Полная версия
Девайс
Кирилл Каланджи
Девайс
В царствие Морфея
В полуночной тишине
Я ухожу через границу,
Ища покой во тьме.
ЧАСТЬ 1
Побочный эффект искупления
1.
То была эпоха достопамятная, где каждый день был пропитан величием и симпатией к окружающему миру. Прекрасные времена для юности и любви.
Родовое имение семьи Караваевых находилось ровно в ста верстах от губернского города М. Престарелый князь Вячеслав Михайлович Караваев числился местным предводителем дворянства, известным сутягой и любителем охоты. На вид старик, в душе лихой кавалерист.
Раньше его семья была гораздо больше. Два сына, три дочери, жена и ее загостившийся брат. Сейчас от этой компании остались только две дочки, слегшая с лихорадкой жена и ее порядком всем надоевший братец. Один сын у Вячеслава Михайловича погиб на войне – был убит предательским выстрелом в спину. От басурман другого и не ожидали. Младший же уехал на учебу в столицу, где и остался жить, обзаведясь своей собственной семьей. О том, чтобы навестить родовое имение в такой глуши, не шло даже и речи. Младшенькая из дочерей, Варвара, умерла еще в том возрасте, когда кукольные чернявые волосики веселили взор и заставляли любого улыбнуться при виде этой малютки.
Времена в этих, казалось бы, тихих местах менялись слишком быстро. Караваев частенько грустил о прошлом. Те недолгие времена, когда все было хорошо, размеренно и прекрасно, к его сожалению, уже ушли. Вечерами, сидя у камина, выкуривая одну трубку за другой, старый князь иногда пускал слезу, когда его никто не видел.
Но не сегодня.
Сегодня впервые за долгое время после гибели его старшего сына в дом пожалуют гости. Именины средней дочери надо было обязательно отметить. Приглашены были все хорошие знакомые семьи. Среди них врач Аркадий Александрович Воронцов, который уже несколько лет лечил всех членов семейства. Весь дряхлеющий дворянский род Друхловских. Пригласили даже генерал-губернатора и его семью из шести человек, того самого героя давно забытой войны, крестившего когда-то старшего сына. Но генерал-губернатор отказался, сославшись на пошатнувшееся здоровье и скорый отъезд на лечение в Францесбад. Также отказались и ближайшие соседи: те сетовали на плачевное состояние дел и полную занятость в городе при подготовке к ярмарке. Остальные же, все, кто мог, а вернее, пожелал явиться в такую даль, ответили согласием.
Караваев был рад и этому. От былых прекрасных времен в его доме осталась только пыль – еще чуть-чуть, и ее сдует наглец ветер. Кто знает, может, это последний раз на его веку, когда удастся собрать столь почтенных гостей.
Солнце было в зените. Лучи его играли сквозь пышную зелень деревьев. Две сестры, Наталья и Дарья, гуляли в яблоневом саду, наслаждаясь погодой и покоем, и вели беседы о том о сем. Вячеслав Михайлович, пройдя по пыльной дорожке к озеру возле сада, закурил трубку. Он думал о том, как же быстро растут его дочери. Еще немного, и он забудет их детские ангельские личики, которые радовали его каждое утро. Портреты, хранившиеся в его кабинете, уже не в счет. Да и художник, как назло, оказался не самым лучшим.
Но – прочь дурные мысли! Дочерей уже нужно выдавать замуж. Желательно найти хорошую партию. А таких в его родных краях все меньше и меньше. Но ничего, он еще придумает, как это сделать.
Заслышав позади хруст гравия, князь Караваев оглянулся. По садовой дорожке к нему спешил камердинер.
– Ваше сиятельство, повелите накрывать на веранде?
– Нет, как обычно, в столовой. Ночь, вероятно, будет прохладной. Растопите заранее камины.
– Слушаюсь, – ответил камердинер и быстро удалился.
– Дарья! Наталья! – позвал старик дочерей густым басом. – Пойдите сюда!
Девушки поспешили на отцовский зов. Каждая с благодарной улыбкой сделала небольшой книксен, приподняв чуть испачканный пылью подол платья.
– У меня просьба к вам, дорогие мои.
– Да, папенька! – отозвались обе.
– Сегодня во время обеда старайтесь вести себя учтиво! Я понимаю, вы давненько не видали свет. Но нужно быть сдержанными. Бог скромных любит. Не хвастайте, не гордитесь. А ты, Дарья, помни, что в честь тебя собрали званых гостей. Будь достойна их.
