Ветер над пропастью

– Мы будем иметь вас в виду, – сказала Ника с легким поклоном.

– Но хорошо бы и с другими кандидатами познакомиться, – добавила Вера. – Правда, замуж мы не торопимся, еще не осмотрелись в ваших краях.

– Тогда позвольте вам представить Олега Ивановича, – ответил каперанг, – лейтенант, морская разведка, очень перспективный офицер.

Он подвел девушек к уже известному им лейтенанту Зет и, оставив ему Веру, пытался увлечь Нику в сторону, рассказывая какую-то байку.

Олег уже давно не сводил восхищенного взгляда с зеленоглазой блондинки. Он готов был поклясться, что уже видел ее, но никак не мог вспомнить где.

– Сударыня, скажите, где я мог видеть вас, – тушуясь и краснея, сказал он.

– Это ваша манера знакомиться с дамой? – смеясь, ответила она.

– И голос ваш я определенно слышал…

– О-о-о! Вы говорите загадками, сударь… И что вам еще запомнилось? Может быть, вам понравились мои волосы, глаза или мой наряд!

– У вас удивительная манера говорить, совсем не так, как говорят другие девушки. Вы очень смелая. А ваши глаза я уже определенно видел.

Вдруг лейтенант хлопнул себя по лбу.

– Какой же я дурак! – вдруг сказал он. Я все понял. Вы – Альфа, – почти шепотом сказал он, – я никому ничего не скажу, ваша тайна будет сохранена. А ваша подруга – Бета. Верно?

– Верно, – ответила Вера, – и я надеюсь, что офицеры морской разведки умеют хранить тайны.

– Не сомневайтесь, сударыня!

– Наша миссия требует следовать легенде, которая известна пока только капитану Левитину.

– Вы всегда можете рассчитывать на меня!

– Тогда пригласите меня в театр, я уже давно не была на представлениях, а так хочется… А идти без кавалера неприлично… Я права?

– Вы совершенно правы! Я непременно явлюсь к вам с билетами. Вы остановились у Левитиных?

– Нет, но наши квартиры по соседству. Нику тоже возьмем в компанию, или найдите ей кавалера. Капитана Соловьева, я, почему-то, не представляю рядом с ней. Кстати, Игорь Владимирович, был бы весьма уместен.

– Игорь женат. Но в кавалерах у вашей подруги недостатка не будет. Смотрите что происходит. Видите, два мичмана очень старательно подливают в бокал каперангу, а лейтенант Горюнов рассказывает какую-то смешную историю. Через час Соловьев пришвартуется к одной из пожилых дам и благополучно исчезнет с горизонта.

К концу вечера девушки уже были в курсе всех местных новостей. Событий было немного, новостей ждали скорее от девушек, поскольку они прибыли из столицы. Всех волновали события на западном фронте, которые, увы, не радовали. По непроверенным данным, японская армия тоже наращивала мощь. Офицеры сокрушались, что дисциплина на кораблях падает. Среди матросов ведется антивоенная пропаганда. Война уже всем надоела, а отсутствие военных успехов нагоняло тоску и в офицерской среде. Даже среди них находились поборники социальной справедливости. Девушки старались политических полемик избегать, поскольку их служба подразумевала подчинение приказам, а правильным и справедливым они считали все, что идет на благо России. Еще выполняя первое задание в Германии, они общались и с эсерами, и с анархистами, и с другими политическими эмигрантами. Идеи анархии, которая отвергала любую власть, амазонки восприняли, как ребячество. А учения эсеров о всеобщем братстве, равенстве и свободе, тоже вызывали отторжение. Одинаковость во всем, людям не свойственна, да и в общем, в природе такого не бывает. А уж куда приведет общность жен… Короче, ну ее, эту политику…

Девушки возвращались веселые и довольные в обществе Ильи Ивановича. Вера рассказала, что лейтенант Зет сразу рассекретил их, но обещал тайну сохранить.

– А я опять напросилась в театр, – призналась она.

– А меня пригласили в синематограф, но я не напрашивалась, – сказала Ника, – Сеня сам предложил, а я не отказалась.

– Сеня, это лейтенант Горюнов? – спросил Илья.

– Да, это он, – ответила Ника.

– Хороший выбор, одобряю.

– Надеюсь, вы не о синематографе?

– Нет, разумеется. Я о Семене Горюнове. Только прошу вас Ника, придерживаться легенды. Ваше задание прорабатывается и, максимум, через пару месяцев вам придется отправиться в Нагасаки.

Девушки отправились в свою квартиру, чтоб завтра с утра приступить к занятиям на полигоне.

Матросы тренировались без лени и недовольства, стремясь перенять как можно больше боевых приемов. Занятия на полосе препятствий проходили не каждый день и зависели от погоды, зато в спортзале работа шла с опережением плана, правда инструкторам сильно мешали их повязки, скрывающие лица. Наконец, через две недели занятий, капитан подошел к амазонкам и сказал:

– Можете больше не скрывать лица. Не знаю как, но матросы их уже видели. Дальнейшая конспирация не имеет смысла. Я потребовал сохранения тайны. Ваши настоящие имена им неизвестны, поэтому пока вы остаетесь Альфа и Бета. Через три недели вы отправляетесь на задание, и секретность будет снята, поскольку по легенде вы возвратитесь в Петроград. Реальное ваше местоположение буду знать только я, Игорь и Олег.

Девушки с удовольствием избавились от повязок и продолжили занятия. Форму бойцам морской разведки тоже поменяли, по фигуре подгонял каждый сам. Левитин теперь чаще пропадал в штабе, на полигоне командовали лейтенанты. Элла родила здорового мальчика, и амазонки с удовольствием помогали ей с младенцем, ограничив встречи со своими ухажерами, которые уже высказывали серьезные намерения.

Ника, помня, как трудно пришлось им в первой зарубежной миссии из-за нехватки денег, перевела большую часть своих банковских средств в доллары, не отказываясь, конечно, от жалованья инструктора. В конце 1916 амазонок переправили в Нагасаки, где они легализовались в среде русскоязычных эмигрантов, приобретя небольшой домик. Девушки вели праздную жизнь, наблюдали жизнь жителей страны восходящего солнца, а также отмечали перемещение войск, и движение военных кораблей в порту. Владея английским и французским языками, они собирали сведения военного характера. Связным, которому они передавали собранную информацию, был Антон Шевякин, тот самый рыжий матрос, с которым работали на полигоне. Он легализовался среди рыбаков, а встречи проходили в торговых рядах. Японская контрразведка пока никого не беспокоила, а время шло, наступил март 1917 года, и до Дальнего Востока дошли сведения о революции и об отречении царя. В России наступало смутное время, амазонкам перестали поступать денежные средства от Дальневосточного отделения морской разведки. Связной стал реже выходить на связь, а затем просто исчез. Прекращение денежного довольствия, амазонок не слишком огорчило, благодаря Нике денег у них хватало, но надо было открывать свое дело, иначе любым средствам придет конец. Попыток наладить связь с Владивостоком они не делали, чтоб не привлекать внимания контрразведки и просто ожидали появления связного.

Девушки регулярно ходили в условленное место торговых рядов. Но однажды Вера не вернулась домой. Обеспокоенная Ника, не дождавшись ее в привычное время, отправилась на поиски. Ей удалось узнать, что Веру видели с каким-то мальчишкой, славянской внешности, они шли к пирсу, где швартовались небольшие торговые суденышки. Ника успокоилась, думая, что появился связной, и вернулась домой. Спустились сумерки, а Веры все не было, Ника снова забеспокоилась, появились дурные предчувствия.

Вдруг раздался стук в дверь, Ника сунула в потайной карман маленький четырехзарядный браунинг и заглянула в специально предусмотренную смотровую щель. У двери стоял мальчишка славянской внешности, лет десяти. Ника открыла дверь.

– Ваша подруга просила привести вас к ней, – тихо сказал он, глядя куда-то в сторону.

– Где она? – с тревогой спросила Ника.

– Тут недалеко, – ответил он.

Ника набросила на себя черную накидку и вышла из дома, оставив в условном месте знак, который означал возникновение нештатной ситуации. Мальчишка вел почему-то не к пирсу, а к окраине города, где начинались трущобы. Внезапно Ника спиной почувствовала опасность и отскочила в сторону, тотчас из-за спины вперед выскочил мужчина с мешком в руках. Амазонка нанесла сильный удар ребром ладони в основание черепа. Однако спереди выскочили еще двое. Первого она встретила ударом ноги в голову и кувырком ушла в сторону. Второй, споткнувшись о своего товарища, чуть замешкался, этого хватило, чтоб девушка, схватив его голову двумя руками, резко дернула ее, ломая шею. На дороге в тусклом свете луны лежало три неподвижных тела, но мальчишка исчез. За время схватки никто не издал ни звука. Ника, закутавшись в накидку, отошла за угол. Сомнений не осталось – Вера попала в беду, а ее пытались заманить в ловушку. Вести поиски подруги сейчас бесполезно, а оставаться возле трупов опасно, придется вернуться домой и ждать очередных гостей. Одно радовало, это не контрразведка.

Ника вернулась домой, закрыла дверь, и, установив перед дверью простую ловушку, попыталась заснуть. Однако, до утра ее никто не потревожил. Утром она вышла из дома, оставив дверь приоткрытой, спряталась в кустарнике, растущем перед домом. Ждать пришлось не долго. Уже знакомый мальчишка появился на дороге. Неумело маскируясь и прячась за тем же кустарником, он стал наблюдать за домом. Заметив приоткрытую дверь, он прокрался к ней и попытался заглянуть внутрь, но тотчас получил увесистую затрещину и влетел внутрь дома. Ника закрыла дверь и приступила к допросу пленника, который снова попытался улизнуть. Но получив пинок под зад, забился в угол и только злобно зыркал глазами по сторонам.

– Где она? Говори, гаденыш!

Мальчишка молчал и ждал подходящего момента, чтоб удрать. Ника достала устрашающего вида нож. Паренек затрясся и заикаясь пропищал:

– Она на шхуне «Крошка Бетти».

– Давно бы так, – сказала Ника, пряча нож. – Посидишь пока здесь, – добавила она, запирая мальчишку в кладовку, – орать не советую, никто не услышит.

Ника быстро побросала некоторые вещи в сумку, забросила ее за плечо и вышла из дома.

Накануне Вера отправилась в торговые ряды, без особой надежды пытаясь отыскать Антона или хоть кого-нибудь из морской разведки. Никого не встретив, она отправилась в обратный путь. Вдруг перед ней появился мальчишка и с таинственным видом поманил ее за собой. Вера догнала его.

– Эй, чего ты хотел? – спросила она.

– Тетенька, идемте со мной. Мне надо передать вам одну вещь…

– Куда это ты меня тянешь?

– Да тут, пришли уже, – сказал он, сворачивая за угол.

Тут же Вере накинули мешок на голову и моментально спеленали веревкой. Затем сильные руки схватили ее и забросили в повозку. Повозка тут же двинулась. Вера напряглась, намереваясь прекратить это безобразие, и потихоньку вытащила маленький нож, спрятанный на поясе. Но в этот момент, что-то кольнуло ее в бедро и сознание отключилось. Очнулась она на лежанке в маленьком помещении, которое едва освещало небольшое круглое окно. По легкому покачиванию, она поняла, что находится на судне, а через минуту убедилась, что каюта заперта. На правом запястье был стальной браслет и легкая, но прочная цепь соединяла его со скобой возле иллюминатора. Маленький четырехзарядный браунинг, спрятанный под одеждой, исчез.

В это время в капитанскую каюту вошел человек в черном плаще. Сам капитан, невысокий здоровяк, сидел за столом и курил трубку.

– Принесли? – спросил он.

– Слушай, какая-то чертовщина. Трем нашим людям свернули шеи, как курям. Девицы нет, парнишка несет какую-то чушь, я отправил его к «хромому». Пусть местные выясняют, что происходит, а нам надо побыстрее убираться отсюда.

– Так я и думал, что не надо лезть к этим девкам, – зло сказал капитан, – не дай бог связаны с морской разведкой… Карабас совсем ума лишился, мало ему местных. Нет… белую подавай! С рассветом уходим, этой в каюту дай ведро и жратвы какой-нибудь… С цепи не отпускай, наших к ней тоже не пускай, пусть с местными развлекаются.

Ника бродила по причалу, разыскивая «Крошку Бетти», спрашивая всех, кто попадался навстречу, и вскоре выяснила, что такая шхуна действительно швартовалась здесь, но с утра ее никто не видел. Чем она промышляла, никто не хотел говорить. Явно вырисовывались темные делишки морского разбоя. О маршруте ее следования можно было только догадываться, наверняка один из островов Курильской гряды. Оставалось одна ниточка, вернуться домой и еще раз допросить мальчишку.

Уже подходя к дому, Ника заметила шевеление в кустарнике. Она быстро вернулась и обошла дом с другой стороны. В кустарнике кто-то прятался, значит в доме гости. Может это и к лучшему, – подумала Ника и приняв беззаботный вид открыла дверь и вошла, сразу же переместившись в сторону. Тотчас появившийся мужчина попытался нанести удар, но промахнулся, девушка ответила ударом в пах, затем нанесла быстрый и точный удар в голову, отключив нападавшего. Второй мужчина, вышедший из комнаты, выхватил пистолет, но тотчас повалился на пол с ножом в горле. Третий, прятавшийся в кустах, вошел в дом и сразу получил удар ногой в голову. Ника связала первого нападавшего и вставила ему кляп, затем прошла в кладовку, но мальчишку там не обнаружила. Оставалось только допросить единственного пленника и навсегда покинуть этот дом и этот город.

В этот момент раздался стук в дверь, два быстрых удара, интервал, три удара, интервал, два удара. Ника выхватила браунинг, но узнав условный сигнал, спрятала его за спину, затем подошла к двери и резко распахнула ее. На пороге стоял Олег Иванович Зет, одетый в гражданский костюм. Ника втянула его в дом и закрыла дверь.

– Что здесь происходит? – удивленно сказал он, увидев тела на полу.

– Веру похитили, пытались похитить меня, – ответила Ника.

Она в нескольких словах пересказал события последних суток. Олег сообщил ей, что во Владивостоке началась смута. Не на всех кораблях удается держать дисциплину, а морская разведка прекратила существование, поскольку не стало финансирования, да и сведения, добытые ей, никому не нужны.

– Короче, я приехал за вами. Капитан Левитин приказал сообщить вам, что больше вы не на службе и, если захотите, то можете вернуться. А я намереваюсь Вере Александровне предложить руку и сердце…

– Сначала ее надо найти. Веру захватила шайка бандитов и увезла на шхуне «Крошка Бетти». Сейчас я пытаюсь узнать, куда они направились, для этого надо допросить этого, – и она пнула ногой связанного мужика.

– «Крошка Бетти»? Я знаю куда они направились… Забирайте отсюда все ценное, нам надо уходить.

– Я собралась, – ответила Ника и указала на сумку.

Через минуту они вышли из дома и направились на пирс.

– Нам надо на остров Тимушир, – сказал Олег, – Крошка Бетти направляется туда. Это пираты. На Тимушире у них база. Там в пещерах можно спрятать все, что угодно. Два месяца назад туда высадился Игорь Семенов с четырьмя бойцами морской разведки, обратно забрать их пока не смогли. Острова теперь принадлежат Японии.

– Как мы туда попадем? – спросила Ника.

– Договоримся с рыбачьим баркасом, только нужны деньги.

– Деньги есть, – ответила девушка, – идем договариваться. Чем скорее мы отсюда выберемся, тем лучше.

С рыбаками договорились быстро, Ника не стала торговаться и заплатила сразу, сколько запросили. Кроме того, она попросила, чтоб на баркас доставили продукты, палатку и одежду для путешествий по лесистой местности. После полудня баркас вышел в море.

На острове

Вера поняла, что корабль вышел в море и полным ходом идет в северном направлении. Из оружия у нее остался только короткий стилет, спрятанный на бедре. Избавиться от цепи она не пыталась. В море все равно никуда не сбежишь. Бородатый мужик, который приносил еду, на вопросы не отвечал. Оставалось только ждать. Утром следующего дня, корабль замедлил ход, затем начал совершать маневры, а в каюту к Вере вдруг вошел высокий опрятно одетый мужчина. Явно не рядовой матрос, – отметила про себя пленница. Он быстро и ловко избавил ее от цепи.

– Слушай меня внимательно, – сказал он, усевшись на скамью напротив пленницы. – Забудь, кем ты была раньше, что у тебя было раньше. Теперь ты жена нашего вождя, адмирала Карабаса. Если будешь умницей, то станешь нашей королевой. Дурой быть не советую, поскольку женой ты все равно станешь, только мужей у тебя будет много и это тебе не понравится. Бежать отсюда некуда, мы на острове, природа тут суровая, тебе просто не выжить, даже если наши ребята тебя не найдут. Впрочем, искать тебя особо не будут, сама придешь.

Выйдя из каюты на палубу, Вера увидела скалистый берег, вдоль которого шла шхуна. Двигатель работал на малых оборотах, от свежего воздуха закружилась голова. Шхуна входила в узкий проход между двух скал, впереди была небольшая бухта, окруженная скалами разной величины. Судно шло самым малым ходом, наконец, свернув за очередную скалу, двигатель застопорили и бросили якорь. Можно было прыгнуть за борт и доплыть до берега, но погода была холодная, и бежать в мокрой одежде неизвестно куда действительно смысла не было. «Придется стать адмиральшей, – подумала Вера, – надеюсь, ненадолго».

Между тем, из трюма вывели еще пять девушек японок, из трюма команда начала вытаскивать ящики и тюки, а к судну причалил, неизвестно откуда взявшийся баркас. Девушек пересадили на баркас и он направился к дощатой пристани. Там их встретили улыбающиеся парни и повели вдоль берега, Веру вели два бородатых мужика. Вскоре тропинка привела к пещере, на ее стенах горели факелы, и процессия двинулась в подземелье. Вскоре они прибыли в просторное помещение, обставленное мебелью, там были и столы, и стулья, даже лежанки. А главное, вопреки законам природы, там было тепло, казалось, даже пол был теплый. Один из мужиков взял Веру за руку и провел за штору, которая закрывала проход в следующий грот, где сидели трое мужчин и играли в карты. Веру провели мимо них в следующее помещение, обставленное почти роскошно: в углу была огромная кровать, рядом шкаф, а почти посередине большой стол и несколько стульев. В помещении был всего один человек, хотя человеком его можно назвать с большой натяжкой. Он здорово смахивал на гориллу, борода росла почти до глаз, буйная растительность на голове, почти скрывала уши и шею. Такие же заросшие шерстью руки были несоразмерной длины. Ноги же явно были коротковаты.

– Вот, адмирал, доставили тебе королеву, как заказывал, – сказал сопровождавший Веру мужик.

– Хороша! – Прохрипело чудо-юдо, – Нарекаю тебя, Матильда четвертая!

– Почему Матильда и почему четвертая, – равнодушно спросила Вера, обдумывая про себя, куда в эту башку лучше вогнать стилет, в глаз или в ухо. В ухо можно не попасть, зарос, паразит, так что не поймешь, где уши.

– Не боишься! Хвалю! Уважаю смелых, – прорычал пиратский адмирал, – Матильда, потому что в моем государстве королева должна носить это имя. А четвертая, потому что четвертая. – И адмирал захохотал. – Сейчас тебя отведут на женскую половину, приведешь себя в порядок. Сегодня у нас брачная ночь.

– Пошли, – толкнул ее в спину сопровождающий, и они прошли по недлинному тоннелю в следующий грот, в котором были только женщины.

Несколько женщин занимались хозяйственными делами: чинили одежду, стирали, одни уходили куда-то, появлялись другие. Одна из них, очевидно старшая подошла к Вере.

– Вторая где? – спросила она провожатого, который ответил ей грубо и неприлично.

– Ладно, идем со мной, – сказала она, обращаясь к Вере, – вымоешься, отдохнешь с дороги, ночью будет у тебя работа. Да не бойся, с виду он страшен, а на деле не очень… Сделаешь все правильно, будешь королевой, а не ублажишь, может и убить…

Веру повели лабиринтами подземных ходов и вывели наружу. Небольшой дворик, с трех сторон окруженный скалами, почти отвесными, с четвертой был высокий забор, в котором не было ни ворот, ни калитки. Во дворе была настоящая баня, уже натопленная. Алевтина, так представилась женщина, приведшая Веру, завела ее в предбанник.

– Раздевайся, – сказала она ей, – одежду другую тебе дам после помывки, а эту постираю, потом будешь носить, если захочешь.

После бани она принесла для Веры одежду, более подходящую для труженицы борделя, чем для королевы, пусть даже этого придурошного королевства.

– Чего сморщилась? Это только на первую брачную ночь, – сказала Алевтина, – станешь королевой, будет у тебя другой гардероб. Экая ты ладная девка, хоть и не девка уже. Карабасу-то это даже кстати. Не любит он с девками возиться. Иной раз Григорию отдает. Хорошо, что страха в тебе нет. Поладишь с Карабасом, будешь нами править, нравишься ты мне. Девки наши меня не слушают, меж собой собачатся, жалуются на меня кому ни попадя. А толку-то? Баб и девок тут два десятка, а мужиков всего четыре. На каждую по два приходится, но это только по счету, а на деле кому три, а кому ничего.

Вера переоделась, но стилет свой, спрятанный перед помывкой, не нашла.

– Ножик твой я прибрала от греха, – сказала Алевтина, – ни к чему он тебе. Борова этого им не завалишь, только себя, да и меня тоже, угробишь. Потом верну, коли захочешь.

Вера вдруг захохотала:

– Значит, у вас тут Алибаба и сорок разбойников?

– Не у вас, а у нас! А кроме того, две шхуны, баркас, и мы двадцать две женщины, – с гордостью ответила Алевтина. – Чем не королевство?

– Неужели никто не пытался сбежать?

– Сбегают по первости, да только возвращаются потом. Куда тут убежишь? Вокруг берега скалы, в глубине острова лес. Холодно, да и есть чего-то надо. Есть еще японцы на острове, строят поселок, или крепость, но с ними еще хуже, чем с нашими. Наши хоть и разбойники, да еды для нас не жалеют.

В это же время в соседнем дворике происходило совещание. За небольшим столом сидели три человека: сам адмирал Карабас, высокий худой мужик по имени Григорий, и полная ему противоположность, маленький кругленький и лысый мужичонка – Игнат.

– Григорий, – начал Карабас, – ты у нас министр внутренних дел, докладывай, что происходит в нашем королевстве.

– Дык ничего интересного не происходит. Японцы строят дома, может крепость тут будет, военных среди них нет. Наших они видели, но внимания не обращают. Принимают нас: то ли за рыбаков, то ли за контрабандистов. Нет им до нас дела. Если их не трогать, то и дальше спокойно жить будем.

– А как русские, живы еще? Сколько их осталось.

– После той заварушки, они ушли в леса. Наш следопыт сказал, что изначально их было пятеро, пришли они с моря, теперь осталось двое.

– Откуда же им еще прийти! Все с моря приходят. Ладно, специально их искать не будем, хотя они пришли по нашу душу. Пусть охрана бдит, жратвы у них нет, могут наведаться, а главное не прозевайте корабль, который за ними придет. Теперь ты, Игнат, говори. Ты в нашем королевстве министр иностранных дел, поведай нам, что происходит в сопредельных государствах.

– Могу тебя порадовать, адмирал, – начал свой рассказ толстячок. – В России началась великая смута, революцией называется. Царь отрекся, правит временное правительство, германцы наступают. Здесь японцы засуетились, хотят отхватить кусок в Приморье. Армия разбегается по домам. Во флоте дела чуть лучше. Короче говоря, до нас пока никому дела нет, и еще долго не будет. Захватить остров полностью японцы нам не дадут, но если не наглеть и жить тихо, то и нас не тронут.

– Ну, я на это и рассчитывал, – ответил Карабас. – Будем жить с японцами в мире. Наберем капитал на морских дорогах и переберемся на родину.

Ника и Олег двое суток находились в пути. Они изучили карту острова и продумывали план спасения Веры. Для чего ее похитили сомнений не вызывало, тем более что, как выяснилось впоследствии, исчезло еще несколько местных женщин. Олег рассказал, что местоположение пиратов морская разведка определила и даже забросила разведгруппу на остров. Но дальше дела пошли вкривь и вкось. Во флоте начался развал, отделение морской разведки было фактически лишено своего статуса и финансирования, и таким образом было ликвидировано. Японцы к ликвидации пиратской базы интереса не проявили, перед ними маячил другой, более лакомый кусок в виде всего Приморья. Левитин отправился с семьей в Петроград, чтоб определиться с дальнейшей службой, Олегу поручил передать агентам в Нагасаки, что они больше не на службе и вытащить группу Игоря Семенова, если они еще на острове.

Пиратская база могла находиться только в северной части острова, поскольку только там была удобная бухта и там же были пещеры, которые легко было приспособить для скрытного базирования и жилья. Поэтому Олег предложил высадиться на южной конечности острова, пройти через скальные нагромождения, затем через лесной массив и появиться с неожиданной стороны, кроме того, у него была надежда застать группу Семенова.

К вечеру третьего дня пути, Ника, одетая как амазонка и Олег, в походной одежде, на шлюпке высадились на юге острова, забрав с собой экспедиционное снаряжение и продукты. С немалым трудом найдя проход в скалах, они остановились перед лесом и разбили палатку. Приготовив на костре похлебку и чай, они поужинали и забрались в палатку. Влечения друг к дружке они не испытывали, поскольку каждого волновала судьба Веры.