bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 5

Наталья Николаевна Александрова

Лорнет герцогини де Рошфор

© Александрова Н.Н., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Задыхаясь от ярости и унижения, я выбежала на крыльцо, не разбирая дороги, пробежала до ворот, вылетела на улицу, на одном дыхании пробежала еще десяток шагов и только тогда опомнилась…

Я шла по пустынной загородной дороге. Вокруг не было ни души – что неудивительно: стояла глубокая ночь, хотя и было светло, как всегда бывает у нас тут в июне.

Слава богу, под действием какого-то женского инстинкта, прежде чем выбежать из дома, я нашла свою сумку с деньгами и документами. И телефон тоже был в ней… Куртка где-то завалялась, некогда было искать. Курточка была новая, купленная в дорогом магазине со скидкой, так что от потери ее я пришла в еще большую ярость. Холодно мне, конечно, не было, внутри все просто пылало от жара и злости.

Постояв немного, чтобы выровнять дыхание, я достала телефон, чтобы вызвать такси, хотя не знала точного адреса, но как-нибудь договорюсь…

И тут я увидела, что телефон полностью разрядился.

Только этого мне не хватало ко всем несчастьям!

Я машинально шла вперед, думая, что делать, и вдруг рядом со мной притормозил автомобиль. Большая красивая машина переливчатого цвета, как надкрылья майского жука. Окно машины опустилось, из него выглянул водитель – мужчина прилично за сорок с приплюснутым, как у боксера, носом – и проговорил:

– Девушка, вас подвезти?

Я замерла в растерянности.

Садиться в машину к первому попавшемуся незнакомцу, да еще ночью, да на безлюдной загородной дороге – запредельное легкомыслие, но другого выхода у меня просто не было.

– Да садитесь уже, что вы такое вообразили! За маньяка меня, что ли, принимаете?

Я хотела сказать – да, в общем, принимаю, но постеснялась. Нельзя так обижать незнакомого человека!

А он уже насупился и сказал:

– Ну, как знаете… хотел в кои-то веки доброе дело сделать…

И уже включил зажигание.

А я представила, что снова окажусь одна на ночной дороге, – и решилась. Ладно, он один, если что, уж как-нибудь отобьюсь… не пятнадцать лет…

Я шагнула к машине, потянулась к дверце:

– Ладно, подвезите к ближайшей заправке, я там такси вызову!

– К заправке так к заправке! – Он открыл дверцу, подождал, пока я устроюсь на сиденье, и рванул с места.

Мягкое сиденье, плавный ход машины немного успокоили меня, даже заклонило в сон.

Хотя не в том я положении, чтобы разоспаться в незнакомой машине ночью, просто наступила реакция на напряжение.

Да уж, сказать, что у меня был просто стресс, – это ничего не сказать. Мне казалось, что внутри у меня бушует жуткий пожар, как на нефтяной вышке. Я, конечно, понятия не имею, какой там бывает пожар, наверно, очень сильный. И его трудно погасить. Почти так же, как то, что у меня внутри.

Однако огнетушитель не понадобился, поскольку машина по хорошей дороге ехала мягко и тихо. Шоссе было свободно – еще бы, третий час ночи. Но поскольку в июне в нашей полосе ночи как бы и нет (одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса, как учили мы в школе), то машины все же встречались, но редко.

Потихоньку руки у меня перестали дрожать, а зубы скрипеть. Ярость не то чтобы отпустила, просто ушла куда-то вглубь.

Я наскоро пригладила волосы, проверила замок сумки и хотела было достать пудреницу, чтобы хоть губы подкрасить, но подумала, что водитель посчитает это за кокетство и сделает неправильные выводы, и решила оставить все как есть.

Незачем мне перед ним красоваться, сейчас выйду на заправке, вызову такси и поеду домой.

Домой… вот тут волей-неволей я вспомнила, что дома у меня как бы и нет. То есть с этим проблемы.

Вообще, трудности, конечно, не с домом, а с Лешкой. Хотя как раз с ним теперь никаких проблем нет, остались у меня только организационные, то есть по-быстрому забрать свои вещи из его квартиры, занести его номер в черный список и выбросить этого мерзавца из собственной жизни. Навсегда.

Сделать это будет совсем нетрудно, ведь мы ничем не связаны, нигде больше не пересечемся, вместе мы не работаем, общих друзей у нас нет, с его родителями я незнакома, а с моими у меня сложно. Но об этом после.

