Фантастические приключения инков в космосе. Том второй

Затем, немного помолчав, казалось, он сомневался в своих выводах, но решив, что астронавты сами решат, насколько его анализ важен, продолжил – зато эта планета не страдает от отсутствия пыльных бурь. Причины их возникновения пока для меня не ясны, но надеюсь, что и с этим мы разберёмся.

Но меня смущает, продолжил он после небольшой паузы – большая напряжённость электрического поля, покрывающего всю планету. Хотя моё сердце помещено в мощную диэлектрическую капсулу, я всё же чувствую, как вихревые потоки электричества пытаются проникнуть внутрь меня, и… позвольте дать совет – нам нужно как можно скорее покинуть планету – она мне не нравится.

– Так направь роботов на ремонт опоры, а мы в это время попытаемся выяснить причину притяжения, приказал Мигель.

– Я уже пытался – сразу после приземления. Они не могут выполнять команды в такой электромагнитной обстановке.

– Почему?

– Внутренние цепи роботов, из-за окружающих нас электрических вихрей, ежесекундно со стороны получают множество импульсов-приказов, и они растеряны, как растерянными бывают люди, одновременно получающие разноречивые приказания.

По этой причине ремонт придётся проводить вам, своими силами.

– Даа, вот ещё незадача. Сигмикс, мы должны работать в скафандрах или без них?

– Анализ окружающей корабль атмосферы говорит: плотность её у поверхности планеты (или астероида, как хотите классифицируйте), составляет 1,22 на 10—3 г/см2, а толщина слоя атмосферы – 2км. Атмосфера состоит из азота – 70%, кислорода – 23,14%, углекислого газа – 0,0435% и аргона – 1,28%. Так что могу с уверенность сказать, дышать можно без кислородной маски. Температура на поверхности планеты равна 59,370 F.

– Понятно.

Мигель собрался уже было повернуться к Матео и Хосе чтобы решить вопрос по выходу из корабля, но не успел. Неожиданно перед его глазами на обзорном дисплее возникла картина, которую он даже не думал, не гадал, увидеть после слов компьютера. Да чего там – он был ошарашен!

На расстоянии пятидесяти ярдов, окружив крейсер кольцом, стояла толпа одетых в яркие, праздничные одежды, людей.

Они подпрыгивали, что-то говорили, и приглашающее размахивали руками.

Мигель от неожиданности потерял дар речи, и смог только молча, рукой, показать на них членам команды.

Друзья, увлечённые разговором, не видели происходящего за бортом корабля, и заинтригованные молчаливым жестом своего командира, повернулись к окнам. А увидев…, застыли в немом изумлении!

За все годы путешествия в необозримом космосе, они ни разу не встречались с таким явлением, а тем более, никогда не встречали таких празднично разодетых, радостно встречающих астронавтов людей.

Наверное, у каждого моего товарища в голове промелькнула мысль, что он бредит, или это сон, подумал Мигель, увидев лица друзей.

На немой вопрос членов экипажа: «Что это?», он только недоумённо пожал плечами. «Я тоже не верю глазам своим» – произнёс Мигель вслух и, для проверки, что с его головой всё в порядке, решил ущипнуть себя.

Поморщившись от боли, он понял, что не бредит, и то, что он видит за бортом, происходит наяву, а не в его затуманенном мозгу.

Его голова, его психика, были в порядке, значит, то, что он видит снаружи крейсера…, на самом деле происходит!

Но откуда на этом голом, лишённом всякой растительности астероиде, могли появиться люди? И, как они могли узнать о месте и времени посадки корабля, и… почему собственно они так веселятся, чему радуются? Ишь, распрыгались!

Смотрите портки не потеряйте! – недовольно, шёпотом, произнёс Мигель.

Конечно, судя по радостным улыбкам, по надетым праздничным нарядам, они, кажется, по-настоящему рады видеть корабль.