– Хорошо, – кивнула Дарья. Ее отвлекли золотистые блики на озерной кромке.
– И еще, Георгий Степанович сказал, что вашей матери сегодня лучше.
– Правда? Это прекрасная новость! – девушки изумленно переглянулись.
– Ступайте к дяде и узнайте, какая помощь ему нужна!
Сестры побежали в дом. Комната мамы и соседняя комната дяди Георгия находились на втором этаже. Топот каблуков по старой лестнице, скрип половиц – и вот они уже в конце темного коридора боязливо, но настойчиво стучат в дверь.
– Открыто, – раздался глухой мужской голос.
В детстве они обожали играть в этой светлой комнате. Она была излюбленным местом их шалостей и забав, там всегда звенел веселый смех. Но сегодня они словно вошли в мрачное царство. Окна и дверь на балкон были плотно зашторены. На большом комоде стояли два подсвечника с зажженными свечами, которые еле освещали обширное пространство помещения.
Матушка лежала на большой пуховой перине. Лицо очень бледное, почти прозрачное. Появление дочерей ее не развеселило. Скорее, наоборот. Она отвела от них холодный отрешенный взгляд. Казалось, вид дочерей претил ее сгоравшему в лихорадке нутру.
Георгий Степанович Веригин, последний представитель мужской линии этой некогда знатной фамилии из Тверской губернии, в отличие от сестры, детей не имел, как не оставил и состояния после себя. С юности он был заядлым картежником и транжирой. От былой славы рода ничего не осталось. Удачный брак своей родной сестрицы он воспринял как единственное спасение его бессмысленно прожитой жизни. Нельзя было сказать, что он был меркантилен или заботился только о своих мыслях да нуждах. Он искренне любил свою сестру. И в те дни, когда бедняжка совсем слегла после неожиданной кончины младшей дочери и гибели старшего сына, он всецело помогал ей. Ухаживал и всячески пытался помочь изгнать душевную хандру.
– Нам сказали, что матушке лучше, – протянула Наталья. – Но она так бледна! Ах, как же она бледна!
– Все верно, мои дорогие, – слегка наигранно улыбнулся Георгий Степанович. – Вашей матушке уже гораздо лучше. Она сегодня обязательно присоединится к праздничному застолью.
– Вы так думаете? – засомневалась Дарья, боясь подойти к матери. Ее бледное неподвижное лицо внушало трепет и страх.
– Да. Вечером, когда соберутся все гости, она обязательно спустится в залу!
– Отец велел спросить, чем помочь? – сказала Наталья.
– Прикажите прислуге хорошенько запереть все ставни. Мария не любит сквозняков, в ее состоянии они чрезвычайно вредны.
– К нам должен приехать врач Воронцов, может, он вновь осмотрит матушку? – поинтересовалась Наталья.
– Может, и осмотрит. Я слышат, что он уладил свои дела и вновь открыл практику, так что имеет все возможности выписать ей необходимые микстуры. Посмотрим по обстановке. Не хотелось бы перед гостями показаться слабыми и беспомощными.
– Мы можем идти?
– Да, мои дорогие… Постой, Дашенька, у меня есть для тебя подарок на именины. Не буду ждать вечера, подарю сейчас.
Георгий Степанович открыл один из ящиков комода и из черного пространства, похожего на внутренность маленького склепа, достал прямоугольную шкатулку, обитую алым бархатом. В желтом болезненном свете свечи она казалась кровоточащим куском мяса в руках охотника.
– Держи. Надеюсь, тебе понравится…
Дарья с благодарностью приняла подарок и слегка вспотевшими руками открыла футляр. Багровые бусы прекрасно смотрелись в бархатной коробке, словно были единым целым. Одним организмом. Древним сказочным существом, вывернутым наружу злой колдуньей.
– Никогда не видела бус подобного цвета, дядюшка! – восторженно ахнула девушка, разглядывая камни, переливающиеся всеми оттенками красного.
– Цвет как цвет, – возразила Наталья, выглядывая из-за плеча сестры.
– Надень их сегодня. Матери будет очень приятно…
– Хорошо! Большое спасибо.
– Не за что, моя дорогая. Ступайте. Увидимся вечером.
2.
