Змеёныш

– Только с господином Виолентом! – взвизгнула Эрисса. – Он заставил меня! Пригрозил, что скажет, будто я украла у него золотой! Но я не брала, честное слово! Он сказал, что вы поверите ему, а не рабыне… И прикажете меня выпороть!..

– Когда это случилось?

– Через три дня, как вы меня купили… Я ещё никого и ничего не знала. Он встретил меня в саду… Затащил в альтанку… А после… Когда он одевался, то смеялся и… и… сказал… что если не получается с госпожой, то хотя бы её служанок…

Несколько мгновений Шака не могла произнести ни слова от негодования. Затем процедила:

– Это было один раз?

– Нет… Он часто заставлял меня удовлетворять себя… В разных местах…

– Почему ты не рассказала мне?

– Я… я боялась… Я знала, что вы не одобряете связь с мужчиной, к тому же господин Виолент ваш друг… И… и ему больше не нужно было уговаривать меня… Я сама с удовольствием ему отдавалась…

Шака с презрением отвернулась от плачущей рабыни и тут заметила Альсу, тихо, как мышь, сидевшую в уголке.

– Иди-ка сюда, – приказала она.

Девушка робко приблизилась.

– Господин Виолент приставал к тебе? Может, ты тоже уже отдалась ему?

– Нет, что вы, госпожа! – в ужасе отшатнулась девушка.

– Но он предлагал тебе это?

– Да…

– Угрожал?

– Сказал, что обвинит меня в воровстве…

– Тот же трюк… И ты не испугалась?

– Испугалась… – робко ответила Альса. – Но ответила, что лучше быть наказанной, чем ослушаться госпожу… Я сказала, что вы строго запретили мне спать с мужчинами.

– Умница, – погладила по щеке девушку Шака. Затем повернулась к Эриссе. – Я обещала, что если разлюблю тебя, то отпущу на свободу. Так вот Эрисса, ты больше не рабыня, ты свободная женщина!

С этими словами она разомкнула на её шее ошейник и сняла его.

– Не прогоняйте меня, госпожа… – плакала девушка.

– Более того, в память о нашей дружбе, я дарю тебе одно из моих платьев и два золотых стаба – твою стоимость… Альса! Дай ей деньги и моё голубое платье. Ступай с миром, Эрисса. Пусть богини Счастья и Удачи одарят тебя своим вниманием. Завтра утром на рынок отправляется повозка с овощами, можешь уехать с ней… Но больше я не желаю видеть тебя в замке. Свою отпускную возьмёшь у господина Арнувира… А сейчас оставьте меня, я устала…

На следующий день Шака встала рано, как обычно вставала, живя в доме Лоис Ландийской. Солнце едва поднялось над горизонтом, а Шака, одетая в лёгкий костюм, состоящий из штанов и короткой туники, обутая лишь в мягкие кожаные сандалии, покинула ворота замка. Стремительным шагом она побежала в сторону Скаарра, а следом трусил верный Аласдэр, не желающий оставить хозяйку ни на миг.

Прибежав на берег, Шака выполнила комплекс укрепляющих мышцы упражнений, а затем другой – развивающий гибкость и координацию. Аласдэр, ничего не знающий о воспитании госпожи, с изумлением взирал на её прогибы, растяжки и стойки на руках, прыжки и кувырки.

Затем, немного остыв, Шака разделась, нисколько не смущаясь раба, словно он был не мужчиной, а евнухом, и нырнула в воду. Ничто так не развивает и не укрепляет тело, как плавание.

Аласдэр, как настоящий сторожевой пёс, сидел возле её одежды, внимательно следя за госпожой и сторожко посматривая по сторонам.

Накупавшись, Шака вышла из воды, и раб заботливо растёр её жёстким полотенцем, которое она распорядилась прихватить перед прогулкой. Быстрым лёгким шагом они вернулись в замок.

После завтрака девушка приказала седлать лошадей, и в сопровождении двух верных телохранителей отправилась на прогулку, никому не сказав ни слова о цели своего маршрута. Лишь только отъехав от замка на большое расстояние, она повернула коня и углубилась в лес.

На небольшой ровной поляне Шака спешилась и достала из седельных гнёзд мечи.

– Аласдэр, ты говорил, что неплохо владеешь мечом. Значит, будешь моим спарринг-партнёром. А ты, Сайон, будешь нас охранять.

– Слушаюсь, госпожа, – ответил воин и полез на ближайшее дерево, с которого был отличный вид на окрестности.

