Эксперт

Человек встал и почему-то церемонно поклонился по-японски. Это выглядело странно и непривычно. Не будь прозрачной преграды, я уверен, он бы пожал нам руки. Спокойный и доброжелательный взгляд внимательных, умных глаз сразу располагал к себе.

– Добрый день, сэр, – вразнобой поздоровались мы, невольно поклонившись в ответ.

– Ничего так денёк, господа, – скрипучим голосом ответил Первый. Его голос свободно передавался посредством какого-то незаметного устройства. – Очень хорошо, что вы заехали. Давайте знакомиться. Меня зовут Марк Бивайн. Лучше всего обращаться ко мне «сэр Бивайн».

Мы представились, и сэр Бивайн указал на кресла.

– Устраивайтесь, прошу вас. У нас будет серьёзный разговор, и очень важно, чтобы все присутствующие здесь чувствовали себя удобно и непринуждённо. Извините, что так, – Первый администратор сделал широкий жест в направлении стекла, – но в моём возрасте приходится беречь себя от всяких неприятных случайностей. Чай, кофе?

– Спасибо, сэр! – выпалил я.

– Это не ответ, – в усы усмехнулся Первый. – Конкретики не хватает.

– Воды, если можно, – снова ответил я, решив временно забыть указания шефа.

Здесь Первый с интересом взглянул меня.

– Это же вы помогли разобраться с происками нашего Городского искина?[3] – проскрипел сэр Бивайн.

– Рад стараться, сэр.

– Я хочу предложить присутствующим здесь дополнительную работу, – продолжил он. – Это будет связано с определённой долей риска, поэтому придётся дать официальное согласие и подписать дополнения к трудовым договорам. Необходимо предпринять комплекс оперативных мер по повышению уровня репутации администрации. Операцию предлагаю назвать «Ориктоценоз». Вы согласны?

Мы переглянулись. Я не знал, что такое ориктоценоз, но послушно кивнул, напарник – тоже, а шеф вообще никак не отреагировал.

– Так точно, сэр, – всё-таки ответил я вслух. Наши должности иных реакций не предусматривали.

Первый удовлетворённо кивнул, при этом стала видна отчётливая лысина на его седой голове. В этот момент вошла секретарша и принесла бутылки с ледниковой водой.

Когда помощница ушла, сэр Бивайн спросил:

– Что, прямо так сразу и согласны? О характере операции не спрашиваете? Видимо, сами догадываетесь?

– Да, сэр.

– С вами всё понятно, – усмехнулся Первый. – Других слов произносить не умеете. Тогда объясню, на что идёте. Ну вот вы, – он ткнул пальцем прямо в мою сторону, – как полагаете, чем вам придётся заниматься в ближайшее время?

– Не могу знать, сэр, – ответил я, хорошо помня наставления Скиннера. Напарник тем временем вообще молчал и никаких звуков не издавал.

– Плохо, что не можете, – Первый вздохнул. – Работа связана с серьёзной опасностью для ваших жизней, а мне надоело терять людей. Вы уже знаете о нашем теперешнем положении? Знаете. Поверьте, это совсем не то, о чём вы могли подумать. Если бы вас хотели убрать или подставить, то сделали бы это без всякого лишнего беспокойства. Мы же предлагаем хорошо оплачиваемую дополнительную работу, но она опасна. И для вас, и для меня.

– Для вас, сэр? – невольно спросил я, нарушив протокол. – Как такое возможно, сэр?

– Вполне возможно, – проворчал сэр Бивайн. – Какие-то спортсмены и их болельщики взяли в привычку скандировать на стадионах оскорбительные лозунги в мой адрес. Разберитесь, кто там кукловод. Организатора найдите. Всё это входит в операцию «Ориктоценоз». Инструкции с подробными персональными указаниями получите незамедлительно. Вы же знаете о проекте наших соседей – «Чёрная вдова»? Знаете. Так что надо быть особо бдительными. На этом, господа, позвольте встречу считать законченной, – как-то излишне выспренно произнёс Первый. – Можете быть свободны.

О проекте «Чёрная вдова» шеф рассказал совсем недавно. Это был перехваченный нашей службой безопасности тайный план Администрации соседнего мегаполиса, Бочиан-Сити. Проект предусматривал целую серию мероприятий по снижению экономической мощи нашего Города.

Я взглянул на своих спутников. Никто ничего не спросил. Зато у моего напарника от удивления вытянулась физиономия. Более опытный шеф не изменил выражения лица, но его глаза как-то странно блеснули. За всё это время Скиннер не сказал ни единого слова после стандартного приветствия.

Мы встали, слегка поклонились и хотели было уходить, как вдруг Первый проскрипел:

– А вы, молодой человек, – сэр Бивайн опять указал пальцем на меня, – задержитесь на минуту.

Все остальные застряли у выхода, но Первый сделал руками жест, будто стряхивал невидимые крошки со стола.

– Стадионы – это ерунда, только пена у гребня волны. Враги мои активизировались, – сказал Первый администратор, когда дверь плотно закрылась. – Вернее, один недоброжелатель. Только он сейчас имеет значение.

– У вас есть недоброжелатели, сэр? – поразился я.

– А у кого их сейчас нет? И у меня – тоже. Личные. Начали доставлять некоторые неудобства. Они поставили себе задачу: моё физическое уничтожение.

«Чего это он упоминает о личных врагах в разговоре с тем, кого впервые видит?» – подумал я, а вслух спросил:

– Но, сэр, у вас же есть охрана и защита, служба безопасности и всё такое.

– А если главный недоброжелатель сам состоит в этой службе или в охране, тогда как?

– Но разве я смогу вам помочь?

– Сможете, если захотите. Поэтому будет такая просьба, – продолжил сэр Бивайн тоном, не требующим разъяснения, что эта «просьба» – на самом деле не предусматривающий обсуждений приказ. – Ходят слухи, будто один из городских хакеров собрал огромный архив, в котором есть всё. Там данные, о которых никому не полагается знать. Вообще никому. Именно этого хакера я считаю своим врагом. Найдите его вместе с архивом. Найдите и обезвредьте любым способом, на ваше личное усмотрение. Никаких последствий для вас это иметь не будет, кроме премии в случае успеха. Главное – сделать так, чтобы этот человек стал недееспособен.

– Вы настолько доверяете мне, сэр? – удивился я.

– А с чего бы мы тогда тут время тратили? Я знаю такие вещи, о которых вы сами давно забыли. Как вы там обычно говорите? Есть ваше мнение и есть неправильное, но именно ваше обычно выдерживало объективную проверку. Вы достаточно закрытый человек, поэтому часто чувствуете себя одиноким. Вы – независимый эгоист, и неважно, что подумают окружающие, главное – чтобы было хорошо и комфортно вам. Есть очень простые вещи, которые вроде бы вполне очевидны, но их приходится объяснять на пальцах. Вы всегда были вдумчивы, обычно не поддавались эмоциям и принимали лишь взвешенные решения. Верно? Умели анализировать и мыслить логически. Всегда боялись критики и собственных ошибок, но, к счастью, сталкивались с ними не очень часто.

– Это хорошо или плохо? – всё-таки спросил я.

– Смотря для чего. Для налаживания дружеских контактов – хорошо, а для построения карьеры – плохо. Там всегда брали верх циники и прагматики, которым плевать на других. Те, кто шёл прямо по головам напролом к цели. Согласны? Эмоции вы всегда держали под контролем и любили проводить время наедине с собой, но и в компании не чувствовали дискомфорта. Могли находить общий язык со всяким человеком, вам всегда был интересен любой профессионал. Вы – отличный друг и достаточно скромны, но не нужно бояться выражать себя. О нашем разговоре, его теме и дополнительном вашем задании никто, кроме нас двоих, знать не должен. А о некоторых моих высказываниях – совсем никто, даже коллеги, постельные подруги и разные промежуточные начальники. Последние – особенно. Звучит пошло, зато верно. Вы же поняли, о каких словах шла речь?

– Так точно, сэр, – кивнул я. – Будет исполнено, сэр.

– Вот и отлично, что будет. Очень жду результата и полного отчёта. В противном случае не поручусь за ваше дальнейшее существование. Всю необходимую информацию получите по личному защищённому каналу. На всё дело – два месяца. Как видите, не тороплю. Основное понятно? И не забудьте, что в ближайший месяц вам предстоит встреча с нашим спонсором. Об этом, кстати, говорить можно и даже нужно. Идите.

Пока я возвращался в наш небоскрёб, в голове звучали слова Первого: «Не поручусь за ваше дальнейшее существование». Что имел в виду старый хрен? Надеюсь, не то, о чём я думаю?

3. Эпизод с перестрелкой

Эпизод с перестрелкой запомнится надолго, скорее всего – навсегда.

Через два дня после разговора в кабинете Первого администратора меня с напарником вызвали к шефу и ознакомили с подробным приказом, состоящим из многих пунктов. Текст был длинным, наполненным скучным канцеляритом и никакого интереса не представлял. Программа-максимум требовала полностью обновить нашу агентурную сеть.

Нам вменялось в обязанность внедрение новых агентов в одну из крупных банд, а потом и в другие группировки. В течение трёх месяцев мы должны были завербовать по одному, а лучше по два члена в каждой банде. При этом предполагалось эвакуировать старых, оставшихся в живых, агентов, и это считалось программой-минимум. Кроме того, мы не должны были привлекать к операции сторонних людей, разве что после вербовки.

Приказ был общим, относился ко всей нашей команде. Каждый исполнитель потом получал конкретные индивидуальные инструкции. Всё как обычно. Мне с напарником довелось исполнить лишь первое поручение из этой программы. Что конкретно делали остальные, я так и не узнал. Впрочем, обычное дело в нашей конторе. Делиться информацией с коллегами у нас принято только в крайних случаях. Мы не вполне понимали, для чего нужны такие сложности и зачем это кому-то сейчас понадобилось, но приказ есть приказ. После инструктажа нам велели переодеться в тактические комбезы, а потом отвезли на место.

Сначала мы подошли к Южному входу на Свободную территорию. Пит спрятал свою сверкающую физиономию под непроницаемой маской и стал похож на обычного чернокожего парня со среднестатистическими чертами лица. Мы обездвижили охрану и вошли внутрь. Следом проскочило несколько людей, которых я прежде вообще никогда не видел. Агент, которого требовалось эвакуировать, уже ждал нас. Человек выглядел точно таким же, каким я его запомнил. Он узнал меня, а я – его.

Зато после всё пошло кувырком. Вероятно, сказалась неподготовленность операции.

Внезапно началась перестрелка. Почти сразу взорвали все машины, на которых мы планировали уходить. В ответ мы открыли беспорядочный огонь. Нападавшие, получив массированный отпор, отступили. Мы тоже спрятались за первые попавшиеся укрытия и замерли на местах, но вот снова раздались выстрелы. Бандиты не отставали.

Я быстро пополз, при этом возникло ощущение, будто карабкаюсь по склону горы. Приходилось всё время прижиматься к земле, чтобы не прострелили голову. Внезапно наткнулся на что-то твёрдое, это оказалась стена дома. Не теряя ни секунды, я завернул за угол и пополз дальше. Напарник и эвакуированный не отставали. Потом мы каким-то чудом оторвались от бандитов, поднялись на ноги и бросились прочь.

Весь сектор Города был «заморожен» Администрацией: автомобили не ездили, флаеры не летали, дроны не мельтешили.

Как сейчас помню, бежали мы по улицам Города довольно-таки долго. Все мысли выветрились из головы, остались одни рефлексы. Напарник не отставал, с двух сторон мы прикрывали эвакуируемого человека. К тому моменту заряды мы уже потратили, запасные обоймы – тоже, поэтому бесполезные бластеры болтались на поясах мёртвым грузом.

А потом тот, кого мы вытаскивали и прикрывали, упал на кремниевые плиты тротуара, и вокруг его головы расползлась кровавая лужа. Я не мог поверить своим глазам. Этого не могло быть. Произошедшее казалось чудовищной ошибкой. Был убит тот, кого мы вытаскивали со Свободной территории, а потом живым и невредимым собирались доставить шефу. Теперь он с дыркой в башке лежал на земле. Закралось страшное подозрение, но я гнал его прочь, чтобы не сойти с ума: похоже, те самые бандиты, что начали перестрелку, уже знали об операции и ждали нас. Я хотел бы поверить, что это всё-таки сон или виртуальная симуляция, но, увы, я находился в реальном мире. Не знаю, сколько времени так бежал, пока не достиг цели.

Спасительный вход оказался прямо передо мной. Мы подскочили к нему, и я, не останавливаясь, распахнул дверь. Всё было как и раньше. Тот же длиннющий коридор, те же двери с обеих сторон. Мы добежали до ближайшего поворота, за которым остановились, чтобы перевести дух. Тут была ещё какая-то дверь. Запертая, как несложно догадаться. Я уже потерял все силы и не мог бежать дальше, тяжело опустился на пол и закрыл лицо руками. Вот теперь стало реально страшно. Я боялся, что после всего увиденного сойду с ума и не смогу больше ничего понимать. Сидел и смотрел на дверь, ожидая, когда она откроется.

Раздались выстрелы. Судя по звукам – армейский бластер. Видимо, преследователи просто высадили входную дверь.

Тут же на пол рухнуло тело.Какое-то мгновение я не мог пошевелиться, а потом бросился к упавшему. Пит, напарник. Он лежал на земле, широко раскинув руки, и смотрел в потолок стекленеющими глазами. Я присел рядом с ним на корточки и стал трясти за плечо.

– Эй, парень! Слышишь меня?

В ответ донёсся лишь слабый выдох. Это воздух выходил из лёгких в последний раз. Я хотел взяться за его запястье, чтобы проверить пульс, но обнаружил, что рука парня безжизненно лежит на земле. Отдельно от тела. Я только перепачкал руки в его крови.

В этот момент подскочила девушка спортивного телосложения в карбоновом комбезе и непроницаемом шлеме.

– Этот готов. Быстро сматываемся, чего расселся? – это была Лин.

– Ты откуда? – невольно пробормотал я. – Шеф прислал?

– Нет, у меня своё дело. Увидела вас и решила прикрыть.

– Убили, – пробормотал я в каком-то ступоре. – Всех. Опять операция провалена. Что же такое-то…

– Прекрати истерику, – Лин отвесила мне пару оплеух, это привело в чувство. – Сваливаем. Твоей вины нет.

Лин схватила меня за руку, и мы рванули вглубь тёмного коридора. В темноте я споткнулся, и мы упали. Я попробовал откатиться в сторону, но она ухватилась за меня как клещ. В итоге оба скатились в тёмный угол, при этом Лин ударилась головой о пол. Мы лежали, тяжело дыша. Вдруг послышалось, как кто-то тихо идёт по коридору. Это ему казалось, что тихо, а мои аугментированные уши обладали собачьей чувствительностью. У Лин таких не было. Сердце забилось как сумасшедшее. Человек шёл прямо к нам и остановился в нескольких футах. Одет в серую униформу, в руке – большой нож, на лице – тактическая маска.

– Не двигайтесь! – крикнул он.

Мы лежали не шевелясь. Он медленно подошёл к нам. Судя по обильной аугментации, он был из банды Зверей. Из тех, что голыми руками гнут стальные трубы и отрывают конечности своим врагам. Хотя переход в трансгуманизм и обеспечил выход за пределы устаревшего понятия «естественной человечности», властям пришлось гарантировать доступность генной модификации, цифровизации и механизации человека. Импланты, редактирование генома и перенос той или иной части сознания на внешние цифровые носители – уже давно обычное дело. Были бы деньги. Вот и этот тип явно не экономил на имплантах и аугментации своего тела.

Подойдя, он схватил Лин за волосы, поднял на уровень глаз и спросил:

– Где? Где он?

Она молчала. Человек перехватил её искусственную руку и приставил нож к горлу. Лин попыталась вырваться, но тут же получила удар кулаком в живот. Хорошо хоть, не ножом. Человек бил её, пока она не перестала сопротивляться. Тогда он бросил её в угол и повернулся ко мне. Я попытался встать на ноги, но у меня получилось только сесть на корточки.

– Где он? – спросил он уже у меня.

– Кто? – не понял я.

– Этот, которого тащили. Где?

– Убит наповал. На улице, в крови, с дыркой в башке. Прямо за поворотом валяется. Можешь пойти посмотреть.

– Врёшь! – зашипел бандит, но его реплика перешла в булькающий хрип. Кто-то всадил ему в шею его собственный нож.

– Бежим, – сказала Лин, вытирая руку о штаны. Я и не заметил, как она пришла в себя. – Сейчас здесь вся банда будет.

Оказывается, у неё был комбез с активной защитой, и все удары не причинили особого вреда.

Пришлось проглотить капсулу энергетика, вторую дал Лин, и мы снова побежали. Я не разбирал дороги и снова чуть не упал, споткнувшись о какой-то предмет. За спиной слышался топот множества ног. Мы мчались вперёд, петляя как зайцы, и с каждым шагом приближались к нашей цели. Девушка, наверное, могла бы убежать, но она не хотела этого делать. Её искусственная рука вцепилась в мою, словно приклеилась. И в этом не было ничего удивительного.

Попытка обернуться и посмотреть на преследователей успехом не увенчалась. Девушка держала меня крепко за руку, мёртвой хваткой. Я и так знал, что по нашим следам мчатся несколько десятков человек. Да, те самые люди, что преследовали нас с самого начала. Они не отставали, но и не догоняли, сохраняли дистанцию. Всё равно нам некуда было бежать.

Каким-то чудом нам всё-таки удалось оторваться. Как? Лучше не спрашивайте. Сам толком не помню. Лин кинула в компанию преследователей горсть шариков чёрного попкорна, которые взорвались у них под ногами. Это дало нам несколько секунд, и мы ушли. Как именно – навсегда выпало из моей памяти. Из-за стресса, что ли, или от удара по голове?

Зато напоследок «словил маслину» и получил ещё множество мелких осколочных повреждений. Попал к доктору Молли Золгрек, и недели две меня интенсивно приводили в норму. Тошнота то наступала, то отступала, и я всё пытался вспомнить, что со мной произошло. Как меня переправили на больничную койку? Ничего не запомнилось. Кроме пулевого ранения в плечо, многочисленных ушибов и перелома надколенника врачи диагностировали сотрясение мозга и небольшую амнезию. Зато Лин отделалась парой синяков и несколькими ссадинами.

Когда немного оклемался, я потребовал у парамедиков зеркало. Оттуда на меня смотрело нечто, больше похожее на зомби. Всё лицо было покрыто ссадинами, волосы слиплись, а глаза горели безумным пламенем. Я в очередной раз попытался вспомнить, что же произошло там. Но, увы, поначалу ничего не вышло. Единственное, о чём я мог думать, – это как ненавижу весь мир и большинство его обитателей. У меня всё болело, даже задница.

– Очнулся? – чисто риторически спросила доктор Золгрек. Я и не заметил, как она вошла. – Вот и молодец. Нам удалось вас вытащить. Помните, как всё произошло?