Кстати, я раньше таких одежд не встречал ни у одного народа: синие, мерцающие юбки, поверх которых надеты красные, со светлыми полосами фартуки, и белые, с рукавами до локтей, блузы на женщинах.

А на мужчинах… совершенно белые штаны со штрипками, и белые же рубахи – выглядят, действительно, нарядно и празднично.

На головах женщин повязаны красные платки, а на головах мужчин красуются непонятные головные уборы.

Да, а на что же похожи их фигуры? – стараясь вспомнить, наморщил лоб Мигель. Ах, да – на разрезанную пополам пустую тыкву.

– Папа, – прервал его наблюдения голос сына, – а почему они подпрыгивают?

Мигель, до прервавшего его размышления вопроса сына, рассматривающий одежду встречающих, перевёл взгляд на ноги аборигенов.

– Твоя, правда, сынок. Я тоже обратил внимание, что они все, без исключения, одни слегка, другие повыше – подпрыгивают и, к тому же ещё, перемещаются с места на место. Молодец, сынок! – похвалил он Родригеса, и погладил по голове. Умница. Когда вырастешь, из тебя обязательно получится настоящий исследователь и астронавт.

– Не-а. Я хочу быть таким, как дядя Хосе.

– Ты им будешь, сынок, будешь. Дай только срок.

– А я тоже это видела, я тоже видела, но не успела сказать! – закричала Сэлма, пытаясь показать, что она такая же наблюдательная, как и её друг.

Чтобы никого не обидеть, Мигель похвалил и девочку. Затем, приобняв детей, добавил: «Вы у нас самые наблюдательные, и если бы не вы, мы могли бы этого не заметить».

Обернувшись к Хуаните, спросил: «Ведь, правда?»

– Конечно, правда! – подтвердили взрослые члены экипажа, и покивали головами в подтверждение своих слов.

Гордые и довольные похвалой Мигеля, дети, подталкивая друг друга локтями, вновь прильнули к иллюминаторам.

Повернувшись опять к экрану дисплея, Мигель более внимательно пригляделся к прыжкам встречавших астронавтов, людей.

– Хосе, Мария, Матео, вам не кажется странным – они прыгают, а пыли под ногами нет?

И они…, вдруг он ахнул! Приглядитесь-ка по внимательнее, они… не касаются ногами земли. Видите?

– Смотри-ка ты, и, правда. Они, что…, нет, такого же не может быть! – произнесла, приглядевшись к людям перед кораблём, Хуанита.

Мигель, разве в анализе почвы астероида ничего не сказано об отсутствии пыли на поверхности, чуть удивлённо спросила она?

– Вы слышали отчёт Сигмикса? – Мигель призадумался на мгновение, – нет, ничего такого я не уловил…. Пора, наверное, проявить вежливость, и выйти к аборигенам, а то, как-то нехорошо получается. Что вы думаете по этому поводу? – повернулся Мигель к друзьям.

– Выйдем все вместе? – поинтересовалась Мария.

– Нет. Пойду я, один.

– Почему один? Когда «представляются» другому народу, в группе обязательно должна быть женщина. Это смягчает напряжение первой встречи.

– Я сказал – пойду один!

– Я тоже пойду, Мигель!

Он удивлённо посмотрел на жену и, чтобы сгладить возникшую неловкость от её строптивости у других членов команды, кивнул соглашаясь. Затем, повернулся к Матео и Хосе:

– Вы побудете в корабле…, на всякий случай. Оружие держать наготове. Что-то они, те…, за бортом, очень уж жизнерадостные. Случайно не каннибалы?

В космосе никакой уверенности нет, что при встрече с гуманоидами не попадёшь к ним на «обед». – Будьте начеку, не зевайте!»

* * *

Надев парадные одежды, и набросив на плечи новые пончо, Мигель и Мария ступили на трап, опущенный с корабля.