На этот раз, собираясь на прогулку, Шака вооружилась как следует, да ещё прихватила два учебных затупленных меча. Один она вручила Аласдэру, другой взяла сама. Они стали в стойку и начали учебный бой.

С первых же ударов Шака поняла, насколько Аласдэр сильный противник и насколько ослабела она сама. Вскоре она выдохлась и запросила пощады. Руки её дрожали, дыхание сбилось, а одежда промокла от обильного пота. Полтора года изнеженной бездеятельной жизни пагубно сказались на её силе и здоровье. Аласдэр же, казалось, нисколько не устал. Он с восхищением смотрел на госпожу.

– Вы настоящий воин! – с благоговением воскликнул он. – Вы превосходно владеете мечом!

– Хоть ты не издевайся! – сердито ответила Шака, вонзая в истоптанную землю меч. – Владела! А сейчас я словно дряхлая старуха, еле держу его в руках. Мой отец прав – я разочаровала его и опозорила свою наставницу!

– Не расстраивайтесь, госпожа Шака! – раздался с дерева голос Игасо. – Я наблюдал за вами одним глазком. Техника у вас хорошая, а силы – дело наживное. Несколько хороших тренировок – и вы придёте в ному. Вот увидите, вы ещё перещеголяете госпожу Лоис.

– Вы так говорите, словно госпожа воин и собирается на войну, – сказал Аласдэр.

Игасо засмеялся.

– Давно ты служишь госпоже?

– Около месяца.

– Разве ты не знаешь, что твоя госпожа воспитанница Лоис Ландийской, любимого асура нашего лендлорда и капитана его личной гвардии?

– Знаю…

– А знаешь ты, что Лоис Ландийская «молниеносица» или, как они сами себя называют, «меченая»?

– Знаю. Я сам воспитывался в доме такого «меченого».

– А разве ты не знаешь, что твоя хозяйка ученица Лоис Ландийской?

– Была, – буркнула польщенная, но недовольная прошедшей тренировкой Шака.

Аласдэр по-новому взглянул на госпожу.

– Я счастлив служить вам, – склонился он в низком поклоне.

С этого дня жизнь Шаки подчинялась жесткому и строгому распорядку: с раннего утра до обеда тренировки, скачки, учебные бои, после обеда небольшой отдых и занятия хозяйством и домашними делами.

Заодно, тихо и незаметно, она искала среди слуг предателей. Она уже выяснила, кто в тот роковой день покидал замок с утра и до часа нападения. Ими оказались несколько солдат и Виолент. Шака долго думала, как ей узнать правду, куда в тот день ездил Виолент. Сам он утверждал, что был на пристани, но его никто там не видел. Сейчас Шака пожалела, что так поспешно выгнала Эриссу. Та бы давно всё выведала: кто, когда и где был.

И тогда девушка пошла на хитрость. У Виолента был помощник – сержант Аведон, парень весьма честолюбивый и не лишенный амбиций. Шака дала ему понять, что недовольна Виолентом, подозревает его в интригах, и если Аведон поможет ей вывести его на чистую воду, то вполне может рассчитывать на его место. Но так же предупредила, что если он голословно обвинит командира, то может лишиться головы.

Посеяв, таким образом, зерно раздора, она стала ждать урожая. И вскоре её план принёс первые плоды. Аведон донёс, что слышал своими ушами, как Виолент, напившись, хвастал, что знает за госпожой кое-какие тёмные делишки, и если бы захотел, давно бы стал её любовником, да только она ему не нравится. Слова командира могут подтвердить половина гарнизона, присутствовавшая на попойке.

Чуть позже он рассказал, что командир уговаривал одного солдата придраться за что-то к Аласдэру и убить раба в драке, и пообещал оплатить его штраф. Солдат, правда, отказался, побоявшись силы раба и гнева госпожи.

Это сообщение заставило Шаку задуматься. Она, правда, не узнала, кто был предателем, но полученные сведения бросали на Виолента довольно густую и подозрительную тень. Поведение офицера ей совсем не нравилось, и иного способа, как убить его, она не видела.

Прошло несколько дней. Как-то вечером, в канун какого-то солдатского праздника, когда большая часть гарнизона, не участвующая в дежурстве, изрядно налилась вином и пивом, выделенным им доброй госпожой, проходя по полутёмным пустым коридорам замка, Шака встретилась с полупьяным Виолентом. До этого девушка никогда не видела его в таком состоянии – выпив, он старался не попадаться ей на глаза. И сейчас, заметив госпожу, Виолент постарался скрыться, но девушка окликнула его и подозвала к себе. Тот приблизился, стараясь ступать как можно твёрже и дышать в другую сторону.