Я вздохнула и пошевелилась на сиденье, заметив краем глаза, что водитель собирается что-то сказать. Ужасно не хотелось ему отвечать, и я прикрыла глаза, делая вид, что заснула.

А как все хорошо начиналось…

То есть не то чтобы Лешка явился мне принцем на белом «Мерседесе» (скажу сразу, я перестала мечтать о принце примерно лет с двенадцати, а возможно, еще и раньше), но на первый взгляд он казался вполне приличным парнем.

Познакомились мы случайно, он остановился и помог мне на дороге, когда что-то случилось с мотором моей старенькой машинешки. Вообще, честно сказать, у меня не машина, а горе, все время ломается. А у Лешки в этом смысле оказались золотые руки. В тот раз он сам устранил очередную пакость, потом привел меня к приличному мастеру. Но дело, конечно, не в машине.

Лешка мне понравился тем, что не грубил, не тащил сразу в постель, не строил из себя крутого, не врал по мелочи, и еще у него была своя квартира, в которую он пригласил меня не сразу, а только через месяц, что тоже говорило о нем, безусловно, хорошо.

Квартирка была маленькая, в плохом районе, зато своя, доставшаяся ему от недавно умершей тетки. Тетка, судя по тому, что я увидела, была женщина аккуратная, и Лешка не успел еще квартиру окончательно захламить.

Внешности Лешка был самой обычной – выше меня, а это немаловажно, поскольку я девушка высокая, метр семьдесят шесть, и это если без каблуков.

В общем, мне с ним было легко – простой парень, без особенных амбиций, однако какие-то деньги он зарабатывал, не рвался сидеть на моей шее (бывали у меня и такие приятели). Характер не противный, не жадный, да и я, в общем, его положение понимала и денег особо не просила. Он по утрам поднимал гантели, раз в неделю ходил в зал и, что меня особенно привлекало, совершенно не курил.

И это усилило мое решение с ним жить, потому что с некоторых пор я терпеть не могу табачного дыма и запаха, который идет от курящих людей. Моя мать курила, как паровоз, так что в доме пропахли все вещи: одежда, постельное белье, кухонные полотенца. После того как я съехала с ее квартиры, меня долго еще преследовал этот запах.

В общем, это решение я приняла полгода назад, и все было неплохо. То есть сразу навязываться Лешке я не стала, приучала его к себе потихоньку, полегоньку. То переночую раз в неделю, а потом ухожу, то условимся, что проведем выходные вместе, а у меня вдруг в квартире неожиданно случается потоп или соседи буянят (разные причины придумывала, стараясь не повторяться).

Главная моя задача была внушить Лешке, что он сам принял решение со мной жить постоянно, чтобы поверил, что это была его собственная идея.

Я даже сама удивилась, как быстро у меня все получилось. Ну, говорила же, что Лешка – парень простой, без затей, такого просчитать легко.

Ну, я тогда так думала, что не будет мне от Лешки никаких неприятных сюрпризов, спокойный такой, незлобивый, в постели тоже никаких особенных трудностей, в смысле секса он был прост, как редис, и незатейлив, как грабли.

Хм… как выяснилось сегодня, я ошибалась.

Как пишут в старых романах, ничто не предвещало грядущих неприятностей.

То есть это я так мягко выражаюсь про неприятности, на самом деле это был полный кошмар. А так в отношениях с Лешкой у нас была тишь да гладь, и я даже собиралась переезжать к нему окончательно и договорилась сдать свою комнату в коммуналке на долгий срок. Теперь все придется отменить, и с этим тоже будут проблемы.

Значит, буквально вчера Лешка мне заявил, что на выходные мы едем на дачу к его приятелю Толику. Погода хорошая, лето на дворе, недалеко от дачного поселка озеро, где можно купаться, шашлыки, все такое… в общем, отдохнем, как люди.

Что ж, я в принципе была не против, дел никаких на выходные особенно не было, так что я спросила только, кто такой Толик и отчего я его раньше никогда не видела.

Старый друг, отвечал Лешка, раньше в армии вместе служили. С тех пор редко видимся, но вот сейчас и познакомишься.

Спокойно так сказал, обычно. И отвернулся, чтобы чаю налить, разговор этот был у нас за ужином.

И вдруг на меня накатило. Уши заложило, перед глазами темнота, как будто они закрыты, и пахнет… нет, запаха я не почувствовала, и все быстро прошло, Лешка даже ничего не заметил. Но мне-то следовало обратить на это внимание потому, что такое со мной происходит только перед большими потрясениями.

Так мне дают понять, что случится в моей жизни что-то плохое. Причем в самое ближайшее время.

Я это давно поняла, еще в юности. Но никому не рассказывала, ни психологу, ни уж тем более матери. Но об этом после.

Тогда все так быстро прошло, что я не насторожилась. А зря.

Значит, ехать мы решили на Лешкиной машине. Он сказал, что мое ржавое ведро застрянет на проселочной дороге, и я не могла с ним не согласиться. Тем более что машину в очередной раз чинили.

Я спросила, кто еще будет, Лешка сказал, что вроде бы у Толика есть подружка и еще будут люди. Я еще оделась поприличнее, новый топ напялила, как полная дура.

Пока с работы отпустили, пока пробки, на дачу мы приехали часам к десяти. Если вы думаете, что там играла музыка и был накрыт стол, то вы глубоко ошибаетесь.

Толик мне не понравился сразу – хоть роста и невысокого, но широк в плечах, так что не выглядел мелким. Но дело, конечно, не в росте. При знакомстве он окинул меня таким наглым взглядом, было такое чувство, что майка на мне задымилась.

Дача была старая, хоть дом и большой, но видно было, что никто им не занимался уже много лет.

Участок тоже довольно запущенный, он густо зарос сорняками и кустами сирени, отчего совершенно распоясались злобные кровожадные комары. Так что за стол сели мы в комнате, где было тесно, грязновато и вообще противно. Подружка Толика… как же ее звали… Дина, Даша, нет, кажется, все же Дуня… В общем, мы с ней сказали друг другу буквально два слова. Она как сидела в гамаке с сигаретой и бокалом в руке, так и осталась сидеть.

В доме не было никакой еды, кроме той, что мы привезли с собой – палку копченой колбасы и коробку шоколадных конфет. Зато было много спиртного – вино, водка. Шашлыки жарить, конечно, было поздновато, но в стареньком холодильнике я не нашла и следов мяса.

– Завтра, – сказал Толик, перехватив мой недоуменный взгляд, – все завтра…

И подмигнул противно.

На мой вопрос, приедут ли еще гости, Толик сказал, что мы посидим вчетвером теплой компанией. И снова подмигнул, так что я подумала, может, у него нервный тик.

Его подруга наконец выползла из своего гамака и помогла мне накрыть стол. Тарелки были старые, с отбитыми краями, рюмки разномастные и залапанные чужими пальцами. Клеенка на столе была прорвана во многих местах. Во мне потихоньку копилось удивление.

Лешка, в общем, был парень довольно аккуратный, не неряха, не грязнуля, каждый день по утрам принимал душ, не разбрасывал по комнате грязные носки, по`том от него не пахло. В противном случае я бы не стала с ним связываться.

Мужиков перевоспитывать – себе дороже обойдется, все равно ничего не получится, только собственные нервы угробишь.

Опять-таки, за столом Лешка не чавкал, не втягивал суп, как будто у него не рот, а насос, и умел пользоваться ножом и вилкой.

В общем, вполне можно было с ним сосуществовать в одной квартире, не испытывая каждую минуту желания стукнуть его по голове сковородкой или вылить тот же суп на голое пузо.

Теперь же я не заметила и тени брезгливости на его лице. Лешка спокойно пил водку из грязных рюмок, закусывая ее колбасой и черствым хлебом, хрустел на всю комнату солеными огурцами, которые принес Толик и выставил на стол прямо в эмалированном бидоне.

Я решила помалкивать – что уж тут скажешь. Переночевать как-нибудь, утром выкупаться, шашлыки пожарить, если будет из чего, и уехать в город. Еще одной ночи здесь я не выдержу. А если Лешка будет выпивши, то я сама за руль сяду.

Эта самая Даша или Дуня как села на свое место за столом, так и не вставала, только пила вино из чайной чашки. Вино, кстати, было дешевое и скверное, я только из вежливости отпила немного. Пробовала эта самая Дуня курить, но тут Толик прикрикнул на нее, чтобы не смела в комнате, иначе задохнемся мы все.