Экипаж остановился у крыльца. Послышались приветственные возгласы. Ямщик спрыгнул с облучка и подошел к камердинеру. Они были знакомы давно – и явно обрадовались встрече и возможности поделиться новостями. Единственный пассажир повертел головой и осмотрелся.
– Потрясающе… – еле слышно пробормотал он, выглядывая в грязное окошко.
К карете, запыхавшись, спешил тучный человек. Дверь кареты распахнулась, мимика сухощавого лица главы рода Друхловских последовательно выразила все степени восторга от встречи пассажира.
– Игорь Петрович! Так и знал, что вы будете последним, голубчик! – заворчал Друхловский. – Давайте же, выбирайтесь из этого гроба на колесиках. Но, прежде чем заявитесь к Караваевым, я вас хочу ненадолго украсть и представить своей дочери.
Гость послушно вылез на свежий воздух. Он внимательно огляделся, рассматривая живописное место. Огромный яблоневый сад уходил за горизонт, где апельсиновое солнце уже потихоньку тянулось к закату. На этом аркадском фоне дворянский дом наводил тоску своей избыточной массивностью и ветхостью.
– Игорь Петрович, да что с вами? – Друхловский был настойчив. – Вы, честное слово, как в первый раз тут оказались! Пойдемте скорее!
Глава рода Савелий Александрович Друхловский был тучным человеком. Антиподом старшего Караваева. Двойной подбородок, седые бакенбарды и неизменная фуражка, прикрывающая лысину. Пустые глаза – признак пустой души. Он подхватил доктора Воронцова под руку и повел в сторону озера.
– Удивительно, как здесь все устроено, – слегка растерянно пробормотал Воронцов.
– Бросьте. Все эти сады просто для того, чтобы покрасоваться перед гостями… Караваевых, что ли, не знаете?
– Да, вы меня понимаете. Интересно… Значит, адаптивный алгоритм распознавания речи…
– Конечно, я вас понимаю, мы же на одном языке говорим, – не дослушал Друхловский. – Вы случаем сами не заболели, дорогой мой доктор?
– Нет, все просто прекрасно!
– А вот и моя доченька! – Друхловский помахал пухлой рукой юной девушке, одиноко стоявшей возле самой кромки воды. – Конкордия, позволь мне представить моего старого друга: Игорь Петрович Воронцов, врач. Прошел кампанию на Кавказе, имел практику в столице, потом перебрался в наши края.
– Здравствуйте! – слегка отрешенно поздоровалась юная девушка. Ее взгляд буквально на секунду пересекся с его взглядом. – Вероятно, сегодня будет прекрасный вечер. Наташа сказала, что их матушке гораздо лучше. Она обязательно присоединится сегодня к нам.
– Не верю я в это. Видела бы ты ее всего месяц назад… – засомневался Друхловский.
– Мне так сказали, – пожала плечами Конкордия.
– Ладно, может, бог смилостивился над ней… А я, пожалуй, оставлю вас немного поболтать. Вы же, молодежь, любите это дело. Пойду искать Настасью Филимоновну.
– Мама беседует с Вячеславом Михайловичем на веранде.
Глава семейства удалился в поисках жены. Воронцов отстраненно смотрел на озеро и разглядывал все вокруг себя. Казалось, его интересовали даже самые мелкие камушки и игривые блики на воде.
– Я знаю, о чем вы хотите меня спросить, но стесняетесь! – вдруг смело произнесла девушка. Казалось, без властного отца она преобразилась и расцвела, как цветы, окружавшие ее. Мужчина невольно загляделся на цвет ее волос. Рыжая копна под яркими солнечными лучами словно искрилась и готовилась вспыхнуть.
– О чем же?
– Вы хотите спросить, откуда у меня такое редкое имя – Конкордия?
– Да, я хотел бы узнать вашу историю…
– Это имя римской мученицы.
– А мне казалось, это богиня согласия…
– Может быть, и так… Это не важно! Важно, что я начинаю скучать в этих местах. В детстве здесь все было по-другому. Ах, как же жестоко время… Иногда я завидую зверям да птицам. Говорят, они ничего не помнят… Каждый день – как с чистого листа… Я предлагаю пройти в дом. Вероятно, все уже потихоньку собираются к накрытому столу. Вам наверняка захочется поговорить с другими гостями… А на то, что сказал мой отец, не обращайте внимания.