– Госпожа… – невнятно выговорил он. – С-сударыня… Что вы здесь делаете в столь поздний час… одна… без своего верного пса?..

– Слежу за порядком, ведь твои люди на это сегодня не способны?

– Почему же? Те, кому на пост, не пили… У меня всегда порядок, сударыня, не беспокойтесь… Они выпьют после смены, мы им оставим…

Коридор был пуст, тускло горели масляные светильники, и в голове Шаки тут же возник план. Нельзя было упускать столь подходящий случай.

– Идём, – сказала девушка и направилась к ближайшей лестнице.

– Куда? – тупо спросил Виолент, следуя за госпожой.

– Я иду на кухню, проводи меня.

– Здесь темно. Осторожно, сударыня.

– Ступай впереди.

Виолент начал спускаться первым, девушка за ним.

– Постой, – неожиданно окликнула она его.

– Что?.. – начал оборачиваться мужчина.

Но Шака уже стояла за его спиной. Отработанным жестом она обхватила его левой рукой за шею, а правой схватила за голову. Резко вывернув её, сделала сильный рывок, пока не послышался характерный хруст, и отпустила обмякшее тело. Оно с грохотом скатилось по лестнице и замерло на площадке, неестественной позой напоминая огромную сломанную куклу. Шака быстро повернулась и бесшумно скрылась с места преступления.

Через некоторое время, когда она уже лежала в постели, а рабыня читала ей любовную поэму, Аласдэр доложил, что её хочет видеть сержант Аведон. Он был возбуждён и с трудом скрывал радость, светившуюся в его глазах.

– Госпожа, – с порога заговорил он, – случилось несчастье!

– Что такое? Солдаты напились и устроили драку?

– Несчастный случай, госпожа! Капитан Виолент упал с лестницы и сломал себе шею.

– Когда это случилось?

– Примерно полчаса назад. Стражник услышал шум, и когда пошёл его проверить, обнаружил бездыханное тело капитана.

– Он был пьян?

– Он немного выпил, – замялся сержант. – Но не очень сильно… Лестница не освещена и он, вероятно, оступился.

– Мне очень жаль, что вы потеряли такого хорошего опытного офицера, но на всё воля богов… – без тени сожаления произнесла Шака. – Но гарнизон не может оставаться без командира, поэтому назначаю вас капитаном замковой стражи. Надеюсь, вы вынесете урок из случившегося, и впредь будете более осторожны… на темных лестницах, чем ваш предшественник. Поздравляю вас, капитан Аведон.

Сержант просиял и склонился в низком поклоне.

– Счастлив служить вам, госпожа!

– Отдайте все необходимые распоряжения, и послезавтра, когда вы все протрезвеете, мы похороним капитана Виолента с подобающими почестями.

Новоиспеченный капитан отсалютовал и вышел из комнаты.

Шака отослала прочь Альсу и углубилась в размышления. Она избавилась ещё от одного врага в своём доме, но надолго ли? Зависть, предательство и интриги будут преследовать её постоянно, потому что одинокая, независимая и богатая кастлера вызывала зависть и непонимания как соседей, так и слуг в замке.

Внезапно ей всё надоело: опасения за свою жизнь, подозрения, интриги, поиски тайных врагов… Её учили открытой битве, честной схватке, когда побеждает более сильный или опытный, а не нападениям из засады и предательским ударам в спину. Чтобы выжить в этом мире богатых и «благородных», ей приходится жалить исподтишка, как змее, прячущейся в густой траве. Но её не радовали эти убийства. Гораздо приятнее наносить удар, глядя врагу в лицо, чтобы он знал, кто и за что его наказывает.

Шака встала, набросила халат и позвала Альсу. Она послала её разыскать и привести капитана галеры. Когда тот пришёл, спросила:

– В каком состоянии «Змееносица»?

– В отличном, госпожа.

– Выдержит ли она длительное путешествие?

– Вполне.

– Много ли времени понадобится, чтобы подготовить её к отплытию?

– Только погрузить провизию.

– Сможет ли она отплыть послезавтра?

– Конечно.

– Тогда готовься в дорогу. Послезавтра я хочу отплыть.

– Куда, госпожа?

– Маршрут узнаешь после отплытия.

