Баллада о королеве драконов. Часть 2. Искры

Сильвия Лайм

Баллада о королеве драконов. Часть 2. Искры

Увертюра

Этюд 1. Последний день королевы

300 лет назад

Заходящее солнце золотило каменные вершины Драконьей горы. Рубиново-красный горизонт разливал закатный багрянец на всю округу. Он мягко тонул в зеркальных водах Змееозера, оседал на белых шапках льдистых вершин, отражался в глазах цвета черненого серебра, окрашивая их в оттенок крови.

Но не только закат был повинен сегодня в ярко-алых пятнах, заполнивших собой всю смотровую площадку резиденции драконьих королей.

– Ты сама виновата, Аллегрион! – говорил со злостью удивительно знакомый мужчина. Его черные, как ночь, волосы развевались на холодном ветру, странная пластинчатая рубашка раскрылась, обнажив мощную грудь.

Сдавленный смех сорвался с уст лежащей на камнях девушки. Ее золотые волосы разметались и запутались, лицо было болезненно бледно.

– Ничего другого я от тебя и не ожидала, – слабо проговорила она почти с ненавистью. – Ты предал свой народ уже давно.

– Это ты предала его сегодня, – резко ответил мужчина, и мука исказила его гневное лицо. – И поплатилась за это. Только скоро нам всем придется отвечать за твою глупость.

– Я и не рассчитывала на жалость, – закашлялась девушка, почувствовав на губах вкус металла. Из груди вырвался стон.

Она положила дрожащую руку на маленькую рану в животе, откуда, не останавливаясь, шла кровь.

– И правильно делала, – сказал мужчина, сев рядом.

Его смуглые руки были окрашены липким багрянцем, а в ладонях он держал черный кинжал.

– Ты не заслужила жалость. Из тебя вышла плохая королева, – жестоко сказал он, глядя на последний закат в жизни своей жены.

– А ты всегда был слишком слаб, чтобы быть хорошим королем, – ответила Аллегрион, ничуть не обидевшись. Силы стремительно утекали из ее тела.

Мужчина хмыкнул.

– Ты должна была понимать, что рано или поздно все закончится именно так, – ответил он, с презрением бросив оружие к ногам золотоволосой правительницы.

Девушка секунду молчала, а затем зло улыбнулась, проговорив:

– Я умру спокойно, зная, что всю оставшуюся жизнь тебя будет мучить совесть. Ведь, несмотря ни на что, Вайларион Черная Смерть никогда не сможет забыть, что кровь королевы на его руках.

Мужчина посмотрел на свои ладони, окрашенные в красный, и сжал пальцы в кулак.

– Пожалуй, на этот раз ты права, – чуть тише ответил он. И девушка рядом через силу засмеялась.

– Значит, мой сон будет спокоен, – прошептала она. – Спокоен…

Симфония

Этюд 1. Лотос, Настурция, Шейна

Я проснулась в холодном поту. Голова была тяжелая, как чугун, во рту до сих пор чувствовался металлический привкус крови. Рука сама опустилась вниз. Туда, откуда во сне тонкой, но сильной струей лилась кровь. Пошевелила пальцами, отгоняя настойчивое ощущение отвратительной пугающей липкости.

Глубоко вздохнула. Это был уже не тот золотой свет, к которому я привыкла. Сны, преследовавшие меня прежде, были похожи на разговор со старым другом. Теперь они превратились в болезненно-живые воспоминания. Словно все это происходило со мной. И означать это могло лишь одно – я вижу события из жизни королевы драконов. И сегодня я видела ее смерть.

Пугающая реалистичность видения до сих пор заставляла сердце биться быстрее. Мне было страшно.

Неужели король драконов убил собственную жену? Похоже на то. Но что-то во всем этом ужасало меня даже больше, чем насильственная смерть Аллегрион Златопламенной. И, немного подумав, я поняла: это имя короля драконов.

Вайларион Черная Смерть.

Какое странное совпадение с именем коменданта крепости. С именем моего Вайлара!

Но я точно помню, что во сне король драконов имел совсем иную внешность. У него не было тонких аккуратных стрел бакенбардов, линия губ была не столь прямой и мягкой, на носу возвышалась небольшая горбинка, брови казались гуще и темнее…

И я абсолютно уверена, что мой мужчина никак не может оказаться драконом! Уж я бы заметила!

