Часы Ираза

Лайон Спрэг де Камп

Часы Ираза

I

«Алый мамонт»

В Ирианской Республике, одном из Двенадцати Городов-государств Новарии, шел тринадцатый день месяца Единорога.

В городе Оринксе, в таверне под названием «Алый мамонт», сидел стройный, хорошо одетый юноша; он вертел в руках стакан с вином и глядел на дверь. Несмотря на новарскую одежду, что-то выдавало в посетителе чужеземца. Может быть, слишком смуглая кожа – у новарцев, в большинстве своем черноволосых, она была все же светлее. Да еще броские украшения, каких не носили в земле Двенадцати Городов.

В другом конце комнаты сидел мужчина постарше – среднего роста, коренастый, с простым, неприметным лицом и одетый в невзрачное черное платье. По сравнению с молодым щеголем он выглядел подчеркнуто аскетично.

Пока высокий юноша разглядывал дверь, крепыш, прихлебывая эль из просмоленной кожаной кружки, разглядывал высокого юношу. У обоих на лбу блестели капельки пота – погода стояла не по сезону жаркая.

Дверь распахнулась. С шумом и топотом в таверну ввалились шестеро грубоватых на вид мужчин: потных, черных от пыли и на чем свет стоит ругающих жару. Они заняли самый большой стол и принялись барабанить по нему кулаками. Самый рослый из всей компании, краснощекий детина с короткой черной бородой и глубоко посаженными темными глазками под нависшими черными бровями, зычно закричал:

– Эй, Тедус! Можно наконец честным работягам промочить глотки? А то у нас там пыли – хоть урожай выращивай!

– Иду, иду, мастер Никко, прекратите только этот дьявольский грохот, – проворчал хозяин таверны; он появился с добрым десятком кружек в руках, удерживая каждую за ручку толстым согнутым пальцем. Поставив кружки с элем на стол, он спросил: – Последний день здесь работаете?

– Да, – ответил здоровяк; его лицо пересекал шрам, оставшийся от удара мечом, и нос был перебит. – Завтра отправляемся в Эвродиум. Нам велено вести водопровод на юг – сделать крюк по возвышенности, а уже потом рыть на Ир.

– А по-моему, рыть надо прямо к Иру, – возразил Тедус. – Чем короче, тем лучше.

– Мы бы так и сделали, но тогда Синдикату пришлось бы платить за опоры протяженностью несколько лиг. А какие они щедрые – сам знаешь: за лишнюю монету удавятся. Когда все будет готово, само собой, станут жаловаться, что наклон слишком мал и желоб засоряется. Я их предупреждал, но они не пожелали и слушать. Словом, куда ни рой, все равно сам будешь виноват. Горе бедным землемерам!

– Уж сколько лет толкуют об этом водопроводе, – заметил хозяин

– Не говори. Давно могли бы вырыть, да, верно, все надеялись, что Зеватас пошлет побольше дождя и наполнятся старые желоба. Так и сидели сложа руки, уж до чего дошло: не вымоешься, когда надо! Знал бы ты, что там за воздух, в подземном городе. Хоть раскапывай да продавай на удобрение! Ну ладно, что у тебя на обед?

Пока землемеры заказывали еду, к их столу подошел стройный юноша. Приблизившись сзади к здоровяку, он требовательно постучал ему по плечу указательным пальцем. Рабочий обернулся; юноша с акцентом заговорил по-новарски:

– Послушай, ты случайно не Джориан из Ардамэ?

Землемер прищурился, но лицо его осталось непроницаемым, и голос не дрогнул:

– Ни разу о таком не слыхал. Я Никко из Кортолии, вот мои товарищи подтвердят.

– Но ведь… Пойдем-ка к моему столу поговорим.

– Пойдем, мой незнакомый друг, – не особенно дружелюбно отозвался рабочий.

Он поднялся и, забрав свою кружку, двинулся вслед за юношей. Затем уселся рядом с ним за стол, потихоньку нащупав у себя за поясом рукоятку ножа.

