Змеиные поцелуи

– Кирилл, – мужчина протянул руку женщине.

– Лида, – она вложила свою ладонь в его.

– А теперь, Лида, разреши мне помочь тебе.

Женщина выдернула свою ладонь и почему-то смутилась.

«Когда же в последний раз, я вот так улыбалась? – задумалась она, чувствуя, как щёки обдало жаром. – Насколько же он моложе меня? На пять лет? Восемь? Десять? Да, какая разница, – одёрнула себя. – Я ведь не собираюсь с ним встречаться…»

Лида улыбнулась, желая принять помощь и поскорее очутиться в своей квартире. Она почувствовала что-то похожее на опьянение.

Авантюра. Вот что это было. Чистой воды авантюра.

Но когда молодой человек легко подхватил её на руки, вместо того, чтобы взять под руку, она ахнула и дёрнулась, инстинктивно крепче обхватив его руками за шею.

– Вот ты и попалась, Красная шапочка, – весёлым голосом произнёс Кирилл, прижимая Лиду к себе, идя к подъезду.

– Надорвёшься, – пропищала женщина. – Я тяжёлая.

– Ты идеальная, – усмехнулся Серый Волк. – Открой дверь, чтобы мы могли войти внутрь.

«Боже, – выпала из реальности женщина, – Дима никогда не носил меня на руках, всегда говорил, что мне надо худеть, а этот… Кирилл. Он не задумываясь… Несёт и не жалуется».

– Только не усни, – хмыкнул мужчина, когда Лида подозрительно притихла в его руках. – А то Серый Волк может поддаться соблазну и отнести добычу в своё логово, чтобы съесть.

«Да, он флиртует со мной!» – осенило её.

Женщина захихикала, чувствуя, как тает напряжение последних нескольких месяцев. Кирилл тоже улыбался.

«Какая-то нереальная и абсурдная ситуация, – поднялось настроение у Лиды. – Посторонний человек сделал больше, чем бывший муж за все годы брака».

Кирилл осторожно поставил женщину на ноги.

– Спасибо, – женщина не могла сдерживать улыбку.

– Это я должен благодарить, за доставленное удовольствие, – произнёс он и подмигнул ей.

«Сомнительное удовольствие», – не согласилась с ним она, но мужчина уже спускался по лестнице, что-то насвистывая себе под нос.

– Ещё увидимся, Красная шапочка, – обернулся Кирилл, поймав её взгляд.

Глава 23

Жизнь – это рутина. Она становится нудной и обременительной, когда человек перестаёт радоваться солнцу, улыбаться своему отражению в зеркале, мечтать и верить в чудо.

Лида давно не верила в чудеса, давно перестала мечтать, давно не улыбалась своему отражению в зеркале, давно не замечала день за окном или ночь. Жизнь превратилась для неё в обязанность. Обязанность содержать в чистоте дом, вкусно готовить, стирать, гладить, подстраиваться под настроение мужа и сына… И вот теперь, когда муж исчез из её жизни, она растерялась… А нужно ли вообще было все эти годы посвящать себя дому и семье, если всё закончилось вот так… Разводом…

Находясь в депрессии после развода, женщина перестала убираться в квартире, готовить, хорошо что сын взял на себе эти обязанности, а стирала стиральная машина. Лида выбросила почти все вещи, которые носила в той жизни, до развода. И купила себе джинсы, несколько футболок и водолазок из полиэстера, чтобы их не нужно было гладить. Она перестала каждое утро делать макияж, ушли в небытие маникюр и педикюр, исчезли украшения. Туфли и босоножки сменили кеды и кроссовки.

Она стала проще относиться ко многим вещам.

Теперь ей было всё равно, раздвинуты ли шторы, вымыта ли посуда, подходит ли сумочка к обуви…

Единственное, что осталось от «прошлой» жизни – это походы по магазинам, чтобы купить продукты, правда она больше не покупала товары, которые нравились Диме. Теперь она покупала то, что любил Саша.