Да и сам Вайлар рассказывал мне, что его предок убил последнего дракона. За что их род и получил имя «Таркон». То есть «Убийца драконов».

Но почему тогда у меня в груди теперь шевелится такой странный, назойливый жучок сомнения?..

Я потянулась на своей почти королевской кровати и встала. Ноги держали не очень хорошо, и общая слабость в теле немного напрягала. Пришлось списать это все на последствия дурного сна.

Теперь я постоянно проживала в покоях моего коменданта. Скрываться уже не было смысла. Все вокруг знали о наших отношениях. И, как ни странно, уже никто не был против. Никто не смотрел на меня искоса, даже когда я поворачивалась спиной. А уж тяжелые взгляды с некоторых пор я стала прекрасно чувствовать.

Но после инцидента за стенами Чертога ни одна живая душа не позволяла себе даже подумать обо мне плохо. Уж не знаю, с чем это связано. Возможно, с тем, что я смогла свободно покинуть стены крепости. А значит, что, как маг, была потенциально сильнее всех остальных заключенных. Но, возможно, это было связано с тем, что в самих рядах «костей» оказалось так много предателей. Да, номинально, предатель был всего один. Но казалось-то, что, как минимум двое – Шейна и Эмира. Да и Сандро с его товарищами, так хорошо дружившие с девчонками, не остались без подозрения.

И теперь все они делали примерный вид, доказывая свою непричастность.

Кроме Эмиры, конечно. Ее бросили в эргастул без магии и еды на две недели. А потом, чудом выжившую, переселили в нижние камеры Чертога, где она должна будет отбывать наказание до конца дней.

Было ли мне ее жалко? Пожалуй, что – нет.

Я вообще последнее время стала гораздо более… жестокой? Не знаю, может быть. Но решения я принимала быстрее, муками совести мучилась реже, а наслаждалась жизнью чаще и больше. Мой мир словно с каждой секундой становился ярче. И я не могла не связывать все это с духом дракона внутри. Да, Вайлар просил никогда не обращаться к нему, не идти на золотой свет и не пытаться слиться с Аллегрион. О том же просил и погибший Астер. Но я и не пыталась сделать что-либо из указанного. Однако с каждым днем мои ощущения сами собой менялись, а сны о жизни мертвой королевы вообще не спрашивали о моих желаниях. Они просто являлись.

О погибшем оборотне я старалась не думать. Да, тихой поступью волка он прокрался ко мне в душу, напоминая о себе болезненными вспышками в памяти. Иногда я словно видела во тьме его желтые глаза, а иногда слышала сдавленный, немного лающий звериный смех. Добрый смех.

Я винила себя в его гибели. Но другая моя половина настойчиво подсказывала, что так сложилась судьба в тот самый миг, когда его команда решила сделать из меня лича.

Также я не думала и о всей его банде, которая в общем-то не заслужила смерть, на мой взгляд. Правда, у Вайлара на этот счет было совсем иное мнение. Каждый раз, как он вспоминал, ЧТО они хотели сделать со мной, его челюсти сжимались от гнева, а глаза опасно вспыхивали. Словно их план наносил ему личное оскорбление.

Вообще, комендант старался не говорить о них вовсе. И каждый раз, как мне хотелось завести эту тему, он отворачивался, а его настроение стремительно портилось. Я не знала, с чем это связать, и все происходящее рождало холодное промозглое чувство в груди.

Этим утром я умылась, заплела в косу длинные волосы, ставшие совсем светлыми, и вышла из комнаты в коридор Чертога. Покои Вайлара располагались на верхних ярусах отдельной башни. Здесь совсем не было камер заключенных, но глубоко ниже жили охранники, повара, уборщики и прочая обслуга. А прямо под комнатами коменданта располагался этаж, где каждый год останавливался на ночлег сам господарь. Одна ночь, ночь Кровавой луны, когда он втайне от своей жены покидал дворец, чтобы навестить сына-вампира. И никто в целом свете, кроме нескольких посвященных, не знал об этом. Предполагалось, что не знаю и я.

Но я знала. И не забывала ни на минуту. Однако пока мне не пришла в голову та светлая идея, которая помогла бы как-то изменить эту ситуацию. Господарь уничтожит Вайлара, если ребенка выпустить. И никакие силы мага пятого уровня не спасут моего коменданта от рыцарей Серебряных клинков. Они хоть и не великие волшебники, но ни один человек не выстоит против армии колдунов. Даже, если этот человек – Вайлар Таркон.

