Крылья

Антон Черноголов

Крылья

Глава 1

Жестокий холод бил по лицу. Он сковывал движения и заставлял меня сжиматься в дрожащий комочек, который в семь часов утра сквозь пургу неведомым образом катился на остановку общественного транспорта.

В троллейбусе дела обстояли не лучше – было невозможно душно, словно все, кто входил, усердно пытались нагреть салон и изо всех сил выдыхали густонасыщенный микробами и похмельными газами воздух, чтобы согреться самим и согреть обледеневшие окна. Пассажиры боялись пропустить свою остановку и нетерпеливо ждали ее, чтобы поскорее выбраться из душного салона общественного транспорта.

Впрочем, в нем действительно было теплее. Лицо отогрелось и теперь, раскрасневшееся, пухленькое, с темными кругами вместо глаз, отражалось в частично оттаявшем стекле.

Одиннадцатый троллейбус довез меня от дома до института ровно за пятнадцать минут. За это время я «познакомилась» со всеми пассажирами, которых смогла рассмотреть. На многих открыто не глазела, особенно на мужчин – они потом пялятся так, словно я им что-то должна.

Я всегда опаздываю, поэтому, когда выхожу на нужной остановке, маленький комочек по имени Марта превращается в быстроногого кролика, бегущего по лезвию скользких тротуаров так, словно его преследуют самые страшные в мире хищники.

Но это крайне рискованно. Когда торопишься, всегда легче совершаешь ошибки.

Так я и познакомилась с Рино – когда торопилась на первую пару одного весьма требовательного к посещаемости профессора. Поскользнувшись, я чуть не распласталась перед ступеньками института. Пытаясь сохранить равновесие, влетела в симпатичного парня.

Его реакция была невероятно быстрой – он поймал меня ловко и грациозно, словно хищник. Этот молодой красивый человек удержался на ногах, обхватил меня за талию и поставил прямо перед собой. Настолько близко, что вмиг перешел мои личные границы.

Я рассмотрела его строгое лицо, слегка прикрытое густыми темными вьющимися волосами, стремительный взгляд серых глаз и невероятно длинные для мужчины ресницы. Зачем он меня поймал? Лучше бы увернулся, и я отправилась в путешествие в травмпункт. А теперь у меня травма, но душевная.

Мне стало некомфортно от этой близости. Я еще никогда и никого к себе не подпускала. Может быть, уже надо повзрослеть и перестать бояться близости. Ну хотя бы на чуточку, самую малость. И я даже как-то криво улыбнулась этому парню.

– Рино, – сухо сказал он. – А тебя как зовут?

– Марта, – ответила я. – Можешь уже отпустить меня? Я, конечно, сама виновата, но это не повод, чтобы вот так пользоваться моим неудобным положением!

– Извини, Марта, – сухо ответил Рино и резко отпустил меня, так что я пошатнулась и снова, но теперь мягко, приземлилась на обледеневший тротуар.

Рино снова подал мне руку.

– Пошел ты! – внезапно выпалила я, обидевшись на него и себя.

Так подсознание пыталось защитить мое самолюбие, чтобы я остаток дня не страдала от чувства вины.

– Ну, тогда я пошел, – ответил Рино.

И ушел.

Я поднялась на ноги, собралась с мыслями и скоро оказалась на паре. К слову, опоздав на пару, я пришла на лекцию раньше преподавателя.

Профессор Виктор Тандер был, как всегда, на высоте. Не знаю, кто дал такому молодому человеку – а на вид ему было лет тридцать с небольшим – звание профессора. Может, конечно, я ошибалась в его возрасте – на сайте вуза он не указан, и казалось, здесь никто не знает точно, сколько ему лет. Но одно все знали точно: этот человек заслуживал звания, которое носил, хотя бы потому, что его харизма и знание предметов, которые он преподавал, заставляли всех студентов искренне погружаться в темы. До такой степени, что никто не мог позволить себе не разбираться в философии и психологии, хотя это и не главные предметы на нашем факультете.

Одного пронизывающего взгляда профессора было достаточно, чтобы заставить ерзать на стуле, будто на раскаленной сковородке. В его взгляде было что-то строгое и доброе одновременно. Словно он видел тебя насквозь и одобрял практически все, что в тебе находил. Студенты любили его. Тандер много говорил о том, что, несмотря на толпы тараканов в наших юных головах, мы прекрасны. Главное – помнить это, и тогда твои усатые рано или поздно станут добрыми друзьями, с которыми можно будет сколотить вполне успешное будущее.

Профессор и Рино чем-то похожи. У Виктора такие же густые, но более короткие волосы, поэтому они не завиваются. Глаза более светлые и с синим оттенком. Его мягкий голос будто скользит по покрытым лаком партам, шевеля страницы тетрадей.

Тандер говорил:

– Невозможно страдать от безответной любви, потому что истинная любовь – это чувство исключительно того человека, который любит. Мы страдаем от того, что хотим быть значительными. Хотим, чтобы наши деяния были оценены. Хотим верить в то, что все делаем правильно! Но это лишь следствие неуверенности в себе. Каждый человек в этом мире прекрасен. И все делает правильно до тех пор, пока самостоятельно принимает решения чистым сознанием и светлым разумом. Но, к сожалению, жизненный опыт формирует у людей артефакты, которые иногда не позволяют адекватно оценить ситуацию и принять свободное от предрассудков решение. Так и начинается тернистый путь человеческого невежества. Однако избавление от него всегда находится внутри нас. Это наш ресурс. Еще раз повторяю – вы прекрасны, никто не вправе это отрицать. Вы способны, умны и красивы. И если кто-нибудь вас не ценит, это исключительно проблема того, кто, как говорится, в чужом глазу соринку заметил, а в своем – бревна не увидел.

«Черт возьми, о чем ты, Тандер?! – подумала я. – Я далеко не прекрасна, у меня столько тараканов в голове, что у тебя рук не хватит их перехлопать, хоть ты молод и силен. Наверное, ох как силен».

Профессор посмотрел на меня. Я заерзала на стуле, и он отвел взгляд. Сегодня я весь день ходила и думала о случае с Рино и словах профессора. Рино – такой сильный и красивый. Профессор – такой властный, умный и успешный. А я… Я глупая молодая девчонка, которая ни одному, ни другому не пара.

Этот поток мыслей был внезапно прерван моим бывшим парнем. Да, у меня был парень, и я иногда стеснялась этого. Его зовут Вадим. И он уже продолжительное время преследует меня. Сколько раз я жалела, что с ним связалась, столько раз жалела его, за исключением последнего разрыва, который длился уже почти шесть месяцев. Это рекорд. Но как же тяжело он мне дается! Бывший применяет силу, наглость, манипуляции – целый, черт возьми, арсенал агрессивных мужских штучек, против которых я порой бессильна. Это очень утомляет. Единственный путь, который был и которым, по слухам, спаслась его бывшая девушка, – бегство. Бегство в другой город или даже в другую страну. Но, к сожалению, у меня нет такой возможности. И дело даже не в том, что я боялась, что Вадим будет преследовать меня. Проблема в другом…

* * *

Вадик перекрыл мне дорогу своей машиной. Я развернулась и пошла в другую сторону. Вадим вышел и уверенным шагом направился за мной. Я ускорилась. Когда уже была готова перейти на бег, Вадик догнал меня и крепко обхватил рукой, делая вид, что просто приобнимает.

– Привет, Марта! Как дела? Я уже соскучился по тебе, зайка моя!

Он обнял еще крепче, так, что меня чуть не стошнило, но непонятно из-за чего: от болезненных объятий или от дурацкой фразы «зайка моя». Буэ-э-э…

– Здравствуй, Вадим. Ты же знаешь, чего я хочу: хочу домой и хочу покоя. Отпусти меня, пожалуйста.

Я попыталась высвободиться, но он снова поймал меня и сжал еще сильнее.

– Я люблю тебя, Марта, и никуда не отпущу. И никто меня не остановит.

– И что теперь? Нужно вот так со мной обращаться? – Я решила перейти в наступление. От этого Вадим злился еще больше. – Ты думаешь, я полюблю тебя за то, что ты меня преследуешь? Думаешь, я заслужила это?

Я закатила ему истерику прямо посреди улицы.

– Ах, ты ж стерва! – выпалил он громким яростным шепотом и больно ущипнул меня за плечо, да так, что там, скорее всего, останется очередной, хоть и не такой большой, как в моей душе, синяк.

Вадик потащил меня к машине, но я вырвалась и побежала к остановке в надежде поскорее запрыгнуть в душный, полный незнакомых людей промерзший насквозь, но такой спасительный троллейбус!

* * *

Я дома. Теперь мне немного легче. Но здесь как-то слишком тихо. Отчим еще на работе, а моя сестренка в своей комнате – я захожу и любуюсь, как она делает уроки. Она совсем еще ребенок, но пережила уже немало. Наверное, у нас не самая простая семья. А может, такая же, как и у многих других. Отец давно ушел, мама живет с отчимом, и он опасен. Я в этом уверена. Моей сестренке нужна помощь с учебой, иначе она совсем скатится. Я так хочу сбежать, чтобы начать новую жизнь, чтобы не встречаться с бывшим. Но это невозможно! Я не могу оставить маму и сестренку наедине с отчимом. Что с ними будет? Ведь сестренка беззащитна. Только я могу постоять за нее. Мама любит отчима. Да, мужчина в семье должен быть. Выгнать его я не могу, но… черт возьми!

Ситуация кажется безвыходной. Я должна быть сильной.

Слезы бегут по щекам, я должна поплакать, чтобы не сойти с ума, должна уйти, чтобы никто не увидел моих слез и не подумал, что я страдаю.

Я знала способ пережить этот вечер. Впрочем, как и все другие.

Вышла из квартиры в легкой куртке и побежала по лестнице на самый верх – у меня есть ключ от двери, ведущей на крышу. Нет, я не собиралась прыгать, просто хотела побыть на свежем воздухе, там, где хоть какое-то время меня никто не найдет. Я должна перевести дух, прежде чем придет пьяный отчим, и начнутся ежевечерние приключения. Иногда я даже думала, что можно было бы поставить палатку на крыше и жить там, лишь изредка спускаясь к сестренке, но мою «лавочку» быстро прикроют, поменяют замок от чердака, да и обогреться нормально зимой в палатке на крыше я не смогу.

Вечерний город прекрасен! Солнце село далеко за горизонтом, вокруг раскинулись бескрайние белоснежные поля, утопающие в морозном тумане. Шел снег. Крупные хлопья падали на лицо. Они не жгли, как мороз рано утром. Вечер стал как-то теплее, уютнее и легче.

Я будто парила над прекрасным городом, огни которого только зажигались. Где-то там, в городских квартирах, царят любовь и взаимопонимание, а где-то все еще хуже, чем у нас. Но я здесь, в гармонии со светом и тьмой. Просто стояла и ловила снежинки ртом, потому что счастлива здесь и сейчас!

Странное ощущение: весь мир катится к черту, а я счастлива и жду чего-то, чувствую, что скоро произойдет настоящее волшебство…

* * *

Когда на город опустилась тьма и студенты покинули аудитории, профессор поднялся на верхний этаж университета и вышел на чердак. Там его ждали двое: высокая безупречно одетая стройная женщина с большими выразительными глазами, подчеркнутыми длинными ресницами, красивым лицом и длинными светлыми волосами – ее звали Анна; и стройный мужчина среднего роста, в хорошей физической форме, с правильными чертами лица и модельной стрижкой, одетый солидно – Алекс. Они улыбались Виктору, который, презентабельно выглядевший на фоне студентов, рядом с этими двумя смотрелся уже не так эффектно. Скорее он сам стал похож на студента, не успевшего причесаться и почистить костюм.

– Ну и куда же ты собрался, Виктор? – заговорила девушка.

– Вы спрашиваете о том, что уже знаете.

– Нет, мы не знаем, куда ты летишь, но знаем, что у тебя зачесались крылья. Это не к добру, Виктор.

– Я понимаю. Всю ответственность беру на себя.

– Не перестарайся, – строго произнес Алекс. – Ты лучше нас знаешь, что может произойти, если допустишь в свою жизнь человека. Ты понимаешь все риски не хуже нас. Но мы тебя даже не ругаем, а хотим понять: почему тебе это вдруг понадобилось? Ведь у тебя все хорошо?

– Да, у меня все прекрасно. Но я хочу летать просто потому, что это здорово. Разве вы не хотели бы снова окунуться в ночное небо? Лететь над крышами и смотреть, как внизу переливаются огни?

– Если ты не заметил, мы и так это регулярно делаем, без вреда для себя и окружающих, – сухо перебила Анна.

– Я тоже не собираюсь никому вредить, но я все еще авантюрист. Но ведь и вы тоже. Скажете «нет» – не поверю! Вы столько всего замечательного делаете, у вас все получается там, где вы компетентны. А чтобы обрести компетенции, иногда надо рисковать, взлетать, смотреть на мир с высоты птичьего полета, почувствовать, насколько на самом деле он прекрасен…

– Мы верим тебе, Виктор, и желаем успеха. Но помни, что так ты можешь снова возродить то, что неоднократно ставило под угрозу существование нашей цивилизации. Помни это, мой друг. Сделай правильный выбор. Баланс очень хрупкий!

– Я знаю, – сказал Виктор и вышел на крышу.

Здесь надо включить песню Sia «Unstoppable» – прим автора

На самом деле он страшно боялся. Высота учебного заведения – четыре этажа, и хоть внизу росли деревья и лежали высокие сугробы, вероятная слабость крыльев, которые он не раскрывал уже несколько лет, могла стоить ему здоровья или даже жизни.

Он вспомнил старую добрую песню и напевал ее себе под нос, пока шел по заснеженной крыше.

Мечты открывают нам глаза,Окрыляют нас тогда,Когда тяжело дышать.И мы, мы не можем не мечтать,В бескрайнее небо не взлетать,Даже если суждено упасть.И отзовется в сердце нежный голос твой,И обернется образ яркою мечтой.Я и ты – два крыла одной мечты,Я и ты – два крыла одной любви,Я и ты – это сила двух сердец,Я и ты – есть начало и конец.

Он разбежался и прыгнул в пушистое от хлопьев снега небо, искрящееся отраженным светом фонарей. На самом краю крыши из-под пальто профессора появились два огромных черных крыла, и он взмахнул ими, разметав снег.

Темный силуэт поднялся над университетским садом. Тревоги и сомнения слишком сильно терзали Виктора, и он неуверенно полетел над одной из дорожек… и с грохотом врезался в ствол дерева.

Где-то на крыше захихикали двое. Профессор оглянулся, поглубже вдохнул носом холодный воздух и взмыл высоко в темно-синее февральское небо.

«Я и ты – два крыла одной мечты, / Я и ты – два крыла одной любви…» – повторял он, огибая высокие небоскребы и пролетая над жилыми домами, поднимая столбы снега. Сегодня он собирался сделать нечто очень важное не только для себя или того, к кому он летел, но и для тех, кто его окружал. «К сожалению, ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов, но никого ведь это не останавливает», – констатировал профессор, когда бесшумно спикировал на крышу одного из многоэтажных домов в нескольких кварталах от университета.

* * *

Снежный буран возник из ниоткуда и обдал колкой поземкой. Он пробудил меня от приятных раздумий о городе и вернул в холодный вечер. Я должна была возвращаться домой к семье, которая уже, наверное, с нетерпением ждала меня, чтобы снова втянуть в бесконечный водоворот проблем. Где-то, наверное, меня ждал и Вадик. И придумывал очередной бесполезный план, как вернуть меня.

Где-то был Рино…

Я обернулась и вдруг забыла о холоде и проблемах. Мне стало безумно страшно. Передо мной выросла высокая темная фигура в черном пальто. Лицо человека было плохо видно из-за снега, но он двигался ко мне. Я потеряла дар речи: «Я закрыла дверь! Кто это может быть? Полицейский? Насильник? Убийца? Но почему я? Куда деваться с этой маленькой крыши?!» Я хотела побежать или встать на краю, угрожая спрыгнуть, но внезапно знакомый голос остановил меня:

– Здравствуй, Марта!

Это был профессор Тандер. Но откуда он здесь взялся?!

– Добрый вечер, профессор, – дрожащим голосом ответила я. – А что вы здесь делаете? Откуда вы вообще знаете, что я тут?

«Неужели он наблюдал за мной? – пронеслось в голове. – Он маньяк?» Стало еще страшнее, ведь шанс, что маньяком окажется знакомый человек, всегда выше. Он изнасилует меня и скинет с крыши, словно я сама упала. Ноги подкосились, я чуть не заплакала.

– Не надо меня бояться, Марта, я не причиню вреда, – профессор подошел уже совсем близко.

Я все-таки сделала шаг назад, к краю крыши. Хотя до него оставалось еще приличное расстояние, Тандер успеет добежать до меня быстрее, чем я до края.

– Почему я должна вам верить? Вы следили за мной?

Тандер остановился.

– У тебя непростая жизнь, как и у многих. Но ты очень сильная, хорошо держишься. Нет, я не слежу за тобой, но знаю, где ты живешь и что с тобой происходит. Я просто хочу помочь.

– Что же со мной такого происходит? – поинтересовалась я.

– Расскажи мне сама. Вдруг я что-то неправильно понимаю? Я готов послушать тебя на расстоянии, если ты меня боишься. Но ты легко одета и уже дрожишь. Позволь дать тебе мое пальто?

– Ладно, – сдалась я. – Только если вы меня тронете, я вырвусь и спрыгну вниз! – пригрозила я и сделала шаг к профессору.

– Я согласен.

Профессор подошел и стал снимать с себя пальто.

– А как же вы? Не замерзнете?

Тандер надел на меня свое теплое пальто так, чтобы не прикасаться ко мне, посмотрел в глаза и с улыбкой произнес:

– А я вампир, Марта, я не мерзну.

Я усмехнулась… Но вдруг сознание стало уплывать, ноги подкосились, легкие предательски сжались, я попробовала сделать вдох, но не смогла…

…И очнулась у профессора на руках. Он улыбался. Я потрогала шею, лицо – оно было холодным.

– Вы выпили мою кровь? Или сделали меня своим упырем?

– Нет, моя хорошая, – спокойно ответил Тандер. – Это не так просто.

– Но вампиры же кусают людей, пьют кровь, убивают… А вам что тогда от меня нужно?

– Я говорил, что хочу помочь тебе. Расскажи о себе.

А мне надо было кому-то выговориться, и я рассказала ему все как есть: про Вадика, свою семью, что я не знаю, как решить эти взаимосвязанные проблемы, и каждый день думаю лишь о том, чтобы он поскорее закончился. Каждый, кто, казалось, должен мне помочь, превращается в итоге еще в одно звено цепи, которая усложняет мне жизнь. О том, что спасение нахожу лишь в некоторых простых вещах, которые помогают сделать следующий вздох, но перспектив не вижу, не понимаю, что сделать, чтобы стать счастливой.

– …А самое главное: я не понимаю, как в этой ситуации мне могут помочь вампиры…

– Только ты сама можешь справиться со всем. И ты справляешься. У тебя большой потенциал. Именно поэтому я здесь. И я прошу разрешения тебя укусить…

Я обомлела. Вампир спрашивает разрешения на укус? Я попыталась что-то сказать, но он поднес к своему рту палец:

– …Тсс! Не торопись, моя хорошая, подумай пару дней, прежде чем ответишь. Обратной дороги не будет!

– Как скажете, профессор… Но теперь я совсем запуталась и не понимаю… Почему вампиры спрашивают разрешения укусить? Да и странный вы вампир: днем преподаете на кафедре… Не боитесь света?

Профессор отвернулся от меня и сложил руки за спиной:

– В этом и дело, Марта. Раньше вампиры не спрашивали разрешения и боялись света, серебра и чеснока. Таких быстро перебили, остались лишь те, кто смог обуздать жажду. Кто научился ценить людей и относиться к ним как к великому дару, а не как к скоту и пище. Именно поэтому мы дали обет не применять неоправданное насилие и взамен получили неуязвимость к свету, серебру и прочим инструментам для борьбы с нами. Со временем мы лишились части могущества и физической силы, но выжили и теперь сильны как никогда. Наша сила в единстве, скрытности, взаимопомощи, в любви к себе, а через себя – в истинной любви к людям. Именно любовь делает нас необычайно сильными. Когда мы любим, мы способны летать!..

…Вампиры в обществе людей так же важны, как волки в экосистеме леса. Если всех волков уничтожают, это приводит к бесконтрольному распространению копытных, которые вытаптывают и поедают растения и деревья. А это приводит к гибели или уходу из экосистемы множества других животных. Это называется нарушением биоразнообразия. Но стоит вернуть небольшое количество волков, и природа постепенно восстанавливается – примером тому может послужить эксперимент в Йеллоустоунском заповеднике[1]. Волки – это балансир, который сохраняет хрупкое равновесие.

Вампиры – те же волки, но в человеческом социуме. Попытки вампиров терроризировать людей, равно как и попытки людей уничтожить вампиров, всегда приводили к одним и тем же печальным последствиям. За долгие годы мы научились ладить с людьми. Уважать их, охранять. В обществе, где правят вампиры, гораздо меньше болезней, зараза не мутирует, лучше генофонд и социальный климат – соответственно, меньше девиантов, ниже преступность. Ключевое слово здесь – баланс.

Сейчас укус вампира стал просто процедурой посвящения. Мы не питаемся кровью людей. Отчасти поэтому и люди, и вампиры стали слабее. Но это все равно очень важная процедура. Слюна вампира, соединяясь с человеческой кровью, порождает в человеке жажду, сильное вожделение крови других людей. Если человек обладает волей, он побеждает жажду и становится вампиром. Если жажда побеждает его – он становится упырем, который может нарушить баланс. Упыри быстро гибнут по своей глупости либо от рук охотников. Бесконтрольное размножение упырей было следствием кровопролитных войн между людьми и вампирами, которые каждый раз заканчивались огромными потерями с обеих сторон…

– …К счастью и с уважением к высшим вампирам, на нашей земле войны не было уже очень много лет.

– Почему же вы пришли именно ко мне? Меня не жалко? Если я стану упырем и погибну, то мои потроха можно будет легко выкинуть на задний двор эволюции вампиров и людей? – Слезы снова покатились по моим щекам. – Вы могли бы прийти к какой-нибудь заучке или спортсменке, у которой воля гораздо сильнее, у которой есть поддержка…

– Во-первых, Марта, я сюда не пришел, а прилетел. А во-вторых – ты избранная, потому что тебя уже подготовила сама жизнь, ты справляешься со стрессом каждый день. Ты умеешь направлять свой разум в правильное русло, понимаешь, когда надо отдохнуть, а когда поднажать. Я в тебе не сомневаюсь и помогу преодолеть превращение.

– Хорошо, профессор, я подумаю… – Я отдала ему пальто, подошла к чердачной двери и оглянулась. – Раз вы прилетели сюда на крыльях любви, то я закрываю чердак изнутри?

Профессор стоял молча. Глядел на меня и держал пальто. Я вышла на чердак и не стала закрывать дверь на ключ. Я же не видела, как он прилетел – по-любому он залез через чердак, а мне просто пудрит мозги. «Наверное, все-таки какой-то извращенец», – подумала я и пошла домой.

Дома было подозрительно тихо. Кажется, все спали. Вот это и есть настоящее волшебство, а не какой-то там летающий профессор-вампир, который спрашивает разрешения укусить. Буэ-э-э…

Глава 2

Сегодня был непростой день, и я заслужила крепкий сон. Но долго не могла заснуть: думала то о Тандере, то о Рино. Мое положение казалось уже не таким сложным. Профессор вселил надежду, уверенность в том, что я смогу решить любую проблему… с его помощью.

Я иду по темной улице. Она кажется бесконечной. Где-то вдали проснулось солнце, но до рассвета ещё далеко. Снежинки падают на мои плечи, темные заснеженные дома сливаются в один и исчезают далеко за горизонтом. Над городом мелькают тени. Один за другим надо мной пролетают темные существа, они кружатся в безумном танце и опускаются на крыши, поднимая снежные вихри. Они сползают на тротуары и тянутся ко мне. Я не вижу их лиц, все они – темные, непонятные, неописуемые и страшные – преследуют меня. Я не могу идти быстрее. Я хочу бежать, но улица не кончается, я хочу взлететь, но крылья не раскрываются. А тени все тянутся и тянутся, закрывают далекий и спасительный свет. Вот они уже совсем близко, они парализовали меня. Я не могу двигаться, еще миг – и они поглотят меня, сделают одной из них. Но я сильная, должна справляться! Никто мне не помогает. Надо верить в себя. Я всего лишь тень, тень сильно уставшего человека, который готов поверить во что угодно, лишь бы обрести свое солнце. Но оно предает меня, не поднимается над горизонтом, когда для меня это жизненно необходимо. Тени накрывают меня, и единственный лучик света, который так неуверенно светит вдалеке, не в состоянии их разбить. Кажется, я умираю посреди этой тёмной, полной кошмаров улицы. И у меня нет сил бороться, я не могу даже встать и просто убежать или хотя бы уйти.

Просыпаюсь в поту. Еще ночь, троллейбусы не ходят, до рассвета далеко. Тени гуляют по комнате, такие страшные, такие близкие. Они здесь. Кто это? Вампиры или их упыри? Как же страшно.

Я встаю, тихонько пробираюсь по коридору в кухню, чтобы никого не разбудить. Там можно включить свет. Там безопасно. А у меня за окном происходит какая-то катавасия из света и тьмы.

Не думаю, что профессор послал бы мне такой скверный сон. Может, это просто страхи? Может, что-нибудь еще? Он ведь старался, не пугал меня.