В рядах королевской династии

– Злой рок привел тебя сюда. – задумчиво заявила Гемтиоза.

– Никакой не рок, а Сальнес. – пояснил Гильберт.

– Сальнес всего лишь заблудшее дитя, как и Руаза. – отмахнулась гостья.

– Но – ответь, что с тобой случилось? – задал животрепещущий вопрос Гильберт.

– Меня убила Руаза. – тихо ответило видение. Гильберт побледнел. Я разволновалась и стала обмахивать его той тряпочкой, которой они приводили в чувство меня. Он отмахнулся.

– Я в порядке. Но я надеялся, что это демон…

Демона вам предстоит уничтожить. – перебила его Гемтиоза.

– Что?! – хором вскрикнули мы. В этот раз и Гильберт не мог поспорить, что мне это не по силам. А может – это был вскрик радости с его стороны?

– Это воля диадемы. Слушайте и внимайте. – видение плавно воздело руки, и диадема на ее голове поднялась в воздух, озарив сиянием почти все помещение. Я еще подумала, что несведущий человек подумал бы, что это дыбом встали волосы. – Диадема сама выбирает хозяина. Обычно это женщина. Ведь и диадема считается словом женского пола – если объяснять на вашем языке.

Я прижала руки к себе. Они очень тянулись к этому волшебному созданию. Нет, не к прекрасной полуобнаженной эльфийке, хотя при взгляде на нее многие женщины-люди усомнились бы в своей ориентации. И даже – не к обаятельному пижону-магу. А, мне хотелось ее – диадему. Мое мировоззрение словно вернулось в русло, которое было потеряно не так давно. Подсознательно я понимала, что это лишь родное русло, в которое вернулась река. Но в то же время, я видела, что без этого дела рук чистых и не очень сил мои мысли приобрели бы совсем грустное направление. Так что же – все дело действительно в позитиве?

Тем временем Гемтиозе надоел напыщенный возвышенный тон. Она заложила руки за спину и начала передвигаться туда-сюда, как лектор перед бестолковыми студентами. Поскольку ног ее не было видно – она просто деловито проплывала по поверхности. Надо сказать, что роль лектора ей дивно шла.

– Диадема часто приводит гостей из других миров. Обычно она толкает на мысль, что они должны здесь делать. Приходится мыслить логически, сводить концы с концами. Вот ты встретилась сначала с мерзавцем Сальнесом. Потом пошло по нарастающей – предательница Руаза, поселившая раздор в показательной расе, а затем и вовсе злодей, который должен быть устранен.

Мы с Гильбертом сидели на берегу, подобрав ноги в позе лотоса. Это было очень неудобно, учитывая, что мы восседали на каменистых ограждениях. После того, как она решила судьбу демона-завоевателя всего одним словом – Гильберт мерно пояснил:

– Мементо мори.

– Моментально. – вздохнула я.

– В моррре. – отреагировал взявшийся откуда-то Гамлет. Мы огляделись. Мрачная птица восседала на одной из пальм, любовно выращенных в ботаническом саду шикарного архива.

Гемтиоза величаво отмахнулась, попыталась поправить профессорские очки на носу, потом вспомнила, что никаких очков у ней нет, и продолжила.

– Не бойся, навряд ли тебе удастся убить его оружием. Даже этим, который тебе подарили агуане. Он демон. А ты – не воин, а владелица диадемы. Хотя в истории владения была одна эльфийка-амазонка, так она… Ну, ладно. Значит, так. Раз демона не убить оружием – значит, нужно действовать иным путем. Каким?

Я подскочила и начала тянуть руку, как школьница в первом классе. Строгая учительница – то есть, прекрасная эльфийка – дозволила мне высказаться.

– Нужно применить систему методов Монтессори, Макаренко… – лицо прекрасной эльфийки погрустнело. Я попыталась исправиться. Ведь, действительно – тут века больше средневековые, какая нафик Монессори? Еще бы Павлова в пример привела… – Или этот… бекон… в смысле, Бэкон, а может… эээ… Авиценна?