Поэтому мальчика вызволить было невозможно. Да и что делать с ним потом? С неуправляемым вампиром, не способным сдержать животный голод? Вот и получается, что, как бы это ни было жестоко – держать малыша в камере – другого способа сохранить ему жизнь – нет.

Темный коридор встретил меня молчаливой прохладой. Мягкий ковер заглушал шаги. Я спускалась по лестнице, намереваясь выйти прогуляться, как вдруг почувствовала этажом ниже чье-то скрытое присутствие. Это было странное ощущение, тишина будто начала резать слух, а пустой, чуть влажный запах камня смещался с ароматом адреналина. Откуда я знаю запах адреналина? От Аллегрион Златопламенной. Один из подарков ее скрытых, изредка всплывающих воспоминаний.

Нырнула за поворот лестницы, прокралась чуть дальше, и прислушалась. Во мраке коридора разносился шепот двух голосов.

– А мне нравится эта отметка, – говорила женщина настолько тихо, что я почти угадывала ее слова.

– Правда? – переспросил мужчина сдавлено.

– Очень, – прошептала она, и на миг все стихло. Только еле заметное шуршание доносилось эхом каменных стен. А потом женщина продолжила: – Она будто стала твоим символом. Только твоим знаком отличия…

– Для мужчин цветок – не самый подходящий знак, – ответил кто-то, чей голос с каждой секундой становился все более знаком.

– Неправда, – ответила женщина. – Я от него в восторге…

А потом раздался тяжелый хриплый выдох. И я вдруг поняла, кто стоит там, за поворотом.

– Значит, мне стоит поблагодарить Сандро за такой подарок? – усмехнулся голос, в котором я узнала Лота.

– Обязательно поблагодаришь, но немного позже, – ответила Настурция Джармуш.

Кажется, я подслушивала чью-то интимную сцену. Стало неловко и… смешно. Похоже, королеву драконов это забавляло. Мне же жутко хотелось поскорее уйти, но ноги как будто приросли к полу. Вторая моя половина жаждала послушать еще. Более того, она хотела и посмотреть!

Я осторожно сделала шаг и заглянула за угол.

Высокая широкоплечая фигура Лотоса стояла у стены. Рядом к его обнаженному торсу прижималась древняя вампирша. И почему-то сейчас ее обычно такая сильная и несгибаемая фигура выглядела мягкой и нежной, как молодой стебелек, обвиваюшийся вокруг моего друга. Она поглаживала пальцами красный шрам в виде лотоса на груди парня. А потом склонилась к нему и провела по коже языком.

Лот поднял руки, обхватывая леди за талию и зарываясь в распущенном шоколаде ее волос. Я слышала, как потяжелело его дыхание, когда он притянул ее ближе и коснулся голодным поцелуем ярко-алого рта.

Довольный полувыдох-полустон сорвался с ее губ, во тьме блеснули кровью черные глаза. А я словно кожей ощутила ее жажду, смешанную с возбуждением. Меня бросило в жар, будто это я стояла там, рядом с Лотом. И будто это я хотела этого мужчину…

– Твой запах сводит меня с ума, – прошептала она, прикрывая алые глаза, которые никак не хотели становиться вновь черными.

– Так давай… – ответил хриплым голосом он, убрав с шеи распущенные белые волосы и склонив голову.

Настурция задышала тяжело и быстро, не имея сил отвернуться от пульсирующей вены на светлой коже.

Я почти физически чувствовала, как она впадает в неконтролируемое состояние животной страсти. Голодной, дикой, опасной. Я ощущала ее предвкушение, и рот сам собой приоткрылся, когда в темноте блеснули острые белые клыки.

– Доброго утра! – как можно бодрее сказала я, выходя из своей засады, одновременно пытаясь отогнать налет наваждения, в котором мое тело ощущало себя вампиром.

Это было странно. Немного пугало, смущало и… будоражило.

Настурция тут же отошла на шаг от моего друга, сложила руки за спиной и выпрямилась. Ее глаза мгновенно стали черными, а любой намек на клыки исчез.

Только Лотос все еще дышал тяжело, и глаза его влажно блестели от возбуждения.

Мне отчего-то все это казалось крайне забавным.

