокала каблуками в сторону победительницы. Линдси передали микрофон, и сейчас она выражала какую-то благодарность родителям и продюсеру, но Кристина этого уже не слышала. Она слушала лишь голос из недр своей головы, приказывающий ей идти и действовать именно сейчас. Сейчас или никогда.

Прожектор светил на определенную точку на сцене. Именно туда, где должна стоять победительница. Так приказали сделать осветителю. И сказали пустить конфетти после речи победительницы. Прямо над ней. Речь показалась ему скучной, поэтому он даже прикрыл глаза и немного задремал. Совсем чуть-чуть.

– А вот и вторая победительница вышла поздравить занявшую первое место! – весело объявил ведущий, не подозревающий, какая сцена сейчас развернётся.

Кристина подошла ближе, мило улыбнулась подруге, а после команды в своей голове: «Вырви ей все волосы!» вцепилась в победительницу обеими руками. Она сорвала диадему с волос, прихватив и пару рыжих прядей, а ведущий испугался влезать в их разборки и, наоборот, отошёл подальше.

– Это моё место! – визжала завистница, а Линдси пыталась отбиться от неё. – Ты не можешь быть на первом месте!

Кристина небрежно толкнула Линдси в сторону и встала под свет софитов. На место победителя. Зависть плотной шторой накрыла её разум, пути назад уже не было. И вот уже на неё смотрела из зала ошарашенная толпа. Муж в первом ряду. А Кристина просто наплевала на всё и надела диадему победителя. Теперь всё на своих местах. Кроме её лица…

Техник-осветитель сегодня не выспался. И прикрыл глаза. На секунду. По неловкой случайности облокотился на трос, держащий один из софитов. Днём ранее уже совсем другой человек закрепил его по новой системе, покрепче, как ему казалось. А по сути – одно неловкое движение, и узел развязался. Развязался и потянул софит с проводами вниз. Тот натянулся на уровне чуть выше метра над землёй и по инерции с огромной силой качнулся как раз туда, где стояла Кристина. Ровно на уровне её лица. Стремительно налетел на неё, пока она примеряла чужой символ победы, и снёс ей всё лицо до ушей, оставив на месте лица кровавую кашу. Провода с треском порвались, прожектор упал на пол, оставив вмятину на сцене, а куски губ модели оказались на пиджаке впечатлительного ведущего.

Всего секунда, и атмосфера в зале сменилась с шока от действий модели на крики ужаса. Кого-то в первых рядах даже стошнило. Ведущий же рухнул в обморок, оставив на своём пиджаке красные брызги.

…Мейхор появился ровно в тот момент, когда Ада начинала восторженно хлопать в ладоши от радости после содеянного. Её план оказался выполнен идеально. Жертва демоницы упала в ту же сторону, куда улетел прожектор. В зале и на сцене царила паника, а Ада, счастливо улыбаясь, подняла глаза на появившегося демона. Самого младшего из трёх братьев. Трёх сыновей Сатаны.

Мейхор посмотрел на изуродованное тело хладнокровно, но, казалось, на лице промелькнула тень сожаления. Кровь залила светлые кудри модели, а тело лежало без единого признака жизни. Во всяком случае, она не мучилась.

– Ты видел, как я всё придумала? – восторгалась Ада, но одобрения на лице дяди не увидела.

– Ты очень жестоко выполняешь свою работу. Даже Астропи всё делает быстро и просто, без лишних мучений.

– Мои жертвы не мучаются. – Пожала плечами Ада, гордо фыркнув. – Просто умирают интереснее, чем большинство остальных людей.

Мейхор начал проводить ладонью над телом девушки. Стандартный ритуал изъятия души в параллельный мир.