– Смутно, – честно признался я, глядя ей прямо в глаза.

– А не хотите узнать, что с вами случилось? – улыбнулась она, обнажив белые зубы.

– Хочу, конечно. А как Лин?

– С ней всё в порядке, – заверила док. – Уже выписала её.

Я почувствовал, что меня переполняет радость. С Лин я начал встречаться в первый год моего проживания тут, ещё до начала работы. У неё была стройная фигурка и очень красивая улыбка. Девушка походила на тёмную фею. Она была прекрасна. Чёрные волосы, карие миндалевидные глаза, короткий носик и губы, которые я не мог не поцеловать. Её левая искусственная рука, повторяющая по форме потерянную в бою, при движении светилась изнутри синеватыми огоньками. По уверениям моей девушки, этот киберимплант полностью заменял живую руку. Сохранялись сенсорика, подвижность, ловкость. А ещё присутствовали дополнительная сила, твёрдость удара и железная хватка. И я влюбился. Влюбился настолько, что добился того, чтобы она стала моей подружкой.

Конечно, не все мужики превозносят своих женщин. Многие парни думают, будто знают, что собой представляют девушки вообще. Полагают, что давно сняли очки блаженного неведения. Но когда доходит до новых отношений, мужик в состоянии гормонального всплеска впадает в некоторый дебилизм. У него возникает предубеждение, что уж его-то девушка не такая. А сама девушка использует его и ведёт себя так, как требуется ей. Я надеялся, что такое не про меня. Мы давно уже жили вместе, и я всё время везде и всем говорил, что она – именно моя девушка.

От воспоминаний отвлекла вошедшая в бокс парамедик.

– Доктор Золгрек, – сказала она, – вам уже пора. Вы просили предупредить.

Док кивнула, встала со стула и вышла из бокса. Её глаза были полны грусти. Я знал, что как врач она очень переживает за меня. Парамедик спросила:

– Всё в порядке? Вам помочь?

– В туалет хочу, – грустно сказал я.

– Нет-нет, не хотите, – убедительно возразила парамедик. – У вас вставлен мочевой катетер и установлен анальный калоприёмник. Вам пока нельзя подниматься на ноги. Для активизации мышечной активности мы уже сегодня поставим вам автономные миостимуляторы.

Девушка вышла, а я вдруг подумал, что даже не знаю, как её зовут. У неё были большие миндалевидные глаза, длинные тёмные волосы, и от неё приятно пахло мятой. Зато я остался один, фактически прикованный к больничной койке. Лежал на спине и смотрел в потолок. Было хорошо… Вероятно, они вкололи к акой-то транквилизатор. Парамедик вернулась с подносом еды и осталась. Я ел, а она сидела рядом и смотрела на меня. На её лице читался интерес энтомолога, обнаружившего в своей квартире новый вид насекомых. Ещё раньше, во время прежних своих попаданий сюда, я научился питаться лёжа. Поднос ставится на грудь, еда была гомогенизированная, в герметичных тубах, и ничего не стоило выжимать её прямо в рот и глотать. Когда я уже доедал порцию, девушка взяла меня за руку. Я улыбнулся.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Меня – Мэй. Мэй Чанг. А вас – Алекс.

– Кажется, да, – кивнул я. – А как я здесь очутился?

– Так и очутились. Это я вас нашла.

– Вы? Как? Где? Расскажите.

– Там, в Городе. Вы проводили операцию и попали в перестрелку. А я входила в команду зачистки. Вы лежали в коридоре, прямо на полу, в луже крови, а ваша коллега сидела, прислонившись к стене. Тоже без сознания. Вообще я сильно удивилась, когда поняла, что вы оба живы. Вызвала медицинский дрон и отправила сюда.

Я поблагодарил её и уснул.