«Две испуганных уточки…» – пронеслась в голове мысль, а я еле подавила ухмылку. Похоже, Аллегрион была та еще шутница! Но в данном случае я была с ней солидарна: глядеть, как ее Благородие помощница коменданта будет завтракать моим другом, совершенно не хотелось.

– Доброго утра, леди Фати, – бесцветно отчеканила госпожа Джармуш.

Вот это выдержка! Я неосознанно испытала к вампирше прилив уважения.

– Привет, – сказал Лот, потихоньку приходя в себя. – Ты что тут делаешь?

– Да вот, шла прогуляться, а тут вы. Не составите мне компанию? – мило улыбнулась я.

Помощница коменданта спокойно вздохнула и отрицательно покачала головой.

– Боюсь, я вынуждена отказаться. Прошу простить, меня ждут дела.

Кивнула Лоту, мне – и исчезла на лестнице.

– Умеешь ты найти момент, – сказал мужчина, как мне показалось, сдерживая легкое раздражение.

– Я помешала? – невинно захлопала глазами.

Лотос поднял на меня мутный взгляд.

– Нет, конечно. Пойдем. Я тоже собирался пройтись перед завтраком.

Как только мы вышли на улицу, солнечный свет пролил на нас свои теплые лучи, и жить стало веселее. Мой друг больше не обижался.

– Послушай, Лот, я все хотела спросить у тебя, – начала я, срывая какую-то травинку и запихивая ее в рот.

– Что именно? – он уселся на поваленный древесный ствол и был готов слушать.

– За что тебя заточили в Чертог?

Неожиданно Лот грустно улыбнулся.

– А я все думал, когда ты поинтересуешься? – ответил он задумчиво. – О тебе-то теперь знает вся крепость. О том, что комендант собрался обжаловать твой приговор.

– Я не знала, что все в курсе.

– Да, на такой печати, как времяворот, мог только Таркон настоять. Тебе повезло. Господарь не любитель ссориться со жрецами.

– Я слышала, что там какая-то проблема между религией и властью, – туманно ответила я. Во все детали меня никто не посвящал.

– Жречество не позволяет использовать заклинание времяворота, поскольку, по их мнению, это оскорбляет Светлых богов. А, так как власть жрецов перед народом велика, господарю приходится считаться с их мнением. Или вступать в открытую конфронтацию. В твоем случае, Таркон убедил князя пойти на этот шаг. Уж не знаю, как.

– Понятно, – протянула я, задумчиво. – Деньги убедили нашего правителя. Как всегда, деньги. Но ты не ответил на мой вопрос.

– И правда, – кивнул Лот. – Так и быть, слушай.

Я изжевала травинку и сорвала новую.

– Ты же помнишь, что мой отец мечтал, как я пойду по его стопам и стану боевым магом?

Молча кивнула.

– Так вот, – продолжал он, а я, к своему удивлению поняла, что на его лице нет и капли прежней тоски. Как будто эта боль его больше не тревожит. – Мне было около четырнадцати, когда к нам в дом пришел жрец Старца, чтобы официально определить мой уровень. Само собой, мой потенциал оказался почти нулевым. Как только отец понял, что его мечтам не суждено сбыться, он в тот же миг отдал меня тому самому жрецу в слуги. Избавился от неугодного отпрыска. Это был билет в один конец. Я стал как бы подмастерьем и рабом одновременно. На мне можно было ставить опыты, тестировать новые настойки или заставлять чистить нужник. Моя судьба отныне никого не волновала.

– А твоя мать? – удивилась я. – Как она отдала сына?

– Мама не могла противиться воле отца. Да и она была даже рада, что все так вышло.

– Рада? Почему?

Лот пожал плечами.

– У меня появилась постоянная работа, крыша над головой и еда. Это лучше, чем попрошайничать на дороге. А такого «бракованного» сына, как я, отец мог просто выгнать, лишив денег, фамилии и наследства.

– Твой папаша похлеще моего отчима будет, – констатировала я со вздохом.

Лотос хмыкнул.

– Это того, который тебя чуть не задушил?

Я улыбнулась.

– Мой – хотя бы не родня. А твой – родной отец.

На лицо Лота набежала тень. Я немного пожалела о слишком необдуманных словах, но друг уже посветлел.

– Да, победа за мной. Ну, так вот, я не договорил. Проработал я у жреца не один год. Много узнал, кстати. Мне был открыт доступ к книгам, свиткам, древним фолиантам. Правда старый хрыч не разрешал мне ко всему этому прикасаться, но тайком я все же читал. И в одной книге набрел на рассказ о магических свойствах крови драконов.

