Кукушкин остров

Майя закатила покрасневшие глаза, не восприняв угрозу всерьез, и направилась в свою комнату. Младшей сестре с детства известно, что Майя приемная дочь ее мамы, Пак Амалии Робертовны. Та удочерила сироту, когда не состояла в браке и переживала трудные времена, борясь со страхом одиночества. Приемная мать дала девочке другое имя, свою фамилию и отчество. В новом свидетельстве записали – Пак Майя Робертовна.

Лукреция не соврала. Майя встала в ступор, увидев, что осталось от комнаты: дверь снята с петель, дверцы шкафа открыты, на компьютерном столе бардак, аккуратно заправленная утром кровать смята, коробки, что хранились под кроватью, выложены на ковер. Среди них не видно подарочной, обклеенной наклейками. Ее обыскали как какую-то преступницу, а она всего лишь посмела мечтать о том, как будет блистать на Финском заливе, вызывая шепот и восхищение. Ей так хотелось произвести фурор, сыграть свой финальный аккорд, быть громом среди ясного неба. Хотя бы на один день выйти из образа серой мыши и пожить другой, ослепительно яркой жизнью. Сердце Майи колотилось от обиды и злобы на отца с сестрой. Она не сомневалась, что все это провернула Лукреция, а Роберт как сообщник, поддержал. Сестра постоянно сует нос в ее дела, для нее подслушать, подглядеть, проследить – плевое дело.

«Мусорная крыса», – вертелось у Майи на языке. – «Ненавижу! Ненавижу всей душой!» Она попыталась прибраться, но быстро сдалась, не в силах сдержать боль, отдающуюся жжением в груди. Разрыдавшись, Майя уперлась лбом в пол и прикрыла рот рукой. Нельзя, чтобы ее услышали. Нельзя давать им повод позлорадствовать. Майе теперь плевать, как будет вести себя Роберт после того, как она рискнула его ударить. Она все для себя решила: с семейкой Пак пора разойтись по разные берега и вычеркнуть ту часть жизни, что они отравили фальшивой любовью.

Глава 3

ГАДЮКЕ НЕ МЕСТО В ДОМЕ

После происшествия с отцом Майя не выходила из комнаты. Не пришла ужинать на кухню, чему Лукреция была только рада. Но еще более счастливой ее сделало бы полное исчезновение Майи из их семьи. Почему приемыша до сих пор не сдали обратно в детдом, где неуравновешенной и безрассудной самое место? Неужели маме с папой мало ее одной? Больше всего Лукреция ненавидит Майю за то, что два года назад родители едва не развелись из-за нее.

Летом, тогда Майя закончила девятый класс, а Лукреция седьмой, у мамы произошел нервный срыв. Амалия стала часто ругаться с Робертом, угнетенная и уставшая от того, во что муж превратил ее жизнь. Постоянные скандалы между детьми, не обходящиеся без его участия, непрошенные нравоучения и советы, тотальный контроль над каждым шагом так осточертели, что она стала видеть в нем свою деспотичную и надменную мать, от которой по молодости сбежала. Ей захотелось сбежать и от него. Она собрала вещи, но смогла увести с собой только Майю – Лукреция осталась на стороне отца.

Амалия с дочерью ушли жить к тете Регине, ее младшей сестре, что на дух не переносила рассказы о Роберте. До свадьбы они сразу невзлюбили друг друга. Регине не понравилось, что он старше сестры на десять лет, мелочный зануда с большим самомнением. Ему, в свою очередь, что она незамужняя, своенравная и независимая женщина. Роберт время от времени запрещал Амалии с ней видеться. Она слушалась, потому что любовь умеет творить злодеяния под благими намерениями. Но несмотря на семейную вражду, женщины смогли сберечь сестринскую связь. Но Лукрецию с Майей объединить Амалия не смогла. Они словно одноименные магнитные полюса – всегда будут отталкиваться друг от друга.