– Ну, сударь? Чем могу быть полезен?

Чужеземец звонко рассмеялся:

– Брось меня разыгрывать! Кто же не слыхал о Джориане из Ардамэ, бывшем ксиларском короле, которого должны были обезглавить, а он сбежал и прячется… Ой!

– Потише! – процедил сквозь зубы землемер.

Одной рукой он обхватил юношу за пояс, а другой незаметно приставил к его животу нож, слегка кольнув нежную кожу.

– Как… как ты смеешь?! – вскричал тот. – Так обращаться со знатной особой! Ты не посмеешь ничего со мной сделать!

– Хочешь проверить? Слушай, что тебе говорят, а то ведь жаль мазать твоими кишками такой красивый чистый пол.

– Н-но, любезнейший Джориан, я ведь все о тебе знаю. Доктор Карадур сказал, что сейчас ты скрываешься под вымышленным именем Никко из Кортолии, по нему я и разыскал тебя. Ай! Перестань же!

– Тогда замолчи, идиот! При чем тут Карадур? Говори шепотом!

– У меня письмо от него. Для тебя.

– Кто ты сам-то?

– М-мое имя Зерлик, сын Дерумика, сына…

– Чудное имя, в жизни такого не слыхал. Откуда ты? Из Пенембии?

– Да, сударь. Точнее, из великого города Ираза.

– Карадур тоже в Иразе?

– Да, господин Джор… Ай!

– Еще раз произнесешь это имя – всажу по самую рукоятку. Покажи письмо.

Зерлик опустил глаза, словно рассматривая кончик собственного носа – длинного, крючковатого, с высокой горбинкой.

– Право, сударь, я, как человек благородного происхождения, не привык к столь бесцеремонному…

– Письмо, ваша светлость, а то гляди, кишки выпущу. Тебя что, нанял Карадур для передачи этого письма?

– Ну уж, сударь! Люди моего звания за деньги не трудятся. Я здесь по поручению его величества, потому что считаю своим долгом служить двору. Когда король, зная, что я неплохо говорю по-новарски, повелел мне доставить послание Карадура…

Пока Зерлик говорил, Джориан сорвал с письма печать и развернул лист тростниковой бумаги. Взглянул на каракули, покрывающие, словно паутина, хрустящий золотистый листок, и, нахмурившись, крикнул:

– Тедус! Будь добр, свечку!

Свечу принесли, и Джориан прочел следующее:

«Карадур Мальванский приветствует старого товарища, показавшего свою храбрость во время приключений с Ларцом Авлена.

Если хочешь вернуть себе крошку Эстрильдис и если не забыл еще ремесло часовщика, которым когда-то владел, то отправляйся в Ираз с господином Зерликом. Тебе предстоит починить часы на Башне Кумашара – задача для тебя не сложная, ведь эти часы, если не ошибаюсь, сделаны твоим отцом. Прощай».

– У старика мозги на месте, – пробормотал Джориан из Ардамэ, – не то что у тебя, мой мальчик. Заметь, в письме никаких имен…

Он замолчал, внимательно поглядев в другой конец комнаты. Сидевший там человек в простой темной одежде поднялся, оставив на столе монету, и незаметно вышел. Прежде чем дверь закрылась за ним, Джориан успел увидеть его лицо в профиль на фоне темнеющего неба.

– Тедус! – позвал Джориан.

– Да, мастер Никко?

– Кто это такой, тот, что сейчас вышел?

Хозяин пожал плечами:

– Не знаю. Он весь день просидел, выпил немного эля, а так все больше смотрел по сторонам.

– Откуда он, как тебе показалось?

– Он мало говорил. Но сдается мне, что выговор южный.

– Южный выговор, черная одежда, – пробурчал Джориан. – Ясно как день, что он из Ксилара. Не хватает только красных песочных часов на рубахе, да и без них ошибиться трудно.

– Может быть, ты слишком спешишь с выводами? – сказал Зерлик.

– Как знать. В моем положении поневоле замечаешь каждую мелочь. Можешь радоваться, господин Зерлик, в этой комнате ты не единственный тупица. Того типа я бы сразу должен был раскусить, да задумался о другом.

– Выходит, ксиларцы все еще хотят отрубить тебе голову? И подбросить вверх, чтобы выбрать нового короля? Этот обычай всегда казался мне гнусным.

– Если б речь шла о твоей голове, он показался бы тебе еще гнуснее. Что ж, теперь придется поторопиться с предложением Карадура. Но дорога денег стоит, а мне сей драгоценный металл карманов не оттягивает.

– Не беспокойся. Доктор Карадур выделил мне на эту поездку достаточную сумму.

– Вот и славно. Как ты сюда добрался?

– В колеснице, – ответил Зерлик.

– Так и ехал в ней от самого Ираза? Я не знал, что прибрежная дорога годится для колесниц.

– Не годится. Мы со слугой сто раз сами перетаскивали ее через скалы и вытягивали из ям. Однако ж доехали.

– А где твой слуга?

– Аир в кухне. Не может же он обедать вместе с господином!

Джориан пожал плечами.

Помолчав, Зерлик спросил:

– Ну, что дальше, сударь?

– Дай сообразить. Первым делом надо поскорее смыться из «Алого мамонта», пока сюда не заявились королевские стражники из Ксилара с сетями и арканами. У нас есть полчаса времени. Ты остановился здесь, в «Мамонте»?

– Да, в отдельной комнате. Не думаешь ли ты отправиться прямо сегодня?

– Да, и немедленно.

– А как же обед? – вскричал Зерлик.

– Засунь его себе в задницу! У покойников неважный аппетит. Если бы ты держал язык за зубами… Короче, вели слуге запрягать, а мы пока соберемся. Каким путем думаешь ехать?

– Тем же, что и сюда добрался: через Ксилар, по прибрежной дороге у подножия Козьей Кручи и вдоль побережья до Пенембии. А уж там в Ираз.

Джориан мрачно покачал головой:

– Ноги моей не будет в Ксиларе, пока они за мной охотятся.

– Как же тогда? Может, двинемся на восток, к Виндии, и обогнем Козью Кручу с другой стороны?

– Неразумно. На это понадобится не один месяц, и ехать придется через дикую равнину, по бездорожью.

Сдается мне, выход один – добираться морем.

– Морем! – так и взвизгнул Зерлик. – Я не выношу моря. И что станет с моей прекрасной колесницей?

– Вы со слугой можете отправиться в ней обратно, как приехали. Будете ждать меня в Иразе, мне бы только на судно попасть.

– Насколько я знаю, прибрежные суда сейчас ходят редко: на море хозяйничают пираты. И потом, мне было поручено всюду сопровождать тебя, оказывая помощь и поддержку.

Джориану подумалось, что если помощь и понадобится, то оказывать ее будет он, Джориан, вот этому избалованному молодому хлыщу, а уж никак не наоборот. Но он сдержался и сказал:

– Тогда поплывем со мной, а слуга пусть отвезет колесницу. Если не удастся попасть на каботажное судно, попробуем купить парусник, вдвоем мы с ним справимся.

– Вдруг Аир украдет колесницу и сбежит?

– Это уж, сударь, твои трудности.

– И потом, не могу же я скитаться по миру совершенно без прислуги, как какой-нибудь несчастный бродяга.

– Научишься, милок. Ты еще не знаешь, сколько всего сможешь, стоит чуточку постараться. – Джориан поднялся. – Так или иначе на болтовню больше времени нет. Пойду собираться, жду тебя здесь через четверть часа. Слуге скажи: повезет нас вдоль реки к Чемнису. – Он подошел к большому столу и похлопал по руке одного из землемеров: – Икадион, поднимемся к нам на минутку.