– Эти достойные исследователи частично гостили в нашем мире. – с едва скрываемой усмешкой дополнила Гемтиоза. – Только на других уровнях. Слушай, девочка, этот мир – сложный и запутанный. Демонов мы не перевоспитываем. Этот злодей – Энаис – решил действовать хитростью и силой одновременно. Этот мир еще молод, очень молод. Расы держатся вместе, но связь эта очень посредственна… Коварный демон наверняка видит в нашем королевстве только первую ступень – ведь мы кажемся легкой наживой. Гильберт! Ты ей карту показывал?

Гильберт от мерного голоса эльфийки немного расслабился. Когда его спросили – не показывал ли он там что-то мне, молодой и красивой – он сначала не понял правильно.

– Показывал. – смущенно признался он. Но, оглядев наши вытянувшиеся лица, понял, что чего-то не понял, немного вернулся вспять и отрицательно покачал головой.

– Плохо. – резюмировала Гемтиоза. – Надо торопиться.

В этот миг Гильберт встрепенулся, заявил, что кто-то опять пришел за важными свитками и ушел. Я успела подумать, что многие мечтали бы так работать – проживая в шикарных апартаментах, не боясь ничего и совмещая работу с личной жизнью. Потом я вспомнила, что у него нет жены и законной семьи – по крайней мере, похоже, что нет – и мне стало грустно. Как же так, такой нормальный мужик, умный, открытый во всех смыслах, и одинокий. Мои мысли были открыты мудрой эльфийке. Она смотрела на меня сочувствующе. Ее сочувствие меня смутило.

– Слушай, девочка…

Но мне надоело, что меня так называют. Я от такого прозвища тупею и чувствую себя девочкой из песен в стиле Джигурды.

– Ася. – сообщила я.

Гемтиоза запнулась. Поскольку очков у ней не было, о она поправила пальцем и без того ровно сидящую диадему – мою диадему! – и продолжила, ловко обойдя скользкую тему:

– Ася – это не наше имя. Здесь тебя будут звать Анжелесса. Слушай сюда, Анжелесса. Теперь у тебя есть эта заколдованная вещь. – диадема на ее эротичной голове согласно засветилась. – К тебе будут лезть… всякие. Ты связалась с Гильбертом, но это безопасно. Точнее – относительно, конечно. – по моему лицу она поняла, что я секу, о чем речь, и продолжила: – В общем, ты будь осторожна в своих симпатиях. Диадема – это путешествия между мирами, а это власть.

В это время к нам вернулся Гильберт. Как обычно после рабочего процесса – взъерошенный, с нездоровым блеском глаз. Я погладила его по волосам, отчего они почему-то не стали аккуратнее. Но зато Гильберт мгновенно догадался, о чем мы говорили, пока его не было, и опустил выразительный взор – почему-то мне на колени.

Тем временем Гемтиоза продолжила:

– Затем тебе встретился Инжен. О, это отдельная история. После начала войны пути – его и Энжи – пересеклись. Демон сломил слабый дух его и заставил служить себе. Это был его первый слуга из наших. А вот Залар – это… это…

– Буря – подсказала я.

Гемтиоза едва заметно улыбнулась и поправила:

– Ураган. – при такой нашей критике эльфийского принца Гильберт заерзал. А, не любит конкуренцию, обаятельный…

– Залара надо освободить. – завершила Гемтиоза.

– Ну, делов-то. – подытожила я. – Убить злого демона, убить Руазу и Сальнеса, если повезет – Инжена, а Залара освободить. Он будет просто счастлив видеть меня после того, как я устраню его родную сестру.

– Молодец. – на полном серьезе подтвердила Гемтиоза. – Нам нужна война. Мы уберем лидеров нападающих и победим.

Я замолчала. Эльфийка и архивариус тоже. Воцарилось такое неловкое молчание, когда чувствуешь, что ничего не понимаешь, и тебя не понимают, но те – правы.