– Прошу… – Воронцов элегантным жестом предложил девушке руку. Та кокетливо улыбнулась и с видимым удовольствием оперлась на нее.
Гости выглядели приветливо, но слегка безучастно и держались поодаль друг от друга. Даже родственники. И даже в первую очередь родственники!
Воронцов подошел поздороваться к каждому из собравшихся, вплоть до немногочисленной прислуги, снующей всюду. Улыбка, дружеский разговор ни о чем – даже запомниться нечему, – и врач шел дальше. Так продолжалось, пока в помещении не появилась богиня. По крайней мере, Воронцову подумалось именно так!
Дарья была божественна, если такое банальное слово из французских романов могло хоть как-то описать ее. Нежная слегка загорелая кожа, пикантный носик с горбинкой, черные очи и заостренный подбородок. В ее внешности было больше от цыганки, чем от русской дворянки. Воронцов с удовольствием разглядывал именинницу. Пышное платье, пикантный вырез и бордовые бусы, странные, какие-то фантасмагоричные, но при этом невероятно притягательные. Ожерелье – ядрено-красные капли на шее, которые так и хотелось слизнуть. Для Воронцова больше не осталось интересных людей в этом зале. Одна лишь великолепная девушка, ради которой можно было приехать и за тысячу верст – да хоть в Сибирь!
Однако она не удостоила Воронцова даже взглядом. Словно боялась обжечься, она и встала так, чтобы не видеть врача. Он чувствовал, что это неспроста, но не мог понять, почему все так происходит. Неужели в этом и есть вся интрига?
Тем временем солнце скатилось в закат, а слуги зажгли свечи и заперли ставни. В помещении чувствовался домашний уют. Гости уселись за стол, слуги подали первые блюда и начали разливать напитки. И тогда присутствующие услышали шаги на втором этаже.
– Неужто и вправду Марии Степановне стало лучше? – поинтересовался старший Друхловский.
– Дядя сейчас ее приведет, как и обещал! – защебетала до того времени скучавшая Наталья, изредка поглядывая на Воронцова и мило ему улыбаясь.
– Сегодня для нашей Дашеньки – одни подарки, – добавил отец семейства и отхлебнул терпкое густое вино из бокала.
Ждать пришлось на удивление долго. Скрип половиц то возобновлялся, то резко обрывался: судя по всему, новым гостям было нелегко идти. Возня и шум в коридоре быстро стихли. Все замерли в ожидании.
Первой в гостиную вошла женщина. От ее бледного лица веяло смертью и загробной скорбью. Мерцание зажженных свечей отбрасывало глубокие тени на ее лицо. Стеклянный взгляд медленно скользил по лицам. Грозное молчание разбавило тиканье часов в гостиной.
Следом появился Георгий Степанович. Он также был бледен, только на губах и подбородке виднелись странные бордовые разводы.
– Простите, друзья… но все делается к лучшему, – с этими словами Георгий запер на ключ входную дверь.
Внезапно женщина улыбнулась, широко оскалившись и обнажив два желтоватых клыка, неестественно выпирающих вперед. Воронцов услышал панический шепот вокруг себя: некоторые гости наспех читали молитвы. Вячеслав Михайлович Караваев вскочил со своего места и закричал:
– Маруся, объясни, что происходит? Что с тобой наделал твой братец?
Но тут Мария, словно дикий хищник, прыгнула через весь стол. Ее полет был грациозен и стремителен. Приземлившись рядом с хозяином дома, она ногой ударила его в брюхо. Караваев застонал и опустился на стул. Женщина, оседлав несчастного, со всей силы вонзила пальцы обеих рук в его шею. Клокочущий хрип заглушил хруст рвущейся кожи и треск костей позвоночника. Обезумевшая Мария Степановна одним рывком оторвала голову своему мужу. Подняв ее над собой, как жуткий трофей, она подставила рот под поток крови, обильно текущей из рваной раны. Вдоволь напившись теплой красной жидкости, под обезумевшие женские крики и вопли, она точным броском отшвырнула голову своего покойного мужа прямо в камин на раскаленные поленья. Застывший навсегда изумленный взгляд Вячеслава Михайловича выражал полное недоумение и недоверие к тому, что происходит. Бедняга так до конца и не осознал, что он так быстро и жестоко умрет.
Юные барышни дружно попадали в обморок. Но Мария и ее брат, также обнаживший длинные клыки, не обратили на это внимания. Для них это было даже удобнее. Сначала надо было разделаться с теми, кто пытался сопротивляться и сбежать.
Воронцов, воспользовавшись тем, что упыри набросились на главу рода Друхловских и его жену, одним прыжком добрался до запертой входной двери и попытался выбить ее плечом. Удар, еще удар! Дверь даже не дрогнула.
Поняв тщетность своих действий, он медленно обернулся. Два злобных, измазанных горячей кровью лица смотрели на него голодным взглядом. Он был десертом. Окровавленной вишенкой на торте из человеческих потрохов. А дальше пришла тьма и чавканье тварей.
3.
Захар Скаро снял громоздкий виртуальный шлем. Вдохнул свежего воздуха кондиционера, по которому уже успел соскучиться. Вытирая пот с лица, он заметил, что руки, обтянутые черной материей сенсорных перчаток, немного трясутся, словно то, что произошло с ним в том дворянском доме, было правдой, и он действительно был напуган. Захар отстегнул перчатки и внимательно посмотрел на собравшихся вокруг него людей. Трое зрителей ждали, что он скажет.
– Потрясающе! Это было круто, я вам скажу. Шикарная игра у вас получилась. Прямо погружение в историю. И концепт такой необычный. Русская классика чувствуется! И этот ремейд кровососов… Вы, наверное, первые на такой симбиоз решились…
Троица ничего не ответила, просто с интересом наблюдала.
Захар был небольшого роста коренастым молодым человеком. Совершенно обычным на вид. Даже хуже: совершенно незапоминающимся. Простоватое лицо с полными щеками, невысокий лоб, вечно торчавшие в беспорядке соломенные волосы. Неряшливый вид Захара и даже в каком-то роде его внешняя запущенность хорошо подходили к его профессии. Молодой человек отстегнул поясные ремни от круглого обруча и спустился на пол комнаты. После тестирования устройства кожа лица горела – и вдобавок он чувствовал резь в глазах. Сколько всякого барахла на тему виртуальной реальности он создал своими руками, сколько часов играл, но обычно глаза так не уставали. В черепной коробке запульсировали невнятные далекие нотки боли.
– Одного я вот только не пойму… – продолжил Скаро, растирая слезящиеся глаза. – Я же программист… Я почти не тестирую видеоигры, я их создаю. Зачем вы меня позвали? У вас и так потрясающая штука получилась. Я даже представить не могу, как вам это удалось.
– Вы нам и нужны именно как программист! – ответил один из собравшихся в комнате людей. Это был высокий брюнет с двухдневной щетиной. Деловой костюм с тонким галстуком. Хищный взгляд, волевой подбородок. Акула, жаждущая сорвать куш. Захар за годы работы таких видел уже, наверное, за сотню. Каждый, кто запускает необычный стартап, хочет побыстрее навариться на фрилансерах, готовых на любой заказ. Этот прохвост представился Артуром Константиновичем, правда, фамилии своей при этом не назвал.
– У вас все и так прекрасно работает, – повторил Захар. – Я даже поражен, насколько хорошо! Как вам удалось настолько реалистично показать быт России в XIX веке? А эти аутентичные наряды и обстановка! Ваши художники постарались на все сто сорок шесть процентов! Еще раз скажу, просто потрясающе!
– Захар, а кто вам сказал, что это мы сделали? – вступил в разговор еще один человек, очень похожий на самого Скаро. Лохматый, заспанный. Этот обладатель узеньких глазок, спрятавшихся за очками, явно тоже был программистом и, возможно, очередным непризнанным гением. Назвался он Владимиром Борисовичем.
– Ну, купили движок…
– Это сейчас не важно! – властным тоном произнес мужчина в костюме. – Скажите, вы сможете, находясь непосредственно в игре, открыть в ней исходную консоль с кодом?
Захар нервно улыбнулся.
Наниматели бывают разные. Кто-то и воровством промышлял. Было такое. И не раз. Особенно воровством дорогостоящего софта, который нельзя было по какой-либо причине законно приобрести. Такое в его сфере деятельности было обыденностью. С подобными дельцами лучше никаких дел не иметь.
– О-о-о, ребятки, да вы, кажется, начинку сперли! Я в таких делах не помощник, ломайте внутренности сами. Я перепрошивкой и взломом больше не занимаюсь из принципа.