Когда капитан ушёл, Альса робко спросила:

– Вы покидаете Шаммонд надолго?

– Да.

– Вы возьмёте меня с собой?

– Конечно.

– И Аласдэра?

– Обязательно.

– И господина Игасо?

Шака задумалась.

– Возможно, он вернётся в Альтаман.

Рабыня погрустнела. Шака внимательно посмотрела на неё и проницательно спросила:

– Он тебе нравится?

– Он добр ко мне… Никогда не задевает, не пристаёт, не грубит…

– Господин Игасо благородный человек.

– Да… – смутилась рабыня.

– Позови его.

Альса вспыхнула, покраснела, хотела что-то сказать, но не осмелилась, и пошла к двери. Через некоторое время Игасо стоял перед Шакой. От него тоже попахивало вином, но он не был пьян, так, слегка навеселе.

– Вы слышали новость, госпожа? – первым заговорил он.

– Какую?

– Виолент скатился с лестницы и свернул себе шею.

– Да. Сержант Аведон просто светился от счастья, когда докладывал.

Игасо засмеялся.

– Его просто распирает от гордости, что вы назначили его командиром гарнизона.

– Пусть радуется. Если не справится с работой, я его уволю… Я тебя позвала для важного разговора. Послезавтра я отправляюсь в путешествие на галере. Возьму с собой Аласдэра и, возможно, ещё парочку солдат. Моё путешествие будет долгим… Твоя миссия в замке выполнена – я поправилась, вернула форму, враги мои притихли… Ты можешь вернуться в Альтаман.

Улыбка сползла с лица воина.

– Вы прогоняете меня?

– Нет, конечно! Если хочешь остаться при мне и присоединиться к путешествию, я буду только рада.

– Уезжая, ваш отец приказал мне опекать вас до его возвращения, и я намерен выполнить его приказ. Куда бы вы ни отправлялись, я пойду или поеду с вами.

– Искренне рада… Тогда сам подбери солдат для охраны, ты ведь сдружился с некоторыми.

– Конечно, госпожа.

– Вот и отлично. А сейчас иди, веселись. Отплытие послезавтра.

Сайон повернулся и направился к двери. Но, уже взявшись за ручку, обернулся и спросил:

– Альсу вы тоже берёте?

– Почему тебя это интересует?

– Мне нравится эта девушка, – просто ответил Игасо. – Я бы попытался выкупить её, но, боюсь, вы не захотите расстаться с ней.

– Ты хочешь взять её как рабыню?

– Я бы даже женился на ней, если она согласится…

– Если ты женишься на ней, я отпущу её без выкупа.

– Правда? – обрадовался Игасо.

– Да. Но тогда я останусь без прислужницы. Альса мне нравится, она услужлива и исполнительна.

– В замке много других девушек. Любая из них будет счастлива занять место Альсы.

– Но не все пригодны для такой работы. Они не умеют ни читать, ни писать, ни ухаживать за телом и волосами, да и выглядят непрезентабельно…

Игасо погрустнел.

– Значит, вы не отпустите Альсу?

– Мы поговорим об этом позже.

Часть третья: «Путешественница»

Путешествие на галере

Слева и справа тянулись тёмные непроницаемые заросли Вилленда – диких девственных лесов северной части континента. Под днищем корабля тихо журчала прозрачная речная вода. Крошечные волны, поднятые лёгким ветерком, игриво ударяли в нос судна, разбиваясь на мелкие брызги. Мерные всплески двенадцати вёсел не нарушали, а лишь подчёркивали полуденную тишину сонной реки, по которой двигалась галера Шаки, направляясь вверх по течению к далёкому городу Ваалду – форпосту Альтамана. Ваалд располагался у слияния двух небольших рек, которые давали начало Ниорре – глубокой, плавной и медлительной реке, соединявшейся со Скаарром в его устье, напротив великого Альтамана.

Сначала Шака хотела подняться вверх по течению Скаарра, на берегу которого раскинулись земли её поместья, но потом передумала и спустилась к Альтаману, где проведала Лоис и немногочисленных знакомых, а затем отправилась вверх по течению Ниорры.

Чем дальше она отплывала от устья, тем девственнее и необитаемее становились берега реки. Вначале часто попадались большие и малые селения рыбаков, лесорубов и охотников, но уже к концу первого дня не встретилось ни души, не считая нескольких торговых кораблей, спускавшихся вниз по течению.