– Дитя. Ты не понимаешь… – упрекнула меня Гемтиоза.

– Как скажете, бабуля. – буркнула я.

– Кто бабуля?! – взбеленилась эльфийка, но быстро остыла и поправилась: – Анжелесса, слушай. Лучше бить врага, пока его мало. Сейчас его уже больше, чем было сначала. Энаис коварен и … это…

–Наглый он. – подсказала я.

– Шпаришь. – неожиданно на манер моих современников одобрила недавняя «бабуся» и подтвердила: – Вот именно это слово… он разрушил мир на нашей земле, и не будет ему покоя ни в этой жизни, ни в загробной…

– Но они ведь умирают. – с ангельской улыбкой напомнила сексапильная эльфийка. Интересно – не к месту подумала я – а они несексапильными бывают? Наверное, мой взгляд как-то по особому заволокло, потому что Гемтиоза засобиралась, зачем-то прикрыла выступающую в вырезе грудь прозрачным шарфом и удалилась. Я выдохнула и прислонилась спиной к Гильберту. От его пылало таким жаром, что я чуть не отшатнулась обратно. Видимо, эльфийка и на него действовала определенно. Он не собирался бороться с пагубными инстинктами. Так какого фига я должна была это делать? В общем, нечего тут свечку держать. Скажем так – ванная действительно у него была шикарная. На этом я покамест остановлюсь.– Так он демон. Разве у них есть загробная жизнь? – вяло уточнила я, с ужасом отметив, что я действительно готова убить этого несносного… исчадия ада.

После вызова духа прошлой хранительницы стало ясно одно – мне предстоит ликвидировать врагов грубо и бесповоротно. Похоже, никто не сомневался, что именно так я и сделаю. Гильберт взялся обучать меня владению оружием. Конечно, в первую очередь наш выбор пал на подарок добрых духов. Их кинжальчик был такой удобный, а магия тех, кто его создавал, помогала мне безо всяких специальных знаний.

– Энаис – не воин. – поучал меня Гильберт. – Этот демон был рожден в клане колдунов. Но его тяга к власти сыграла с ним злую шутку. Он не умеет толком ни сражаться, ни колдовать. Его защищают его сторонники, из которых самые опасные – орки. Точнее – их классические кланы. Они агрессивны, с ними долго договариваться. Демон решил проблему просто: он пообещал им, что они смогут жить у нас без страха.

Мне было непонятно – как это демона может победить чужак, который только вчера узнал, что такое левитация, на наглядном примере. Подарок агуане был волшебным, и я ловко выучилась им обороняться. Словно моя рука им управляла – но я-то еще была в своем уме, и я помнила, что держу прекрасный клинок в руках второй раз. У Гильберта был меч. Скажем – нехилый такой меч, особенно против моей ковырялочки. Но архивариус напрочь запретил мне так называть оружие.

– Как это глупо – судить о чьей-то силе по размерам. – даже не запыхавшись во время игрушечного боя, говорил он. – Гномы, которые добывают самоцветы в недрах гор равнины Сулар, по размеру не больше пяти дюймов, но их сила оживляет камни и придает им волшебные возможности.

Гильберт не причислял себя к воинам. Но это был такой мир, где каждый, кто хоть чем-то владел, должен был уметь обороняться, или на худой конец – нажить все снова.