Вообще-то, после эпизода с перестрелкой в сон клонило часто, но спалось плохо. У меня периодически от боли разрывалась голова, шумело в ушах, перед глазами временами возникало какое-то мельтешение, я часто просыпался ночью и долго не мог заснуть. Зато днём частенько наползала сонливость. Кроме того, я стал плохо соображать. Временами начинала кружиться голова и даже уплывало сознание.

Ближе к вечеру заявился шеф и бесцеремонно разбудил меня. Сначала он в очередной раз пытался вызнать, что ещё говорил Первый администратор во время нашего разговора с глазу на глаз. Вот ведь человек (это я шефа имею в виду), ещё же тогда сказал ему, что рассказать не могу и не буду, разве только с разрешения самого́ Первого или в его присутствии. И вот опять. Скиннер, вероятно, решил воспользоваться моим ослабленным, болезненным состоянием и вытянуть информацию.

Когда Майк убедился в тщетности попыток, он начал изводить меня служебными вопросами, пока его не выпроводила вернувшаяся парамедик. Тут и выяснилось, что наша операция прошла вполне себе успешно.

Человек, которого я прежде знал под именем капитана Кивза, не только остался жив, но и вообще не пострадал. Оказывается, мы его всё-таки вытащили. Более того, он даже царапины не получил. Применил заранее подготовленный фокус: прилепил себе на затылок имитацию пулевого ранения, упал на тротуар, раздавил пузырь с искусственной кровью и прикинулся мёртвым. Естественно, он рисковал. Наши преследователи вполне могли сделать контрольный выстрел в голову. Если кому-то непонятно, как я не распознал такого простого приёма, ничего не могу сказать в своё оправдание. Разве что вспомню крайнюю спешку, опасность словить пулю и подспудное удовольствие оттого, что Кивза убили. Если честно, я терпеть его не мог и тогда даже рассчитывал, что агент Кивз, которого мы вытащили, будет хотя бы благодарен. Дальнейшие события избавили от такой иллюзии.

Как это ни удивительно, мой напарник тоже не погиб. Остался жив, но, в отличие от Кивза, попал к хирургам. Его вместе с оторванной рукой вовремя подобрали и доставили в Центральный госпиталь. Руку прирастили, всё остальное тоже починили и вылечили. Забегая вперёд, скажу, что дней через тридцать Пит Дэт как ни в чём не бывало сверкал своей аугментацией в кабинете шефа.

Потом пришла Лин. Она долго ругала меня за неаккуратность и безалаберность, чуть было не закончившуюся печально для нас обоих. Я не стал оправдываться, да и поговорить нам всё равно не дали: пришли парамедики и выгнали мою девушку. Какое дело было у неё в том же самом месте, что и наша секретная операция, Лин объяснять не торопилась. А я так и не спросил, тем более что воспоминания о той операции остались какие-то сумбурные, отрывочные и крайне неприятные.

4. Наша амбулатория

Наша амбулатория представляла собой некий гибрид амбулатории, профилактория и мини-стационара на полтора десятка коек. Все кровати располагались в изолированных помещениях, которые я называл палатами, а остальные – боксами. Всем этим хозяйством мудро управляли три врача, две очаровательные медсестры и два парамедика, тоже девушки, мускулистые и стильные. Возглавляла амбулаторию доктор Молли Золгрек. Вторым врачом считался появившийся у нас недавно доктор Кен Джалт, третьим врачом значилась доктор Бри Ларг. Собственно, это была мини-клиника, в состав которой входили лечебные палаты, пост дежурной медсестры, процедурная, перевязочная, кабинеты заведующего и других врачей. Там же находились буфет, холл для отдыха, комнаты для среднего и младшего медицинского персонала, подсобки и ещё какие-то помещения, значения которых я вначале не знал. Всё это занимало целый этаж в нашем небоскрёбе, где располагались рабочие офисы Администрации домена, а выше, ближе к крыше, – жилые апартаменты сотрудников этой самой Администрации.