Ада даже нахмурилась от столь серьёзного выражения лица демона. Хотя по меркам ада, он был самым младшим (не достиг и четырёхсот лет), по человеческим меркам Мейхор был старше своих братьев. На момент смерти ему было двадцать пять лет, в то время как Астропи было всего девятнадцать. Но в мире демонов Мейхор был, по сути, новичком, и в нём всё ещё оставалось слишком много человеческого. Например, стандартная температура тела, смуглая кожа и грустные карие глаза. Либо это было уже влиянием греха уныния, выпавшего третьему из названых братьев.

– Не говори, что ты её жалеешь. Твой грех зависти сожрал её изнутри.

– Я знаю, – спокойно отозвался Мейхор, вытаскивая из тела душу на уровень глаз.

– Когда я заглянула к ней внутрь, не увидела ничего не очернённого этим грехом, – продолжала убеждать его Ада.

– И это мне известно, – ответил Мейхор, а когда душа растворилась вовне, перевёл тоскливый взгляд на племянницу. – Меня расстраивает лишь то, что от матери в тебе не осталось ничего. Ничего человеческого.

– Именно поэтому меня так и ценят! – гордо объявила девушка. Его слова никак её не задели. – Тебе смелости не хватит такое провернуть. Хоть кто-то должен отвечать за необычную смерть. О чём этим любопытным людишкам писать в своих газетах и показывать по телевизору?

– Просто я думал, ты всё-таки останешься наполовину человеком. Но ты оказалась полноценным демоном, которому от отца перешла любовь к играм со своей жертвой.

– И что было бы хорошего, будь я человеком?

– Ты бы не получала такое удовольствие от чужой смерти, – разочарованно ответил на это демон.

– Это совсем не плюс. Ты явно делаешь свою работу без удовольствия, что в этом хорошего?

Мейхор посмотрел на неё привычным печальным взглядом. Даже речь его была медленной, растянутой. Ада прекрасно понимала, что грехи, которыми владеют демоны, действительно оставляют на каждом из них сильный отпечаток.

Мейхор всегда с грустью смотрел на работу, которую приходилось выполнять ему с братьями. И, честно говоря, он завидовал энтузиазму Тромери. Уныние и зависть…

Тромери чаще бывал весел, что помогало ему заигрывать со своими жертвами и сводить их в могилу собственноручно. Когда он не злился, если что-то шло не по плану. А не злиться ему всегда было крайне сложно. Гнев и похоть.

Астропи безумно гордился званием первого сына Сатаны и не упускал возможности блеснуть знаниями в любой из сфер. И имел личную выгоду в любом вопросе. Без этого он редко брался делать хоть что-то. Лишь чревоугодие не оставило своего отпечатка, поскольку в пище демоны не нуждались. Гордыня, алчность и чревоугодие.

Ада вдруг осознала все эти очевидные выводы, поэтому просто улыбнулась демону.

– Знаешь, думаю, при жизни ты был очень красивым.

– Я не сильно изменился после смерти, – ответил он с лёгкой улыбкой, в то время как вокруг них ходили люди, дожидающиеся скорой для погибшей по случайному стечению обстоятельств модели. Без обмороков в зале тоже не обошлось.

– Расскажи, каким ты был?

– Расскажу, только не здесь.

– Домой?

– На природу, – улыбнулся ей Мейхор, после чего взял племянницу за руку, и уже через мгновение они оба оказались в зелёном лесу с едва заметными тропинками. Ада сразу вспомнила, как Тромери переносил её в ячменное золотое поле. Видимо, сидеть в другом мире им порядком надоедает, вот каждый и нашёл себе любимое место на земле. Жаль только, что ей вряд ли доведётся узнать, где обитает Астропи, когда хочет отвлечься от демонических проблем.

– Почему именно это место? – спросила Ада, когда Мейхор повёл её глубже в лес, где царила полная тишина. Даже никаких мелких животных не было слышно.

– Здесь я когда-то жил, – ответил ей Мейхор. – Со своей семьёй и подданными.

– У тебя были слуги? – удивлённо спросила девушка. Демон лениво улыбнулся.

– Какое-то время. Я жил в богатой семье, пока в начале войны во Франции не покинул свой дом.

– Так мы ещё и во Франции? Не знала, что ты родом отсюда.

– Ты раньше и не интересовалась нашим происхождением. Лишь нынешними силами.

– Не упрекай меня за это. Просто у меня были другие интересы.

– Это не упрёк, что ты, – ободряюще улыбнулся ей Мейхор, хоть это и далось ему через силу. – Просто я сам немного удивлён твоему интересу.

– Итак, ты жил в доме со слугами. Явно был из уважаемой семьи аристократов, – начала перечислять Ада. – Но сбежал, когда началась война. Ты не хотел служить?

– Я не хотел оставаться в этом месте и провести в нём всю жизнь, – ответил ей демон. – На войну меня бы не забрали из-за статуса. Но я просто не мог оставаться здесь. Хотя и понимаю, что поступил ужасно, сбежав отсюда и отправившись бродить.

– Сколько тебе было лет, когда ты покинул этот дом?

– Двадцать, – ответил он с лёгкой улыбкой, навеянной давними воспоминаниями. Он старался как можно чаще вспоминать свою прошлую жизнь вплоть до мелочей, чтобы с годами ничего не упустить. Чтобы хоть немного ощущать себя живым. Человеком.

– Пять лет ты просто скитался, до того, как тебя нашёл… Он?

– Именно, – подтвердил демон.

– В то время ведь рано женились, да? У тебя уже была семья? Поэтому ты жалеешь, что оставил их?

– Это Астропи научил тебя так тонко чувствовать едва уловимые эмоции? – спросил её Мейхор с прежней натянутой улыбкой.

– Он много чему меня научил, – не стала отрицать Ада, в то время как они подошли к высокому дому, больше напоминающему небольшой замок, чем жилое помещение.

– Именно здесь я и жил первые двадцать лет своей жизни, – сказал Мейхор теперь уже с откровенной тоской в голосе. Вместе с племянницей они легко миновали тонкий забор и крупные старинные двери, просто проходя их насквозь. Дом изнутри разрушался, но, поскольку оба демона так и оставались в промежуточном мире, никакого веса и давления на старые полы они не оказывали.

– Вау… – протянула Ада, когда они шли по тёмному коридору с резными колоннами и портретами целой династии. – Это всё твои родственники?

– Почти. Некоторых на стены не вешали, – ответил ей демон, пока девушка шла рядом с ним и рассматривала портреты мужчин, женщин и детей. Кто-то был изображён один, а кто-то вместе с жёнами и детьми, но все выглядели очень статно – в дорогих платьях и с красивыми причёсками. Ада рассматривала каждый портрет, пока наконец не нашла то лицо, которое искала.

Высокий молодой и практически не изменившийся Мейхор стоял перед ней и улыбался художнику, который подчеркнул каждую его сильную сторону: фигуру, скулы и даже тот огонёк в глазах, что всегда горел при жизни. Единственное, что сейчас в нём изменилось – это чувство счастья, которое давно покинуло нынешнего Мейхора. А вот сам он смотрел совсем на другой портрет – молодой женщины с двумя детьми лет четырёх. Мальчишками-близнецами.

– Кто это? – спросила Ада, когда подошла к демону ближе и тоже стала разглядывать портрет этой небольшой семьи.

– Это моя жена, – негромко ответил Мейхор, проведя пальцами по пыльному и потрескавшемуся портрету.

– Вот это да… – удивлённо ответила Ада. – Но, подожди, а дети? Ты сбежал от жены с детьми?

– Я не знал, что она беременна, – начал сокрушаться Мейхор. – Я не хотел оставлять её одну с детьми. Если бы я тогда знал всю ситуацию, знал, чем обернётся моё решение… я бы никогда её не оставил.

– Но ты ведь не любил её? Любимых не оставляют при любом раскладе жизни.

– Я думал, что не любил, – не стал скрывать демон и посмотрел на племянницу. – Но слишком поздно осознал, что она была моей единственной любовью.

И тогда Ада поверила его словам. Она видела и слышала то сожаление, с которым Мейхор прожил долгие годы и вот, наконец, смог поведать об этой истории хоть кому-то.

– Я привёл тебя сюда, чтобы ты увидела, какой могла быть твоя жизнь, поддайся ты больше своим человеческим качествам, – сказал Мейхор. – Я знаю: твоё сердце способно любить. И всё-таки ты – наполовину человек, просто больше тренируешь свою демоническую сторону. А ты попробуй какое-то время пожить как человек. Каждый из нас им был, но тебя это чувство обошло стороной.

– Мне нравится то, чем я занимаюсь, зачем мне человеческая жизнь?

– Ада, – сказал демон, грустно вздохнув и посмотрев ей в глаза. – Ты взрослеешь. И никто не знает, сколько ты проживёшь. Но, скорее всего, именно человеческий срок. Я думаю, ты должна попробовать прелесть человеческой жизни, а не жить только среди смерти и грехов. Попробуй! Не запирай себя в аду, пока у тебя есть выбор.

Девушка внимательно слушала каждое его слово, ведь сама она никогда не задумывалась о том, сколько ей отведено. Как и о том, что она может не успеть узнать всё о человеческой жизни. Она вообще никогда не причисляла себя к людям. Так учил её Астропи.

– Просто подумай об этом, хорошо? – попросил Мейхор, после чего, не дождавшись ответа, тоскливо бросил последний взгляд на портрет своей жены и детей, а затем просто исчез с глаз Ады, оставив ту наедине с самой собой.

Глава 3. Алчность

Джонатан наивно верил, что его удача будет длиться вечно. Однако единственное, что ждало его за проступки – это муки в аду.

– Эй, парень, – шепнул сиплый голос из-за спины заключённого. Охранник в автобусе внимательно следил за людьми в оранжевых комбинезонах, так что приходилось вести себя тихо и осторожно. Никто не хотел лишний раз получить резиновой дубинкой по спине. Джонатан едва повернул голову в сторону соседа по несчастью – серийного убийцы, который, как и он, мирно сидел на своём месте в автобусе, подёргивая руками в тяжёлых наручниках.

– Парень, не дело это, слышишь… – шмыгнул носом собеседник, глядя исподлобья на охранника. Переговариваться запрещалось, приходилось понижать голос до шёпота. – Ну какая тюрьма? Нельзя нам туда.

– Заткнись, – сквозь зубы процедил в ответ ему Джонатан. Он же не дурак, чтобы слушать эти речи перед заключением. Не хватало ещё грызть себя за свои же деяния. Хотя он не жалел ровным счётом ни о чём.

– Ты погоди ругаться, – одёрнул его мужчина за спиной. Джонатан его не видел, но из-за сиплого голоса казалось, что тому уже немало лет. А может, просто казалось. – Ну разве справедливо это, а? Почему нас ловят и обвиняют в том, чего мы не делали? Почему заслужили это мы, а не они?

Мужчина за спиной оказался манипулятором. Массовиком-затейником – называйте как хотите. Его речи сложно было остановить простым «заткнись».

– Слушай, чего тебе надо? – огрызнулся Джонатан, потому что слушать болтовню незнакомого ему человека было невыносимо. Будто он сам не сокрушался о том, что оказался здесь. Его место там, на свободе. Где-нибудь в Сан-Диего или на Майами, под лучами палящего солнца…

Охранник подошёл к болтунам, держа одну руку на кобуре с пистолетом, а в другой сжимая дубинку. Их разговоры не остались незамеченными. Конвоир же, со своей стороны, оказался не особо говорливым, так что сначала дубинкой прилетело по предплечью Джонатану, а затем и его собеседнику. Первое предупреждение. Джонатан хотел потереть ушибленное место, вот только наручники мешали. Пришлось просто сидеть с недовольным лицом и мечтать эту дубинку запихнуть охраннику куда поглубже.