Народ, встречающий прибывших астронавтов, ещё выше запрыгал и, наверное, или это показалось Мигелю, как-то неуловимо стал перемещаться поближе к астронавтам и менять цвет одежды.

Вероятно, эту метаморфозу заметила и Мария, потому что она вдруг замедлила шаг и прижалась к мужу.

Чем ближе астронавты приближались к встречавшим, тем более странные вещи происходили с местным народом. Казалось, он неуловимо менял цвет, форму, размер, но это было так малозаметно для глаз, что могло показаться каким-то оптическим обманом. И, что ещё более удивительно, они открывали рты, но никаких звуков не доносилось до астронавтов. Лишь какой-то общий слабый гул, или шум, или шёпот, слышали Мигель и Мария.

– Странный народ, – прошептала Мария, когда до толпы осталось пройти не более

десяти ярдов. Мигель, я боюсь, давай вернёмся.

– Нельзя, – также тихо ответил он. Возможно, это такая форма жизни. Если мы повернёмся и уйдём, то неизвестно ещё, что хуже – приблизиться к ним, или уйти.

«Всеблагой и Лучезарный Инти. помоги нам! Если бы я знала» – прошептала Мария.

– Мигель, что это? Это же…, это же не люди…. Это…, – недоумение отразилось в шёпоте Марии.

– Это…, это сгустки какой-то энергии. Присмотрись…. Каждый индивид в отдельности, не соприкасаясь с остальными, вращается, словно веретено в руках опытной пряхи…, или как смерч, и ежесекундно меняя форму, создаёт иллюзию человека, – ответил Мигель жене, и остановился в нерешительности.

– Мигель, давай вернёмся, – тоже боясь сделать хоть шаг вперёд, умоляюще прошептала Мария.

– Стой здесь, я один подойду к ним.

– Не ходи, умоляю! Ты же видишь – это же не люди.

– Нужно, Мария, нужно! Мы не сможем оставаться на планете, не зная, что это такое, или кто это, и нужно ли их бояться. Быть может это такая форма жизни, – и он, ободряюще посмотрев ей в глаза, сделал шаг, затем второй, и стал, хотя и медленно, но продвигаться вперёд.

Когда до пляшущих псевдолюдей осталось сделать пару шагов, он остановился.

Верхушки энергетических всполохов чуть наклонились в его сторону, и он, почувствовал лёгкое покалывание по всему телу. Казалось, тысячи иголок стали вонзаться в голову, руки, ноги, а воздух приобрёл запах…

Господи, я этот запах, кажется, вспоминаю. Здесь сейчас воздух пахнет так же, как после сильной грозы у нас, на Земле, неожиданно вспомнил он.

Никакого жара он не чувствовал, лишь покалывание. И тогда он решился – протянул руку в сторону пляшущей перед ним энергии.

В то же мгновение из энергетического пояса к его руке протянулось щупальце, и он почувствовал, как сильный удар энергии пронзил его!

Падая и теряя сознание, он успел услышать вскрик Марии, а затем его поглотила темнота.

Очнулся он на земле, у трапа корабля. Почему-то одежда была мокрой, а вокруг него стояли его друзья, и в глазах их светились тревога и радость одновременно.

– Что со мной случилось?.. Почему я весь мокрый? – прошептал он непослушными губами, и стал приподниматься.

– Ничего страшного, – стал успокаивать его стоявший рядом, с очень знакомым голосом человек, и показал на пустое ведро, – Я тебя отливал водой.

Это Матео, с трудом вспомнил его Мигель.

– Это ещё зачем.

– Тебя долбанула молния, а первое средство спасения – положить пострадавшего на землю и полить водой, – так у нас в тольдерии всегда поступали старики, и нас этому научили.

У Мигеля всё ещё кружилась голова, и он не очень-то хорошо соображал. До него не совсем ясно доходил смысл произнесённых слов. Смотря на Матео, он пытался понять – какая молния, какая тольдерия?..