Лишь её любовь к чтению любовных романов осталась неизменной. Они продолжали скрашивать её одиночество и после развода.

Одиночество осталось неизменным.

Нет, она была благодарна, что рядом с ней был Саша, что он пытался растормошить её. Но одиночество женщины, у которой нет мужчины… Оно совсем другое. Раньше она переживала, что одинока, хотя замужем. Теперь одинока, потому что разведена. И чем чаще люди вокруг говорили ей, что она ещё не стара, что у неё есть шанс найти своё счастье, Лида понимала, что больше никогда не сможет довериться ни одному мужчине.

Но случайная встреча с Кириллом перевернула всё с ног на голову.

Прошла неделя, а она никак не могла забыть его сильные руки, терпкий запах его туалетной воды и его молодость.

«Неужели, после развода, я превратилась в одну из дамочек, которые западают на мальчиков? Какой стыд!» – ругала она себя, отложив любовный роман, который пыталась читать.

«Я флиртовала с молодым мужчиной», – вздыхала она, лёжа в постели.

«Он флиртовал со мной!» – сладостная истома растекалась по телу, когда Лида стояла под струями тёплого душа.

А ещё в душе поселилось забытое волнение.

Она ждала. Ждала, когда они снова встретятся.

«Узнает ли он меня? Или пройдёт мимо? Захочет ли продлить знакомство с женщиной, которая старше? И надо ли мне это?» – размышляла Лидия, спускаясь по лестнице, идя на вечернюю смену.

Уличный фонарь, который висел над подъездом, как всегда, не горел.

Женщина поёжилась. Тёмный двор внушал страх.

«Быстро пробегу, – решила женщина, – там за углом уличные фонари горят, пусть и через один».

Вдруг она заметила, что на лавке, напротив входа в подъезд, кто-то сидит и курит, судя по мелькающему красному огоньку.

Женщина вздрогнула и сорвалась на быстрый шаг, но её остановил до боли желанный голос:

– Бежишь, Красная шапочка.

Лида остановилась. В голове шумело. Сердце бешено стучало. Ноги ослабли в коленях.

– Привет, – подошёл к ней Кирилл.

– Привет, Серый Волк, – решила поддержать игру она.

– Куда же ты так торопишься на ночь глядя? К любовнику?

– К любовнику? – поперхнулась женщина воздухом и закашлялась. – Нет. Я тороплюсь на работу.

– На работу? – в его голосе проскользнул сарказм.

– Сейчас я работаю ночной уборщицей в торговом центре, а до этого была ночным сторожем, – ответила она, не заметив смеющихся ноток в его вопросе.

– Что ж, – голос мужчины потеплел, – давай я провожу тебя.

– Куда?

– До работы, – пожал плечами.

– До работы далеко. Несколько остановок на автобусе. Так что до остановки, будет достаточно.

– Нет, – улыбнулся молодой человек, – красивая женщина не должна расхаживать одна в такое время. Поэтому я тебя с удовольствием подвезу. Моя машина за углом.

В голове Лиды была каша. Нет. Она словно была под водой и смутно понимала всё происходящее вокруг себя. Это погружение произошло, как только она услышала от Кирилла слова, что является красивой женщиной. Несмотря на весь здравый смысл, что у неё был, она готова была растечься лужицей у его ног.

– Это неудобно, – единственное, что она могла сказать.

– Это нормально, – подхватил Кирилл её под руку и повёл к своему автомобилю.

«Что я творю? – промелькнула неясная мысль в её голове. – Вдруг он маньяк?»

Глава 24

Любовь ослепляет человека, делает его больным, зависимым, беспомощным перед объектом своих чувств. Кажется, что эта эйфория и какофония необыкновенных ощущений будет длиться вечно. Но… Вечно – это так долго для человека. Иногда, даже слишком долго.