Пак прожили в квартире Регины недолго, заняв самую уютную комнату с балконом. Раньше в ней были виниловые обои с цветочными узорами, громоздкая советская стенка, прячущая за своими дверцами старинные вещи, скрипучий диван с деревянными подлокотниками, кресло-качалка в стиле мистера Холмса и турецкий ковер с гипнотическим рисунком. При жизни мать Амалии и Регины любила эту комнату, называя ее своим храмом. Теперь в ней мебель из «ИКЕА», белые стены, диван-кровать, на полу паркет, лишь кресло-качалка выжила в битве за значимость, переехав на балкон.

Амалия сгоряча перевела Майю в гимназию рядом с домом сестры. Общение с Лукрецией ограничивалось телефонными звонками, в которых она пыталасьсклонить дочь на свою сторону, но та оставалась непреклонной. Вскоре Роберт вновь впал в милость жены, превратившись из властолюбивого мужчины в подъездного романтика. Она сдалась, полагая, что строить новый замок из песка поздно, когда можно починить старый. Амалия вернулась домой.

Старшей дочери разрешили пожить у тети, пока примирившиеся родители улетели на отдых в санаторий Евпатории. Майе в прошлом году вовсе не понравилось там «отдыхать». Роберт со своими занятиями по английскому и немецкому языкам, и дополнительными заданиями не давал девочкам расслабиться, как и все предыдущие летние каникулы. Учил, как учит книга Притчей Соломоновых: «Много работающий будет иметь много хлеба, но теряющий время на мечты будет всегда беден».

Лукреции везло в жизни больше, чем Майе. Роберт доставал младшей дочери путевки в лагеря на моря, а Майю всеми силами пытался направить на праведный путь дома, чтобы как в притче Христа о «Волках» и «Овцах» принадлежала она человеческому сообществу «овцы», а те люди трудолюбивые, совестливые, беззлобные, не навредят другому. Так что, помня опыт предыдущих летних каникул, Майя воспротивилась возвращаться домой после их приезда. Она упрашивала остаться пожить у тети еще на месяц, прикрываясь подработкой раскладчиком в продуктовом и до работы от нее ближе. Ей разрешили, и праздник жизни Майи продолжился: гуляла с Яной, всюду таскавшей за собой парня Дениса, с которым познакомилась на просторах интернета. Яну не смутила разница в возрасте и прельщало то, что он студент в престижной академии.

Денис приводил с собой друзей из института, и вместе они до позднего времени стаптывали летние кроссовки на Думской улице и Рубинштейна. Майя чувствовала себя с ними не уютно. В компании Яниного парня принято веселиться, а шумные вечеринки в незнакомых квартирах Майе не нравились, как и посещение мест, где алкогольные напитки подавали, не спрашивая возраст. Но она не могла оставить Яну одну и всегда шла за ней…

Амалия молча выслушала рассказ мужа о произошедшем сегодня днем непростительном поступке приемной дочери. Кусок в горло не лез, она, не сказав ни слова, вышла из-за стола и направилась в гостиную. Амалия нашла пустой рюкзак и, вернувшись с ним на кухню, спросила:

– Где платье, туфли и остальное?

Роберт отодвинул тарелку, Лукреция последовала его примеру.

– Спрашиваю еще раз, где вещи?

– Я попросил Лукрецию позаботиться о них, – произнес Роберт, посмотрев жене в глаза.

– Я выбросила их. Грешно присваивать себе чужие вещи. Разве я поступила неправильно, мама? – без тени раскаяния в голосе ответила на вопрос Лукреция.

– Тогда одевайся, пойдешь доставать обратно, – серьезно сказала Амалия, не выпуская из рук рюкзак.

– Я твоя родная дочь! Я ни в чем не виновата и не пойду копаться в грязи. Папа, скажи ей!

– Сбавь тон, Лукреция. Ты ведь знаешь, мы с мамой тебя очень любим. Ты поступила правильно, избавившись от непристойного наряда и прилегающих к нему аксессуаров.

– Я не позволю… – сквозь зубы процедила Амалия.

– Что, дорогая?

– Я не позволю издеваться над Майей. Она такая же мне родная дочь, как и Лукреция!

– Тише, тише, – спокойным голосом продолжил говорить муж. – Тебе нужно присесть, успокоиться, в конце концов поесть.

– Мне не нужно было возвращаться к тебе. Это ты во всем виноват!

Временами Амалия жалела, что вернулась к мужу, жалела и о том, что отдалялась от Майи и возвращалась только чтобы снова отдалиться. Она не была похожа в воспитании на свою мать, но это не делает ее хорошей матерью для собственных детей.

Амалия быстрым шагом вышла в коридор, оставив рюкзак на кухне. Лукреция вскочила с места, опрокинула за собой стул и пошла за ней. Отец поднял его, тяжело вздохнул и бросил тарелку Майи в раковину. Из коридора донеслись крики.

Лукреция с матерью сцепились руками, как в греко-римской борьбе, стоя друг против друга. Амалия уперлась голыми ногами в коврик прихожей, в то время как ноги Лукреции в носках заскользили по полу. Она потянула дочь на себя, та с грохотом упала на колени и зарыдала. Вбежавший в коридор Роберт поднял Лукрецию на ноги и грозно посмотрел на жену. За последние года их отношения превратились в повесть-притчу «Кролики и удавы». Кролик снова выходит из-под гипноза удава. Амалия съежилась под его взглядом, будто желая уменьшиться и спрятаться в скважину, куда обычному человеку не влезть. Выбросив обувь в парадную, она поспешно выбежала и громко захлопнула за собой дверь.

Майя проснулась от воплей Лукреции, но спросонья трудно было понять, что там происходит. Она услышала голос мамы, умоляющий отпустить и после хлопка входной двери наступила внезапная тишина. Лукреция нарушила молчание первой.

– Я задушу эту подброшенную змею!

– Лукреция, остановись сейчас же, – потребовал отец, идя за ней следом.

– Гадюке не место в нашем доме! – Она ворвалась в комнату Майи и бросилась на нее, вцепившись в волосы.

Майя не успела дать сдачи, Роберт оттащил Лукрецию, захватив руками ее талию в кольцо.

– Верни мать, – скомандовал он старшей дочери, забившейся на кровати в угол. – Верни домой.

Майя вскочила и оббежала их. В коридоре чуть не споткнулась об разбросанную обувь. Надев тапочки, она бегло спустилась по лестничной площадке и на выходе из парадной громко вздохнула. Она не знает, куда пошла мама, но осмотревшись вокруг, быстро замечает в конце дома знакомую фигуру. Амалия рылась в мусорных баках, но будь на ней потрепанная одежда, сошла бы и за бездомную. Майя подошла к ней, не представляя с чего начать разговор. Вслух проклиная этот день, мама что-то усиленно искала, не брезгуя по локоть опускать руки в контейнер для мусора. Дочь начала догадываться, что произошло, пока она спала.

– Мама, перестань, – обратилась к ней Майя, легонько дотронувшись до плеча. – Пойдем домой.

– Я это так не оставлю! – Амалия перешла к следующему баку. – Он говорит, что все должно быть по-честному, а сам этому не следует! Я отпускаю тебя на банкет к Яне. И пусть попробует мне слово против сказать!

– Мама, пожалуйста, остановись, – жалобно попросила Майя. Волосы спадают Амалии на глаза, и она грязными руками убирает их за уши.

– К черту! – Амалия пнула контейнер. – Сколько времени? – Она посмотрела на наручные часы. – Пол восьмого. Магазины работают. Мы прямо сейчас пойдем и купим все, что тебе понравится. Абсолютно все!

– Нам не нужно куда-то идти. – Майя осторожно притянула ее к себе, чтобы заключить в объятия. – Мне ничего не нужно. Давай просто вернемся домой.

– Я виновата перед тобой. Виновата. Я должна была лучше стараться и защитить тебя от него. Прости меня, милая, прости.

Амалия положила голову на плечо дочери, и, крепко обняв, расплакалась. Майя столько раз слышала от нее эти слова, что больше они ее не цепляют.

Вернувшись домой, Амалия перебрала свой гардероб, пока Роберт сидел в комнате Лукреции, читая ей длинные нотации. Она принесла Майе в комнату несколько старых платьев. Но дочь не проявила к ним интереса, четко понимая, в каком виде не может появиться в компании друзей Дениса. Опозориться подросток сумеет и без чужой помощи.

После ухода мамы, Майя повесила на дверной проем плед, чтобы хоть немного почувствовать себя защищенной от чужих глаз. Ночью она переписывалась с Яной и обдумывала план, как сбежать из дома, прихватив все самое нужное. Не давала покоя и мысль о пропавшей подарочной коробке, в которой она прятала памятные вещи, все то хорошее, что так редко, но случалось в ее жизни.

К утру мысли Майи выстроились в стройный ряд, даже снятый кем-то плед не испортил боевой настрой. «Пора твАрить», – приободрила она себя, поднимаясь с кровати.

Глава 4

«ПРИНЦЕССА БУБУЛЬГУМ»

Яна ждала Майю возле торгово-развлекательного центра «Галерея» на площади Восстания. Пак подлетела к ней, закрыв ладонями глаза, когда она рассматривала античную статую над входом, ностальгически вспоминая, как во время коронавируса на ней висела защитная маска.

– Угадай кто? – попыталась произнести не своим голосом Майя.

– Даже не знаю, – сдерживая смех, подыграла Яна, – может чертенок, восставший против приемной семьи?

– Угадала. – Майя опустила руки, и они обнялись.

– Как ты?

– Могло быть и хуже, но я держусь.

– Тогда приступим к делу. ТЦ уже открылся. Народу немного, что нам на руку. Пошли сначала в туалет, я кое-что тебе принесла.

– Это то, о чем я думаю? – настороженно спросила Майя.

– Смотря, о чем ты думаешь, – загадочным голосом ответила подруга.

Зайдя в уборную, Яна достала из сумки две небольшие коробочки с надписью «Bad girl» и «Neon shock». От удивления у Майи брови поползли вверх.

– Золушка, твое преображение начнется сегодня, – радостно произнесла Яна, захлопав в ладоши.

– Ты серьезно? Мы будем красить меня прямо здесь?

– Если бы мы могли пойти ко мне, думаешь, я бы привела тебя сюда?

– Твоя мама все еще считает меня низкосортной? – поинтересовалась Майя обиженным тоном.

– Она должна улететь ночью в командировку и вернуться дня через три, поэтому пару ночей сможешь перекантоваться у меня.

– Спасибо. Ты лучшая!

– И неважно что думает моя мама. С тобой дружу я, а не она.

Яна потрепала Майю за щечку, разложила возле раковины кисти, ванночку, расческу. Она знает, в семье Пак под запретом стричь коротко волосы и портить натуральный цвет волос. Яна думала, что подругу-тихоню придется уговаривать на перемены, но реакция превзошла все ожидания. Нацепив перчатки и включив на телефоне их любимую песню, она приступила к окрашиваю. Майя взвизгнула, почувствовав на голове жжение и покалывание.

– Все в порядке, – сказала Яна. – Так и должно быть. Это же твой первый раз, – двусмысленно пошутила она.

– Яна!

– Да, моя куколка.

– Давай все смоем. Щиплет!

– Уже поздно, малышка, терпи. Красота требует жертв!

Когда все пряди были окрашены, Майя попыталась почесать голову, за что получила от подруги шлепок по рукам.

– Держи 30 минут, потом тщательно смоешь. Полотенце я тебе тоже принесла, держи. – Яна протянула махровое полотенце размером с кухонное.

– Ты что Гермиона Грейнджер с заколдованной сумкой?

– Очень смешно. Ха-ха.

– А что делать с испачканной футболкой?

– Не думай пока об этом. Я собираюсь сбегать тебе за одеждой. Платье 46 размера смотреть?

– Да, но у меня с собой не очень много денег.

– Я не про деньги тебя спрашиваю, дуреха. Ну-ка напомни, нога 36 или 37 размера?

– Лучше 36,5, если такие будут.

– Ладно, возьму тогда с застежкой. Я на связи, как вернусь, по-человечески позавтракаем. – Яна вручила подруге батончик-мюсли и термос с кофе. – Перекуси, иначе весь торговый центр сбежится на урчание твоего живота или киты, подумают, что ты отбилась от стаи.

– Ян, ты не обязана все это делать, – серьезным тоном сказала Майя.

– Еще как обязана! Я твоя подруга и в беде не брошу. Никуда не уходи без меня, дорогуша.

Несмотря на неудобства и, как выяснилось, отсутствие горячей воды, покраска волос в одном из популярных торговых центров показалась Майе забавным событием. Если бы не дружба с Яной, она так и жила бы, не зная, какие радостные, большие и маленькие мелочи есть в жизни. Когда Майя училась в обычной школе, в седьмом классе к ним перешла новенькая девочка – большие изумрудные глаза, курносый нос, форма губ сердечком, длинные черные волосы, одетая с иголочки в модный сарафан, словно куколка, которую только что достали из упаковочной коробки. Если бы Майе тогда кто-нибудь сказал, что в будущем они станут лучшими подругами, она бы ни за что не поверила. Но порой несбыточное вопреки всему становится явью.

Перекусив, Майя еще раз промыла волосы под холодной водой, но кожа головы по-прежнему неприятно зудела и пятна, оставшиеся от краски на лице, совсем не смывались. После она отправила Амалии смс, что переночует у Яны. Входящие в туалет посетители бросали на нее косые взгляды, некоторые из них цокали языками и бурчали под нос. Пак всячески старалась не подавать вида, что замечает это. Только маленькая девочка, вошедшая с мамой, воскликнула радостным голосом при виде нее: «Мама, смотри! Это же Принцесса Бубульгум! Хочу волосы как у Бубульгум!!!» Майя смущенно улыбнулась. Привыкшая быть чьей-то тенью, но став центром внимания, не понимала, как должна себя вести и что чувствовать.

В зеркале на Майю смотрела незнакомка: девушка с серо-голубыми глазами, крошечными веснушками на носу и ярко-розовыми мокрыми волосами. Ей хотелось полюбоваться собой, но она заставила себя повернуться к отражению спиной. Иногда Майе мерещилось, что девушка в зеркале вовсе не она, а другой человек, та могла ухмыльнуться, когда у нее самой уголки губ были опущены… И хотя новый цвет хорошо подчеркнул раскрывшийся в ней дух бунтарства, бояться девушки в отражения меньше она не стала, но предчувствовала, что сегодня в ее жизни точно начнется новая глава.

Яна вернулась с пакетами в обеих руках и уронила их при виде Майи.

– Что за красотка! – Подруга присвистнула. – Вы только посмотрите!

– Ой, да ладно тебе. – Майя покраснела, довольно улыбаясь. – У меня кожа тоже немного покрасилась. Это же можно как-то смыть?

– Косметикой замажешь, кисунь. Давай сейчас попробуем высушить твои волосы через сушилку для рук.

– Ты с ума сошла?

– Конечно! Знаешь, почему тигра нельзя посадить в клетку? Потому что он в полоску!

Майя рассмеялась беззаботно и заразительно, как смеются дети. Яна, поддержав подругу смехом, посадила ее на корточки возле сушилки. Они, подшучивая друг на другом, не обращали внимания на посетительниц, но когда одна из них возмущенно потребовала освободить место, Яна учинила скандал. Майе, с не до конца высушенными волосами, пришлось увести подругу за руку. Но вернуться в уборную все-таки пришлось, они забыли пакеты из бутиков, термос и мокрое полотенце.

Девушки сытно позавтракали на фудкорте, и Яна, вынужденная отлучиться раньше, оставила Майю одну со всеми подарками. Пак не представляла, как протянет до вечера, а наряжаться в туалете не хотелось, решив испытать удачу, набрала номер тети. К ее счастью, Регина была дома, готовая принять с распростертыми объятиями.

Тетя сразу же обратила внимание на брендовые бумажные пакеты и волосы цвета жвачки, как только племянница переступила порог квартиры. На лице ее остались не оттертые следы краски, видимо красилась сама, либо же кто-то неумелый.

– Новый имидж?

– Типа того.

– Мне нравится. – Регина подмигнула ей. – А что насчет этого? – Она ткнула пальцем на пакеты. – Богатый ухажер?

– Девушка, если быть точнее.

– Майя, ты… – тетя постаралась тщательно подобрать слова, – ты можешь не бояться мне о ней рассказать.

– Это Яна купила! Я что, похожа на человека, у которого кто-то может быть?

– Не хмурь лоб, а то будешь как мама ходить с полоской негодования. – Она погладила племянницу по голове и вытерла пальцем уголки глаз. – Чего раскисла?

– Вроде день хорошо начался, но все равно так паршиво.

Регина усадила племянницу в гостиную, принесла на журнальный стол кружки с чаем, не озвучив, что добавила в них чайную ложечку ликера. Майя, вдоволь выговорившись и выругавшись на обидчиков, почувствовала небольшой жар в теле.

– Какой крепкий и горький чай, прям жарко стало. – Майя вытерла проступившие на лбу капли пота.

– Тебе нужно хорошенько поспать. Тебе нужны силы, родная.

Регина поцеловала ее в макушку и пообещала разбудить через час. Майя, расслабившись, задремала на диване. Тетя ушла к себе в спальню, раздираемая сомнениями и желанием помочь. Она смотрела на белый конверт, подписанный именем племянницы, осознавая, если правда раскроется, ей грозит не только уголовное наказание… Но Регина и раньше переступала черту закона и творила безумные вещи, не страшась последствий.

Глава 5

ЯВЛЕНИЕ РОБЕРТДЕМОРТА

– Какая девочка-конфетка! – восторженно произнесла Регина. – Теперь ты можешь посмотреть в зеркало. – Она встала ей за спину.

– Вау! – воскликнула Майя, не веря своим глазам. – Это правда я?

Черные стрелки с бронзовыми тенями придали взгляду хитрости и загадочности, сияющий блеск подчеркнул форму губ, от природы как у Анджелины Джоли, густые брови аккуратно уложены гелем. В одиночку Майя не осилила бы такую технику макияжа. Косметикой она начала пользоваться после 9-го класса, и то тушью и черным карандашом для глаз. А началось все с того, что Яна не могла оставаться равнодушной к бровям «Брежнева» на лице подруги и придала им форму, наиболее подходящую к овальному лицу.

– Покружись для меня, – ласково попросила Регина.

Восхищенная перевоплощением, Майя уверенно встала и покружилась: локоны на длинных волосах, кружевное платье из тюля с рукавами-фонариками, с блестящими звездами серебряного цвета, с круглым вырезом и длиной мини сделали ее похожей на девушку из глянцевого журнала, закрытые туфли на устойчивом каблуке жемчужного цвета и модной декоративной цепочкой дополнили образ и визуально вытянули рост.

– Малышка на миллион, ты будешь самой красивой на этом вечере! Видели бы тебя сейчас твои родители…

– Смотря о каких вы говорите, – перебила ее Майя с грустной улыбкой на лице.

– Ну, не будем о плохом. У меня для тебя тоже есть подарок. – Тетя убежала в спальню и вернулась с конвертом. – Открой его, когда посчитаешь нужным.

– Что вы, не стоило. – Майя смутилась, подумав, что там деньги, но конверт приняла. – Спасибо. Спасибо за все, что вы для меня сделали.

– Ты так говоришь, как будто прощаешься со мной.

– Я хочу, чтобы вы знали, как я признательна и благодарна за доброту!

– Ты моя любимая племянница, и я всегда буду на твоей стороне.

Слова тети сильно тронули Майю. Ей пришлось сдерживать слезы, чтобы не испортить макияж. Порой Пак думалось, лучше бы ее удочерила тетя, а не мечущаяся из стороны в сторону, Амалия. Регина протянула племяннице деньги на такси и запасные ключи от квартиры. Возражения не принимались, только поцелуйчик в щеку. Майя в знак благодарности поцеловала ее в обе щеки.

В глубине Крестовского острова, в ресторане «Panorama of my Silence Heart», создающего атмосферу загородного отдыха, Майя пила игристый напиток, громко смеялась и краснела от комплиментов, сыплющихся от друзей Дениса. Молодые люди расположились на террасе с панорамным видом на Финский залив, заняв самый дальний столик.

– Нам нужно выложить совместную фотку. Весь мир должен увидеть, какая ты шикарная! – Яна включила на телефоне камеру и сделала пару селфи с подругой. – Давайте общую. Майя, кошечка моя, иди в середину к парням.

Она ожидала, что Эдик уступит ей место, но он притянул ее к себе и усадил на колени. Прежняя Майя вскочила бы, сгорая от стыда, заторопилась и покинула бы вечеринку. Новая же Майя не растерялась, развернулась полубоком и обняла его за плечи, вслед за этим остальные три друга, будто мальчишки из хора, затянули протяжно гласную «о» и отодвинулись от них. Яна нащелкала парочку вдвоем и показала палец вверх.

Эдик пригласил Майю на медленный танец под песню «Careless Whisper». Она раньше не испытывала пьянящих романтических чувств, лишь читала об этом в книжках и видела в кино. Отодвинув реальность на задний план, Пак вообразила себя героиней любовного фильма, двигая в такт сексуальной медленной музыке, позволив партнеру опустить руки чуть ниже талии – между ними и насекомому не пролететь, настолько близко они друг к другу. Режиссер в голове командует: «Поцелуй!» Эдик не может его слышать, но целует, ненавязчиво и без языка. Насмотревшись романтических комедий, Майя всегда мечтала поднять ножку при первом поцелуе, но теперь, когда предоставился случай, постеснялась сделать это у всех на глазах.

– На нашем проекте образовалась новая пара! – объявил Денис, нарисовавшийся возле них с бутылкой. Откупорив ее под собственный свист, он облил Майю с Эдиком пенными брызгами. Сладко пахнущие и липкие они сели за стол рядом друг с другом.

В приятной и веселой обстановке, Майя быстро потеряла счет бокалов. Кто-то из парней постоянно кричал: «Закусывать надо!» К их столику подходили незнакомцы, тоже гости ресторана, спрашивали, что празднуют, некоторые доливали в их пустующие бокалы свои напитки. Желающих выпить с ними оказалось так много, что вскоре у молодежи стали заплетаться языки. Майя перестала понимать о чем они говорят, когда перестают подпевать песням. Рука Эдика с коленки поднималась к бедру, будто у него проложен свой маршрут, конечная точка которого может привести ее к разочарованию. Пак резко скинула с себя его руку, твердо давая понять, что он перегибает. Сегодня она раскрепостилась, но не настолько, чтобы отдать то самое, что принято беречь до замужества. Заглянув в сумочку за телефоном, Майя увидела 9 пропущенных звонков от Роберта. Ее обдало холодным потом, она отвела Яну в сторону, четко сформулировав предложение в голове, озвучила вслух: