Падальщики. Непогасшая надежда

У нас с Тессой глаза на лоб полезли.

– Тысяча триста?! Ты уверена?

Маришка обиженно нахмурилась, как если бы я обвинила ее в неспособности правильно считать.

– А давно вы там живете?

– Уже четыре года. Мы часто кочевали, но здесь обосновались надолго. Потому что здесь у подножия гор безопасно. Горы нас от ветров укрывают. Мы невидимы для зараженных!

– Обалдеть! – не выдержал Фунчоза.

И в этот раз все с ним были солидарны. Потому что люди, оказывается, спокойно живут на поверхности, а мы все это время гнием в подземельях. Если эта деревня и вправду окажется безопасной, я пакую чемоданы!

20 декабря 2071 года. 13:00

Тони

В боевой машине собралось двенадцать человек. Каждый командир взял по сержанту, а две миленькие девочки с глазами цвета ясного неба радостно присоединились к нам, сказав, что никогда еще не ездили на таких зверях, как наши Аяксы. Поначалу они подозрительно отнеслись к куче солдат в толстых белых костюмах с длинными винтовками, поджидающих их возле машины, они-то думали, что поедут только Жижа и Тесс. Но мы, наверное, ждали от них подвоха больше, чем они от нас. Потому что мы все очень любим детей и готовы свои души нараспашку им открыть. Это нас объединяет. Даже с Фунчозой.

– Ее зовут Акира, ей уже шесть лет! Вот сейчас она просит поесть, а потом ее надо сводить в туалет, – рассказывал он девочкам, показывая на экран Тамагочи. Черт возьми, эти девочки первые, кому он лично дал в руки свою идиотскую игрушку! Правда, всего на пять секунд, но это было сродни чуду!

Из-за смены условий жизни люди на базе подверглись длительному стрессу, который резко повлиял на гормональный фон. Рождаемость упала и сегодня едва перекрывает смертность. Восемь лет прошло с бойни шестьдесят третьего, а мы до сих пор не можем восстановить прежнюю численность населения. Так что детей у нас мало, что всегда находит отражение в пропагандистском комиксе, где армии редеют, а жители призраками ходят вокруг горсточки детишек в комбинезонах с четырьмя эмблемами блоков.

Фунчоза настолько расцвел рядом с ними, что за последние сорок минут, в течение которых мы черепашьим ходом пробирались в деревню, он не произнес ни одного матерного слова. Ну, чересчур матерного.

Тропа до деревни проходила по местности, где холмы граничили с подножием гор, и была чертовски узкой.

– Узкая, как жопа у Вьетнама! – описал Фунчоза.

Я же говорю – без чересчур матерного слова.

Колеса постоянно продвигались по кочкам, и вся езда превратилась в один аттракцион под названием «Без пяти минут тошнилка». Аякс скрипел и кряхтел, переезжая с одной кочки на следующую.

Когда мы прибыли на место, мы поняли, почему здешняя местность остается без внимания зараженных. С одной стороны деревню укрывают горы, а с другой – холмы, за которым расположена нефтяная станция. Тропа, по которой мы приехали, вела серпантином по склону, усаженному плотной стеной деревьев. Сама деревня находилась в низменности, напоминающей чашу, глубоко спрятанную в неровностях горного плато. Девочки были правы, тут ветра круглый год заперты в этой чаше, а значит и запахов не разносят. Тот факт, что люди живут здесь уже четыре года жестко бил по всем аргументам в пользу подземной жизни. Потому что, если бы хотя бы малейшие частицы аромата человеческих тел просочились из этой долины наружу, счет их жизней бы шел не на года и даже не на месяцы. Счет бы шел на часы.

Наконец, БМП остановилась.

– Черт подери, что это за хрень у них тут? Детский лагерь? – сказал Фунчоза, разглядывая первые картинки деревни с мониторов, куда внешние видеокамеры отправляли сигнал.

Едва завидев очертания сетки рабицы на экране, мои надежды начали рушиться со скоростью урагана. Хотя, с другой стороны, если природные барьеры сделали их недоступными для нюха зараженных, то и оградительные стены и укрепления им не нужны. Но все мое существо, выросшее под десятью метрами земли, окруженное толстыми железобетонными стенами, противилось жалким попыткам придать большей безопасности этому месту.

– Я думаю, надо выйти и поздороваться, – предложила Ляжка.

– Короче! Слушай сюда! Я, Тесса и Тони выходим из машины вместе с Шишками, – так он кратко назвал сестер. – Остальные держат руки на прикладах! Рафаэлка, подготовь Петушка и не слезай с кресла, пока я не разрешу расслабить булки!

Рафаэлка тут же пересел в кресло управления автоматической винтовкой, установленной на башне Аякса.

– Действуем так: план А – выходим, знакомимся, и если они дают добро заехать на машине, то возвращаемся внутрь! План Б – не дают добро, ведем переговоры у ворот! План В: замечаю любую подозрительность на агрессию, Рафаэлка жми кнопочку! Всем ясно?

Мы соглашаемся.

Едва Фунчоза открыл боковой люк, в машину ворвался резкий ледяной поток, встречающий нас на новой земле обетованной. Как бы я ни обожал эту свежесть воздуха с поверхности, натянутые нервы лишь мерзко скрипнули раздражением в ответ веселому ветерку. Первым из двери спрыгивает Фунчоза, далее Тесса, а потом я. Буддист подал нам девочек на руках, потому что они слишком низкие, чтобы спрыгнуть самостоятельно.

Мы оглядываемся. Вокруг плотная стена лесов вдоль склонов, их высота порядка сотни метров. Перед нами трехметровый железный сетчатый забор, укрепленный стальной арматурой, с колючей проволокой сверху. Мы сразу понимаем, что он недостаточно прочный для сдерживания группы зараженных, и это дает первые признаки печали – здесь нельзя жить. Но, тем не менее, как-то же им удавалось это делать на протяжении четырех лет! Вот это нам и надо выяснить.

Подходя к воротам, мы замечаем автоматчиков на двух вышках по краям. На них нет глушителей. Еще один плохой знак. Мужчины одеты в обычные хлопчатые костюмы и старые изношенные куртки. Они обмотаны теплыми шалями и платками. С одеждой здесь туго. Мы на базе живем за счет того, что находим снаружи. Здесь же жители этой возможности лишены. Хотя они научились прясть ткань из хлопка или льна – это видно по их самодельным тонким штанам и кофтам. Автоматчики встречают нас подозрительными взглядами, и я не знаю, от кого они могут защитить. От мародеров, быть может. Потому что наш зверюга Аякс да и мы, больше похожие на людей в человекоподобных панцирях, явно не составили бы честную конкуренцию этим деревенщинам.

Мы подходим к воротам и ждем, когда к нам кто-нибудь выйдет. Уверен, нас завидели еще на подступах к деревне.

Уже отсюда мы можем немного разглядеть деревню. В середине виднеется пустующий пятачок, похожий на центральную площадь, вокруг которого выстроились жилища. Дома у них в основном деревянные и из стальных листов, построены в виде бараков на две три комнаты, стоят ровными линиями. Вдалеке я вижу три центральных здания – видимо, на их основе они здесь и разрослись. Это – длинные двухэтажные кирпичные здания, похожие на промышленные фермы, какие мы видим иногда при подъезде к городам. Асфальта нет, значит, раньше людей здесь обитало очень мало

Здесь нет никаких проводов или труб, скорее всего, электричество подано лишь в отдельные здания, что представляют важность. Вода берется либо из колодца, либо где-то тут течет родник – в горах с этим не проблема. Но, как уже известно, проблему доставляет не то, что поступает извне, а то, что выводится наружу.

Канализация. Ее здесь совершенно точно нет. Возможно, они пользуются выгребными ямами. Территория здесь огромная, а значит и места для отходов найдется. Что у них с отоплением, интересно? Костры разводить нельзя. Девочки подробно показали работу телокостюмов, эта хитрая технология понравилась нам всем. Но невозможно создать костюмов на полторы тысячи человек.

Надо много, что изучить на этом объекте и может перенять. Честно говоря, все наши сразу приободрились, когда узнали, что деревня уже столько лет живет-не тужит прямо в окружении врагов. Местоположение у них, конечно, идеальное. Мы выстроили себе тюрьму собственными руками, а для них ограду сделала сама природа. Любопытно, сколько на свете подобных населенных пунктов?

Улицы в деревне были пустынными, и я, честно, начал сомневаться в словах Шишек о количестве людей.

Но вот из центрального дома вышли три человека и направились к нам. Пока они преодолевали путь в две сотни метров, мы разглядывали их одежды. Они все носили хлопковые костюмы из широких штанов и кофт. Сверху надевалась куртка или дубленка, шали и шарфы, шапки. Все было дырявым, истасканным и заканчивало свой век.

Это были двое мужчин и женщина, всем за пятьдесят. А может и больше. Они как-то отличались от наших стариков, но я все никак не мог определить эти нюансы. Они, будто живее, что ли. Видимо, эти трое здесь главные. Они подошли к воротам, и мы долго молчали, разглядывая друг друга. Не каждый день увидишь выживших, тем более столь разительно отличающихся друг от друга. Мы словно нашли точку пересечения времен и прибыли из разных эпох. Ребята рассматривали их одежды, а также части тела, выглядывающие из-под них – наша экипировка скрывает все, кроме глаз. Старики же разглядывали наши технологии с завистью, это точно.

– Вы, видимо, из подземной базы где-то в районе Хорватии? – начал самый высокий и старый мужчина.

– Как поняли? – спросила Тесса.

– По цвету ваших лиц.

Вот, что привлекло мое внимание, но я все никак не мог выделить эту деталь! Они были загорелыми, и на их фоне мы не то что бледными казались, я бы даже сказал серовато-синими. Что тут говорить? Мы подземные жители. Спасибо, Господи, что еще не ослепли, как кроты.

– Меня зовут Тесса, это – Тормунд, это – Тони, – обычно с людьми всегда говорила Тесса. Фунчоза – неуравновешенный, я малоговорливый. А Тесса вроде как нравится людям. Хоть и наводит страх своими шрамами.

– Мы командиры с подземной военной базы Объект 505. Руководим специальными отрядами по поиску выживших и сбору сырья для базы.

– Очень приятно, Тесса. Меня зовут Тигран, это – моя жена Алания, а это ее брат – Квентин. Мы все – старейшины нашей скромной общины. А это – дочери одного из наших фермеров, – с этими словами Тигран указал на Шишек, которые смотрели на всех круглыми глазами, но было ясно, что они заметили упрек в тоне старейшины.

– Вы отпускаете их в лес одних, когда вокруг сотни зараженных.

– Только не здесь, – возразила Алания.

– Откуда такая уверенность? – Тесса была настроена скептически.

Старейшины переглянулись, но лица их были полны решимости.

– Ваша недоверчивость объяснима. Да, у нас нет вашего оборудования. Ни тепловизоров, ни этих нарукавников, ни пушек размером с дом, – сказал Тигран, указывая на сороковой калибр, установленный на башню БМП.

Фунчоза довольно улыбнулся, будто комплимент был сделан не Петушку, а его причиндалу.

– Мы живем тихо, нас немного, мы тщательно следим за территорией вокруг, а до этого много кочевали с места на место. Во время переездов мы многих потеряли в столкновениях с зараженными и просто злыми людьми. Но мы верили, что Бог пошлет нам маленький клочок рая, потому что помыслы наши чисты и мы принимаем любую его волю. Мы не разрушали мир. Мы невиновны в том, что ледники растаяли и выпустили чуму. А потому мы чувствуем, что рука Божья нас защитит, как невинных детей.

Мы переглянулись.

– Вы что, какая-то религиозная община? – тут уже не выдержал я.

Они трое усмехнулись.

– Раньше многие так думали. Но нет. У нас нет религии. У нас есть только Бог и добро в сердце.

– И, тем не менее, ворота вы все же не открываете, – заметил Фунчоза, поглядывая на автоматчиков, держащих его на мушке.

– Я сказал, что у нас есть добро, а не наивность, – ответил Тигран.

– Мы не практикуем какие-либо религиозные обряды или молитвы. Мы просто занимаемся нашей общиной. Здесь много работы, – добавила Алания.

Не удивляюсь. Фактически они пытаются выжить в средневековье, а это значит восход с петухами, лунный календарь и гадания на чайных гущах. Они полностью зависят от времени года и погодных условий, и мне любопытно, как они преодолевают столь жестокие превратности судьбы своим примитивным стилем жизни.

Тесса оглядела ворота, горы и холмы вокруг, переглянулась с нами взглядами, а потом спросила:

– Вы уверены, что зараженные не попадут сюда?

– Найти тропу сюда очень сложно, добраться непросто, а ветра здесь не гуляют, чтобы дать им след, – ответил Тигран.

– Тут безопасно. Мы живем здесь уже четыре года. Если бы зараженные учуяли нас, это произошло бы уже давно, – добавила Алания.

С этим не поспоришь. И пожалуй, этот факт – единственный, из-за которого мы еще не бросились наутек и не заперлись в Аяксе в истерике. Наступило молчание. Даже в ухе никто ни слова не произнес. Хотя нас слышали не только те, кто находится в БМП, но и бойцы, оставшиеся на нефтяной базе – благодаря антенне, что ловила сигнал с некоторым опозданием.

Я заметил недоверчивый, но задумчивый взгляд Тессы. Такой же обеспокоенный, но с искрой надежды, взгляд был у Фунчозы. Да и сам я пытался разрешить этот когнитивный диссонанс, когда то, во что ты верил, сталкивается с новыми прочно аргументированными фактами, но ты все равно не можешь их принять, потому что всю свою жизнь верил в иное. Как бы то ни было, разрешить это состояние психического дискомфорта можно только еще большей атакой убедительных аргументов. И Тесса пришла к тому же выводу, когда я заметил ее теплый взгляд, обращенный к Шишкам.

– Вы не возражаете, если мы убедимся в этом? – спросила она.

Мускулы Тиграна заиграли на лице. Еще бы! Отряд убийц с автоматами и пародией на танк просит его впустить их. Он переглянулся со своими старейшинами. Алания была благосклонна. Квентин был настроен отрицательно и даже не стеснялся мотать головой из стороны в сторону. Так что Тиграну придется самому принять верное решение.

– А хватит ли вам для этого веры? – спросил он.

Очередной религиозный догмат: вера – единственное, что спасет во время судного дня. Как я понял, они и вправду свои чистые сердца ощущали, как одну из основных причин, почему зараженные не находят этого места. Их охраняет Бог, и ему нужна чистая искренняя добрая вера.

– Мне хватит моего опыта, – отвечает Тесса, смело сверля Тиграна взором командира.

Вера в Бога – штука полезная, но вот когда она была невинным ребенком, Богу это не помешало отнять у нее сначала родителей, а потом и брата.

Два мира столкнулись.

20 декабря 2071 года. 13:30

Ольга

Нам позволяют въехать на территорию деревни в БМП. И слава богу! У меня мурашки от этого места посреди лесов, от их испуганных взглядов из темных окон, вообще, от всего их вида. Я чувствую себя в постоянном напряжении, и вижу, что ребята – тоже. Мы не привыкли находиться под открытым небом, мы всю жизнь провели в стенах базы с десятью метрами земли над головой. А тут.

Небо подернутой легкой зимней дымкой, утрамбованный слой белоснежного снега под ногами и свежий воздух вокруг. Один сплошной свежий воздух! И он меня нервирует! Я вдруг заскучала по легкому запаху плесени, наполняющего все щели базы. А еще у меня слегка кружится голова. Скорее всего, последствия от того, что мы подобрались к горам ближе, чем когда-либо. Воздух здесь совеем иной. Более разряженный и более чистый, освежающий. Хочется его набрать во флягу, как Буддист – воду из родников, и принести домой. Дать понюхать тамошним ребятам, которые никогда не выходят из подземелья. Они с непривычки сразу в обморок грохнуться.

Дома у них старые. Выстроены из бревен, уже почерневших от сырости, а крыши выложены либо листами стали, либо линолеумом. Они больше смахивают на хижины без окон. Но есть три основных кирпичных здания, похожие на фермерские инкубаторы времен Хроник: двухэтажные длинные с узкими окнами под крышей. Тигран сказал, что они уже стояли здесь, когда кочевники открыли этот остров посреди бушующего океана, как Ной с ковчегом. Скорее всего, раньше это было местным фермерским хозяйством. Таких немало раскидано по всей территории Альп, и туристы, как и местные жители, ценили эти хозяйства, как наследие традиций прошлого, ведь здесь производили настоящую еду, душевную, ту, что не с конвейера, а из рук исходит. Кирпичные дома высокие, а потому жители разделили их на два этажа. Видно, как они латают постройки сподручным материалом. В основном это – дерево, разумеется. Они не выходят за пределы деревни, как мы – в поисковые миссии. А потому живут ровно тем, что притащили сюда четыре года назад.

– Всего у нас тридцать домов. В каждом живут большими семьями по десять-пятнадцать человек. В кирпичных домах живут по триста человек, – рассказывал Тигран, показывая нам свои угодья.

Улицы здесь были довольно широкими, БМП точно проехать сможет, но мы оставили ее на главной площади в самом центре деревни с Рафаэлкой начеку, пока сами гуськом плелись за нашим гидом, который посвящал нас в быт местных аборигенов.

– У вас есть электричество? – спросил Буддист.

– Разумеется!

– Куда вы деваете выбросы от генераторов? – Тесса была главным критикантом.

– О, у нас нет топлива!

Мы переглянулись.

– На чем же работает генератор?

– На маховике. Он превращает механическую энергию в электрическую. Мы постоянно его подкручиваем. Дежурим днем и ночью, чтобы заряжать наши тепловые аккумуляторы. Энергии выходит немного, но нам достаточно. Уже четвертую зиму так живем.

– То есть вы греетесь аккумуляторами?

– Да. Прототип вы видели на теплокостюме у девочек. В домах же стоят аккумуляторы больших размеров. Сами посмотрите.

Тигран указал рукой на одну из хибар, приглашая взглянуть на быт изнутри. Всего трое из нас зашли в дом, потому что все не поместились бы. Там итак куча народа.

– Привет, – поздоровалась Тесса с жильцами.

Едва мои глаза начали привыкать к сумраку внутри, я увидела молодую женщину в многослойной одежде: были на ней и брюки, и длинная юбка, несколько кофт и футболок, длинные кудрявые волосы обернуты цветастым платком. Красивая! – думается мне. На коленях у нее сидит черноволосый малыш лет четырех, тоже одетый, как капуста. А по углам на скромных импровизациях кроватей и стульев, сплетенных из лоз – я заметила, они много какой мебели из лозы делают – сидят еще семеро детей разных возрастов. Я удивляюсь. Я еще никогда не видела такого скопления детей на одном метре!

Глаза уже совсем свыклись с темнотой внутреннего помещения и я наконец разглядела необычное устройство посреди хибары, вокруг которого и размещалась вся мебель, как и люди. Своеобразный семейный очаг.

– Привет, Анника. Не бойтесь, детишки! Это – наши друзья издалека, – говорит Тигран.

Дети напуганы. Они смотрят на нас, как на уродцев. Честно сказать, в нашей солидной военной униформе бойца спецотряда выглядим мы довольно устрашающе. Даже, несмотря на то, что по просьбе старейшин мы оставили автоматы в БМП. Если взрослые еще представляют, что такое солдат в униформе, то дети-то ничего подобного сроду не видели.

Тигран указал на металлическую бочку посреди жилища. Она представляла собой практически тот же аккумулятор, что мы нашли у Шишек, только в разы больше: около полуметра в диаметре и высотой до середины бедра. Тесса – главный анализатор всей нашей братии – тут же присела возле нее и потрогала.

– Довольно горячая, – удивленно произнесла она.

– Это – своеобразный костер для каждого дома. Помимо этого мы заботимся и об утеплении зданий. Стены хоть и кажутся хлюпенькими, на самом деле они двойные. Между стенами мы укладываем сухое сено. В таких домах и в минус тридцать комфортно. Проверено много раз.

Тесса переглянулась с Фунчозой круглыми от удивления глазами, мое же внимание было полностью сконцентрировано на черноволосом пацане лет восьми со рваной челкой и веснушками по всему лицу. Любознательный малец, видимо, самый бесстрашный из всего потомства, стоял возле меня и с интересом ковырял чеку на гранате с моего пояса. Это колечко явно забавляло его, он играл с ним пальцем и завороженно слушал металлический звон, когда колечко стучало о стальной корпус гранаты. Вот бы он еще представление имел, что такое граната вообще. Я аккуратно, насколько это было возможно, прекратила опасные игрища, убрав его руку подальше от смертоносного колокольчика. Малец наконец вспомнил, что перед ним стоит человек, а не колокольня, а потому уставился на меня снизу вверх широченными глазами, будто в первый раз увидел такого исполина. Но ведь так оно и было. Я достала из кармана протеиновый батончик и протянула пацану, тот вцепился в новое устройство для изучения и стал крутить в руках. Инстинкт подсказывал ему, что мягкий прямоугольник в упаковке явно съедобен. Генетическая память на шоколадки времен Хроник работала, как часы.

Как только мы вышли из дома, Тесса продолжила допрос:

– Откуда у вас такая тепловая технология?

Я оглядывала деревню, жители наконец перестали видеть в нас угрозу и повылазили из нор, делая вид, что занимаются важными делами, хотя на самом деле заворачивали в этот проулок, чтобы еще разок взглянуть на пришельцев. Боже мой, сколько тут было детей! Еще одно доказательство того, что никакие витаминные добавки не спасут нас от стерильности, нам солнце нужно, а не виагра.

– От Ливальда Грюнса, не знаю даже, жив ли он, – отвечал Тигран. – Мы много лет кочевали. Мне сейчас пятьдесят четыре, и как только началась Вспышка, я с отцом ушли в леса. С тех пор и бродили. Всю жизнь искал это место!

Тигран явно гордился тем, что столько людей доверились ему, увидев в нем пророка, и он не подвел их-таки, в качестве старейшины. Он, как и обещал, нашел для них рай.

– А что с ученым? – Тесса вернула Тиграна из размышлений на землю.

– Ах да. Набрели мы как-то на одну научную базу. Попросили немного еды, одежды, полезных вещей. Сотрудники там были очень добрыми, предлагали остаться с ними. Но это не наш дом. Мы искали свой. В итоге, Грюнс там был физиком, он и подарил нам свою разработку: тепловые аккумуляторы и пару неопреновых костюмов с подогревом. А Халилу подробно объяснил, как их изготавливать и дал чертежи. Грюнс хотел, чтобы мы делились этой технологией со всеми, кого встретим в лесах. Он хотел помочь нам выжить зимой, и я каждое утро прошу Господа здоровья ему и долгих лет жизни, чтобы продолжал свое дело по спасению людей.

– Кто такой Халил?

– В те дни был всего лишь смышленым подростком. Сегодня – наш главный инженер.

С этими словами Тигран снова указывающим жестом позвал за собой. Экскурсия продолжилась.

Мы зашли в одно из главных зданий. Мое внутреннее Я ликовало от долгожданного момента визита одного из самых прочных сооружений в этой деревне, потому что я бессознательно стремилась к каменным стенам и металлическим дверям. Я всю жизнь в подвале живу. Уж не знаю, смогла бы я когда-нибудь уснуть в одной из тех хибар.

Дом был огромным и солидным. Внутри здание поделено на секции тонкими льняными занавесками, через которые можно было увидеть застеленные на полах лежбища, выполняющие роль кроватей. Как и говорил Тигран, их тут было несколько сотен. Самодельный второй этаж, изначально не предусмотренный, был выстлан крепкими бревнами, деревянная лестница в углу вела наверх. Надо отдать должное жителям за их умение работать с деревом. Хотя нужда, как известно, двигатель прогресса. А в таких нищенских условиях, в каких живут эти люди, прогресс должен лететь со скоростью истребителя, если они хотят выжить. Вообще, вся эта деревня, словно была вырвана из истории про средневековых феодалов и крестьян и засунута в техногенную эру, лошадей только не хватало да прилюдных казней. Хотя день еще далек до завершения. Такой уклад не выжил бы, сказала бы я еще вчера. Но вот они живут на поверхности всю мою жизнь да здравствуют так, что детей по десять штук в семье рожают! Я вдруг стала чувствовать себя обманутой, и по лицам моих боевых товарищей я понимала, что не одна испытываю подобный стыд одураченного.

Мы начали спускаться в подвал. Мое бессознательное Я запело дифирамбы излюбленному месторасположению – под землей.

Едва Тигран открыл скрипучую деревянную прорезиненную дверь, как нас оглушил громкий стук и жужжание. Черт возьми, что за грохот! Он же всех мертвых в округе перебудит! Но Тиграна это раскатистое громыхание нисколько не волновало, он продолжал спуск.

Подвальное помещение оказалось довольно просторным. Здесь тоже было тускло, как и в остальных домах, но ламп все равно было больше, так как подвал имел площадь всего фундамента. Посередине стояло устройство, похожее на огромный ткацкий станок, на котором закреплена балка с громадным вращающимся металлическим диском. Он-то и создавал этот грохот. Рядом установлен старинный пульт с кнопками и тумблерами, и к нему тянулась сотня толстых разноцветных проводов. Мой взгляд проследил путь проводов от генератора до бочек, подобно той, что мы видели у Анники. Здесь было несколько сотен таких бочек, ряды которых тянулись вдоль подвальных стен. Ну точно средние века с винными погребами! Только вместо вина в бочках электричество, что от вина лишь консистенцией отличается, ведь и то и второе тело согревает.