– Крови драконов? – с возросшим интересом переспросила я.

– Именно, – кивнул он. – Там говорилось, что представители крылатого племени обладали удивительной, уникальной магией, которая практически текла в их огненной крови. Эта магия позволяла им безо всяких печатей различать голоса животных, подчинять себе монстров, а иногда даже управлять стихиями. Кроме того, огненная кровь делала их ненасытными в любви, сводящими с ума противоположный пол.

– Правда? – не верила я. Вот какая интересная особа теперь живет во мне! Жалко только, что без крови. Но, может и душа как-то будет влиять на тело?

Вообще, если вспомнить, что уровень мой влетел до небес с появлением Аллегрион, то все вставало на свои места.

Изменения мне даже нравились… если забыть о том, что все чаще я чувствую, что в моем теле будто два человека. И воля Аллегрион – как воля непрошенного постояльца в гостинице: и раздражает, и исполнять приходится.

– Да. И именно драконья кровь стала одной из причин, почему все крылатое племя оказалось поголовно вырезано. Маг, выпивший ее, на время наделялся силой дракона. Человек, страдающий от какого-либо недуга, излечивался. Если женщине в напиток подливалась хотя бы капля этой субстанции, она становилась просто ураганной любовницей.

– Звучит… ужасно, – сказала я, почувствовав, словно это мою кровь люди с восторгом пили три века назад.

– А я подумал иначе, – серьезно посмотрел на меня парень, – когда вспомнил, что видел один флакон с головой дракона в сейфе своего господина.

Мне становилось понятно, к чему клонится эта история. Только не ясно одно.

– А как же кровь сохранилась столько лет? Ведь драконов истребили три века назад.

– На сосуде стоит малая печать остановки времени. Все драконоборцы были сильнейшими магами. И нападали они только толпой. А потом, когда дракон был повержен, как можно быстрее собирали кровь, запечатывая ее колдовством.

– А потом продавали… – констатировала я. Лот кивнул.

– Становясь баснословно богатыми. И вот, найдя такое сокровище, я решил, что кровь дракона – это именно то, что мне нужно, чтобы увеличить свой ключ тиаре.

– Но ведь она поднимает уровень на время, как я поняла? – выдавила через силу, находясь под впечатлением от рассказа.

– Да, но я и не пить ее собирался, – серьезно ответил Лот.

– А что же?

– Хотел сделать переливание.

Я почувствовала, как вдруг у меня похолодели ладони. Рассказ о драконьей крови будил во мне странные эмоции.

– И?

– Я украл флакон, когда жрец отбыл на ежедневные восхваления богов в храм Светлых. И успел уже все подготовить: и трубки, и иглы, и таз, куда бы стекала моя собственная кровь. Но почему-то в этот день жрец пришел раньше срока. Я не успел даже начать, как меня сковала средняя печать неподвижности. А потом бывший наставник вызвал городскую стражу, которая отвела меня в тюрьму. Далее – суд, слезы матери, презрение отца, который отказался платить штраф, и мой приговор – тюрьма до конца дней за воровство у жреца Светлых богов. Этим самым я якобы оскорбил самих Создателей. Мой работодатель захотел меня продать в Чертог Ночи, как это водится, чтоб еще и навариться. Отец, естественно, выкуп отказался платить. И я попал сюда.

– Ужасная история, – резюмировала я. – Но есть и плюс.

– Какой же? – удивился Лот.

– Теперь я знаю, что ты, однозначно, не маньяк! – я улыбнулась, пытаясь развеять налет тоски, оставшейся после его рассказа.

Лот, к счастью, улыбнулся в ответ.

– Рад, что теперь твои ночи будут спокойней.

– Как там госпожа Джармуш? – резко перевела я тему. Взгляд Лота мгновенно потеплел.

– Все хорошо, а что?

– Каково это, – медленно проговорила я, теребя зубами уже вконец обгрызенную травинку, – когда она пьет твою кровь?

– Говори тише, – гневно зашипел он, оглядываясь по сторонам.

А потом, удостоверившись, что нас никто не слышит, отрывисто ответил:

– Это… непередаваемо. Слишком…

Я вздрогнула, внезапно кожей ощутив его возбуждение.

– Я поняла, не продолжай.