Другое дело, когда человек только изображает любовь. Притворяется. И здесь всего два пути: или со временем поверить в фантазию, или бесповоротно возненавидеть.

Оля ненавидела. Последние несколько дней она жутко ненавидела Дмитрия. Всё в нём раздражало её: его нерешительность, чрезмерная осторожность в денежных делах, однообразие в постели, а ещё ревность. Он постоянно поучал её. Пытался что-то запрещать. Суетился. Отчитывал. Дулся.

Нет. Не о таком мужчине она мечтала.

– Расстанься с ним, – советовал ей брат, выслушав очередное слёзное излияние девушки.

– Сам-то со своей Инночкой не расстаёшься, – фыркнула Оля.

– Но и не женюсь, – хмыкнул молодой человек.

– Умник, – толкнула его сестра, – что будешь делать, если она забеременеет.

– А сама? Не собираешься родить от своего плешивого?

– Он не плешивый!

– Нудный. Скучный. Выбери, что больше нравится. Так что? Не хочешь родить ему ребёнка? Он человек старой закалки. Порядочный. Вдруг женится?

– Нет, – протянула Оля. – Я рожать вообще не собираюсь. Сейчас модно – чайлдфри. Слышал?

– Это дамочки, которые наряжать своих дорогих маленьких собачек любят больше, чем мужиков, которые их содержат, – засмеялся он.

– Ну, в общем, да. А откуда такие познания? Или Инна уже просила купить собачку? Вот, же! И здесь меня обошла!

– Я знаешь ли, – вздохнул парень, – не олигарх, не бизнесмен, не прожигатель жизни и не твой лопух Димочка. Так что никаких собачек. Пусть любит меня. А не может… Я не неволю… Пусть катится на все четыре стороны.

– Выгнал бы сам, – пожала плечами сестра. – К чему такие сложности?

– А зачем? Меня всё устраивает. Прости, дорогая, но лучше одну бабу содержать и мириться с её закидонами, чем каждый раз новую охмурять. Люблю быть единственным.

– Какой же ты!

– Как все. Думаешь, твой Димочка не такой?

– Скажешь тоже! Он меня любит!

– И я когда-то Инну любил. Но её постоянная болтовня о шмотках, поездках на море, тяга к вечеринкам…

– Ты забываешь о постели, братец. Сам же признался, как-то, что она огонь!

– Постель это, да. Это. Но и там нет чувств. А даже самое феерическое, что может происходить между любовниками в постели, теряет новизну и превращается в акт, спектакль, игру, когда нет любви.

– Благодарность? Уважение?

– Пустышка. Глаза не горят. Сердце не замирает. Страсть – бездушна. Она, как волна, что вначале быстро накатывает и накрывает с головой, а потом так же быстро отступает. А от чрезмерной качки на волнах, случается морская болезнь и отвращение даже к самому изысканному удовольствию.

– А ты жесток. Очень жесток.

– Нет, сестрёнка. Это жизнь.

– Жизнь – не жизнь, но Димочка меня никогда не бросит.

– Оля-Оля, – покачал головой парень, – если он бросил женщину, с которой прожил много лет, то что говорить о тебе.

– Нет, – не согласилась Ольга. – Меня с его старухой даже сравнивать не стоит.

– Я и не сравниваю. Я даже, – запнулся, – не видел её. С твоим Димочкой-то встречался всего пару раз.

– Вот и отлично, нечего мне его портить.

– Брось, – захохотал мужчина, – он давно тобой испорчен.

– Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю.

– Не хочешь, чтобы он сбросил свои розовые очки?

– Не хочу. Очень не хочу. Он мне пока нужен.

– Пока? Неужели нового «Димочку» подыскиваешь? Или уже?

– Шшш, – прижала палец к губам Ольга. – Не сглазь.

Глава 25

Любовь словно рак поражает мозг влюблённых. Порабощает. Иссушает. Лишает воли. Сильные чувства вызывают рост злокачественной опухоли. Она быстро разрастается. Вначале нет боли. Только эйфория. Чувственный экстаз. Всё будто в тумане, в сладостной дымке. А потом примешивается страх. Страх и ревность. Боязнь потерять себя. Боязнь потерять объект своих чувств. Всё чаще и чаще появляется боль. Боль разочарования. Боль осознания, что даже самая великая любовь может пройти, испариться, исчезнуть. Над чувствами надо работать. Но это должна быть двухсторонняя борьба. Борьба за счастье.

Сердце постоянно ноет. Душа мечется.

Как бороться, чтобы не было принуждения, не знает никто…

Вот и Дмитрий не знал…

Он вообще, в последнее время, ничего не знал.

Отношения с Ольгой стали напряжёнными. Вроде бы всё было замечательно, но что-то настораживало его.

Грязная посуда? Он купил посудомоечную машину. Нестиранные вещи? Он оплачивал услуги прачечной. Невкусная еда? Еду заказывали из любимого ресторана Оли.

И всё же, что-то было не так…

Только что?

Может быть то, что девушка продолжала раз в неделю с подругами посещать ночной клуб и веселилась там до утра… Сколько раз Дмитрий отчитывал её, дулся, демонстративно не разговаривал, но всё было тщетно.

Мужчину злило, что она не торопилась познакомить его со своими друзьями и родителями. Её брата он видел всего пару раз. И парень, который был на несколько лет старше сестры, не понравился мужчине. Слишком красивый, слишком наглый, слишком циничный. А когда родственник Ольги прямым текстом высказался о том, что Дима не потянет ни финансово, ни сексуально удовлетворять прихоти его сестры, терпение мужчины лопнуло. Он хотел ударить парня кулаком в лицо, чтобы стереть самодовольную ухмылку, но получил от него сам. Нос Димы был сломан. Кровь залила лестничную площадку, которую позже Дмитрию пришлось убирать самому, так как Оля отказалась: мол зам загадил, сам и убрал, а она не нанималась…

– Я до тебя защищал свою сестру, – шипел брат Ольги, – и после тебя буду делать это. Так что умерь свой пыл «папочка».

– «Папочка»? – охнул Дима. – Ольга беременна?

– Ну, ты, динозавр, – захохотал парень.

– Не понимаю.

– Сам подумай, как вы смотритесь с Оленькой?

– Как? Нормально.

– Как «папочка» и «дочурка».

– Я не настолько стар.

– Но и Оля не настолько стара, – снова захохотал парень.

– Ты против наших отношений? – догадался Дима.

– А кто бы обрадовался? – нахмурился молодой человек. – Она раньше встречалась только с ровесниками. Максимум на пять лет старше её. А тут ты…

– И что? – пожал плечами мужчина. – Это любовь.

– Любовь, – хмыкнул брат Ольги. – Дай, бог. Дай, бог.

Потом они что-то пили, обнимались, почти целовались и клялись друг другу в вечной дружбе, но неприятный осадок в душе Димы всё равно остался.

Глава 26

Почему-то, когда кажется, что жизнь, вроде бы, наладилась, всегда происходит что-нибудь из ряда вон выходящее. Живёшь себе, живёшь. Никого не трогаешь, а тут бац… и проблема возникла… Сама собой между прочим, но с большими амбициями и ещё большим самомнением.

Для Димы такой проблемой стал неожиданный приезд… любимой мамочки, которая как всегда решила внезапно нагрянуть к обожаемому сыну. И плевать, честно говоря, она хотела, что сыночка развёлся и живёт на птичьих правах у пока ещё, любовницы…

Это знаменательное событие случилось в ночь с субботы на воскресенье.

Сашка был разбужен непрекращающейся трелью дверного звонка. Зевая и по-стариковски шаркая тапками, парень вышел в коридор. Но весь сон, как рукой сняло, когда через дверной глазок он увидел любимую бабушку, Кристину Олеговну.

– Ба? – открыл он дверь, да так и замер, глядя на пожилую женщину в светло-серых брючках и оранжевой футболке.

– Ну, здравствуй, внучек, – улыбалась во все тридцать два винировых зуба бабушка.

– Ага, привет, – отозвался Саша, продолжая стоять в дверях.

– Ты меня пустишь или как? – смешно тряхнула она лимонно-жёлтыми волосами, длиной до плеч.

– А, ну да, – улыбнулся парень, – заходи. Ты к нам или к отцу?

– Ко всем, – засмеялась женщина. – Мать-то где? Спит?

– Мать работает, – коротко произнёс Саша, как отрезал.

– Ночью? – ахнула женщина. – Кем?

– Работает она уборщицей в ночную смену в торговом центре. У неё стажа работы нет. Да и возраст, – вздохнул Саша. – В общем, что нашла. Я тоже подрабатываю. Сейчас устроился курьером на полставки. Учусь всё-таки.

– А Дима знает?

– Дима знает, – передразнил её внук.

– Знает и молчит, – хмыкнула женщина.

– Ну, что-то вроде того.

– Он говорил, что у своей лахудры живёт. Я знаю, что это где-то в этом подъезде, но не знаю номер квартиры.

– Да, над нами. Не ошибёшься, – и назвал на всякий случай номер квартиры Ольги.

– Ладно, внучек. Ты пока поспи. А я пойду навещу сына любимого.

– Единственного, – улыбнулся Саша. Они всё время так шутили, чем вызывали недовольство Дмитрия.

«Дурного», – подумала женщина, открывая замок.

– А чемодан может оставишь? – поинтересовался Саша.

– Зачем? – улыбнулась Кристина Олеговна, – я всё-таки к сыну приехала, единственному, – подмигнула она внуку.

– Ночь на дворе.

– Ничего проснутся. Раз встретить меня не удосужились.

– Давай, – чмокнул её Саша. – Всыпь ему, а то он от рук совсем отбился.

– Вот негодник, – обняла его женщина.

Молодой человек закрыл дверь и насвистывая весёлую песню, пошёл досыпать. Настроение резко поднялось. У бабушки не забалуешь.

Тем временем Кристина Олеговна поднялась на нужный этаж и зажала кнопку дверного звонка.

Оля и Дима подскочили с кровати.

Звонок продолжал «играть».

– Дима, Дима, – закричала Оля, – сделай же что-нибудь.

Мужчина бросил взгляд на часы. Два часа ночи. Кого это нелёгкая принесла?

– Сейчас, – он надел трусы и поспешил к двери.

Звонок разрывался.

Дима посмотрел в глазок, но никого не увидел.

Звонок стал заикаться.

Мужчина схватил зонт-трость.

– Убью, заразу, – зло проскрипел он зубами, открывая входную дверь и замахиваясь зонтом.

Звонок продолжал заикаться.

– И тебе не хворать, сыночка, – услышал он голос матери.

– Мама? – охнул Дима.

Звонок всё ещё заикался.

– Э? – удивился мужчина.

– Я его скотчем залепила, – пожала плечами женщина, отталкивая сына и входя в квартиру. – Как знала, что ты окажешь мне тёплый приём. Спасибо, что хоть труселя нацепил.

Дима побагровел. Он оторвал скотч. Звон в квартире прекратился.

Мужчина захлопнул дверь и тут же пожалел, что это сделал, так как из спальни выплыла Ольга в прозрачном красном неглиже, которое абсолютно не прикрывало её обнажённое тело.

– Дима, кто это был? Что за свинья нас разбудила, – она осеклась, увидев, что мужчина не один и быстро юркнула обратно в спальню.

– Приятно, конечно, – ухмыльнулась Кристина Олеговна, – что меня так по семейному встречают. Но я женщина уже не молодая, могу и ослепнуть. Хрюкать от удовольствия, это больше по твоей части, сынок.

– Мама, – возмутился Дима, – было бы на что смотреть.

– А если не на что, что ж ты от Лидки сбежал к этой грудастой кобылке.

– Мама! – одёрнул её мужчина.

– Не мамкай, – шлёпнула она по попе сына, – у меня руки чешутся выпороть тебя. Это ж надо. Мать родную сплавить в турпоездку, чтобы без проблем развестись. И Лидка молчала. Я вам обоим устрою Кузькину Мать.

– Мама, – вздохнул Дмитрий.

– Что ты заладил мама, да мама. Давай, веди.

– Куда? – опешил он.

– Куда? Сынок, с кобылкой своей знакомить. Надеюсь, у неё ума хватило одеться.

– Может не надо? – замялся Дима. – Переночуй в квартире внизу. А завтра…

– Что это за дискриминация, – ткнула ему пальцем в грудь мать. – Квартира внизу. Квартира вверху. Тоже мне, буржуй выискался. Уверена, если лишишься того, что внизу, – усмехнулась женщина, – из рая тебя изгонят. Смотри, как бы без трусов не остался, сыночка.

– Идём, – вздохнул Дима и направился в спальню, надеясь, что Оля всё-таки догадалась одеться. Спорить с матерью было бесполезно. Что-что, а это он хорошо знал.

Глава 27

Эгоизм… Он рождает чрезмерную самоуверенность в себе. Ощущение, что тебе все должны, что весь мир лежит у твоих ног. Поэтому, не задумываясь, можно наступить на других, раздавить и, переступив, идти дальше.

Вот только, иногда, жизнь преподносит неприятные сюрпризы, когда сталкивает лбом двух эгоистов, которые претендуют на что-то одно. И здесь главное не оказаться между молотом и наковальней.

Ольга никогда не пасовала перед трудностями. Она была молода, красива и востребована среди мужчин. Пока востребована. Эта мысль в последнее время не давала ей покоя. Ей казалось, что она теряет время рядом с Димой. Вроде бы всё было прекрасно, но не хватало какой-то изюминки или перчинки. Дима был хорошим, но слишком прилизанным. Не было в нём авантюризма. Щедрый зануда – так она называла его про себя. А ей хотелось взрыва эмоций.

Думала ли она, что её мечты о взрывных эмоциях, о жгучем перце в отношениях воплотятся. Только судьба, как всегда, всё вывернет шиворот-навыворот.

Поэтому когда она выскочила в прозрачном неглиже перед женщиной, которая появилась в её квартире посреди ночи, Ольга ещё не знала, какую головную боль ей принесут эти фантазии.

Она приняла эффектную позу в центре кровати, ожидая Диму. И он, действительно, очень скоро вошёл в спальню, но, как оказалось, не один. Чудная женщина с чудными волосами выглядывала из-за спины мужчины.

– Оля, – смутился Дима и поспешил накрыть девушку тонким одеялом.

– Дима, – зашипела возлюбленная на него, – кто эта старуха? Что она делает в моей квартире?

– Старуха? – театрально воскликнула женщина. – Дима, эта кобылка назвала меня старухой!

– Дима! – откинула одеяло Ольга, вскакивая с кровати, не стесняясь своей наготы. – Эта сумасшедшая обозвала меня кобылкой! Кем она себя возомнила?

Мужчина поднял одеяло и попытался закутать Олю, пряча её наготу. Он открыл рот, но не успел ничего произнести.

– Дима, – верещала Кристина Олеговна, – я бы на месте этой постеснялась выставлять своё неидеальное тело, на всеобщее обозрение. Целлюлит на ягодицах – это неэстетично. Она могла бы тратить твои деньги с большим умом.

– Дима! – снова сбросила с себя одеяло Ольга. – Немедленно выгони эту старуху из моей квартиры.

– Оля, – вздохнул мужчина, – оденься.

– Я у себя в квартире. Никого в гости не приглашала. Бабку эту не знаю. А у себя дома могу ходить голой, что и делаю.

– Дима, – задыхалась от гнева Кристина Олеговна, – если ты не можешь заставить её уважать меня, то я сама это сделаю!

– Мама, – выставил руку вперёд Дима, останавливая женщину. – Давай немного сбавим обороты.

– Мама? – удивилась Оля.

– Мама-мама, – оскалилась Кристина Олеговна.

– Да, хоть сам Господь Бог, – улыбнулась Оля. – Я у себя дома, – она наконец надела халатик, пряча свои прелести. – А эта, – ткнула пальцем в женщину, – здесь лишняя.

– Я никуда не уйду – ухмыльнулась женщина. – Я приехала к сыну. С ним и останусь.

– Дима? – выгнула бровь Ольга. – Я жду.

– Оля, – устало вздохнул мужчина, – может мама переночует в зале на диване. Всё-таки ночь на дворе.

– Нет! – вцепилась в него девушка, – пусть уходит. Она может переночевать в твоей комнате, этажом ниже.

– Оля, – шёпотом произнёс Дима, – она же моя мама.

– И что? Если она твоя мать, то может мне хамить?

– Дима, – дёрнула сына к себе мать, – если она раздвигает перед тобой ноги, то может оскорблять меня?

– Хватит! – закричал Дима, потеряв терпение. – Хватит орать! Замолчите обе!

– Что! – взвилась Ольга и ударила мужчину по плечу. – Ты мне рот затыкаешь! – и ударила его ещё раз.

– Что! – ударила его по шее Кристина Олеговна. – На мать голос повышаешь! – и снова дала ему по шее.

– Достали! – оттолкнул обеих женщин Дима и, как был в трусах и босиком, выбежал из квартиры Ольги.

«Можете друг другу хоть глотки перегрызть, – думал он, спускаясь на этаж ниже, – но без меня».

Глава 28

Жизнь бывает такой…, что даже все нецензурные выражения не могут в полной мере описать её. Хочется увидеть её красивое и благородное лицо, а она, проказница, настырно поворачивается тем местом, на котором сидят.

Закон подлости, да и только.

Вот и Дима, покидая квартиру Ольги, мнил себя героем, который столкнул лбами двух Титанов. Он даже пожалел, что не увидит, как женщины вцепятся друг другу в волосы, царапаясь и крича. Он был уверен, что они обязательно вцепятся, ведь обе эгоистки законченные, но любимые. Сам он не мог обидеть ни мать, ни Оленьку. А так… Пусть сами разбираются.

В этот момент он и осознал, что находится ночью босиком, в трусах на лестничной площадке. Дверь в квартиру Ольги уже захлопнулась.

И куда? Не проситься же обратно…

Дмитрий вздохнул и быстренько спустился на этаж ниже.

И только он подумал, что хорошо, что время ночное и соседи спят, как из одной из квартир вышел сонный сосед, сжимая в руке пачку сигарет.

– Ох, ё! – единственное, что пропустила бы цензура из яркой фразы невольного свидетеля позора Димы.

– И тебе того же, – пробурчал Дмитрий, нажимая на кнопку звонка.

– Что, – вздохнул сосед, – любовница выгнала.

– Нет. Сам ушёл, – зло бросил мужчина.

– Не хило она тебя ободрала. Хорошо, хоть трусы оставила.

Дмитрий не успел ничего ответить, так как заспанный Саша открыл дверь и замер в дверном проёме.

– Жаль мать на работе, – растянул губы в улыбке Саша, медленно осмотрев отца с головы до ног и обратно.

– Отойди с дороги.

– Ага, разбежался. Кто вы такой господин хороший? – засмеялся молодой человек.

– Совсем страх потерял!

– Предъявите документы, – усмехнулся Саша, – что вы, действительно, прописаны здесь.

– Какие документы? – взвился Дима.

– Лапы, усы и хвост… Вот мои документы… – подлил масло в огонь сосед, выпуская дым колечками в открытое окно между этажами.