Матео и Хосе, подхватив Командора под руки, помогли ему подняться на ноги и, поддерживая, повели вверх по трапу к входному шлюзу.

Ближе к вечеру всё ещё чувствуя слабость, Мигель поднялся на мостик. Там, оказывается, уже давно с нетерпением ожидали его друзья, и его появление вызвало бурную радость и массу вопросов.

– Что со мною случилось? – тихим, слабым голосом спросил он. Расскажите, а то я ничего не помню.…

– Ну, мы за вами наблюдали, – стал рассказывать Хосе, – и видели, как тебя шарахнула «молния». Сразу бросились к вам на помощь. Мария стоит столб-столбом, словно окаменелая статуя. Я и Хуанита стали тебя оттаскивать, смотрим, Матео бежит с ведром. Хуанита на него давай ругаться, а он её не слушает, кричит: «Положите его на землю, положите его на землю!» Ну, мы тебя и положили, а он, дурак, давай тебя поливать из ведра водой.

– Много ты понимаешь, – перебил рассказчика Матео, – это первейшая метода спасения от удара молнии, если вовремя это сделать! Много людей таким способом спасли.

– Ага, поливая водичкой, как кустик. Поливаешь, значит, поливаешь, и вот, пожалуйста, выросла мимоза! – съёрничал Хосе.

Матео не посчитал нужным отвечать задиристому мальчишке, а только возмущённо засопел носом.

Выслушав всех, Мигель подвёл итог своей попытке наладить контакт с местной

«фауной и флорой», как назвал её насмешник Хосе.

А итог был плачевный: во-первых – сила притяжения астероида превышает, или почти превышает, тяговые характеристики двигателей обоих кораблей, во-вторых – требуется ремонт опоры, но это дело поправимое – Матео и Хосе займутся этим завтра, а вот, в-третьих – это очень серьёзно, друзья! Даже очень серьёзно!

Мы окружены непроходимым энергетическим поясом большой мощности и, как его преодолеть никто из вас, насколько я понял, не знает.

Мы попали в ловушку! Давайте вместе думать, как выбираться отсюда – из этого, «энергетического» плена.

У нас нет возможности покинуть планету, если не придумаем какой-нибудь возможности преодолеть эту энергию. Попросту говоря – мы все в плену у планеты, и как долго это продлится, знает один лишь Инка.

– Сигмикс, ты-то, что молчишь? – спросил Хосе у молчавшего компьютера. – Или слабо, решить задачку?

– Ничуть! Меня на «слабо» не возьмёшь, молодой человек.

Ха-ха-ха! – рассмеялись члены команды, услышавшие пикировку человека с компьютером.

– Тогда, давай, выдавай результат своих умных раздумий, а то притих и ни гу-гу! – опять поддел Сигмикса молодой задира.

– Турикук, вы позволите? – после небольшой паузы, раздался металлический голос компьютера.

– Говори.

– На борту крейсера, в запасном хранилище одежды, имеется несколько комплектов резиновых костюмов с капюшонами, и резиновых же перчаток. Они специально предназначены для работы с высокими напряжениями и токами в генераторном отсеке.

– Ах, ты пустая безмозглая железяка! Ты почему раньше молчал? – взбеленился Хосе. Из-за тебя командир чуть не погиб, а ты…

– Меня не спрашивали.

– А сам…, сам догадаться не мог, – всё ещё кипел Хосе.

– Перестаньте ссориться, – попытался урезонить спорщиков Мигель. Нашли время препираться.

Хосе, ты не прав, а Сигмикс верно говорит – его никто не спрашивал. Он же не Сидхи-Дру, и читать чужие мысли не может.

Разъярившийся Хосе никак не мог успокоиться, и продолжал что-то бубнить. До слуха присутствующих доносились обрывки слов и фраз: умник, зазнайка, тоже мне – цаца. Носятся с ним, как… с расписной торбой.