Гильберт пытался показать мне, как устроено их странное королевство. На карте оно было похоже на подкову – или на диадему. Это был остров, который по площади напомнил бы Италию. Широкая часть этой подковы была направлена на юг – не ровно, а север занимали концы этого материка. Подкову – или диадему – окружали моря. Это государство было таким, которое называют многообразным в плане видов ландшафта. Здесь были и горы, и леса, и тот самый пляж Габриэля – на самом юге, возле порта. Порта было почему-то только два – хотя, как я поняла про карту, берега у подковы-диадемы были в большинстве вполне доступны. Только на севере один из углов выглядел неприступным. Там было место, которое называли Хвостом Отшельника – это один из острых хвостов острова. Гильберт сказал, что берега там крайне неровные, в рифах и скалах. Там могут пробиться только те, кто там живет – но они не заинтересованы в налаживании контактов. У них нет портов, они рыбачат, выводят оленей… В общем, там достаточно уединенно. Не то что на юге. А дом Гильберта – точнее, этот милый комплекс из архива, в котором я еще так и не побывала, неведомой лаборатории, в одной из комнат которой был глобус, и жилого комплекса. Так ничего себе библиотечка. Тут могла бы работать куча народа. Но отчего-то здесь витало столько таинственного и необъяснимого, что казалось – никто из посторонних, точнее, из тех, кто живет в этом мире, не захочет здесь тусить лишний раз. Если только балда вроде меня не купится… Меня осенила эта мысль, и я не удержалась, забыв о том, как пространно тут принято отвечать на вопросы. Я спросила – из этого ли мира Гильберт. В это время я успешно научилась отражать удар мечом сверху, которую Гильберт величаво назвал «колющим».

– Конечно, из этого. – отмахнулся он. – Здесь невозможно ничего добиться, если ты не из этого мира. По крайней мере, было невозможно, до твоего прихода. – в это время он подло поменял направление меча, я не успела среагировать, и мой кинжальчик улетел куда-то за спину, бряцнув о стены при падении. – У тебя уникальные условия. – говорил он, тыкая мне в плечи мечом как каким-нибудь пальцем. – Ты можешь перевернуть этот мир. Но я надеюсь, что ты отнесешься к нам милосердно и не будешь потрясать наш и без того отягощенный бедами мир.

Я сопела и глядела на него исподлобья. Подсознательно мне стучалась какая-то мысль крайне протестантского характера. Я еще сама не успела осознать, что же это я тут такое смею подумать – а он, кажется, уже все прекрасно знает, и смотрит на меня с невысказанным упреком. Нашу безмолвную ссору прервал чей-то приход. Гильберт ушел, опять оставив меня в одиночестве. Он предостерег меня, чтобы я остерегалась гостей и не показывалась им на глаза. Я и не показывалась. Но в этот раз он вернулся быстро. Лицо его было таким бледным, что я перепугалась, еще увидев его издали. Он шел, едва переставляя ноги. За то время, пока я здесь, мне показалось, что он не боится ничего. И тут я поняла, что его обеспокоило. Следом за ним шла фигура в черном одеянии. Такая готичная фигура – с косой за плечами.

Глава 5

Моя челюсть отвисла от удивления. Наверное, надо было испугаться. Хотя бы – в ответ на панику Гильберта. Но в этом волшебном королевстве мне уже повстречалось столько чудес. Ну, Смерть. Ну, череп, коса и балахон. Но я же – современная девушка. Я читала Терри Праттчета и даже пыталась слушать металл. Потому, когда она агрессивно рявкнула и занесла надо мной косу, я от неожиданности вскрикнула, села на заднюю точку и загородилась руками.

– Смерть все искупит! – вкрадчивым голосом заявил череп. Жуткое, скажу вам, зрелище. Тут Смерть замешкалась и аккуратно растолкала мои руки косой.

– Ты не Руаза. – разочарованно сделала вывод она и обернулась к Гильберту. – Ты предупредить не мог?

– Я предупреждал – белыми губами оправдывался Гильберт.

Смерть положила косу на плечо.

– Сколько лет мы с тобой знакомы, Гильберт Персиваль Ивес де Лефевр? И каждый раз ты дрожишь передо мной, как заяц перед фотокамерой туриста!

Гильберт медленно кивнул. Лицо его будто немного ожило, но выражение еще было далеко от привычного. Почему ж мне нифика не страшно? Да я вообще, похоже, редко боюсь. Только когда уже в морду дают…

Смерть снова обернулась ко мне и повторила:

– Ты не Руаза… Что же мне с тобой делать?