Артур Константинович сделал шаг вперед. Его глаза не моргали, хищная улыбка выражала уверенность, что любое его предложение будет безоговорочно принято.
– Два миллиона рублей. Два миллиона, если вы сможете взломать код внутри симуляции и предоставить нам все исходные данные. И еще четыре миллиона сверху, если поможете нам полностью разобраться с исходным материалом!
Захар вновь нервно улыбнулся. На этот раз ему начало казаться, что над ним прикалываются. Его явно троллят коллеги, может, кто-то из дружков заказал настолько тонкий стеб? И все это снимается на камеру, как обычный дешевый пранк. Хотя что значит дешевый? Люди, стоявшие перед ним, были вполне себе суровыми. На лицах полная отрешенность, даже некая настороженность. Да и такого великолепного уровня игру невозможно создать ради банального розыгрыша.
– Вы серьезно? – решил уточнить Скаро.
– Серьезнее некуда! Контракт готов, нужна только ваша подпись.
– Допустим, я соглашусь! Но я не буду работать в вашем здании. Мне не нравится обстановочка.
Захар не лукавил. Ему действительно не нравился этот офис с тремя сотрудниками, пустыми кабинетами и такой же пустой регистратурой.
– Это не обсуждается. Устройство не может покинуть это помещение или здание компании. Само собой, вы должны понимать свою ответственность. – Голос Артура Константиновича был поставлен, как у профессионального чтеца.– Неразглашение любой полученной здесь информации. Коммерческая тайна. Ну вы же умный парень и понимаете, что такое штрафные санкции за урон, нанесенный компании. Про суд я и говорить не буду.
– Я думал, вы собираетесь продавать эти штуки в промышленных масштабах.
– Возможно, в будущем, – наконец вмешался в разговор третий человек, все это время стоявший позади и не вступавший в разговор. – Ваше решение, товарищ Скаро? Либо работаете здесь под нашим контролем и, так сказать, под присмотром, либо деньги заработает другой человек. Я уверен, наша страна все еще богата на умных программистов!
Захар внимательно посмотрел на третьего собеседника. Самого странного и серьезного из всех. Если задрота-программиста и жадного предпринимателя можно легко вычислить, то этот тип оказался совершенно непроницаем. Стеклянный взгляд черных глаз внушал чувство подсознательной тревоги. С такими людьми не только не хочется вести никаких дел, но даже просто общаться. От них веет проблемами и секретами, а то и уголовным делом. Помнится, когда Захар пришел в эту компанию, тот представился, как Григорий Евгеньевич?
– Ладно… – промямлил Захар. – Попробуем! Но я хочу аванс. Деньги на банковскую карту! А что там будет с кодом, это уже разберемся по ходу. Сколько у меня на это времени?
– Хорошо, – отметил человек в костюме. – Время для нас не проблема.
– И я еще хочу знать, зачем вам все это?
– Это не ваше дело! – ответил мужчина с черными глазами. – Все, что происходит здесь, в этом помещении, подпадает под категорию коммерческой тайны. Помните это!
– Все веселее и веселее…
В диалог снова вмешался мужчина в очках:
– Захар Петрович, еще очень важный момент. Вы должны найти способ узнать внутренний код во время симуляции этого девайса. Вы не можете разбирать устройство. И никакого доступа через внешние гаджеты.
– Я понял…
Очкарик кивнул с улыбкой и продолжил:
– Также мы не видим, что происходит со сценарием игры во время вашего тестирования. Шлем автономен, к нему ничего не подключено. Как вы уже заметили, устройство шлема такое, что мы вас практически не услышим. Это, скажем так, издержки производства для полного погружения в сценарий.
– И как я вам тогда передам код? Я что, должен его запомнить? Вы с ума сошли?
Владимир Борисович поправил очки и снова улыбнулся, словно размышления на эту тему доставляли ему радость.
– Интересный вопрос. Продиктовать особо не получится… Да и это возможно будет долго и чревато ошибками. Но можно попробовать записать на обычной бумаге. Дайте нам знак рукой, что нашли то, что мы ищем. Остальное мы уже придумаем. И подадим вам какой-нибудь инструмент.
– Код на бумаге? Вы издеваетесь? Там будут десятки тысяч символов.
– Нет, мы совершенно серьезно, – без тени иронии произнес очкарик. – И еще, после завершения сеансов тестирования мы ждем от вас отчеты о проделанной работе.