– Ну, что же, спасибо Сигмикс. Это уже кое-что.

Мигель немного помолчал, затем, обведя всех взглядом, продолжил: «Решим так: завтра Хосе и Матео займутся ремонтом опоры. На тебя, Хуанита, ляжет обязанность присматривать за детьми; а мы, я и Мария, отправимся искать причину высокой магнитной аномалии на астероиде.

Сколько времени займёт наш поход, я не знаю, но думаю не много – месяц, полтора. Так что заскучать не успеете».

Вспоминая, не забыл ли он ещё о чём-то сказать, Мигель успокоился. Нет, не забыл. Все необходимые распоряжения он сделал. Можно отпускать экипаж.

– На сегодня всё. Можно расходиться.

Мария, повернулся он к жене, пошли готовиться. Да, чуть не забыл, задержал Мигель шурина: «Хосе, поищи в чуланах резиновые защитные костюмы, о которых говорил Сигмикс».

* * *

Утром следующего дня, Мигель и Мария подошли к полосе пляшущего электричества. Сегодня его высота и цвет изменились. Оно «подросло», и оказалось выше роста человека, а цвет…. Мигель присмотрелся – цвет стал ярче, насыщеннее, казалось, его кто-то растревожил, и оно, как улей с пчёлами, сильнее загудело и стало злее.

Разноцветные языки энергии словно змеи свивались клубками, а затем, распустившись, пускались в неистовую пляску.

Картина настолько была завораживающей, и в то же время пугающей, что Мигель в нерешительности остановился. Повернувшись к жене, он, беспокоясь, за неё, сказал:

– Подожди здесь, сначала я сам попробую, – и, повернувшись к всполохам, протянул руку. Рука, с надетой на неё резиновой перчаткой, свободно вошла в середину разноцветных языков. Они даже не изменили своего танца.

– Всё в порядке, – успокоил он провожающих их, Хуаниту и Матео. Сигмикс прав насчёт защитных костюмов.

Затем, чуть приподняв руку, помахал ею – «Пока, до встречи», и, взяв Марию за руку, шагнул в разноцветье огней!

Он конечно боялся, очень боялся, но другого члена команды он не мог послать! Не мог!

Полоса была широкой – ярдов двадцать. Мария, крепко ухватившись за руку мужа, как тогда в пещере, на далёкой теперь Земле, шла, боясь открыть глаза.

Слава Инти, кажется, всё заканчивается благополучно, услышала она слова мужа. Можешь открыть глаза, трусиха.

Оставалось сделать последний шаг, и первое что Мигель увидел, пройдя сказочную, шевелящуюся, совсем как живую, полосу – была улыбающаяся во весь рот физиономия Хосе.

Возмущённый до такой степени, что его лицо даже побледнело, он забыл сделать последний шаг, и резко остановился.

Мария, идущая за ним словно на привязи, уткнувшись ему носом в плечо, тоже остановилась и, не поняв, почему он не идёт дальше, открыла глаза, а увидев улыбающегося брата, радостно засмеялась.

Отпустив руку Мигеля и сделав два-три неуклюжих шага в сковывающей её движения резиновой одежде, она бросилась брату на шею.

Ну, что мог сказать Мигель этим, совершенно не признающим дисциплину, людям. Отругать? А будет ли от этого хоть какая-то польза? Вряд ли! И, если быть честным, то Мигель был даже рад, этому сорванцу и неслуху.

Но нельзя же было это показывать. Он, хотя и муж его сестры, но он командир корабля.

– Ты, что, оставил Матео одного? – строго спросил он.

– Мы, с Матео, вчера, пока ты прохлаждался в постели, осмотрели опору. Он один справится. Если что – Хуанита подсобит ему. Между прочим, он сам отправил меня с вами. Не сердись…, втроём всё-таки веселее, – и он хитро подмигнул Марии.

– Хуанита беременна, ты забыл об этом? – ещё строже спросил Мигель. Ей нельзя заниматься тяжёлой работой. Матео, что, от счастья совсем из ума выжил? Распустил я вас!

– Мигель, прости его. Он же хочет сделать как лучше. И, он, по-моему, прав, неизвестно, что нас ожидает в пути. А мужская сила и руки никогда не бывают лишними, особенно в походе неизвестно куда.

– Ты не заступайся за этого оболтуса, нечего выгораживать. Муж-чи-на, – с иронией протянул Мигель.

Посмотрев долгим, словно оценивающим взглядом, на мальчишку, он махнул рукой, соглашаясь с его присутствием, и произнёс покровительственно:

– Ладно, пойдёшь с нами.

В ответ на его слова Хосе и Мария заговорщически переглянулись.

Закопав костюмы в грунт, как выразился Хосе – на всякий случай, они двинулись в неизвестность.

* * *

За границей энергетического пояса, сколько видели глаза, простиралась холмистая, без единого кустика, поверхность планеты. При каждом шаге из-под ног поднималась тёмно-серая пыль. Она была настолько лёгкой, что ещё долго не оседала после ухода пешеходов. И вскоре за путниками уже тащился целый шлейф пыли.

Небольшой круг неизвестного светила висел прямо над головой, и его жаркие лучи нещадно палили, заставляя путников прикрывать глаза ладонью. Через пару миль их тела покрылись потом, а пыль поднятая ногами, мгновенно превратила их в подобие статуй из старого-старого дерева.

Севшая на лица пыль, смешавшись с обильно покрывшим их потом, превратилась в грязь. А грязь, исказив черты, превратила их в маски каких-то страшилищ. И сквозь эту уродливую маску, лишь светились белки глаз да зубы.

– Сейчас бы чуть-чуть ветерка и водички, – размечталась Мария. И, чтобы ветерок дул в лицо.

– Не дай Инти! – замахал на неё руками Хосе. Насчёт водички – это конечно, а вот насчёт ве-тер-ка…. Сплюнь три раза через плечо.

– Сплюнула бы, но у меня во рту вместо слюны одна эта проклятая пыль. А почему ты отказываешься от такой благодати, как ветерок? – всё же спросила сестра.

– Да, потому, сестричка, что вся эта мерзость окажется в воздухе, и мы задохнёмся.

– Мигель, он правду говорит?

– Да.

Поднявшись на очередной холм, решили передохнуть.

Куда ни направляли они взор, всюду виднелись только холмы без единого кустика и даже травинки. А позади, как три высохших ручейка, тянулись следы их сапог.

Ничто не нарушало этот скорбный пейзаж: сверху палящее светило, а вокруг только холмы, пыль, и тишина.

Не очень-то уютная планета, сев прямо в горячую пыль и вздохнув, пробормотал Хосе. А через некоторое время, нарушив тишину, повернул голову к сидевшему рядом с Марией, командору:

– Мигель, а почему мы пошли именно в эту сторону?

– По-моему, на этой планете, куда ни пойди – везде одно, и тоже – пустота и тишина.

– Не скажи. Сигмикс, когда мы приблизились к планете и вынуждены были сесть на неё, записал в своей памяти кое-что «интересное».

– Вот к этому, «интересному», я и веду вас.

– И далеко ещё идти к твоему «интересному»? – поинтересовалась Мария.

– Не так, чтобы, но и не близко.

– Муж, не темни.

– Ну, хорошо, хорошо, – засмеялся Мигель. Через пару дней должны дойти. Лишь бы ветер не поднялся.

– Дай-то, бог! – согласилась она. И мечтательно проговорила: «Но так хочется прохлады».

Не через два дня, а лишь на четвёртые сутки они увидели далеко впереди, серую стену, тянувшуюся на много миль в обе стороны от их пути. На ней были видны оставшиеся в некоторых местах возвышения, очень напоминающие полуразрушенные крепостные башни. Но расстояние до них было ещё так велико, что рассмотреть подробности, не было никакой возможности.

