Сдавайся, это любовь…

– А как ты это поняла, когда все время пялишься на мой член? Может, помочь? А то фантазия твоя уже по швам трещит. Ты только скажи, я с радостью предъявлю орудие для профосмотра, – он снова нагло вторгся в моё личное пространство и шумно вдохнул. Подцепил выбившийся из хвоста локон и стал играть им, явно призывая меня повернуться. А вот фиг тебе! – Тут и аморалкой попахивает… Щас немного протрезвею от твоего охренительного взгляда и даже статью вспомню.

– Что-о-о? – такого хамства я уже терпеть не могла.

Ну почему мне встречаются одни придурки? Я взвыла и распахнула глаза… Чёрт! Лицо незнакомого мужчины было всё в крови, густые струи медленно стекали с волос по виску и расплывались пятном в густой щетине. Огромные серые глаза сверкали фейерверком, вот только что за ними, понять я никак не могла. Какая-то бескрайняя мгла, в редких бликах которой поигрывало пламя. Смотрел в глаза, вроде, а казалось, что раздевает. Ощущала его липкий, похотливый взгляд по всему телу. Он словно ласкал меня, ощупывал, изучал. Ощущала себя шоколадным кексиком на витрине кондитерской, а он диабетик, которому остаётся только облизываться.

– Ну, малы́ша, как извиняться будем? Чур, я не люблю классику, скучно от неё мне, и в сон тянет. Придумай что-нибудь этакое…

– Пошёл ты!  – не знаю, откуда во мне столько злости взялось. Внутри всё заклокотало, и я, не жалея ладоней, долбанула ими в его крепкую грудь, но на этом силы меня и покинули, а руки предательски согнулись в локтях. Я буквально впечаталась в его лицо. Губами ощущала вязкую влажность на его щеке, сдаваясь дикому ужасу от осознания, что я ранила человека! Но внезапно носа коснулся какой-то до боли знакомый запах. Сама от себя не ожидая, вытащила язык и так смачно лизнула щёку незнакомца! Медленно скользила  от уха по самой кромке его челюсти, наслаждаясь любимым вкусом КЕТЧУПА!

– Ах ты, шутник недоделанный!

– Значит, не извинишься? – его серые глаза стали темными, как ночное небо. Зрачки увеличились, а из голоса пропала вся звонкость. Мужчина так нагло опустил обе руки мне на талию, удерживая в своих объятиях. А я смотрела в его глаза и дурела. Это было похлеще, чем пузырьковое шампанское. Мозг плавился, тело млело, а вдохи становились тяжелыми от отсутствия какого-либо расстояния между нами. – Подумай ещё разок.

– Я ещё раз могу только послать…

– А тебе не говорили, малы́ша, что язык у тебя острый, как лезвие ножичков для метания?

– Так и ползи отсюда, мальчик мой, по-пластунски, чтоб не зацепило ненароком! – понимала, что не стоит вот так разговаривать с незнакомцами. Но ничего с собой поделать не могла! Тонула в тумане его блядских глаз, периодически слизывая солоноватый соус с губ. Щетина царапала кончик языка, но я продолжала… Как кошка, лакомилась сметанкой из хозяйского блюдца, подкрадываясь к его губам всё ближе и ближе… Как адреналинщица, наслаждалась этим мгновением.

– Но ты же прикроешь меня от свистящих пуль? Буду в тылу, а ты – в коленно-локтевой, к примеру? Повернись-ка буквой ЗЮ, я тебе любовь вонЗЮ…

Да я даже возмутиться не успела его хамским эротическим фантазиям! Коленно-локтевая? Это которая в народе «раком» называется?

Нет, он, конечно, похабник конченый, но какой же красивый! Грудь внезапно завибрировала, сердечко как шальное забилось, а дыхание превратилось в рваные стоны. Это что, маму вашу, желание?

Хочу мальчонку этого распутного?

Хочу. Желательно голого, и в кетчупе.

Но моим эротически-кулинарным фантазиям завершиться было не суждено, потому как этот гадёныш буквально впился в меня адски грубым поцелуем! Его твердый язык мгновенно развел мои губы, лишив возможности дышать. Это был не поцелуй! Этот мавр просто трахал меня своим языком на виду у всех. А я поддавалась…

Вдыхала опьяняющий аромат мужского тела, поддавалась его ласкам и тряслась, как лист осиновый. Слышала удивленное присвистывание Лисицыной, вздохи Ксюши и Ники, а также всеобщий гомон, что плотным кольцом замкнулся вокруг нашего столика. Вот только проблема в том, что повышенное внимание, кажется, имело обратный эффект. Этот наглец все усиливал напор, и я уже чувствовала его горячие ладони на своих ногах…

В этот момент челюсть моя непроизвольно сжалась, стискивая извивающийся язык мужика меж зубов. Он замычал, пальцы впивались в колени, но и это не произвело на него нужного эффекта. Жертва летающей бутылки так нагло подхватил меня, усаживая себе на колени, что я от удивления открыла рот, освобождая своего пленника. А вот рука сработала четко!

Годы тренировок, и ни единой осечки.

Гул и свист заглушил звонкий хлопок, это на смену летающей бутылки пришла летающая ладонь.

– Малы́ша… – мечтательно протянул мой случайный партнер по бесконтактному сексу. – Ты зря сопротивляешься. Сразу видно, физику не учила.

– Зато я учила уголовное право и химию. Поэтому у тебя два пути: либо сядешь, либо обосрёшься…

Не отрываясь, смотрела в его пьяные от возбуждения глаза, медленно слезая с его колен. Казалась самой себе мелкой мышью перед разгневанной коброй, что готова в любой момент броситься на меня. И лишь отойдя на приличное расстояние, бросилась бежать со всех ног прочь от этого фокусника. Нет… Шулера, с которым, сев хоть один раз перекинуться картишками, можно уже прощаться с квартирой, почкой и встречать своё разбитое в лохмотья сердце. А этого я никому не позволяла. Сама могу размотать кого угодно, а свое сердечко не отдам…

Я смеялась в голос, оборачивалась, чтобы убедиться, что не видение, что это всё по-настоящему. Прижимала подрагивающие пальцы к распухшим от его поцелуев губам, вдыхала отчетливый аромат его парфюма с рук и хохотала.

Подруги тоже сориентировались оперативно, поэтому подхватили свои вещи и рванули следом, прикрывая мой тыл от всяких там ЗЮ…

Глава 3

– Люся! Что это было? – Вероника подпрыгивала от нетерпения начать меня пытать. Да что Вероника… Во взгляде каждой из подруг пылал немой вопрос «какого хрена?», а я бы знала…

Сама от себя в шоке. И от смелости, и от реакции тела. Я, словно изголодавшаяся львица, впитывала касания незнакомого мужчины! Как озабоченная, наслаждалась поцелуем, пыталась надышаться его ароматом и млела от сумасбродного напора. Давно мне такие крепкие орешки не попадались. Очень давно… И что греха таить, интересно было так, что аж сердце заходилось, как ненормальное.

Боже! Что я несу?

Отмахнулась от подруг, давая понять, что диалога ждать не стоит, и припала лицом к холодной стекляшке автобусной остановки, за которой мы прятались, ожидая такси.

И ведь хорошо, что спрятались, потому как следом за нами вылетела шумная группа парней. Они громко смеялись, травили какие-то шуточки, и лишь вышедший последним был спокоен и серьёзен. Мой взгляд просто прилип к тёмному силуэту, но он будто услышал мои мысли, ловко вложил в губы сигарету и щёлкнул зажигалкой. Секундная вспышка озарила его лицо, и я затряслась…

Триггер, ей Богу! Меня словно в ледяную прорубь окунули, а по телу стала гулять неконтролируемая волна тех нелепых, внезапных и совершенно неуместных эмоций. Кожа запылала от воспоминаний о его наглых и жадных касаниях. По шее побежали мурашки, вторя его дыханию, а мысли превратились в оливье…

Моё сердце снова сделало кульбит, упало на дно матки, отрикошетило к лёгким, осушило горло и вернулось на место от одного только взгляда на него. Я не шевелилась, срослась с ограждением, рассматривая его с ног до головы. Вроде ничего особенного: джинсы, белая футболка и косуха, а выглядел, как Бред Пит на красной дорожке. И эта походка его вальяжно-блядиная, и бесстыже-охренительный голос, в котором вибрировала сексуальная хриплость, всё в нём было, как с картинки. Нет… Всё в нём было, как из горячего фильма для взрослых, где он, отвязный хулиган, разбивает сердце милой скромницы.

– Распущенный мерзавец, – шептала я, откровенно пялясь на его задницу. Боже… Это ж издевательство!

– Кто ж его распустил? – безмолвно хохотала Ника, пританцовывая на своих красивых, но неудобных шпильках.

– Распускают носки и слухи, Курочкина, а он просто распутный, – Анька рухнула лицом мне в спину, лишь бы не рассеяться в голос.

– Распущенный он, что, не видно? – кусала губу, старательно отворачиваясь от пытливых взглядов подруг, чтобы лишнего не показать. – Всё! Решено! Распущенный мерзавец! И не спорьте со мной. Вы вообще слепые, что ли? Не видели, как он меня домогался?

– Это ещё кто кого, Курочкина…

– Ой, а понравился, да? Сердечко тук-тук сделало? И уже на свекровь в гостиной наплевать, и на парашюты в рябину, да? – Ника передразнивала меня, корча моську. – Чего тогда стоишь? Иди, давай, пройди мимо, шикани своей зачётной задницей, Курочкина, сделай вид…

– … что просто мусор выносила! – не удержалась Анька, вставила свои пять копеек, а потом со всей дури укусила за плечо, хороня смех.

– Дуры, бабы, ей Богу!

Но я даже понять ничего не успела, как у тротуара с визгом тормозов остановилась полицейская машина. Яркие вспышки мигалок разрезали темноту, лишая нас отличного укрытия. Анечка зашептала и потащила нас за мусорный бак, чтобы уж точно не нашли. А когда я отдышалась и всё же выглянула, то у входа в клуб уже никого не было. Исчез… Как появился, так и растворился.

– Так ему и надо, придурку! – меня вдруг словно отпустило, смех щекотал горло и ласкал губы, что ещё так отчетливо помнили нежность его поцелуев. Странный… Как буран. Внезапно накрывает, и ты уже в его плену без права на какое-либо сопротивление. Да какое там может быть сопротивление? Со стихией не спорят…

– Люсь, телефон, – Мишина вышла из укрытия первой, аккуратно подходя к краю дороги, чтобы убедиться, что мы одни.

– Алло, Марьяна Дмитриевна? – я чуть язык не проглотила. Моя «сочная» клиентка просто так в три часа ночи звонить не станет. Для этого же повод нужен. Оттого и беспокойно вдруг стало.

– Людмила Аркадьевна! Я в полиции!

– Где?

– В пятнадцатом отделении, на Фрунзе…

– Я знаю, где это, но что вы там забыли?

– Я мужа уби-и-и-ила… – взвыла Купатова.

– Чёрт! Так, чтобы я больше не слышала этих слов, Марьяна Дмитриевна. Буду через двадцать минут, и до этого я бы советовала ни с кем не разговаривать.

Хмель в один миг растворился, в кровь выбросило дозу адреналина, а мозг со скрипом стал проворачиваться, пытаясь понять, какого хрена произошло?

– Люся! – Анечка размахивала рукой, придерживая открытую дверь такси. – Давай шустрее.

– Чёрт, девки, придётся покататься, – я плюхнулась на переднее сиденье и явно удивила сонного водителя адресом полицейского участка. Мужчина подозрительно осмотрел нас, но с места тронулся.

– Люсь? Ты его знаешь? – холодные пальчики Лисицыной стали гулять по моей пылающей шее. – Давай, колись. Это и есть твоя таблетка от Кура? Да?

– Девки, я его впервые видела, и, дай Бог, больше не увижу!

Эх… Что я там говорила Анечке про зарок? …

Пустые ночные улицы встречали нас мигающими сигналами светофоров, влажным после дождя асфальтом и тёмными безликими зданиями. Я заставила себя переключиться, потому что по голосу Марьяны было понятно, что это далеко не шутка и не розыгрыш.

Чёрт… Кого привлекать? Я же не занимаюсь «уголовкой»! Семейное право – вот, во что я погрузилась в последние годы. Нет, «уголовка» – дико интересно, но опасно и не так доходно, потому что больше двух дел просто никак не вывезти в одиночку, а вливаться в компанию таких же повёрнутых, как я, больше не хотела. Хватит… Мне моя работа нравится. И если Купатова и правда вляпалась по самые гланды, то придётся искать подходящего специалиста.

Я быстро расцеловала девчонок и влетела в сонный полицейский участок. Тёмные коридоры отражали цокот моих шпилек и дикий храп из окошка дежурного. Я провела мокрыми ладонями по платью, наивно пытаясь удлинить его, чтобы хоть немного потрудилось скрыть мою задницу. Постучала, вовремя ловя улыбку оттого, как мужчина, распластавшийся на стуле, подскочил.

– Доброй ночи, – я захлопала глазами. Мужчины так слабы перед женской тупостью и очарованием, они переключаются и начинают источать снисхождение. Вот и этот сонный лейтенантик пусть изопьёт из моего кубка. – Я адвокат Марьяны Купатовой, могу я увидеть своего клиента?

– Вы время-то видели? – крякнул лейтенант и стал истерично надевать ботинки под столом. – Половина четвёртого!

– Работа не знает графика, вы же сами понимаете, – снова заулыбалась я.

– У капитана надо спрашивать. А он злой вернулся, поэтому на вашем месте я бы подождал часов семи утра, – парень включил настольную лампу и погрузился в чтение какой-то книги. Он что, реально считает, что я сейчас сяду и тупо буду ждать какого-то пузатого капитана, чтобы увидеть клиента? Придурок…

– Так спроси, милый мой, спроси.

– Я же сказал, что злой он вернулся, всё равно не пустит. Садитесь и ждите Монина или Генеральчика, они утром будут. А с Чибисовым бы я не стал связываться, – парень будто реально пытался помочь. И взгляд был такой добрый, открытый. – Как бы это сказать, чокнутый он на всю голову. Понимаете?

– А ты не переживай, я девочка взрослая, – протянула своё удостоверение и паспорт ему в окошко. – Давай, выписывай пропуск и скажи номер кабинета. Остальное я сделаю сама.

– Я предупреждал, – парень дёрнул плечом и записал мои данные в журнал, затем протянул его для автографа и махнул в сторону лестницы. – Шестьдесят девятый, это на втором этаже.

– Шестьдесят девять, – прыснула я смехом, представляя, как можно будет постебаться над лысым пузанчиком. На цыпочках пролетела лестницу, а у кабинета притормозила, сняла косуху, поправила вырез платья, чтобы, так сказать, блеснуть козырями. Так и представляю его сальный лапающий взгляд. Знаем – плавали. Эти капиташки всегда сначала ерепенятся, а потом податливо тонут в очаровании или в декольте. Сегодня планирую нанести двойной удар. Предумышленное убийство. Хм… Бедняжка.

Я аккуратно стукнула костяшками в дверной косяк и толкнула створку.

– Доброй ночи…

Прошмыгнула в кабинет, но тут же застыла, потому что очутилась в кромешной темноте. А когда глаза чуть привыкли, то на фоне тусклого свечения уличных фонарей из окна я заметила застывшую фигуру. Мужчина прислонился к подоконнику, упершись в него обеими руками. На мгновение показалось, что он голый… Да ну, бред какой-то. Быть не может… Или может?

Во рту пересохло, и я машинально облизнула губы. Сердце вдруг застучало так гулко, очевидно, сопротивляясь остаткам хмеля. Прислонилась к стене, ощущая слабость в ногах. Молчание затянулось, но никого это не смущало. Он быстро постукивал пальцами по деревянному подоконнику, а я обводила взглядом точёную мужскую фигуру. Идеальный треугольник, нескромный размах плеч, узкие бёдра и такие рельефные руки, что подушечки вспыхнули.

Мысленно лупила себя по щекам. Пыталась привести в чувства, но не помогало. Моё грудное дыхание эхом гуляло по небольшому кабинету. А внутри творилось полнейшее безумие. Шарила рукой по стене, пытаясь найти выключатель.

«Опасность… Опасность!» – орал мозг, но я продолжала рассматривать таинственную фигуру у окна.

Чёрт… Не пузан. И судя по взъерошенной шевелюре, совсем даже не лысик, а мускулатура развеяла надежу на преклонный возраст.

Ой! Я вздрогнула, когда мужчина оттолкнулся и с грацией хищного кота двинулся в мою сторону, он плавно обошёл рабочие столы, замедлился и остановился всего в шаге от меня. В нос ударил запах мужского геля для душа, зубной пасты и такого знакомого парфюма. Закрыла глаза, перебирая десерты, на которые он был похож. Там и приторность шоколада, и горечь табака, и свежесть мяты… Мятный пряничек. М-м-м-м… Обожамс.

За своими мыслями не заметила, как мужчина сделал ещё шаг. Я вжалась в стену, пытаясь забрать её холод, потому что внезапный жар просто сжирал меня. Мужчина вдруг поднял руку и вложил в губы сигарету… Где-то я уже это видела…

Не успела.

Щелчок зажигалки.

Тусклый огонёк вспыхнул где-то в районе живота.

Моя челюсть рухнула на пол. Как завороженная, двигалась за его рукой, шаря глазами по идеально очерченным косым мышцам пресса, феноменально правильным кубикам, красивой мужской груди и мощной шее. Запнулась о дерзко выпирающий кадык и снова непроизвольно облизала губы, представляя, каково это – скользить по нему языком, ощущая колючесть красивой тёмной щетины.

– Доброй ночи, – прохрипел капитан и поднял зажигалку к лицу.

– Чёрт!!!! – взвыла я, утопая в его огромных серых глазах, обрамленных черными густыми ресницами… Но это всё такая ерунда. Потому что в следующее мгновение его горячее влажное тело припёрло меня к стене.

Глава 4

– Какого чёрта? – зашипела я за мгновение до того, как меня сделали немой.

Мужские губы обжигающим оловом обрушились на мои, сильный язык в привычном жесте раздвинул губы, ворвался в рот, начиная свой блядский танец, уничтожающий последние крохи надежды на непопранную честь.

Поздно…

Даже сейчас, когда ещё не поздно выбежать из этого кабинета, всё было понятно. Эта ночь, как началась с полыхающего адского пекла в его взгляде, так и закончится она ожогами от по-мужски грубых, рваных касаний. Или не поздно?

 Но ответить я так и не успела, потому как именно в этот момент щёлкнул дверной замок, а я пораженчески застонала…

 Крепкие руки уверенно, нагло и безапелляционно опустились мне на задницу, сжали и играючи подняли, пришпиливая к шероховатой поверхности стены с такой силой, что воздух из лёгких вылетел.

Безумие! Это мне снится! Точно снится!

Его бёдра разместились между моих ног, и я уже ощущала каменную эрекцию, которую не могла скрыть даже джинса. Он вырвал из рук куртку и сумку, бросая их на пол, задрал мои руки вверх, растягивая как струну.

Я оказалась пленницей в тёмной комнате, не в силах найти в себе ни одного здравого аргумента, чтобы сказать: «СТОП!». Он играл на мне, как на музыкальном инструменте, спускался поцелуями вниз по шее, чередуя с больнючими укусами, что микровзрывами оставались на коже.

Я не чувствовала себя, своего тела, превратилась в сжатый комок нервов, готовый взорваться в любую минуту. Он знал, что делает. Двигался методично, подталкивая меня, безвольную, возбужденную и совсем неадекватную женщину к краю пропасти.

«Люся, очнись! Дура ты тупорылая! Очнись!»

Орала… Вопила… Но ещё громче я стонала, когда его губы опустились в ключичную впадину. Он словно изучил инструкцию к аппарату советского машиностроения «Люсинда», совершенно точно остановившись на одуряюще чувствительной точке. Меня словно молния поразила. Я не могла дышать, думать, сопротивляться. Хрипела, впивалась ногтями в его руку и елозила задницей, требуя большего.

Распутница!

Да… Ещё какая!

Ещё, мальчик мой… Ещё!

Я просто плыла по волнам. Смаковала жгучие эмоции, умирала от его касаний, и хмель возвращался. Забыла и о том, что мы в полицейском участке, и о том, что знаю я этого красавчика не более часа. Ладно-ладно… Не знаю я его! Совершенно не знаю!  Чёрт… Что это тогда? Безумие? Похоть?

– Не думай, малыша. Не думай… – прохрипел незнакомец, приподнимая меня выше, оказавшись лицом прямо напротив груди. Его бесстыжий и такой горячий язык стал разводить ткань платья, пробираясь к вершине груди. Дёрнул подбородком, оставляя пекущий след от щетины, и громко застонал, накрывая нежную кожу соска.

Взвыла от пламени, что неистово вспыхнуло между ног. Это было слабо похоже на привычное возбуждение, меня словно засасывало в воронку цунами, где чувства обострялись до максимума. Я будто и не ощущала подобного никогда, а девочка я уже не маленькая… Познала и радость, и горечь симуляции. Но ТАКОЕ… Меня буквально колошматило, зуб на зуб не попадал, ладони взмокли в его руке и стали медленно выскальзывать, но незнакомец не обращал на это внимания. Лишь сильнее пригвоздил бёдрами к стене.

Но прошибло меня другое… В руках абсолютного незнакомца мне было спокойно. Я ощущала себя в коконе безопасности, реальность стала плыть, растворяться, размывая все проблемы и мысли. Это похоже на волшебный ларчик иллюзиониста, в котором находится только то, что ему нужно. И сейчас ему нужна Я!

– Это что за подарок? Где я так сегодня нагрешить успел? – он оторвался от груди, чтобы затянуться, и в тусклом свете тлеющей сигареты я увидела его абсолютно одурманенный взгляд. Он чуть щурился, рассматривая меня, скользил по губам, шее и вновь и вновь затягивался… А я продолжала висеть, как на распятье. Руки ныли, хотелось прикоснуться к его груди… Слабачка? Ещё какая… Мне не нужен был свет, чтобы лапать глазами поджарое тело. Он как элитный жеребчик, на который капают слюной все коллекционеры. И я капала… Висела в плену его рук и капала.

Мужчина сделал последнюю затяжку, всё это время напряженно о чём-то размышляя, а потом щелчком отправил окурок в кадушку с каким-то плешивым фикусом. И теперь ему ничего не могло помешать.

Губы вновь обрушились на меня. Втягивал, играл, покусывал и кружил…

– ОЙ! – взвизгнула я, ощущая его руку на заднице. Сильные пальцы грубо отодвинули нитку белья. Медленно заскользили по коже, а ощутив влажность меж складочек, он вдруг громогласно захрипел. Я, как зверёк загнанный, дышать перестала.

– Малы́ша, – прошептал он. – Кто ты?

Говорил, а сам скользил по припухшим складочкам. В темноте видела блеск его глаз, наглую ухмылку, больше похожую на оскал. А когда его пальцы накрыли клитор, я и вовсе заскулила. Чёрт… Курочкина, очнись!

– Товарищ капитан, по делу пришла, – на выдохе выдала я.  Это надо прекращать, пока поздно не стало…

– Да ты что? И что за дела у нас с тобой? – хмыкнул он и с грацией и резвостью хищника развернулся, растягивая меня на холодном столе. Наглым образом закинул мои ноги себе на плечи и навис надо мной. Он щёлкнул чем-то, и кабинет осветила желтая тусклая настольная лампа. Свет… Словно мало ему было ощущать, он ещё и видеть хотел!

– Купа-а-а-атова, – простонала я имя своей клиентки, ощущая, как его ладонь вновь накрывает меня. Пальцы легко заскользили, разнося сок моего возбуждения, а на лице заиграла охренительная улыбка.

– А-а-а-а… Вот оно что? – вроде в глаза смотрел, а всё равно лапал!

Глазами прямо ощупывал, откровенно трахал, никого не боясь. Его пальцы перестали кружить и дразнить, стали двигаться ритмично, быстро, пропуская клитор между. Грубая кожа лишь слегка касалась комочка нервов, а казалось, что он везде! Нависающий мужчина топил меня в океане своей крышесносной энергии. Меня просто крутило, вертело, как на сломанной карусели. Не могла дышать! Не могла!

– И чего же ты хочешь? – он облизал губы и вновь опустился к ключице. Языком закружил вокруг родинки, посмеиваясь над моими стонами. Чуть дёрнулся, подбородком стягивая чересчур податливую ткань так, чтобы она застряла под грудью. И я сразу вспомнила тот ролик про швабру и грудь! Бля, хорошо же быть плоскодонкой! Зато тити в безопасности.

– Хо-о-очу…

– Достаточно, – перебил он меня.

Отпустил мои запястья, освобождая свою правую руку. Я вздрогнула, когда наши глаза встретились. Его взгляд пугал, в них полыхал пожар, сжигая табличку «ХОЧУ». Он заскользил по телу одной рукой, а мне вновь показалось, что он повсюду… Смотрел открыто, вбирал мои сомнения и сжигал к херам. Рядом с ним я не думала о своём теле, о своём животике и лишних сантиметрах на бёдрах. Он впивался пальцами в кожу, протяжно хрипел, наслаждаясь ощущениями, а потом накрыл горячей ладонью грудь.

– Не помещается, малыша… Не помещается…

Сжал грудь, выпуская бессовестно торчащий сосок наружу, и с силой втянул его, прикусывая зубами твёрдую горошинку. Створка окна громко бухнула, открывая доступ ночному прохладному ветру. Кожа покрылась мурашками, влажный сосок стало покалывать, а он ещё с большей жадностью стал терзать вторую грудь. И я вспыхнула… Полыхала, как салфетка бумажная. Его касания были лаской огненных языков. Выгибалась, открывалась и сама ловила его бесстыжие поцелуи.

Меня просто накрывало вихрем эмоций. Эта его зубодробительная откровенность, элегантная пошлость, пьянющий взгляд и улыбка блядская… А ещё пальцы, что то и дело подталкивают меня к грани, но стоило только подойти к обрыву, он начинал замедляться.

Распущенный мерзавец…

Мы целовались, стуча зубами, не чувствовали боли, просто упивались этим безумием. Опустила руки на его спину и ногтями пробежалась вдоль позвоночника, наслаждаясь его шумным выдохом. Царапнула пояс джинсов и двинулась вверх. Чувствовала тяжесть внизу живота, тело билось в истерике, ища обещанного удовольствия. И я его получу…

Незнакомец терзал языком мою грудь, а когда я опустила ладони на его плечи и стала давить, всё усиливая силу… В его взгляде появилось что-то новое. Тёмная мгла накрыла его серые глаза, зрачки пульсировали, а губы изогнулись в кривой коварной ухмылке.

Мне нужно всё! Каждый момент удовольствия заберу с собой! Чёрт… Я даже не знаю, как его зовут… Как и он. Но это не помешало заскользить по животу, сгребая моё платье под грудью. И вот я уже почти полностью открыта для его обжигающего взгляда. Он сел в кресло, подкатываясь ещё ближе, а я перестала дышать. Смотрела на него, чуть приподнявшись на локтях. Мужчина стал рассыпать поцелуи по бёдрам. Сдвинул трусики в сторону, но лишь дразняще проходился языком, словно решил довести меня до инфаркта. А он был близко! Я ногтями царапала столешницу, смотрела ему в глаза, а когда этот гад так порочно прошёлся языком по складкам, вбирая все соки моего возбуждения, по ногам побежали мелкие колики.