Я виновато пожала плечами и на автомате повторила:

– Выпить?

– Чего? – переспросила гостья.

– Выпить. Сомной. Утолить женскую, так сказать, тоску.

Смерть махнула рукой.

– А давай. Гильберт, тащи бухло.

Я прибалдела от такой осведомленности местных высоких сил. Ведь Смерть – высокая сила? Впрочем, речь не о том. Надо разрядить обстановку и выяснить, почему эта гостья из незваных не может мирно отвалить – ведь я, к счастью, не Руаза.

Через полчаса мы сидели перед камином, а еще бледный Гильберт с длинным смешным именем разливал нам по маленькой.

– Так ты понимммаешь… – Смерть быстро опьянела. Впрочем – я тоже, хоть вино было легкое. – Эта красотка ведь того…. – она издала звук, какой издавали персонажи «Операции Ы», когда решили, что им велят убить бабушку. – И я должна ее забрать. Эльфы – они… геморрой блин на запущщшшшной стадии… Их низя так морально разлагать. Она ведь… заблушд…дшая.. ее дитя… Я должна ее забрать, чтобы искупить ее грех – вместдто нее. Пнимашь?

Я кивнула. Что-то стучало в голову, не совсем о Руазе. Что-то такое надо было спросить у Смерти, ноя никак не могла сосредоточиться.

– Што ты дрожишь? – обиделась Смерть на Гильберта. – Подый нормальнохо вина… это… гхрадусов 40.

– Пджди. – я взяла костлявую за плечо. – Эт… А я?

– Ты? – я кивнула, при чем с размахом, сначала завернув голову назад, а потом с размаху вперед. – Ты за нее.

– Но ты меня не заберешшшш?..

– Не. Я эт… дам… дам… тебе ченс. – Смерть подняла на меня глазницы. – Ар ю спи-ик ингишь?

– Ик. – согласилась я. – Че ты мне дашь – то?

– А… шанс. Эх, жизнь моя жестянка. – в это время Гильберт с отрешенным видом налил нам что-то покрепче – боюсь предположить, что именно. Но его еще каменное лицо говорило о том, что он не будет спорить с костлявой. Смерть залпом выпила горячительное и заявила: – Давай споем?

Я кивнула и подумала, что как пожилая дама Смерть любит что-нибудь застольное. Мы спели «Колокольчики мои», «Валенки», но потом язык начал заплетаться. Я попыталась спеть что-нибудь из современного. Смерть меня устыдила, заявив, что это полная шняга, и попыталась исполнить «Я свободен», переделывая довольно ловко мужской род в женский. Она даже попыталась исполнить голосом гитарное соло из известной баллады – это вышло у ней так лихо, что я зааплодировала и пообещала больше не слушать всякое то, что «не того этого». Потом я все-таки спросила:

– Так ик что?

– А… то…а што я сказала?

– Смерть искупает фсеоооооооо. – попыталась я передать ее в лицах.

– А. Так слуший, да? Эта… эльфийка… Я должна забрать ее. И тебя могла бы забрать. Ведь ты за нее? – я опять тупо кивнула. – Та-ахк воть. Но мне нужна она. Ты здесь пробудь, а там поадртал откроется, и я зап…перу свое. Веришшь?

Я больше не кивала. От выпитого перед глазами все плыло.

– Че-нипбудь спросить хошишь? – догадалась Смерть. Легко сказать. А как я теперь соображу – что я там хотела спросить?

– А Смерть Плскхого Мира прправда такхой? – проикала я. Смерть кивнула – на мой манер, с «разбегом».

– Таккк…ой. Тока писака ваш… он тохго… больно его пожалел. Ваши воощше наших жалэють. Ну што за работа? Ход…ди, забирай… А они… Хоть бы спасбо хто сказал. Лежат, страдают от бол лезней, от старости, б… бббл…

– Не выражайсе. – попросила я.