Лот поднял на меня немного затуманенный взгляд, странно оглядел и вдруг сказал:

– Ты жуешь уже третью травинку, что с тобой?

Я посмотрела на изгрызенный стебелек в руке и с удивлением отбросила его в сторону.

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Не обратила внимания. Но было… вкусно.

Лот поднял травинку, которую я бросила, посмотрел внимательнее.

– Ты все три раза выбирала одно и то же растение, хотя тут растет целое разнотравье. Как эта штука называется?

– Я понятия не имею, – повторила, недоуменно разглядывая траву.

– Это змеевик, – раздался позади нас женский голос.

Мы синхронно повернули головы, встретившись с бледным, похудевшим лицом Шейны Валори. С тех пор, как она по моей вине попала под подозрение Вайлара, мы ее и не видели.

Темные круги под глазами девушки были едва заметны. Но они были. Во взгляде не мелькало привычной едкой злости. Только усталость.

– Шейна, – протянула я медленно. Чувство вины все еще мучило меня. Хотя, благодаря Аллегрион, не так сильно.

– Амелия, Лотос, – кивнула она меж тем.

Рядом с ней стоял хмурый Сандро. Его руки были сложены на груди, короткие волосы упали на глаза. Он тоже кивнул, впервые не назвав моего друга ни одним из своих обидных прозвищ.

– Интересный выбор… На этой траве по преданиям настаивалось драконье вино. Она давала тонизирующий, бодрящий и, говорят, легкий наркотический эффект, который действовал только на крылатых, – продолжала Шейна, пристально вглядываясь в меня.

– Правда? – переспросила я, удивляясь ее знаниям и настораживаясь от столь подозрительной информации.

– Правда, – кивнула блондинка. – Не удивляйся. Арабис рассказал мне некоторую информацию о тебе, прежде чем мне стали ясны его мотивы. Я легко сложила все части мозаики. И жертвоприношение над драконьими костями, и твое излечение от раны, и желание нелюдей возродить погибшую империю с помощью воскрешенного дракона. Я знаю, ЧЕЙ в тебе дух.

– Похоже, это быстро стало достоянием общественности, – проговорила я задумчиво.

– Не общественности, – несколько нервно проговорила она. – Об этом никто не должен знать. Иначе на тебя вполне может начаться охота.

– Зачем ты говоришь это мне? – удивилась я. Это было так не похоже на ту, прежнюю Шейну.

Девушка привалилась к древесному стволу. Сандро продолжал стоять чуть позади, угрюмо наблюдая за нами.

– Потому что мы признали в тебе одну из «костей». Так что не беспокойся, от меня и Сандро о тебе никто не узнает.

Она невнятно махнула рукой, намереваясь уйти.

– Постой, – бросила я.

Девушка обернулась, окинув меня бледным, немного нервным взглядом.

– Прости, – не без труда выдохнула я то, что хотела сказать уже давно.

Шейна выдержала паузу, не сводя с меня своих светлых глаз. А потом ответила фразой, которую я никак не ожидала услышать:

– Я сама виновата.

В этот момент вперед вышел Лот, неожиданно прерывая нашу задушевную беседу.

– И почему же теперь вы вдруг решили, что она достойна стать одной из вас? – едко бросил он, пока «кости» не ушли. – Таркон вас запугал? Думаете, этого будет достаточно?

Мне казалось, что на этом моменте лирическое примирение старых врагов закончится, и мы снова начнем огрызаться и нападать друг на друга. Но, как ни странно, этого не произошло.

Шейна сверкнула глазами, на миг ставшими столь же яростно-яркими, как и прежде.

– Она показала, что достаточно сильна, – холодно проговорила девушка. – Как и ты.

– Мы польщены, – с сарказмом бросил Лот. Похоже, он мириться был не готов.

– Ты можешь спорить, можешь гордо молчать, но грубить не надо, – вдруг угрожающе-тихо проговорил Сандро из-за спины подруги.

Лотос фыркнул.

– Это ты мне будешь говорить? – совершенно спокойно переспросил он. А потом вдруг дернул ворот черной робы, демонстрируя в вырезе алый шрам. – Я кое-кому обещал тебя поблагодарить. Этот шрам сослужил мне неплохую службу. Так что – спасибо. Как-нибудь я и тебе такой сделаю.

Сандро напрягся, рванув вперед. Но был остановлен резким движением руки Шейны.