Какая-то играла музыка – не то русский шансон, не то что-то подобное, мужики вспоминали каких-то личностей, до которых мне не было никакого дела, было невыносимо скучно.

Я вышла было на улицу, но там все тело мгновенно обсели комары, так что я вернулась в дом. Там все было по-прежнему, водка лилась рекой, колбаса уменьшилась до половины.

Лешка – парень здоровый, так что я мысленно взмолилась, чтобы он поскорее опьянел, тогда можно было бы уложить его спать.

Дом был одноэтажный, две комнаты и веранда, где стеклышки в окнах кое-где были заменены фанерой. В одной комнате был стол, я заглянула в другую, там была старая железная кровать, и эта Даша или Дина не удосужилась даже застелить постель.

От вида скомканных серых простыней меня чуть не стошнило. Черт, ну как это я поверила Лешке, что у нас будут хорошие выходные…

Я решила, что ночевать мы с Лешкой будем на веранде, там стоял старый продавленный диван. Пусть меня сожрут комары, но все же воздух посвежее.

Дальше все пошло очень быстро. Даша или Дуня, или как ее там, заявила, что идет курить, Лешка, пошатываясь, потащился за ней, я, чтобы хоть чем-то заняться, принялась убирать со стола.

Толик вертелся рядом, потом вдруг вытащил откуда-то бутылку шампанского и предложил выпить с ним за знакомство.

Я немного замешкалась, неудобно было отказаться, а он уже открыл шампанское с шумом и пеной, так что пробка едва не разбила стекло в узком окошке.

Вот не уважаю таких мужчин, которые не умеют открыть шампанское аккуратно. А он, облив свою не слишком свежую футболку, снял ее и остался голым до половины. Мускулы, конечно, были у него приличные, но мне-то что до этого?

Я отвернулась, и принялась собирать тарелки, и не заметила, как он подкрался близко и вдруг обхватил меня сзади. И я почувствовала всю серьезность его намерений, если вы понимаете, о чем я. Я попыталась отшутиться со смехом и освободиться, но вскоре поняла, что это не сработает. Тогда я утроила усилия, он в ответ сжал меня сильнее, так что я едва дышала.

И наконец до меня дошло, что сейчас меня изнасилуют. Вот тут, вот в этом грязном деревенском доме. Этот урод такой сильный, что одна я с ним не справлюсь.

– Леша! – заорала я, но в ответ мой мучитель только рассмеялся настолько противно, что я поняла: помощи ждать не от кого. Не услышит меня Лешка.

Между тем урод обхватил меня и потащил в соседнюю комнату. Да-да, вот на ту самую кровать с серыми простынями, и уже рука зашарила по моим джинсам, пытаясь расстегнуть молнию.

Тут под руку мне попалась недопитая бутылка шампанского, и я, не примериваясь, двинула ею назад, пытаясь попасть хоть куда-нибудь. Особого вреда я уроду не нанесла, но шампанское попало в глаза, потому что он ругнулся и слегка ослабил хватку.

Я развернулась, укусила его в плечо и чуть отступила. Ну, если руки и ноги у меня свободны, я знаю, как действовать. Был у меня парень, инструктор по самообороне, недолго мы с ним встречались, но кое-чему он меня научил.

Пока этот сексуальный маньяк пытался проморгаться, я размахнулась и угостила его коленом в самое уязвимое мужское место. Инструктор мой утверждал, что это самое надежное дело. Вырубает мужиков только так. Главное – точно и сильно, а то только хуже сделаешь, насильник озвереет и может вообще убить.

В данном случае я сама удивилась, до чего все правильно сделала, потому что урод утробно ухнул, согнулся и упал на колени. Я решила не упиваться победой и помчалась искать Лешку. Какая уж тут ночевка, уезжаем немедленно!

И как вы думаете, что я увидела, когда его нашла? Правильно догадались: эта парочка устроилась на веранде, и, судя по тому, как громко скрипели пружины на старом диване и стонала эта самая Дуся, чтоб ее разнесло до шестьдесят четвертого размера, все у них было в полном шоколаде.

Нет, ну что же это такое?

Вот тут на меня накатила такая злость, что я схватила старую табуретку и с размаху опустила ее на Лешку.