На ночь остановились у крошечного островка, на котором росли несколько искривленных деревьев. Когда бросили якорь, вечер только начинался. Но капитан Лофион порекомендовал сделать привал, так как рабы-гребцы очень устали, целый день гребя против течения и встречного ветра. Шака согласилась – спешить было некуда.

Пока повар готовил ужин, Шака спустилась на островок размять ноги и немного поупражняться с Аласдэром. Девушка уже полностью восстановила былую силу и ловкость, а раб, упражняясь с госпожой, намного улучшил свою технику боя.

Спать Шака легла на корме под навесом, отправив в душную каюту Альсу. Аласдэр, как сторожевой пёс, уселся у её ног, внимательно посматривая по сторонам.

Возбуждённая необычностью обстановки, непривычными запахами и звуками, свежим, пахнущим водорослями и рыбой воздухом, девушка долго не могла уснуть. Лёжа на спине и закинув за голову руки, она любовалась сияющим звёздным небом, на котором чёрным силуэтом обрисовывалась фигура Аласдэра. Невольно её мысли обратились к рабу. Почему он так предан ей? За что так по-собачьи любит и обожает? Ведь в его характере чувствуется скрытая гордость, смелость, даже дерзость. Он не принадлежит к породе трусливых, покорных, угодливых и всё терпящих рабов, которых хоть распинай – они лишь унижено будут скулить, моля о милости и снисхождении. О его смелости и благородстве говорил хотя бы тот поступок, когда он вырвал из её руки плеть, которой она стегала Эриссу.

Рассматривая стройный мужественный силуэт, Шака внезапно подумала, что её раб необычайно красив. Нет, конечно, она знала это и раньше, но как-то не обращала на это внимания. Хотя его большие и тёмные глаза всегда пробуждали в её душе какое-то беспокойство, особенно когда он дерзко, в упор, смотрел на неё. А его длинные волнистые волосы, тёмные и блестящие, как кожа водяной змеи, вызывали у девушки невольное чувство зависти.

Приведенная этими мыслями в игривое настроение, Шака вытянула ножку и босыми пальчиками пощекотала неподвижно сидящему Аласдэру спину. Раб вздрогнул, но не обернулся, а только напряжённо вытянулся. Шака вновь пощекотала раба, но тот сидел неподвижно, как истукан. Даже в ночном сумраке было видно, как напряжены его мышцы, словно он готовился ринуться в бой по первому приказу. Шака тихонько засмеялась и спрятала ногу под одеяло. Вскоре, убаюканная еле слышным плеском волн о борта и мягким покачиванием корабля, Шака уснула.

Разбудили её утренняя прохлада и крики проснувшихся птиц, далеко разносившиеся над сонной гладью реки. Над водой клубился лёгкий туман, обещая жаркий безветренный день. Капли росы блестели на покрывале и рассыпанных по подушке волосах. Открыв глаза, она увидела Аласдэра, неподвижно восседающего на прежнем месте, словно каменный идол. Шака поднялась и, положив руку на мускулистое плечо охранника, заглянула ему в лицо.

– Ты ещё живой? Ты так неподвижен, словно застывший труп. И такой же холодный…

Аласдэр сверкнул на девушку внезапно вспыхнувшим взглядом и поспешно опустил глаза.

– Я жив, госпожа…

В его голосе чувствовалось некоторое напряжение, словно он сдерживался, чтобы не выдать своих чувств.

– Ты прямо ледяной… И дрожишь. Ты замёрз.

Шака набросила на плечи раба согретое своим телом одеяло, в которое тот с благодарностью закутался.

Девушка прошлась по безлюдной палубе, с наслаждением потягиваясь, заглянула в яму, где, навалившись друг на друга, спали гребные рабы, и сделала несколько энергичных упражнений, чтобы разогреть мышцы и прогнать из тела остатки сонной неги. Затем спустилась на берег и окунулась в теплую, по сравнению с холодным утренним воздухом, воду. Когда вышла на берег, нагая и мокрая, как речная богиня, Аласдэр уже ждал её с большим мягким полотенцем. Он быстро осушил её тело, закутал, как младенца, и вдруг, подхватив нВ руки, понёс на корабль.

– Эй! Это ещё что такое? – удивилась девушка.

Не отвечая, Аласдэр поднялся по трапу, положил госпожу на ложе, прикрыл покрывалом и ушёл в каюту будить Альсу.