– Блезней… А, это я уж ховорила. Я п-прихожу – а они меня не ждали. Воттт… ты – меня звала?

Я подумала и кивнула. Ну, было, пожалуй. Особенно когда башка так блин раскалывается, и вставать надо, а неохота. Но Смерть не обратила внимания на мой кивок.

– Прихжу – а они – изыыди. Абыдно, да? И нихому мня не жалко. Я вв… ведь подневоль…ное… Забрал-дставил… Вот тебе мну жалко?

Я кивнула, икнула и затянула «Таганку», но не справилась. С предложения собутыльника, мы спели «Что так сердце растревожило», но и эту песню я с трудом осилила.

– Эх, Ася, труд у меня… этось… Гильберт, как его? А, тьфу на тебя. В опшшшем, мать. Неблаходарный он у меня. Трутт. – Смерть с размаху положила мне руку на плечо. – Вот ты мну боисси?

– Не. – не подумав, пискнула я.

– О. А он боитси. За шчт…то?

Я пожала плечами. Мы обе укоризненно посмотрели на Гильберта.

– Вощше – то, этот Гильберт…Гильбертушка – он хрошший. Дружбан мой. Был. Покка не ссстрарилсе. А теперь… боится… хад… – Смерть всхлипнула. Мы спели в знак протеста «Вечерний звон» – хорошо пошел этот старинный медляк.

– Вспомнила! – гаркнула я так резко, что все вздрогнули, а я даже малость протрезвела.

– Слушай…те.

– Давай, мать, на ты. – своим таинственным голосом предложила Смерть.

– Ты. – быстро согласилась я. – Этого того. Ты… Как тя… Смерть. Ты все знаешь… как это… согласно длжссстным инструхцьям?

Смерть задумалась, потом осторожно кивнула, с любопытством ожидая, что я спрошу.

– Как упить демона? – промямлила я.

Я услышала, как за спиной выдохнул невидимый Гильберт.

– Демонна… – протянула Смерть. И тут, обращаясь к Гильберту, рявкнула:– Слышь, подай дичь!

Я не видела своего учителя, но слышала, как что-то зашевелилось. Дичью оказалась рыба с завтрака.

– Слышь. – продолжала Смерть. Потом она обратилась к Гилберту и указала на сиденье косой: – Гильбертушка, прилипни задом к стулю… – когда маг послушно сел, она продолжила. – Энаиска – то, он это… того… В глубине трудный ребенок… этой… че там у них. Ты его лови на жвца. Пняла?

Я не поняла. Смерть объяснила:

– У тебя диадема есть. – слово «диадема» вышло у ней длинно, с почтением, как песня. Тут Смерть снова отвлеклась. – Не хватает… это… развлечений…

– Чегось? – не поняла я.

– Это… Ну, мальчиков что ли.

Смерть медленно подняла голову на Гильберта. Маг – архивариус не пошевелился, только начал покрываться бардовой краской.

– Гильбертушка. Развлек бы, штой, девочек?

Я поняла, что сейчас она будет провоцировать мага на стриптиз. Мне было дико любопытно на это посмотреть. Но сейчас мне было его жаль.

– Низя. – мявкнула я. – Мое.

– Чеось? – медленно переспросила Смерть.

Я собрала руку в пьяный кулак и тыкнула ей в то место, где у черепа нос.

– Во. – пояснила я.

Смерть напряглась. Но сообразительный Гильберт разлил – на этот раз и себе тоже. Мы выпили. Смерти пришлось присоединиться. Она задумалась:

– Энаиска – он, понимашь, демон. – ее пустые глаза еще были обращены на Гильберта. – Кароче. Ему нужен проход. Проход пока ш не откроеится – пока Инжен не зарядит ресурс. А – это… Ну можно хоть топлесс? – снова отвлеклась она. Гильберт опять побледнел – на этот раз от возмущения.

Я пошатнулась и на ее манер – с размаху – положила руку ей на костлявое плечо:

– Ты мене уважаишь?

Смерть на всякий случай кивнула.