– Давайте ускорим шаг, – поторопил Мигель. До темноты мы должны успеть добраться до стены. Переночуем снаружи, а исследованием займёмся следующим утром.

При свете высыпавших на небосклоне звёзд, усталые, с «гудевшими» от четырёхдневного путешествия ногами, они приблизились к вставшей перед ними громаде стены, теряющей границы в темноте.

Казалось бы, опустись они на землю и глаза моментально закроются в крепком сне, но ничего подобного не произошло. Прежде, чем уснуть, они ещё долго ворочались и вздыхали.

Наконец послышалось лёгкое посапывание, усталые путники уснули.

* * *

Разбудил их раздававшийся вокруг вой, похожий на вой диких собак. Быстро поднявшись с пончо, расстеленных на голой земле вместо матрасов, они были ошеломлены.

Вокруг их ночлега завывала и бесилась непогода. Не как на Голубой Планете – с ветром, дождём и пронзительным визгом, нет, путников окружал сплошной хаос кружащейся вокруг пыли.

И этот хаос пронизывали электрические разряды, похожие на молнии. Они били не вниз, к поверхности, а наоборот, вверх. Казалось, изнутри планеты каждое мгновение вырывались снопы слепящих глаза кинжалов. И эти «кинжалы», попав в круговерть пыли, вырастали, и приобретали вид кустарника, или деревьев с изогнутыми, искривлёнными неимоверной силой, ветвями.

Пыль забивала глаза, не давала дышать, а попав внутрь дыхательных путей, превращалась в тигра, царапающего своими когтями горло.

Такой пыльной бури они ещё ни разу не видели в своей жизни!

– Накройте головы пончо и ложитесь на землю, – стараясь перекрыть вой бури, закричал Мигель.

И показывая пример, накинул на себя пончо.

Окружавший лежащих на земле астронавтов вой и хаос продолжался не менее трёх часов. Но всё в природе, не оставаясь постоянным, меняется. Буря внезапно, без переходов, утихла, казалось, её вообще не было. Ветер перестал крутить пыль, электрические разряды, по всей видимости, истощились. Вокруг вновь наступила первозданная тишина.

Стряхнув с пончо дюймовый слой пыли, путешественники поднялись. Вокруг стояла пыльная мгла. Даже на расстоянии трёх ярдов ничего нельзя было рассмотреть. Подкрадись сейчас к ним волк или тигр, люди бы не заметили.

В такой обстановке только звук мог помочь людям определить степень опасности, да и то, если бы он был, то был бы каким-то вязким, проходящим как-бы через мягкое препятствие.

Но звука тоже не было – вокруг стояла вязкая тишина.

– Давайте поищем ворота или двери в стене, – предложила Мария. Не можем же мы вечно торчать перед этой стеной и, вообще, хватит с меня пыли. Мужчины, мне нужна крыша над головой, и… вода.

– Нет, вы только посмотрите на неё – какая важная дама! Видите ли, воду ей подавай! Может, вам еще и ручей с прохладной водой предоставить для полного счастья? – проворчал Хосе.

– Хосе! Не разговаривай грубо со мною, братик. Вот возьму и накажу, не посмотрю что ты ещё маленький.

– Это я-то маленький! – возмутился Хосе. Да я уже…, и не закончив, насмешливо произнёс: «Ох, ох, ох! – какие мы нежные».

– Вот, тебе! Вот, тебе!

На спину Хосе посыпались удары маленьких, но достаточно твёрдых кулачков сестры. Он начал увёртываться от избиения, и шутливо завопил: «Ой, больно! Ой, помогите!» А затем, спрятавшись за спину Мигеля, запросил пощады: «Всё, всё, больше не буду!»

– Мигель, подтверди, я же хороший брат, правда?