Вскоре сонная и зевающая рабыня уложила госпоже волосы и помогла одеться в лёгкий боевой костюм, в котором Шака часто ходила после памятной схватки в лесу. Он состоял из плотных узких шаровар, тонкой сорочки и длинной кожаной безрукавки. На ноги она обула короткие сапожки с толстой кожаной подошвой и окованным носком. Весь наряд был щедро украшен вышивкой, серебряными пуговицами и пряжками.

После завтрака галера снялась с якоря и отправилась дальше. Река слегка сузилась, берега приблизились друг к другу, но были достаточно далеко, чтобы казаться смотревшим на них с палубы людям просто тёмными полосками зелени по сторонам. Ближе к полудню повстречалось несколько торговых кораблей, шедших караваном. С переднего их поприветствовали и предупредили, что в этих местах свирепствуют речные пираты, нападающие на одинокие корабли. Им посоветовали укрыться у берега и дождаться попутного судна, и дальше двигаться вместе. Шака подумала и отказалась от этого предложения. Так можно прождать неизвестно сколько времени, и где гарантия, что пираты не увидят их у берега и не нападут? Она приказала выйти на середину реки, хотя там было более сильное течение, и двигаться без остановок.

Предупреждение оказалось небезосновательным. Ближе к вечеру, когда заходящее солнце слепило глаза, матрос-наблюдатель вдруг тревожно закричал:

– Лодки по правому борту!

Прикрыв глаза рукой, капитан посмотрел на две узкие быстроходные лодки, приближавшиеся к ним справа, и отдал команду:

– Приготовиться к бою! Следить за левым бортом и кормой!

Пятеро матросов во главе с капитаном вооружились большими боевыми луками с длинными стрелами, которые на близком расстоянии прошивали человека насквозь, словно игла холст. Сложив ладони рупором, капитан прокричал:

– Эй, на лодках! Кто такие? Не приближайтесь, или мы будем стрелять на поражение!

В ответ просвистела стрела, только чудом не попав в голову капитану, лишь срезав клок седых волос на макушке.

– Луки к бою! – воскликнул разгневанный капитан. – Пять серебряных тому, кто убьёт рулевого!

Зазвенели спущенные тетивы и лодки накрыл рой стрел. Донеслись крики боли и ярости. Они начали маневрировать, двигаясь зигзагами, чтобы было труднее попасть, но капитан Лофион хорошо выучил команду; да и трое солдат под командованием Игасо стреляли довольно метко. Как пираты ни крутились, они не смогли приблизиться к кораблю на такое расстояние, чтобы забросить абордажные крюки.

– Две лодки слева! – крикнул наблюдатель, и солдаты с Игасо перешли на левый борт.

По-видимому, пираты не ожидали от такого небольшого корабля столь яростного и умелого сопротивления. Потеряв несколько человек, они отступили, осыпая сопротивляющихся угрозами и проклятиями. Но капитан долго ещё держал команду в боевой готовности, а надсмотрщики безжалостно подгоняли гребцов, поддерживая быстрый стабильный ход. Лишь когда они ушли от места нападения на очень большое расстояние, капитан стал присматривать место для ночлега. Вскоре галера, укрывшись за пеленой могучих, свисающих к воде ветвей айрисов, покрытых широкой густой листвой, скрывавших её от посторонних глаз непроницаемым сизо-зелёным занавесом, приткнулась к невысокому, подмытому течением, берегу, пришвартовавшись к могучему стволу давшего им укрытие дерева.

По приказу Шаки, смертельно уставшим гребцам выдали по хорошему куску мяса и по большой кружке крепкого вина, и они, довольные столь щедрым угощением и предстоящим отдыхом, весело пировали, обсуждая недавнее приключение.

Подальше от корабля, под прикрытием густых зарослей, развели костёр. Ужинали тут же, возле костра, обсуждая события прошедшего дня. Шака осталась довольной действиями капитана, сожалея, что не удалось принять участие в схватке. Ей хотелось испытать себя в настоящей битве, проверить свои силы, ловкость и умение.

Пока солнце ещё не село и было достаточно светло, Шака решила прогуляться поблизости от места стоянки.

– Не отходите далеко от костра, госпожа Шака, – попросил капитан. – Места здесь дикие и кишат хищниками. Гиззард, и даже йол, здесь не редкость.

– Я прихвачу с собой лук, может, подстрелю какую-нибудь дичь на завтрак, – решила девушка.

Аласдэр, принявший ночную вахту у Игасо, взял тяжёлое копьё с широким лезвием и «айосец» – что-то среднее между коротким мечом и длинным ножом.