Безмолвная принцесса

– По-вашему, это хорошая затея? Допустить к престолу Шайниля правителя, ничего не знающего об этих землях и людях, что живут на них? Ваше Величество, неужели вы не слышите сами себя! Династия Рендаль правит Шайнилем много лет, а трон передается только по наследству. Айлин принадлежит корона и единоличная власть.

– Вам придется смириться с данностью. Я знаю, что лурды Пятого новрета ревностно оберегают покой Шайниля. Но такова воля основателя рода. Если принцесса Айлин, – Холан, царственно сложивший руки на груди, повернулся к принцессе и мягко ей улыбнулся, которую обычно дарят ребенку, но его глаза остались холодными, – не хочет посрамить славное имя своих предков небрежным отношением к законам, ей тоже придется смириться с тем, что произошло и чему суждено случиться. Думаю, королева утешится, занимаясь тем, в чем точно будет хороша. И это, поверьте, далеко не власть. Природа предусмотрела для женщин множество других занятий.

Под его ногами раздался звон стекла. Айлин, о которой все, казалось, забыли в пылу спора, швырнула к его сапогам и графин, и бокал. Впервые лурды и Советники видели принцессу такой. Она пылала яростью, ее гнев жаркими волнами разливался по всему тронному залу. Внутри себя она кричала от горя, боли и негодования. Она чувствовала себя игрушкой, судьбу которой пытается определить горстка мужчин, ни разу не спросивших ее мнения. Айлин не смогла бы больше зваться дочерью рода Рендаль, если бы в тот же миг не решила, что до последнего будет бороться за свою свободу. Ради себя, братьев, родителей и страны. Если отменить свадьбу можно только ее голосом, звучащим с Колокольной башни на всю столицу, значит, так тому и быть. Значит, она найдет способ отменить, задержать, избежать дурацкой свадьбы. Айлин не знала, как именно она этого добьется, но была уверена в одном: родители бы поддержали ее и помогли.

Айлин оглядела лурдов, ища у них поддержки, и на долю секунды задержала взгляд на Лисе. Пятый новрет. Вот что ей нужно. Решение пришло в ту же секунду.

Сдерживая дрожь в руках, принцесса встала и повернулась спиной ко всем, включая Холана, обменялась несколькими жестами с Советниками. Те энергично закивали, а затем обратились к остальным:

– Господа, Ее Высочество вынуждена закончить прием. Поскольку совет откладывается, мы не видим смысла продолжать беседу. Сейчас предстоит решить множество формальных вопросов, и это дворец берет на себя, Ни о чем не беспокойтесь и возвращайтесь к своим подданным. О дате прощания с королевской четой мы сообщим вам отдельно.

Лурды и Холан, на лицах которых читалось недоумение, вереницей потянулись из зала, ошеломленные непониманием того, что сейчас произошло. Лишь Ламира на пару мгновений задержал Главный Советник Его Величества, чтобы обменяться с ним парой слов.

Тем же вечером все лурды покинули столицу. Все, кроме Сайруса и Ламира.

Глава 3

Рано утром, когда они оба пришли в тронный зал в назначенное Советником время, их уже ожидала Айлин. Сайрус, завидев ее, сохранял привычное ему безмятежное выражение лица, а Ламир едва заметно нахмурился. Дорожный костюм, в который облачилась Ее Высочество, не предвещал ничего хорошего.

Они поприветствовали принцессу, она вежливо улыбнулась им, а затем кивнула Главному Советнику.

– Господин Ламир, господин Сайрус, от лица короны я благодарю вас за то, что вы откликнулись на просьбу принцессы и задержались во дворце. У принцессы для вас есть особо важное поручение. Ее Высочество нуждается в вашей помощи. Чтобы посвятить вас во все детали, она дает разрешение прочитать ее мысли.

Лицо Ламира исказила гримаса, а Сайрус смущенно кашлянул. Чего он точно не планировал делать сегодня утром, так применять магические навыки на принцессе. Все сыны клана Золотых журавлей умели читать мысли, и члены королевской семьи были теми немногими, кто знал о его даре. Ни другие лурды, ни уж тем более аристократы из других стран или дельцы новретов Шайниля и не подозревали о нем. Для использования дара существовали строгие правила. Сайрус не мог вторгаться в чужие мысли, если на то не было получено разрешение, прямое или – чем Сайрус как раз часто и пользовался, заключая самые выгодные сделки – косвенно. О наказаниях, полученных за нарушение правил, в семье Сайруса ходили леденящие кровь истории, и проверять их правдивость не себе он не стремился.

– Принцесса Айлин, это, конечно, можно расценивать как разрешение. Но вы уверены, что хотите этого? Ваш отец… Его Величество никогда не просил меня ни о чем подобном. Насколько уместно для лурда вторгаться в королевское сознание?

Изящные руки Айлин двумя птицами вспорхнули вверх, складывая знаки в слова, она в который раз обращалась к языку жестов. Его были обязаны знать все лурды, чтобы общаться с принцессой не только письмами и записками. Но любовь к семейству Рендаль и сочувствие к юной принцессе были в королевстве столь сильными, что язык жестов учили в школах даже в самых маленьких поселениях на севере королевства.

«Это единственный выход. Я разрешаю вам, Сайрус. Я прошу вас. Я приказываю».

Сайрус приблизился к ней и посмотрел в глаза. Пару мгновений ничего не происходило, но затем его зрачки начали расширяться. Сначала тьма заполнила радужку целиком, а потом начала пульсировать. Советники наблюдали за этим абсолютно равнодушно, словно подобная магия была для них обычным делом – но они просто не могли видеть того, что происходило. Обычному человеческому глазу магия Сайруса была недоступна.

Только Ламир поджал губы, наблюдая за другом и временами бросая обеспокоенный взгляд на Айлин. Он никогда не был в восторге от дара Сайруса, особенно после того, как в первый и последний раз разрешил ему покопаться у себя в голове. Еще долго после этого Сайрус самым ласковым из всех ехидных выражением лица напоминал Лису о том, что смог обнаружить в закоулках его мыслей. Тогда Ламир заставил друга поклясться: он больше никогда не залезет в его разум, даже если сам он окончательно свихнется и будет умолять об этом. К его чести, Сайрус бережно хранил тайну и не нарушал клятвы.

Но впечатления были свежи до сих пор, поэтому Ламир был напряжен и готов броситься на помощь к принцессе, если той станет дурно. Однако, лицо принцессы оставалось безмятежным – так выглядят люди, которые поставили на кон судьбу, зная, что это единственно правильное решение.

Наконец Сайрус моргнул, тряхнул головой и еще раз пристально воззрился на принцессу. На этот раз обычным – хотя и полным тревоги и сомнения, – взглядом. Он уточнил у принцессы, хорошо ли она себя чувствует, а потом протянул:

– Что ж… это действительно может сработать.

И надолго замолчал. Лишь когда Лис несколько раз громко позвал его, рявкнув прямо в ухо, встрепенулся и сказал:

– Прошу прощения, господа. Кажется, я уже начал обдумывать, как воплотить в жизнь план Ее Высочества.

– Мы тебе с радостью поможем в этом увлекательном занятии, если ты поделишься с нами размышлениями, – Лис скрестил руки на груди и скептически уставился на лурда.

– Сэр Сайрус, не сочтите за наглость с моей стороны, но нам тоже хотелось бы узнать, что вам поведала принцесса, – добавил Советник и повернулся к Айлин. – Если вы не против, Ваше Высочество.

«Излагайте», – снова вспорхнули руки.

– С вашего позволения, – кивнул Сайрус. – Как вы понимаете, принцесса не в восторге от тех, кхгм, условностей, которые на нее накладывает указ, изданный много лет назад. Без сомнения, она чтит традиции семьи и королевства, а также волю основателя рода Рендаль. Но в силу некоторых обстоятельств…

– Мы на официальном приеме? – перебил его Ламир. – Принцесса разрешила вторгнуться в ее мысли, значит, дело срочное. Давай покороче.

Сайрус одарил его в ответ таким взглядом, что любой другой лурд на его месте сразу бы стушевался, но Лис остался равнодушным. Поэтому Сайрус лишь повел плечами, всем своим видом говоря «понятия не имею, где твои манеры и знание протокола», и продолжил:

– Что ж, если кратко, то принцесса не намерена участвовать в смотринах и подбирать себе жениха. Вся эта затея, предложенная Холаном, не вызывает у нее ничего, кроме отвращения. Королевство должно оставаться в руках семейства Рендаль, а прямая наследница не будет куклой при супруге.

– Ты сейчас точно озвучиваешь мысли принцессы, а не свои? – Ехидство в голосе Лиса, который никогда не одобрял дружбу между Сайрусом и Айлин, можно было потрогать, настолько оно было явным. Но в ту же секунду он поймал гневный взгляд принцессы, извинился и замолчал.

– С вашего позволения, принцесса. Как я и сказал, никаких смотрин не будет. По крайней мере, принцесса хочет их отложить на столько, на сколько это возможно. Вместо этого Ее Высочество хочет отправиться в Пепельную Пустошь, чтобы найти Мористу.

Советники переглянулись и уставились в пол – они не до конца могли поверить в то, что именно об этом со вчерашнего дня думала Айлин, что именно это она позволила прочесть Сайрусу. Но серьезное лицо Журавля не оставляло сомнений: таков был план Ее Высочества.

Имя Мористы никогда не произносилось во дворце. Казалось, неосторожно брошенное слово может послужить приглашением силам, которые всегда должны были оставаться за пределами королевства. Но о Мористе неизбежно вспоминали всякий раз, когда смотрели на принцессу и ее младших братьев. Именно к ней четырнадцать лет назад в беззвездную штормовую ночь отправился король. Он прибыл в Пятый новрет инкогнито, одетый, как обычный житель Шайниля. Новретом тогда управляли родители Сайруса и Ламира, и именно им выпала не честь – а неотвратимая судьба – сопроводить короля в Пустошь. О той ночи ходили лишь слухи, и только лурды доподлинно знали, куда тайно отправился Фиорг. Потом слуги – чаще те, кто лишь прибыл на службу во дворец, – шептались, что он хотел осыпать Мористу золотом из королевской казны, одарить самыми дорогими тканями и украшениями.

Невдомек им было, что Мористе не нужны ни деньги, ни слава, ни исполнение желаний. За сотни лет она смогла надеть множество платьев и лиц, испробовать самые изысканные угощения и пройти через самые жестокие смерти. Просьба короля стала для нее забавой, возможностью для удачной шутки. Никто не мог знать, была ли она полна злобы или так Мориста сжалилась над королем.

Но в ту же ночь, когда он возвращался в Пятый новрет с поседевшей за пару минут головой, ссутуленный, несчастный – но уверенный в том, что его детям больше ничего не угрожает, – во дворце маленькая Айлин замолкла, не допев колыбельную своим братьям, пока на их спинах прорезались крылья. Крик заполнил дворец, эхом отбивался от стен и заполнил сонные коридоры замка, на него сбежались слуги со всех комнат, но королева никого не подпустила к детям. Обнимая своих мальчиков, которые на ее глазах превращались в двух изящных лебедей с сияющими крыльями, она, рыдая, просила прощения перед Айлин. Она не знала, как именно супруг уговорил Мористу помочь, зато другое знала наверняка: роковой договор вступил в силу.

Теперь принцесса хотела отправиться к ней. Найти ту, что когда-то давно изменила несколько жизней сразу.

– Но зачем? – в голосе Лиса, всегда спокойном как мерное течение древней реки, зазвенело предостережение, острее, чем его стрелы. – И как это сработает?

– Принцесса не хуже нас с тобой знает законы темного народа, Ламир. Договор, заключенный с Мористой, больше не имеет силы. Потому что нет больше того, с кем она его заключила. Но и хитрость их тебе знакома. Чтобы проклятие было снято, нужна кровь семейства Рендаль. Так замыкается круг жизни, так заканчивается соглашение. Фиорг должен был отправиться туда перед днем рождения принцессы. Но теперь это может сделать только она.

– Мы не можем просто дождаться дня рождения Ее Высочества? – робко вклинился в разговор Младший Советник, до сих пор растерянно переводящий взгляд с принцессы на Сайруса и обратно. – Ведь именно тогда проклятие должно исчезнуть.

– Как я уже сказал, господин Советник, Мористе нужна хоть капля крови наследника короля Фиорга. Без этого маленького условия договор будет продолжать действовать.

– Откуда вы так хорошо осведомлены об этом?

– Именно мы должны были сопроводить Его Величество к Мористе, а это требует определенной подготовки. Теперь нам предстоит доставить туда принцессу.

Сайрус взглянул на Ламира и повернулся к принцессе с самым безмятежным выражением лица, словно они не обсуждали путешествие, идущее рука об руку со смертью, а вели легкую светскую беседу. Но сделал он это, чтобы не видеть, как глаза друга заволокло туманом, как они превратились в непроницаемую бездну, а в его волосах, заплетенных в небрежную косу, засверкало серебро. Гнев и ярость будили в нем древние силы, рвущиеся на свободу.

– Но… Ваше Высочество! – Младший Советник был испуган. Он встал перед принцессой, словно пытаясь своим телом остановить ее. – Как вы могли решиться на такое? Как вы можете быть уверены в том, что это поможет?

Айлин устало посмотрела на него. Действительно, как?

Как объяснить, что она провела бессонную ночь, тихо плача в оранжерее, построенной много лет назад специально для братьев, чтобы ночью они могли летать там, не пугая дворцовых слуг? Что ей хотелось бы найти любую другую возможность, шанс для себя и королевства – но его не было? Как рассказать о том, насколько сильно мучилось сердце от необходимости оставить младших принцев без присмотра и покинуть дворец, где она провела столько счастливых лет? Даже если бы голос был с ней, она не нашла бы слов. Поэтому в ответ она лишь пожала плечами, медленно обвела рукой свой дорожный костюм, наглядно показывая, что бесповоротное решение принято, достала из поясной сумки письмо и протянула его Главному Советнику.

Пока тот бежал глазами по строчкам, лицо его становилось все мрачнее. Айлин составила подробную инструкцию: что сказать слугам, как разместить «женихов», какую ложь стоит им озвучить, как позаботиться о Ригеле и Асторе. Она продумала каждый шаг и аккуратно изложила его на бумаге, в правом углу которой красовался герб семейства Рендаль. Незыблемое напоминание о том, что слово члена королевской семьи – закон.

– Но принцесса, – Главный Советник сокрушенно покачал головой, понимая, что переубедить ее уже не сможет. – Вам же нужно время на подготовку. Экипаж, провизия. Если я не смогу удержать вас, то мой долг, как преданного слуги вашего отца, не отпускать вас налегке.

Она улыбнулась, а руки ее ответили:

«Обо всем уже позаботился начальник охраны. Готовы лошади, провизия и смена одежды. Наличие денег и оружия он тоже предусмотрел».

– Вы удивляете меня, Ваше Высочество. Еще вчера вы были такой…. Хрупкой. Вы словно стали другим человеком за одну ночь. Я уверен, Король Фиорг гордился бы вами, если бы увидел вас такой.

Она лишь криво, вымученно улыбнулась в ответ и повернулась к лурдам.

– И когда вы планируете отправиться, Ваше Высочество? – Ламир смотрел на нее, сузив свои лисьи глаза.

«Прямо сейчас».

– Ваше слово – приказ, Ваше Высочество, – в его голосе звенела неприкрытая злость. – В таком случае, нам не стоит задерживаться.

Принцесса кивнула и направилась к выходу, планируя весь путь держаться рядом с Сайрусом.

Ламир впервые в жизни боялся. Не за себя.

А Сайрус еще долго обдумывал прочитанную в мыслях принцессы просьбу ни в коем случае не говорить вслух о предполагаемом маршруте их опасного путешествия. Айлин ясно дала ему понять, что не доверяет одной персоне во дворце, но попросила не требовать объяснений.

Глава 4

– Ты все слышал?

– Да, Ваше Величество, – плащ с нашитыми на плечи черными перьями колыхнулся в такт поклону.

– Значит, понимаешь, что принцесса Айлин ни в коем случае не должна добраться до Пустоши. Как вообще ей пришло в голову подвергать себя подобному риску! Мне прискорбно осознавать, что в такой трагичный для всех нас момент она не может рассчитывать на лурдов, а ведь они клялись в верности королю. Не думал, что верность предполагает сопровождение принцессы в самое жуткое место из возможных. Поэтому, как мой верный слуга, ты должен помочь исполнить долг перед моим другом и вернуть Айлин во дворец как можно скорее.

– Ваш приказ будет исполнен. Позвольте отбыть прямо сейчас.

– Конечно, мой друг. Отправляйся. Используй любые методы и столько людей, сколько тебе потребуется. Только прошу тебя, помни: вернуться Айлин должна в целости. Смотрины совсем скоро, времени заживлять раны не будет. Да и не хотелось бы, чтобы пострадало ее воистину красивое личико.

Ответом ему был молчаливый кивок и удаляющиеся шаги, отзвук которых быстро затерялся в хитрых коридорах, опоясывающих тронный зал. Холан выждал и направился в противоположную сторону. Извилистый путь вывел его в небольшую гостиную, когда-то любимую королем Фиоргом. Здесь они вдвоем проводили много времени, обсуждая государственные дела, а затем, разгоряченные теплом камина и вином из королевских погребов, долго спорили о жизни, воспитании детей, музыке и искусстве. Даже сейчас здесь все было готово к их беседе: на маленьком столике сверкал хрустальный графин, по обе стороны от столика своих гостей ждали обитые бархатом стулья.

Холан откупорил графин и наполнил бокал. Сделал глоток и ощутил тот вкус, что сопровождал друзей много вечеров подряд. Смородиновый ликер и один из лучших сортов шайнильского игристого вина создавали гармонию, ставшую излюбленным сочетанием Фиорга – напитком «Вальс солнечного равноденствия». Фиорг называл его одой лету и красоте Шайниля, обожал его, но всегда в шутку ругался на друга, если тот с большим удовольствием начинал с этого напитка утро – как сейчас.

Холан в ответ с таким же завидным упорством напоминал ему, что к дочери следовало бы относиться несколько строже, чем он привык это делать. «Девочке и так досталось, да и сам понимаешь, потом ей быть королевой. Пусть наслаждается отсутствием забот, пока есть такая возможность». Фиорг всегда отвечал одинаково и менял тему.

Чего еще можно было ожидать от любящего отца? Айлин росла подобно редкому заморскому цветку: окруженная любовью, заботой и вниманием. Так было с самого ее рождения, а после случившейся трагедии забота короля лишь усилилась. Казалось, он был готов положить к ножкам в аккуратных туфельках весь мир, все моря и небеса, если бы Айлин об этом попросила. Но она молчала.

Холан никогда этого не принимал и не понимал. Сколь прекрасным и очаровательным ребенком не была Айлин, но она оставалась будущей правительницей. В скором времени ей предстояло стать символом благополучия и уверенности для своих подданных, защитой для страны и людей перед лицом любых тягот. Это, на взгляд Холана, было невозможно без несгибаемого характера, сильной воли, умения отказывать себе в удовольствиях и покорно принимать определенные лишения и ограничения.

Именно такими воспитывали наследников Левадии. С ранних лет их приучали к аскетизму, они беспрекословно подчинялись родителям и учителям, должны были представлять собой образец благовоспитанности и сдержанности. Посвящать время играм разрешалось только до пяти лет, а после этого все без исключения дети королевской четы начинали долгий путь образцовых правителей. Исключений не делали: даже если по праву наследования трон должен был перейти старшему сыну, все младшие дети тоже должны были пройти обучение как будущие монархи. Чтобы избежать соблазнов и баловства, все они отправлялись в закрытый храм Звездного мерцания, откуда выходили только по достижению восемнадцати лет. Но и правители из этих детей выходили именно такими, какими и должны предстать перед своим народом: отстраненными, чуждыми спонтанных переживаний, волевыми и решительными.

Холан залпом допил напиток. Если бы Фиорг хоть немного внимал советам друга, то с этой дерзкой девчонкой сейчас не возникло бы никаких проблем. Она сама поняла бы, какие шансы и перспективы для Шайниля таит в себе брак по расчету и согласилась бы без промедлений. Но эта юная любительница свободы, ни в чем и никогда не знавшая ограничений, посмела не просто отринуть законы королевства, но и придумала совершенно сумасбродную идею – отправиться в Пепельную Пустошь, чтобы найти там какую-то ведьму!

Ничего хорошего это не сулило. В первую очередь, самой принцессе. Сколько раз за свою жизнь она выбиралась за пределы столицы? Можно было пересчитать по пальцам. Она понятия не имела, какие люди могут встретиться ей на пути, насколько непредсказуемыми и жестокими они могут оказаться. Пусть молва и гласила, что любовь к королевской семье Шайниля не знает границ, Холан, будучи правителем, как никто другой понимал: у сияющей золотом монеты всегда есть теневая сторона.

Да, в путь с ней отправились эти двое мальчишек. Но что они могут? Пусть Холан и уважал Сумеречного Лиса, но доверие – последнее чувство, которое он был способен в нем разбудить. А его дружок Сайрус не удостоился от короля Левадии даже крох уважения. Холан знал его как вычурного болвана, умевшего только трепать языком.

Ну а самой главной проблемой было то, что пока принцесса будет вдали от дворца, Холан не сможет ее контролировать. Он никогда не считал Айлин покладистой, но и представить не мог, насколько она на самом деле непредсказуема. Слишком долго король Левадии носил в себе тот план, который сейчас наконец-то мог воплотить в жизнь, чтобы позволить себе такую глупую роскошь, как потакать капризам принцессы.

Он всегда рассчитывал, что два их государства объединятся. Год за годом старался вложить эту мысль в голову Фиорга, на что тот, как и всегда, отшучивался. если Холан продолжал настаивать, то становился серьезным и говорил, что Айлин вольна сама выбирать себе спутника жизни.

Холан любил своего друга, но к романтичной стороне его натуры относился с презрением. О какой любви или свободе выбора может идти речь, если подобный шаг сулил рождение союза двух государств, способного нагнать неподдельный ужас на любое другое королевство? Ресурсы, драгоценности, ученые, военная мощь и, конечно, Пятый новрет – все это стало бы ключом к бесконечному процветанию. Ради этого можно пожертвовать любовью.

Поэтому идею сватовства и смотрин Холан вынашивал давно. Ездил с визитами в соседние страны, знакомился с наследниками, герцогами, князьями. Чтобы затем позволить Фиоргу самому убедиться: лишь Холан достоин стать спутником Ее Высочества Айлин.

Чтобы сделать это, нужно было время, отсутствие суматохи и трезвый ум. Непростой план доставил ему немало хлопот. Впрочем, как и всем тем кандидатам, которые нужны были лишь как декорация. Проводя с Фиоргом и его семьей бок о бок много времени, наблюдая, как Айлин превращается из крошечной малышки в прекрасную молодую женщину, он знал все о ее предпочтениях, привычках и даже распорядке дня. это помогло подготовить для каждого жениха план, как нужно вести себя на встрече, чтобы точно не вызвать симпатию принцессы.

Но сейчас из-за спешки его замысел грозил провалиться с громовым треском, вызывая головную боль и тревогу. Холан усмехнулся: его не страшили восстания на окраинах его собственной страны, бесконечные просьбы всех масштабов от подданных и распри между жрецами, угроза войны и неурожайные годы. Но возможность потери бутафорского брака внушала ему ужас.

Именно поэтому он и хотел вернуть принцессу во дворец как можно скорее. Показать ей, насколько глупа оказалась ее затея, насколько будет проще жить, если она примет неизбежную судьбу во имя всех тех, кто почитал ее отца и матушку. Когда-нибудь потом, когда уляжется пыль, горе перестанет своим звоном разбивать душу, а мудрость наконец отвоюет место у наивной юности, он сможет ей рассказать и объяснить, почему поступил именно так.

Ну а если случится так, что вернуться по собственной воле или по принуждению она откажется, или же откажется вступать с ним в брак, у него всегда останутся возможности добиться желаемого. Одна из них сейчас мирно спала в комнате младших принцев. К ним и направился Холан, нацепив на себя гримасу искреннего сочувствия. Искренности в ней было ровно столько же, сколько чистой любви в продажной женщине.

Глава 5

Солнце еще не успело пройти и половины пути до зенита, а путники, недавно покинувшие дворец, уже добрались до небольшого придорожного трактира. Айлин, чье лицо до середины было закрыто капюшоном, зашла вслед за Сайрусом, который с порога завел веселую беседу с хозяином и успел попросить самую тихую обеденную комнату. Разговор он не прекращал ни на секунду, даже заказывая еду и напитки, и наблюдал за принцессой, которой Ламир помогал расположиться за столом.

Когда она садилась, по ее ладони скользнула тонкая прядь длинных волос Ламира, будто ласково привлекая внимание. Принцесса неосознанно повернулась вслед, когда Лис отошел, и остановила взгляд на манжете цвета нежной сирени. Этот оттенок пробудил в ней смутное ощущение чего-то знакомого. Золотой рыбкой оно сверкнуло в сознании, снова скрылось в глубинах памяти, и Айлин поспешила от него отмахнуться.