– Давай… эт…Докажем ему, шчто женская дружжжба есть. – предложила я.

– А давай. У меня знаешь – и не таких. У меня знаешь какие есссть? Сиди туть с этим… пнем. В общем, Энаис ему не хватаит миров. Грустнтно у нго там… И пусссст…то… Аж есл он здесь не отвоюет – пойдет знаишь куда? Х тебе. – и, словно не видя мою реакцию, продолжила: – Ему заговорить зубы – эт… легко, вощем. В обббпщем… Замани его… И мне пришли.

– Как? – едва ворочая языком, спросила я.

– Демоны… Они… их тахк просто не того этого. Найди лабораторыю… шшш…колы. Гильбертик-ик…Ик… покажет. Там есть зелье. От этих…. Красавчиков.

– Демонов. – подсказала я.

– Угуг. И когда он придет за диадемой – его надо того… зеленкой…

– Зельем. – поправила я.

Смерть энергично кивнула.

– Ну, на посошок.

Мы еще раз чокнулись. Потом еще раз спели – чисто для разрядки, «От улыбки станет всем светлей» – жуткая вещь, особенно учитывая, что у ней с лица улыбка не сходит.

– Сл…слушай… Ну тебе б уши – а так вылитая Руаза. Ну, будешь у нас – заходи. – прошелестела гостья.

– Нет уж. Лушше ты х нам. – промямлила я и подумала: «Хорошая тетка. Зачем же я так напилась?». Смерть попрощалась, а на мое предложение – не надо ли ее проводить – фыркнула и растаяла прямо на месте.

Я повернулась к Гильберту. Он сидел у открытого окна – красивый, с бледной кожей и пышным румянцем. Глаза его начали приобретать прежний блеск.

– Ты такой смелый – едва ворочая языком, я начала напирать на него. Все эти разговоры про топлесс и мальчиков как-то странно на меня подействовали. – Ты… ик… такой… Я попыталась обнять его, но вместо этого заснула – прямо у него на руках.

Проснулась я в мягкой постели, переодетая в рубашку. Конечно, голова гудела немилосердно, и запах стоял – о ужас. Я, пошатываясь, пошла искать своего хозяина, тщетно пытаясь вспомнить, как его зовут. В голове царила каша. Кажется, вчера было нечто… такое… мрачное и классное… с косой. И Смерть Плоского мира и правда классный.

Я вышла на лестницу и тут увидела его – незнакомца. Он стоял ко мне спиной. У него были светлые вьющиеся волосы чуть ниже плеч. Казался он со спины худощавым, не очень опрятным. Он был в дорожном плаще – больше мне разглядеть не удалось. Я только увидела, что он оставляет грязные следы на полу. Я решила, что это бродяга. Он странно оборачивался, словно искал – чего бы спереть? Я успела разглядеть, что у него нет усов или бороды, хотя он в возрасте. Я не раздумывая взяла что-то со стола. Это оказалась сковородка из-под какой-то закуски. Чего вчера делали – хоть пытайте, не вспомню… Я стояла на лестнице, а этот бродил внизу. Мне удалось быстро и тихо спуститься. Правда, под конец он услышал, что кто-то крадется, и обернулся, выхватив оружие. Это оказался меч – только странный какой-то, будто необработанный. Он даже попытался на меня замахнутся, но я ловко отразила удар сковородкой, а на втором размахе стукнула его по голове. Он пошатнулся, но меч не уронил. Тогда я огрела его сковородкой второй раз. Его глаза сошлись на переносице, и он упал.

– Что происходит? – раздался вдали голос Гильберта. – Ася! Анжелесса! Зачем ты его так?

– Гильбертушка! – вспомнила я. – Гильберт Атос Портос де ля Фер! Он меня бил! Я ранена!

– Да? Где? – насмешливо поинтересовался Гильберт.

Я призадумалась. Вообще-то, вроде он меня не задел. Я показала магу сломанный ноготь и сказала: