Академия волшебства. Дар взаймы

Маргарита Ардо

Академия волшебства. Дар взаймы

Глава 1

Агнес

Воистину чудесно просыпаться под аромат сдобных булочек. Он проникал сквозь щели, кружил голову… А она, наконец, не болела! Я подскочила с кровати, бодрая, и поняла: откат от магической блокировки закончился!

Нет, конечно, браслет из тонкого ладания, делающий невозможным любое применение магии, никуда не исчез. Наоборот, блеснул на запястье в лучах морозного солнца. Я поспешно натянула на него бархотку с кружевами, скрывающую этот позор.

Набросив тёплый халат и сунув ноги в шерстяных чулках в меховые унтики – к утру камин почти погас, и тепло было весьма условным, – я распахнула дверь моей спальни и втянула горьковатый запах кофе. Волшебно! Особенно если вас лишили магии, и вы ни на что не способны, кроме как вдыхать обычные человеческие запахи, словно вы ни капли не волшебница.

«Ничего, это временно», – напомнила я себе и всё-таки содрогнулась снова, потому что «временно» в моём случае – это целый год!

К аромату кофе и булочек добавился сквозняк. Запахнувшись как следует, я сбежала вниз по лестнице. Здесь, куда меня сослали подальше от молвы и всемирного стыда, можно было не одеваться к завтраку, обедать, читая книгу без церемоний, и ужинать в неустановленные часы.

Северный Азантарн. Не столица, а самая глухая провинция: деревушка у леса, замок за версту, три магазинчика, почта и сельский клуб. Развлекайся – не хочу. Опять вспомнилось, как отец меня сюда привёз.

* * *

«Гулкое эхо разнесло стук моих каблуков по паркету коридора академии под высокими арочными потолками. Я свернула за угол портального крыла вслед за зелёными гоблинами, тянущими мой скарб. При виде меня трое первогодок у дверей почты широко раскрыли глаза. Послышались шепотки.

Я не выдержала и бросила, проходя мимо:

– Да, это я, злодейка! Страшно? Бу! – И сделала фальшивый пасс.

Они шарахнулись. Так-то лучше. Устала уже от подобных взглядов, а разговор предстоял сложный…

Гоблины втащили сундуки и чемоданы в портальную комнату, обозначенную в выданном пальцегадами талоне. Я приняла вид скромный и слегка виноватый, – отец такой любит.

Он уже был там. Как всегда, выглядел с иголочки: стрижка, костюм, шёлковый галстук торчит под подбородком – здесь такие не носят. В серых глазах – лёд, как и следовало ожидать.

– Здравствуйте, батюшка, я так рада вас видеть! – Я вежливо склонилась в поклоне, понимая, что сейчас кидаться с объятиями не стоит.

– Агнес, к чему чемоданы? Куда ты собралась? – вместо приветствия сухо спросил отец.

– Домой, – растерялась я. – Ведь меня же на год отстранили, я вам писала…

– Ты никуда не поедешь! – заявил отец, словно поставил точку.

– Как же…

Улыбка, стоившая мне приличных усилий, стухла. В висках заныло сильнее, я невольно потёрла запястье. Его уже тогда обхватывал этот браслет, который невозможно снять, – наказание за участие в тайном сообществе. Унизительное и несправедливое! Будто не я помогла следствию вывести на чистую воду реальных злодеев и участников заговора! Ну да, я была немного замешана, но…

– С этим. Ты. Не. Появишься. Дома, – отчеканил отец, ткнув пальцем в браслет на моём запястье.

Я опешила.

– Позвольте, батюшка! Я и остаться не могу… Что же мне делать?

Отец встал передо мной, опираясь на трость со львиной головой, другой рукой теребя цепочку амулета, торчащую из кармана. Но взглянул так, что внутри всё опустилось. Зря я надеялась на чудо – его гладкие, без носогубных морщин щёки говорили то, что я давно знаю: в скандалы он предпочитает не вмешиваться. Лучше сделать вид, что ничего не произошло. К примеру, дама не упала с лошади, а спрыгнула и лежит, отдыхает на травке. Мало ли, вдруг слегка приустала? И отец наверняка бы с вежливым поклоном удалился. Ни в коем случае не участвовать и не беспокоиться – его золотое правило. Позор, бесчестье, конфуз и сплетни – то, чего он категорически не приемлет. Всё как-нибудь решится само. Его любимое слово – незапятнанность.

– Думать надо было раньше, Агнес! Ты запятнала честь славного рода Ковальски…

Я опустила голову и задумалась: истерика поможет? Броситься на колени и зарыдать в отчаянии так, чтобы гоблины сбежались? Нет, скорее отец рванёт в портальное зеркало, пока оно активно, и мы даже не договорим. Кусая губы, я добавила:

– Не я, моё имя очернили. Я пыталась помочь и раскрыть преступления, которые готовились. Меня втянули и запутали, я дорожу честью нашего рода! Вам может подтвердить это…

– Но король! – воскликнул отец, вздёрнув трость, как палку, готовую опуститься мне на голову, хотя до рукоприкладства он никогда не дошёл бы. – Его Величество король Ихигару признал тебя виновной и заслужившей позорного наказания! – Отец опустил трость и шагнул к зеркалу. Глянул на меня с укоризной. – Ты справишься как-нибудь сама, Агнес, раз о семье не подумала.

– Я могла бы отправиться к двоюродной тётушке Тересе, если вы беспокоитесь о репутации семьи, с вашего позволения, – проговорила я тихо. – Я проведу год в молитвах и скрашу одиночество нашей дорогой тётушке…

– Как будто я не понимаю, что именно эта старая карга вручила тебе книгу запретных заклинаний! – поджал губы отец.

Чёрт, и об этом он знал…

– В нашем положении испорченная репутация – непозволительная роскошь, – сухо продолжил отец. – Твои четыре сестры не одарены магией, а их ещё предстоит выдать замуж. Наше родовое имя и возможность пробуждения магии в будущих потомках, судя по твоему дару, – то немногое, что пока способно привлечь потенциальных женихов. Счастье, что в Арванше не читают заморских газет. Но твоей ноги не будет в княжестве, пока ты не вернёшь магию и положение уважаемой студентки.

– Неужели вы хотите, чтобы я пошла работать? – ужаснулась я.

Несмотря на его речь, впрочем, весьма ожидаемую, у меня на руках оставался только этот козырь – ни одна девушка дворянской крови в Арванше не должна работать. Лишь выйдя замуж, с позволения супруга аристократка имела право делать что-то, что выходило за рамки роли хранительницы очага и достойной матери. Поэтому я бы предпочла по окончании академии остаться в Ихигару с их свободными правами и современной цивилизацией.

Увы, козырь не сработал, отец остался холоден.

– Мне нужна уважаемая дочь, а не преступница. Репутация семьи должна быть не запятнана! Повторяю: ты сможешь приехать в Арванш, только когда полностью обелишь своё имя и исправишь содеянное.

– То, что я невиновна в заговоре, может подтвердить сам ректор, сэр Алви Вагнер…

– И ты хочешь, чтобы я с кем-то обсуждал твой позор?! Нет, я ничего не хочу знать! И решительно не могу об этом говорить.

Вдруг не из портального зеркала, а в обычную дверь комнаты для посетителей, вошёл сэр Алви, самый молодой ректор в истории академии. Высокий, гибкий, широкоплечий франт. Его голубые до пронзительности глаза слегка неправильного разреза – уголками вниз – вместо выражения трагического и плаксивого, как можно было бы ожидать, выражали постоянное превосходство и насмешку, словно он играл всеми, как собственными солдатиками. Высокие скулы и большой рот, который так легко складывался в насмешку. Но пусть он не обманывает вас чувственностью – в сочетании с крупным прямым носом подобный рот – признак того, что его обладатель готов вцепиться мёртвой хваткой во всё, что ему нужно: в информацию, противника, в идею или, к примеру, в вас…

Я мигом почувствовала себя, как на уроке, когда ректор выискивал очередную жертву. Отец тоже напрягся. Сэр Алви с лёгким кивком поприветствовал его и сказал:

– Приехали пожурить дочь, господин Ковальски? Вам, наверное, жаль, что она не так мала, что можно было бы её отшлёпать и, лишив сладкого, решить все проблемы? – Он расцвёл ехидной улыбочкой, за которую одна половина студенток академии была в него влюблена, а другая – ненавидела. – Так о чём вы хотели со мной поговорить?

Отец растерянно моргнул и схватился обеими руками за набалдашник трости.

«Зря, это не волшебный жезл».

– Я, господин ректор, видите ли… не хотел… – сказал отец. – Мне уже пора… Эти порталы между странами очень дороги, знаете ли. В любой момент возникнет ошибка, и активация закончится… А ты, Агнес…

Сэр Алви его перебил, нависнув сверху и подмяв под себя чужое пространство.

– Я вижу, вы собирались забрать Агнес из академии, но спешу вас разочаровать: разрешение уехать на академический год я не подписал. Так и знал, что пальцегадам доставку документов доверять нельзя – путаются в щупальцах.

Тут уже и я моргнула, не ожидая подобного от нашего магистра манипуляций. Дверь снова открылась, в комнату влез с пыхтеньем зелёный пальцегад в фиолетовой ермолке. В одном из щупалец морщилась бумага.

– Ах, как вовремя! Вон! – рыкнул ректор.

Пальцегад вылетел прочь, словно его подхватило ветром. Дверь захлопнулась, ректор убрал со лба золотистый локон и добавил:

– Студентка Агнес Ковальски, отстранённая от учёбы за незаконные ментальные манипуляции, должна будет провести этот год здесь. Обязательная исправительная практика.

– Без магии? – поражённо проговорил отец.

– Без, – заявил Алви. – Практиканты, которые выступают как подопытные факультетов академии, обеспечиваются комнатой, питанием и небольшой стипендией, – с явным удовольствием смаковал наше изумление ректор.

– Подопытные? – ошеломлённо пробормотал отец, вытирая обильно выступивший пот на лбу.

А у меня и вовсе пропал дар речи: «Я ему что, мышь?!»

– Надо же на ком-то нашим студентам тренироваться? – заявил сэр Алви.

– Но это не запятнает?..

– Кого и когда могла запятнать практика в родной альма-матер? Разве что пятнами на одежде от зелий, снадобий и веселящей пыльцы, – хмыкнул сэр Алви.

– В смысле? – Отец округлил глаза.

– Не бойтесь, подопытным последняя не грозит. Этим строгий режим, дисциплина и практика во имя науки, – развлекался ректор.

«Подопытным?» – мысленно повторяла я, прекрасно понимая, что отказаться не получится. Положение у меня безвыходное. В некотором роде ректор меня спасал, но при этом хотелось его слегка убить…

Отец же нервно сунул платок в карман, а трость под мышку.

– Значит, практика – это не работа, то есть поведение достойно леди… Год здесь, строгий режим. Незапятнанность… Я понял. Согласен. Позвольте, господин ректор, мне пора ехать… Портал уже…

– Стоп! – приказал ему ректор.

Отец послушно замер, даже не моргая.

– Начинаются каникулы, а на время каникул студенты не остаются в академии, это правило, – заявил сэр Алви.

– Так как же тогда… – пробормотал отец отмирая.

– Можете продать её на это время в рабство, – спокойно произнёс ректор.

«Что-о-о?!» – пожалуй, у меня появился реальный повод его прикончить.

– Но если продавать некому, – добавил ректор, – можете отправить её в деревушку при одном из моих поместий. В Северный Азантарн.

– Чтобы что? – Отец начал кусать губы нервно и поглядывать на портальное зеркало с написанной на лбу мечтой улизнуть прямо сейчас.

– Чтобы охладила бурный юношеский пыл в снегах и морозах. У меня уже несколько лет пустует домик, который раньше снимал сельский врач. Теперь живёт одна экономка.

– И что мне будет это стоить? – не дыша проговорил отец.

– Обещания доставить, оставить и не появляться до окончания каникул. Потом вернёте дочь обратно в академию.

– О, благодарю вас, сэр Вагнер! Вы так добры, Ваша Светлость!

– Ко мне никто так не обращается. – Ректор презрительно скривил губы и мрачно добавил: – Ох, уж эти отцы… – Затем со взглядом на меня включилась улыбка, ехидная и изучающая. – Ошеломлены, мисс Ковальски? То ли ещё будет! Как говорит дракон-охранитель, не стоит просить прощения за содеянное, содеянное надо исправлять. При необходимости будете помогать экономке так, словно вы не дворянка. Бесплатно. Новые координаты перемещения в портал мой секретарь уже внёс. Явитесь в академию за день до окончания каникул. Выполняйте!

Ехидный «спаситель» крутанул зеркальный шар и со вспышкой растворился. Отец неловко переступил с ноги на ногу. Затем коснулся ладонью мутного зеркала, сундуки и чемоданы вихрем внесло внутрь отражения. И отец, кашлянув, сказал:

– Ну что ж, идём, Агнес. Ты должна быть безмерно благодарна господину ректору!

– Непременно, батюшка, – фыркнула я.

Шагнув в зеркало, мы тут же вывалились с ним без всякого комфорта в убогую столовую деревенского дома. За окном бушевала вьюга. Пожилая дама у комода потирала седины, ибо в неё явно только что влетела коробка с одной из моих шляпок.

– Добро пожаловать, господа! – пробормотала старушка. – Мы не очень ждали… Но вам, конечно, рады, так что прошу извинить…

– Это вы извините нас за коробку! Это дотошная случайность! – воскликнула я и бросилась к ней. – Вы не ушиблись?

Милая старушка улыбнулась и покачала головой».

Так, из напоенного ароматами экзотических цветов южного Ихигару я оказалась в Северном Азантарне. Отец отбыл сразу же. Продрогнув в шёлковом сюртуке, он всё же проверил, что в комнатах маленького двухэтажного дома не было неподотчётных мужчин. И вообще никого больше не было. Я осталась.

Прошёл месяц. И если я не околею тут от холода, то скоро мне будет нечего надеть, ибо мадам Гари ежедневно печёт великолепные булочки, пироги и запеканки! А ещё умопомрачительно варит кофе!

* * *

– Милая мисс Агнес, вы уже встали! – как обычно, обрадовалась мне пожилая экономка и поставила на дубовый стол поднос с румяными кручёными булочками с корицей и изюмом.

Взяла с полки начищенную до блеска латунную мельничку и принялась, крутя ручку, щедро осыпать сдобу сахарной пудрой. В корзинке у окна уже красовались пухлые пирожки, накрытые белоснежной салфеткой.

– Доброе утро, мадам Гари! Вы ждёте сегодня гостей? Так много напекли!

– Такие гости к нам не зайдут, – крякнув, ответила старушка, – но вы, милая леди, снесите их, пожалуйста, в замок. Слуги сказали, что после обеда приедет сын нашей хозяйки.

– Алви Вагнер?! – поразилась я, чувствуя волнение.

– Сэр Алви Вагнер, – аккуратно поправила меня старушка. – И пожалуйста, леди, не ходите через лес, прогуляйтесь по дороге. Говорят, эти дни неспокойно в лесу…

А мне стало неспокойно по другому поводу: уж не по мою ли душу приехал Алви Вагнер? Ведь мне до сих пор не по себе от слова «подопытная». Что именно он имел в виду?

Глава 2

«Откуда вам знать, что то, к чему вы привыкли, лучше того, что вас ждёт?» – говаривал мой учитель по ментальной магии. Я помню до сих пор, хотя сам уже давно магистр.

У меня не было вариантов – часть моей жизни закончилась резко и навсегда. И там, куда я иду, меня не ждут с фейерверками. Потому я был рад, что моя самоходная повозка застряла в сугробе, а я – в отличном месте между прошлым и будущем – в сейчас. Точнее, в заснеженном лесу.

Снег похрустывал под ногами, нависал опасными облаками с ельника, угрожая рассыпаться ледяным водопадом за шиворот. А почему бы и нет? Намеренно отметая серое тягучее марево нехорошего предчувствия, я выудил из собственных глубин мальчишеский азарт и потянулся к торчащей над головой ветке еловой громадины…

Из-за кустов справа раздался женский крик:

– Стаэль, стой! Стаэль!

И меня тут же чуть не сбил с ног крепкий невысокий парень. Он вылетел из зарослей, как снаряд, и пронёсся мимо. Видимо, тот самый Стаэль. Крепыш махнул топором в руке. Крикнул через плечо прямо мне в лицо:

– Отвянь! – И ринулся дальше, щёлкнув пальцами свободной руки.

Пятиметровые ели рядом встрепенулись, словно живые, тряхнули ветками, и на меня обрушилась лавина. Мгновенно снегом забило нос, глаза, рот. Не спас и высокий бобровый воротник. Я, чертыхаясь, попытался разлепить глаза.

Вот паршивец! Стихийный маг или природник? Поймаю – уши надеру!

– Простите! Я вам помогу! – раздался совсем близко девичий голос.

Рукой в перчатке я отёр снежную массу с лица, и в белом тумане метели обнаружил перед собой взволнованное юное создание. Вздёрнутый нос, лучистые синие глаза, нежный румянец. Хорошенькая! Капюшон тёплой красной накидки съехал с головы, обнажив высокий лоб и взъерошенное облако пшеничных волос, ниже собранных в небрежную косу. Чертовски хорошенькая! А какая красивая аура! И мерцание дара, готового распуститься, как цветок!

Без всякого пиетета обладательница курносого носа принялась с меня счищать снег приговаривая:

– Прошу прощения, сэр! Он так делает, Стаэль, когда злится. Просто считает, что должен был родиться не человеком…

– А кем? Пернатым ежиком? – усмехнулся я и, поймав, убрал её руку. – Не стоит, мисс, я не младенец. Способен отряхнуться сам.

– Ой, извините, да, конечно, так неловко… – Она отступила, мило закусив губку, и прижала к груди руки в варежках. – Всё это неловко: и я, и то, что вы, и на вас…

– Полноте, это снег, а не помои из окна, – рассмеялся я.

Девушка моргнула, затем хмыкнула. И вдруг неподалёку послышался вой. Очень похожий на волчий. Я напрягся.

– Не волнуйтесь, это Стаэль. Я же говорила… – с глубинной тоской произнесла незнакомка.

Я невольно оглянулся и затем перевёл на неё взгляд:

– Оборотень?

– Нет… – Она снова смутилась почти по-детски. – Он хотел бы быть, но нет. Ему только кажется.

Я сощурился.

– Может, тогда вы оборотень?

– Я?! – удивилась она. – Почему?

– Иначе зачем юной девушке бежать по густому лесу за парнем с топором, который прикидывается оборотнем?

Бархатные ресницы взлетели вверх, синие глаза распахнулись.

– Но он же мой брат!

– Тем более, пусть бежит.

– Вы не понимаете, у него приступ… – Она отступила и глянула вновь в сторону повторившегося воя, весьма натурального. – Извините, он пропадёт. Простите за снег!