Недоуменно наморщив лоб, рабочий пошел вслед за Джорианом по скрипучей лестнице. В общей комнате, где ночевала вся компания, Джориан вытащил из-под кровати смену одежды, меч и еще кое-какое имущество. Меч вложил в ножны, а остальное засунул в прочный холщовый мешок. За этим занятием он сообщил:

– Кажется, я должен вас покинуть, как сказал леопард львице, увидев вернувшегося льва.

– Как, ты совсем от нас уходишь?

– Да. Главным теперь будешь ты. Синдикат задолжал мне немного за работу. Будь добр, получи эти деньги и сохрани до моего возвращения.

– Когда ты вернешься, Никко?

– Почем знать? Может, через полмесяца, может, через год.

– В какие ты края? И к чему такая спешка? Ты что-то скрываешь.

– Скажи, что меня испугали порывы зимнего ветра и капли дождя. Когда я вернусь – если вернусь, – то разыщу тебя и обо всем расскажу. А заодно заберу деньги.

– Ребята огорчатся, что ты уходишь. Тебя считают хорошим начальником, хоть ты и бываешь с ними крут.

– Спасибо тебе за эти слова. А место – твое по праву.

– Верно. Но мне ни за что не добиться от них такого усердия. Послушай, как тебя назвал этот чужеземец – Джорианом?

– Да, он меня с кем-то перепутал.

Взвалив на спину дорожную котомку, Джориан стал вместе с Икадионом спускаться по лестнице. Внизу он окинул взглядом посетителей и проговорил:

– Где застрял этот Зерлик?

Джориан прошел немного назад и постучал в дверь отдельной комнаты, в которой остановился иразец.

– Заходи, заходи, – послышался голос Зерлика.

– Поторопись! Ты послал слугу запрягать?

– Нет, Аир здесь, помогает мне. Я что же, потвоему, должен сам укладывать вещи?

Джориан втянул воздух между зубов:

– Я только что уложил и, как видишь, остался цел и невредим. Хочешь, чтобы с тобой до старости нянчились? Пора запрягать, времени в обрез!

Зерлик толкнул рукой дверь и сказал:

– Любезнейший, если ты думаешь, что я в угоду тебе стану сам себя обслуживать, как последний мужик…

Лицо Джориана залилось ярким румянцем, не предвещавшим ничего доброго. В этот миг слуга Зерлика, маленький смуглый человек, робко залопотал что-то на своем наречии. Зерлик отрывисто отвечал. Аир поднял с полу увесистый деревянный сундук и вынес из комнаты.

– Минутку, – сказал Зерлик, – проверю напоследок, не забыл ли чего.

Аир потащил сундук вниз по лестнице. Затем кое-как доковылял с ним до двери и, поставив ношу, выскользнул на улицу. Джориан ждал.

Наконец показался Зерлик, и все они – Икадион, Зерлик и Джориан – стали спускаться. Когда они были внизу, в таверну вошли шестеро мужчин в простой темной одежде. Уже знакомый Джориану крепыш показал на него пальцем и крикнул:

– Это он, ребята! Хватайте его! Король Джориан, именем Ксиларского королевства приказываю тебе сдаться!

Шестерка бросилась к нему, огибая стол, за которым сидели землемеры, вытаращившие глаза от изумления. Когда один из ксиларцев добежал до лестницы, Джориан сорвал с плеча свою котомку и швырнул в преследователя. Тот повалился, и бежавший следом товарищ споткнулся о него и тоже упал.

Не успели они опомниться – Джориан со свистом выхватил меч. Перескочив через растянувшихся на полу неприятелей, он с размаху обрушил меч на плечо следующего. Ксиларец пронзительно вскрикнул и попятился, рассеченный чуть не до самой грудины. Затем опустился на пол в быстро растекающуюся лужу крови.

Другой человек в черном набросил Джориану на голову сеть. Он попробовал рассечь ее, но только запутал меч. Он отчаянно пытался разорвать сеть руками, но ксиларцы умело стягивали ее все туже вокруг его тела. Один подошел к Джориану сзади с дубинкой наготове.

– Ребята, сюда! – закричал Джориан землемерам. – Помогите! Зерлик, ты тоже! Тедус!

Землемеры, сообразив наконец, что к чему, бросились на людей в черном. Трое ксиларцев обнажили короткие мечи. У рабочих были только кинжалы, но один из них схватил скамью и ударил по голове стоящего рядом противника.

Появился Тедус с деревянным молотком в руках. Помешкав немного, чтобы уяснить, кто против кого, он ринулся в бой на стороне землемеров. Зерлик сперва лишь пританцовывал в нетерпении, наблюдая за схваткой, но вот и он подбежал к своему сундуку, раскрыл его, повозившись с замком, и вытащил легкий ятаган.

Атакованные со всех сторон, ксиларцы прекратили заматывать Джориана и отступили. Разрывая сеть руками и рассекая мечом, силач высвободился и бросился в гущу схватки. А поскольку он обладал не только самым мощным ударом, но и самым длинным мечом, его вмешательство окончательно решило участь похитителей.

Сражение шло полным ходом: противники кололи, резали, били друг друга кулаками, падали, снова подымались, швырялись посудой, катались по полу, толкались, пинались, размахивали оружием. Таверна наполнилась криками, грохотом падающих столов и скамеек, звоном разбитой посуды. Пол и одежда сражавшихся были забрызганы кровью. «Алый мамонт» сотрясался от топота. Рев, вопли, проклятия и угрозы, сливаясь в сплошной гул, неслись наружу, и у дверей уже собралась кучка любопытных оринксийцев.

Оказавшиеся в меньшинстве ксиларцы вскоре потерпели поражение. Джориану удалось проткнуть одного врага мечом, пока тот отбивался от Зерлика. Когда ксиларец упал, оставшиеся четверо подняли крик:

– Караул! Бежим! Спасайся кто может!

Расталкивая противников, они рванулись к выходу. Двое тащили товарища, оглушенного ударом Тедусова молотка. Одежда на троих уцелевших была изодрана в клочья, под лохмотьями виднелись кровоточащие раны. У двоих лица были залиты кровью, стекающей из ран на голове. Распугав зевак бряцанием оружия, четверка исчезла в сгущающихся сумерках.

В «Алом мамонте» двое землемеров перевязывали друг другу раны, а Икадион сидел, уронив голову и придерживая ее руками: на макушке у него росла шишка, оставленная ксиларской дубинкой. Тот человек, которого Джориан ранил первым, был уже мертв; второй кашлял кровяной пеной.

– Ах, моя чудесная таверна! – сокрушался Тедус, оглядывая место побоища.

– Я не хотел, мастер Тедус, – оправдывался Джориан, опершись на меч и с трудом переводя дыхание. – Помоги прибрать, Флоро. И ты, Вайлериас. Прикинь, хозяин, на какую сумму ты пострадал, и господин Зерлик выплатит.

– Что? – вскричал Зерлик.

– Отнеси на счет тех денег, что выделил на меня Карадур.

– Ты и впрямь беглый король Джориан из Ксилара? – с благоговейным страхом произнес кто-то из рабочих.

Оставив вопрос без внимания, Джориан обернулся к Тедусу, склонившемуся над раненым ксиларцем.

– Еще протянет часок-другой, – пробормотал хозяин таверны, – но вряд ли выживет. Надо послать кого-нибудь за караульным. Как-никак совершено убийство, должно быть расследование.

– Расследуйте что хотите, только без меня, – отозвался Джориан. – Мы с Зерликом уезжаем.

Тедус покачал головой:

– По закону не имеете права, пока не разрешит верховный судья. Может, вам предъявят обвинение.

– Что поделаешь? Закон я уважаю, но не настолько, чтоб сидеть и ждать следующей банды, пока твои блюстители бубнят с важным видом себе в бороды. Зерлик, заплати Тедусу.

Зерлик стал рыться в кошельке, Джориан нахлобучил шляпу и взвалил на плечо котомку.

– Ну что ж, в путь!

– Но… господин Джориан, – взмолился Зерлик. – Уже почти стемнело.

– Тем лучше.

– Вдруг мы заблудимся или опрокинем колесницу?

– Не бойся, я сам буду управлять. Ночь лунная, а здешние дороги я знаю неплохо.

Колесница Зерлика, нагруженная тремя ездоками и их скарбом и запряженная парой красивых белых федиранских лошадей, прибыла в деревню Эвродиум лишь за полночь. Зерлик неловко соскочил на землю.

– Ах, Джориан, по дороге я сотню раз прощался с жизнью, – сказал он. – Если бы не ты… Где ты так научился управлять колесницей?

Джориан рассмеялся:

– Я много чего умею: одно получше, другое похуже. Может быть, я единственный бродяга, специально этому ремеслу обучавшийся.

Зерлик попросил рассказать об этом подробнее. И вот, когда, договорившись о ночлеге, они принялись за ужин, Джориан, большой любитель побеседовать, начал свою историю:

– Королем я сделался по чистой случайности. Я был тогда твоих лет, знал ремесла – и у часовщика, и у плотника обучался. Службу прошел в оттоманском войске и, как отпустили, заглянул в Ксилар: может, думаю, работенка какая подвернется. Так и очутился на плацу, под стенами Ксилара, в тот самый день, когда кидали Жребий Имбала – отрубили королю голову и швырнули ее в толпу.

Я никогда прежде не слыхал об этом странном обычае и, увидев, как прямо на меня летит что-то темное и круглое, не задумываясь, подставил руки. Затем, к ужасу своему, узнал, что, поймав окровавленную голову бывшего короля, сделался его преемником.

Как только выяснилось, что через пять лет и меня ждет та же участь, я стал искать возможности спастись. И бежать пытался, и слуг подкупал, даже пробовал убедить ксиларцев отменить проклятый закон. Под конец уж пить стал, думал от пьянства помереть. Все напрасно!

И вдруг я узнал, что побег возможен: доктор Карадур взялся все устроить при помощи своих чар в обмен на услугу, которую я должен был ему оказать. Я, конечно, понимал, что в случае удачи ксиларцы до конца дней не оставят меня в покое, из-под земли достанут: закон запрещает им избрание нового короля каким-либо иным способом, вот они и лезут из кожи вон, чтобы заполучить меня и восстановить привычный порядок.

– А если король умрет во время правления? – спросил Зерлик. – Если ты умрешь, что они станут делать?

– На эти случаи у них особые правила. Но ко мне они неприменимы: я еще не умер и пока не собираюсь. Короче, я знал, что, если побег удастся, мне предстоит всю жизнь прожить бродягой, и постарался получше подготовиться. Умение разыгрывать из себя не то, что ты есть, драться, мошенничать, плутовать в карты, воровать дается не так-то просто. В учителя я пригласил самых отъявленных воров и бродяг со всего королевства. Многое из их уроков мне очень пригодилось.

– Тебе нравится бродячая жизнь? – спросил Зерлик.

– Нет. Моя мечта – сделаться честным ремесленником или мастеровым. Можно землемером. Зарабатывать трудом, жить достойно, пусть и скромно, никому не мешать, растить детей и честно выполнять все свои обязанности – вот это по мне. Меня вполне устроило бы мирное существование бюргера, но оно ускользает от меня, словно конец радуги.

– Раз ты знал, что ксиларцы хотят поймать тебя, почему нанялся работать здесь, в Ире, так близко от Ксилара? Лучше бы перебрался куда-нибудь подальше, на Цолон или в Тарксию.

– У ксиларцев осталось кое-что ценное для меня. А именно – моя жена. Вот и держусь поближе к границе, поджидаю случая ее вызволить.

– Верно, та самая Эстрильдис, о которой говорится в письме Карадура?

Джориан сурово поглядел на Зерлика:

– Клянусь медным задом Имбала, ты, сударь мой, не слишком-то щепетилен насчет чужих писем!

– Но, Джориан, доктор Карадур сам просил меня выучить письмо наизусть на случай, если оно потеряется или разорвется.

– А! Тогда другое дело. Да, это моя жена.

– Вот как? Ну да, я слышал, в Новарии на редкость романтическое отношение к женщине. Когда имеешь несколько жен, как я, например, не станешь какую-нибудь одну женщину воспринимать слишком серьезно.

– У меня тоже было несколько жен, когда я был королем. В Ксиларе только королю разрешено многоженство, а подданным – нет. Надо думать, на юге сказывается влияние Мальваны или Пенембии. У меня их было пять, но эта последняя, я сам ее выбирал.

– Вот как? – Зерлик зевнул, прикрыв рот ладонью. – Мне трудно это понять: столько хлопот и риска из-за женщины, какой бы она ни была… Да они по существу все одинаковы.

– Мне так не кажется.

Зерлик пожал плечами:

– Зачем она тебе? Воздержание тебе, кажется, не грозит: в Новарии, я слышал, нет таких суровых законов, карающих блуд и нарушение супружеской верности, как, скажем, в Мальване. Может быть, эта женщина богата и ты хочешь владеть ее имуществом?

– Вовсе нет, она дочь фермера из Кортолии.

– Так что же, она необычайно красива?

– Пожалуй, тоже нет. Правда, она миленькая крошка с золотистыми волосами, как у швенки. Но довольно коренастая, и лодыжки толстоваты – знаток женской красоты непременно придрался бы. Речь не о том, Зерлик, я бы назвал это любовью.

– Да, и в наших краях это случается. Но у нас любовь считают несчастьем, чем-то вроде безумия. Из-за нее мужчины связываются с неподходящими женщинами и наживают себе только горе да неприятности. Чаще всего жен нам выбирают родители, прибегая к помощи свах, гороскопам и советам астрологов. Помоему, очень благоразумно.

– Моя любовь, милок, не совсем то, как у вас ее понимают. Мне просто нравится Эстрильдис, и ни с кем не бывает так хорошо, как с ней. Хочу, чтобы мы снова были вместе, покуда смерть не разлучит нас, вот и все.

– Что ж, желаю удачи. Но разве одна женщина не надоедает?

– Кому как. Твое хваленое многоженство мне тоже не пришлось по вкусу.

– Почему?

– А вот послушай, какие есть об этом стишки.

Иметь много жен я б врагу не желал:Всей сворой они затевают скандал —Брань, вопли, угрозы, сверкает кинжал.Уж тут не надейся на мирный финал.Гляди, как бы сам ты под нож не попал!Жен больше одной ни к чему заводить,А то они примутся хором нудить,Одна за другой тараторить, зудить,Выпрашивать тряпки и следом ходить,Пока не сумеешь им всем угодить.Судьба многоженца горька и трудна:Все ночи бедняга проводит без сна,В гареме закон: что ни ночь – то жена,И если без ласки уйдет хоть одна,В семье настоящая будет война![1]

– Кто это сочинил?

– Один скромный стихотворец по имени Джориан, сын Эвора. Это так, к слову, а по правде, мне вполне хватает одной женщины. Заполучить бы только ее назад, а там, глядишь, и будет у меня все, что нужно: одна жена, один дом, одно ремесло. – Джориан зевнул. – Пора спать. Нам подниматься на заре.

– Но тогда спать осталось меньше четырех часов!

– Да, а до Чемниса целый долгий день пути.

– Как? Ты хочешь добраться туда за один день?

– Конечно. Не забывай: те четверо улизнули, скоро ксиларцы снова нападут на мой след.