Не знаю уж, куда попала, по спине или по голове, не стала уточнять. Выбежала во двор, и, конечно, этот паразит запер машину и спрятал ключи. Вот тогда я рванула пешком до шоссе, поскольку оставаться в доме было никак нельзя, хорошо хоть сумку прихватила.

И теперь еду куда-то ночью в незнакомой машине, да как меня угораздило так влипнуть?


Я вздрогнула, опомнилась и открыла глаза.

Мы уже долго ехали, а заправки все не было, наоборот, вокруг были глухие заборы, за которыми прятались спящие, равнодушные дома.

– Это куда ты меня завез? – спросила я раздраженно. – Я же просила только до заправки!

– Будет тебе заправка! Все тебе будет! – проворчал водитель и вдруг притормозил, остановил машину и повернулся ко мне. – Все тебе будет, но сперва мы с тобой познакомимся поближе! – и схватил меня потной лапой за грудь.

– Отстань, сволочь! – прошипела я, пытаясь отстраниться, и в то же время попробовала открыть дверцу.

Но это не получилось – дверь была заблокирована. Ну да, как же, водитель думает, что он все предусмотрел, что теперь мне деться некуда и все у него пойдет прекрасно. А потом, может, и довезет меня до города или вообще выбросит на дороге, раз свое получил.

Нет, ну что-то слишком часто мне сегодня попадаются такие уроды, день, что ли, неудачный. Вернее, ночь.

– Да брось ты выеживаться! – пыхтел он, шаря по мне руками. – Ты же села ко мне, значит, понимала, к чему все ведет…

– Я думала, ты человек, а ты…

– Я нормальный мужик! – прорычал он. – А значит, у меня… да ты потом сама довольна будешь!

Ага, довольна и счастлива. Ну, тут ты, дорогой мой, ошибаешься. Это в прошлый раз я не ждала от Толика такой подлости, все же Лешка его своим другом представил, но не полная же я дура, чтобы два раза наступать на те же грабли.

– Ну ладно, ладно, ты нормальный, погоди, дай я резинку найду! – И я потянулась к своей сумке.

– Вот это дело. – Он довольно осклабился. – Я же говорил – тебе самой понравится!

– Понравится, понравится! – Я запустила руку в сумку и нашарила там баллончик. Хороший такой баллончик, нервно-паралитический, мне его по знакомству достали. Резко вытащила его, задержала дыхание и брызнула в лицо подонку.

Он охнул, изумленно вытаращил глаза, побагровел и, наконец, отключился.

А я, продолжая задерживать дыхание, разблокировала ручку двери и выскочила наружу.

Тут отдышалась и бросилась наутек, пока паразит не пришел в себя.

Хороший баллончик, качественный, отключил его на время – но не очень надолго. Кто его знает, сколько он так проваляется, мужик-то здоровый, весу много, так что быстро очухается, и тогда мне лучше быть от него как можно дальше.

Вдоль дороги росли густые кусты – этот гад нарочно остановил машину в таком месте, где никто не помешает. Я пробежала метров двадцать и увидела среди кустов тропинку, которая вела к дому – судя по тому, что в конце тропинки виднелась красная черепичная крыша. Ну да, ночи-то светлые, все видно.

Я решила, что хватит с меня дорожных приключений, авось в этом доме мне хоть дадут телефон зарядить и такси вызвать…

Конечно, если живет там семья и мужчины в доме есть, в противном случае мне и дверь не откроют.

Я прошла по тропинке, по дороге одергивая одежду, чтобы подойти к дому в приличном виде. Ну, джинсы у меня в порядке, открытый топ, порванный Толиком, я еще там сменила на Лешкину футболку… и вот еще что.

Я достала из сумки очки. Не темные, самые обычные. Забыла сказать, что у меня близорукость, поэтому очки нужны только для дали, в остальное время я и так без них обхожусь. И сейчас надела их для солидности. Оправа дорогая, вид у меня в очках серьезный, авось обитатели дома поймут, что я не злодейка и просто попала в сложную ситуацию.

Тропинка повернула, и передо мной предстал дом.

Он был красивый, двухэтажный, с мезонином и высоким резным крыльцом.

Ни одно окно его не светилось, что, в общем, неудивительно глубокой ночью.

А по обеим сторонам от крыльца…

Сперва я испуганно попятилась – мне показалось, что по сторонам от крыльца сидели две огромные черные собаки с грозно ощеренными пастями. Однако, приглядевшись, я поняла, что собаки эти не шевелятся и даже не дышат потому, что это статуи из черного камня.