– Так вот, о чём это я… – человеку сзади были нипочём эти удары дубинкой. Куда больше хотелось выскочить поскорее из автобуса и побежать в родной дом. – Когда привезут, пути назад не будет, слышишь? А ты красивый, тебя там быстро… ну, ты понял.

– Я тебе первым делом морду набью, как остановимся, – так и сказал ему раздражённый таким напором Джонатан. Однако мужчина с заднего сиденья прекрасно слышал, что не было твёрдости в голосе. Нет, конечно, Джонатан злился, но и ехать в тюрьму он не хотел. А это означало, что ещё есть, за какие ниточки подёргать.

– Хорошо-хорошо, не пыли только, парень, – попытался сгладить обстановку манипулятор. – Слышь, а ты как тут оказался? Молод же ещё совсем.

Джонатан не считал себя молодым в свои тридцать семь, однако слова собеседника заставили его расправить плечи и почувствовать собственную силу. Молодой – значит сильный, разве нет?

– Двойное убийство, – коротко отозвался в ответ Джонатан. Он никогда не отрицал своей вины. Да и сложно её отрицать, когда тебя ловят на том, как ты выбиваешь последние мозги из головы похитителя тяжёлой свинцовой битой.

А теперь начнём с самого начала.

С малых лет Джонатан уже умел жульничать и подтасовывать карты. Сначала игры с товарищами на школьном дворе, просто наудачу, ради веселья, потом на желания, затем и на деньги. Именно тогда Джонатан и почувствовал свою первую страсть к выигрышу в азартных играх. Не к самому процессу, а к осознанию, что можно получить солидную сумму, не тратя своё время на заводе или в офисе. Просто приложив немного хитрости и смекалки.

Как ни странно, ему удавалось так жить десяток лет, да и своим жульничеством он заработал уже немалую сумму. Вот только всегда казалось, что этого мало. Что нужно больше. Что всё это ничто, по сравнению с тем, сколько ещё можно урвать. Именно с этими мыслями он и пришёл в казино мистера Уолла. Владелец этого заведения практически никому не был известен лично, но все знали, что шутки с ним плохи. Он не был дураком и шулеров всегда выводил на чистую воду. Но Джонатан искренне верил в свою вечную удачу. Разве могла она подвести в столь ответственный момент, если сопровождала по жизни в каждом деле? Конечно, нет.

Во всяком случае, так думал Джонатан.

– Роял-флеш, – объявил самодовольный голос Джонатана, когда пришло время вскрывать свои карты. Игроки поверили ему не сразу, пока не увидели пять карт одной масти на столе. От чёрного пикового туза до десятки. Мужчина придвинул фишки к себе поближе, а за столом послышалось шумное негодование. Ставки были подняты очень высоко, так что проигрыш никто не принял легко. Кажется, кто-то даже зарыдал, но Джонатана это не трогало. Он сгрёб фишки в охапку и поклонился игрокам в знак благодарности за своё обогащение.

Вот только Джонатан давно славился своим чертовским «везением», так что не проверить честность игры мистер Уолл просто не мог – это было бы неосмотрительно с его стороны. Старый и прожжённый человек уже не позволял себе такой слабости. Именно поэтому его люди под разными предлогами пожимали руки игрокам, оставляя на пальцах и ладонях невидимую для человеческого глаза краску. Которую прекрасно было видно под лучами ультрафиолета.

Пиковая дама стала роковой картой для Джонатана. На ней не оказалось краски. Она попросту не попадалась в руки игроков, а Джонатан буквально вытащил её из своего кармана, чтобы собрать беспроигрышную партию. Он не раз ходил в это казино и именно к этому крупье, так что легко сумел запомнить внешний вид его колоды и добыть точно такую же. Стандартная схема. А дальше дело за ловкостью рук.