Глянула на меня быстро, ещё раз покраснела и бросилась бежать в сторону воя. Я посмотрел ей вслед. Странная… И почему-то вдруг вспомнилась моя бывшая студентка, Танатрея Стоули. Впрочем, не моя. Таков был мой выбор, и сожалеть не о чем. Однако было в незнакомке что-то похожее. Может, тонкая шейка, ясный взгляд и полное отсутствие фальши в эманациях? Да ладно, глупости! Ничего общего!

Я сделал пасс, заставляя снег с шубы разлететься, и с досадой услышал мужской голос позади:

– Сэр Алви! Сэр Алви, где вы?!

Из-за сугробов поодаль вылетел сиреневый поисковый огонёк, и вслед за ним показался лакей в тулупе поверх форменного сюртука. За ним ещё один, на ездовом олене. Из кустов вышел и другой зверь, запряжённый явно для меня.

– Сэр Алви, как хорошо, что мы вас нашли! По приказу герцогини мы поехали вам навстречу и обнаружили повозку, застрявшую на развилке! Вы в порядке? Что-то случилось?

«То есть она меня всё-таки ждёт…» – скребнуло в душе.

– Всё отлично! – ответил я.

– Тогда пожалуйте на оленя.

Свободный зверь преклонил предо мной колено. Серое марево предчувствия вновь протиснулось в душу. Аттракцион «мороз за шиворот» не помог. Впрочем, лесом я уже насладился сполна, пора и обогреться.

– Только если пообещаете чаю и горячих булочек, – заявил я и взобрался в седло.

* * *

Замок Розендорф возвышался над заснеженными полями и небольшим парком мощной крепостью. Собственно, когда-то он ею и был. Пять башен, похожих на гигантские ладьи в шахматах: четыре по краям и самая громадная в центре. Сероватые, угрожающие, хотя бойницы давно переделаны в окна, а ров – в ландшафтный ручей. Сейчас всё стало сизым в подступающих сумерках: и небо, и пейзаж, и лёгкая метель.

«Интересно, что она будет делать с псевдооборотнем, если догонит?» – подумалось мне, и я обернулся на темнеющий лес.

Деревня неподалёку светила жёлтыми огоньками, которые, как пчёлы в белёсой мгле, указывали дорогу: мол, к нам, сюда, сюда! Но больше манили замёрзшего путника лампады-костры на высоких столбах у въезда в поместье. В последний раз я был здесь ребёнком…

Уверен, местные жители счастливы, что хозяйка вернулась. А она вряд ли разделяет их радость. Но я могу понять, почему моя матушка, герцогиня Вагнер, урождённая графиня Розендорфская, сбежала от всего света сюда, на край Северного Азантарна, в поместье, доставшееся ей по наследству от моего деда. Я и сам был бы не против скрыться к дохлым демонам на какое-то время, но в моём распоряжении всего несколько дней, потому что теперь я – самый молодой в истории ректор Международной академии волшебства в самой процветающей империи планеты – Ихигару. Чёрт бы её сожрал!

Мне бы жить и радоваться, да вот незадача – мой отец и младший брат планировали уничтожить короля со всей свитой, а также саму академию и меня в придачу. Я был среди тех, кто им помешал. Но есть идиоты, которые в этом сомневаются и шепчутся о своих догадках при дворе. И лишь самый ленивый репортёр не пробрался ко мне в академию спросить, что я об этом думаю и как себя чувствую после произошедшего…

Отвратительно, скажу я вам: с одной стороны – предатель, с другой – преданный. Справа – герой, слева – сын проклятого заговорщика. А главы дружественных государств шлют письма Его Величеству: мол, стоит ли доверять наших детей, будущих магов, хоть кому-то из Вагнеров? «Ведь яблочко от яблоньки…»

По голове бы им… яблочком.