В голове всплыло: «…с подъятой лапой, как живые, стоят два льва сторожевые…»

Ну, не львы – псы…

Все равно я приблизилась к крыльцу с некоторой опаской, косясь на каменных сторожей.

– Хорошие собачки, хорошие… – пробормотала я льстиво, поднялась на крыльцо и подошла к двери.

На двери висел красивый медный колокольчик.

Я позвонила в него.

Где-то внутри отдалось эхо этого звона, но больше ничего не произошло.

Ну, ничего удивительного – спят люди…

Я успокаивала себя этой мыслью, но внутренне понимала, что с этим домом что-то не то, в нем не чувствовалось дыхание жизни.

На всякий случай я постучала в дверь, а потом чисто машинально дернула дверную ручку…

И дверь открылась.

Я заглянула в дом.

Передо мной была просторная полутемная прихожая. В ней никого не было, и на меня сразу дохнуло пустотой и безлюдностью, которую почему-то усугубляла единственная синяя женская туфелька, валявшаяся недалеко от входа, словно выброшенный на берег кораблик.

Я попыталась внушить себе, что жильцы дома просто спят, что, в общем, неудивительно глубокой ночью, но в глубине души я чувствовала, что тут никого нет.

В доме царила та особенная тишина, которая бывает только в безлюдных, опустевших, оставленных хозяевами домах.

Тем не менее я осторожно вошла в прихожую, пересекла ее, обойдя одинокую туфельку, толкнула дверь, которая, как ни странно, не скрипела, и шагнула в жилую комнату.

Если прежде у меня еще были какие-то сомнения, то теперь я окончательно уверилась, что в этом доме нет ни души.

Комната, куда я попала, была слабо освещена обманчивым, таинственным светом, проникающим с улицы через полузадернутое шторой окно.

В первый момент мне показалось, что она красиво, со вкусом обставлена. В центре ее был круглый стол, накрытый скатертью, у одной стены стояло пианино, у другой – кожаный диван, два кресла и застекленный шкаф.

Но когда я привыкла к слабому освещению и пригляделась, я увидела, что скатерть на столе полуистлела, от пианино остался только остов, одно из кресел было сломано, и на всей обстановке лежал слой пыли, давней и слежавшейся, такой толстый, что его можно было принять за мебельную обивку.

Собственно, то, что я приняла за кожаную обивку дивана, и было застарелой пылью.

В дальнем конце комнаты была еще одна дверь, ведущая в глубину дома. Дверь эта была полуоткрыта.

Видно было, что здесь давным-давно никто не открывал крышку пианино, никто не прикасался к клавишам, никто не пил чай за этим столом, никто не сидел на этом диване…

От этой заброшенности я ощутила тоскливое, томительное чувство.

На всякий случай я крикнула в глубину дома:

– Эй, есть здесь кто-нибудь?

Но, как я и ожидала, никто мне не ответил.

Я пересекла комнату, остановилась возле уцелевшего кресла.

Усталость от сегодняшней безумной ночи была просто непереносимой. Я должна была хоть немного отдохнуть…

И я опустилась в кресло.

Мне показалось, что в этот момент что-то упало на пол, глухо звякнув, но не было сил проверять…

Как ни странно, кресло было такое удобное, такое уютное, так дружелюбно и ласково оно приняло меня в свои объятия, что я тут же заснула…


Я сидела в кресле, в распахнутое окно заглядывало свежее июньское утро, за окном шелестели листья деревьев и радостно пели птицы.

От былой усталости не осталось и следа.

Я поднялась из кресла, перебежала комнату, прихожую, выбежала на крыльцо…

Передо мной была просторная, аккуратно подстриженная лужайка, обрамленная кустами сирени и жасмина. Вдалеке, за этими кустами, виднелись верхушки деревьев, где-то еще дальше протяжно прогудел проходящий поезд.

В воздухе смешивались ароматы цветов и свежескошенной травы.

Вдруг кусты раздвинулись, и на лужайку выбежали две огромные черные собаки.

– Ромул! Рэм! – окликнула я их, сама не зная, откуда я знаю их имена.

Услышав мой голос, они приветливо залаяли, подбежали, запрыгали вокруг.

На страницу:
1 из 5