Увы, внезапно сам для себя я стал уязвимым и уязвлённым. И мне это не нравилось. C собой требовалось разобраться. И начинать стоило, как всегда, с отношений с матерью. Собственно, с азов…

Вдалеке снова послышался вой и несколько ответных, от которых кровь застыла в жилах.

– Завелось у нас тут что-то нехорошее, – поймав мой взгляд, сказал один из лакеев замка.

– Группа весёлых псевдооборотней? – усмехнулся я.

– Куда уж весёлых, сэр, – поёжился лакей. – Люди пропадают. Вы вроде маг сильный и менталист, как говорят слуги госпожи. Поможете нам?

В этот момент парадная дверь на крыльце распахнулась, и на пороге появилась высокая фигура матушки. Контрастная на фоне яркого света из сумерек. Она глянула на меня, тут же развернулась и ушла в дом.

«Всё так плохо?» – с досадой подумал я и сказал как можно небрежнее:

– Почему бы и нет? Люблю поразвлечься.

* * *

Агнес

Как бы мне ни хотелось избежать похода в Розендорф, отказывать мадам Гари я не стала. Для неё приезд сэра Алви был событием, хотя она не видела его десять лет.

Увы, рано или поздно мне пришлось бы с ним встретиться. В отличие моего отца у меня нет стремления улизнуть от неприятной ситуации. Лучше сразу расставить точки над i – пушки наголо или улыбку наперевес.

После рутинных дел я оделась потеплее и отправилась по вытоптанной в снегу дороге к замку. Хоть увижу, как живут самые богатые люди Ихигару и Азантарна!

Снег блестел россыпью бриллиантов под солнечными лучами, лес чуть в стороне от дороги очаровывал, накрытый белым пуховым покрывалом. Из укутанной пледом корзины просачивался запах булочек.

– Не боитесь ходить здесь одна, мисс? – вдруг послышался рядом голос.

Я вскинула глаза и увидела высокого молодого мужчину в белой шубе с голубоватым отливом. Ресницы длинные, густые, взгляд янтарных глаз предельно внимательный. Волосы до плеч, русые, градиентом переходящие в чёрный. Большой рот, выдающийся нос и мощный подбородок заставили меня напрячься – опасный тип, но красивый. И складка от носа к губам заявила громко о том, что незнакомец привык добиваться целей.

– Не боюсь. Я в замок, меня ждут и обратно отвезут, – соврала я, глядя прямо и свято веря в то, что говорю. С такими иначе нельзя: только в глаза и смело, ни за что не опускать ресниц.

– Несёте угощение господам? – сощурился мужчина с хищной улыбкой. – Пахнет из вашей корзины за версту.

Я достала пирожок.

– Прошу, угощайтесь. Только задерживаться мне нельзя. Уже опаздываю.

Как ни странно, он взял пирожок и тут же надкусил острыми белыми клыками. Втянул через ноздри воздух.

– Про лес не верьте, – осклабился он. – Люди несут всякие небылицы. Есть только одно место, куда ни вам, ни кому другому ходить не стоит…

Пауза и взгляд были достойны театральных подмостков, я не могла не спросить:

– И какое же?

– Песчаный карьер, – кивнул он с видом знатока. – Идите, мисс, не задерживаю. Но мы обязательно ещё с вами встретимся.

– Если на то воля Всевышнего, – ответила я. – Хорошего дня!

А сама была рада прибавить шагу. Господи, как люди живут без магии? Я уже месяц прозябаю так, словно глухая и слепая. И даже не могу понять, маг он или нет.

Браслет на запястье вдруг стал горячим. Я обернулась и с изумлением обнаружила, что никого рядом нет: лишь белое поле и заснеженный лес за ним. По насту вились следы – волчьи или собачьи. У меня ёкнуло сердце. Над полем поднялись завихрения, а следы на белой поверхности начали возобновляться, словно по ним шёл зверь.