Искатели голконды у незримых берегов

К. Дарган

Искатели голконды у незримых берегов

Хабар[1] первый. Мечтать не вредно

Стихий четыре

Чувств, как будто пять

И сто загадок

Омар Хайям

Веками тайны будоражат людей. Поиски ключа к ним подобно блужданию по лабиринту, наполненному удивительными и непредсказуемыми открытиями.

Искатели сокровищ… Условимся сразу, что этими посулами мы не будем обозначать тех, кто ценою непомерных усилий находят новые месторождения дорогих металлов. Речь пойдёт о тех, кто хочет разжиться за счёт присвоения утерянных сокровищ.

В каждой стране есть свои легенды и свои пропавшие ценности. Нашел их в Тариколе и Бенямин. Это были истории о знаменитом разбойнике прошлого – Гурда Харбиле по кличке «Кровь в песок»! И поскольку вся Тарикола несколько веков свято верит этому мифу логично предположить, что возникли они не на пустом месте.

И в какой-то момент наш отрок поставил себе цель выяснить, есть ли в услышанных легендах хотя бы толика правды. Ибо он был один из тех, кто спал и видел, как раскапывает секрецию абрека. Прежде чем ему удалось докопаться до некоторых фактов, он перелопатил уйму сказочных историй, которые были приблизительно одного содержания: къачагъ[2] внезапно налетал на приглянувшийся караван и после короткой, но жестокой схватки, устлав дорогу трупами купцов, исчезал.

Была среди них и одна довольно любопытная история о том, что якобы именно он, Гурда Харбил чуть было, не прервал хождение за три моря небезызвестного тверского купца по имени Афанасий Никитин. То есть в одной легенде упоминалось о двух исторических личностях. Один, из которых во время своего путешествия в Индию и в самом деле попала в плен к хайтагским пиратам.

Этот факт, зафиксированный в исторических документах, подтвердил и учитель истории.

Все мы в той или иной степени находимся в плену легенд, порою веря в них как в реально происшедшие события. Бесспорно, в основе многих легенд лежат конкретные факты, и связаны они с реальными личностями, поэтому трудно, а порою невозможно бывает отделить в них правду от вымысла.

Гурда был прекрасным образчиком своего времени. В прошлые века их называли героическими личностями, а нынешней же попросту абреками.

Надо признать, что этой незаурядной личности часто сопутствовала удача, о чем говорят многочисленные свидетельства. Коснемся лишь некоторых фактов его деятельности на большой дороге, разумеется, при этом ни в малейшей степени не одобряя разбой.

В период, о котором идет речь, он промышлял за «Волчьими воротами», что виден на перевале Пулеула. Отличавшийся цепким умом и редкой находчивостью бесстрашный къачагъ, стал одним из героев народных сказаний, которым позже пугали детей.

Бен почему-то выбрал один из них и штудировал, словно билет перед экзаменом. Если учесть, что просто так он ничего не делал, можно предположить, что он что-то задумал.

За много лет разбойничьей жизни Гурда укрыл от посторонних глаз множество кладов (благородных металлов, драгоценных камней и оружия). Эти спрятанные до лучших времен сокровища, словно магнит притягивали к себе кладоискателей всех мастей. Но преуспели лишь его родственники в третьем поколении. Они говорят, лет сорок носились с затёртой схемой, обнаруженной ими на одной из досок сусека, и всю территорию вокруг усадьбы перекопали, разобрали дом что называется, до последнего камушка и ничего при этом не нашли.

Да, ничегошеньки они не нашли, но вот дома свои, кто-то из них обновил, а кто и заново построил. И дома, надо заметить, не простые, а все больше двух и трехэтажные, похожие на небольшие такие крепости.

Бен часто околачивался у годекана, надеясь услышать подробности этого происшествия. И вот однажды один из завсегдатаев завёл речь о Харбиле. Мальчику в этот вечер несказанно повезло. Он тут услышал столько историй, сколько не слышал за всю предыдущую жизнь. С жадностью скупца он ловил каждое их слово.

Итак, по рассказу одного из присутствующих в разное время этот абрек, который якобы приходился ему дальним родственником, закопал с десяток кладов.

Другой старичок, задетый за живое, что знаменитый человек не из их тейпа-тухума[3], обвинил предыдущего рассказчика в том, что тот приписывает своему родственничку часть грабежей и подвигов разбойника по кличке «Береги денежки», который жил веком позже. Тут в разговор вмешался третий, затем и четвертый. Словом, пропитанные пороховым дымом и резней рассказы в этот вечер заимели большой успех. Во всех рассказах сверкали клинки, гремели выстрелы, звякало золото, искрились драгоценные камни.

Пересказать все истории и легенды, связанные с Харбилом и его кладами просто невозможно, а их достоверность, к сожалению, вызывают сомнения. Поэтому ограничимся здесь одной из наиболее ходовых, который рассказали в этот вечер тарикольские аксакалы.

История эта восходит к концу XVII века, когда страны Магриба прокладывали караванные пути на север. И развивалась по тем классическим канонам, которые рисует воображение, когда речь заходит о несметных сокровищах.

…Уже не один месяц находился в пути караван магрибского купца Вези Бен Барки. Караван не спешил – путь был далек, на Кавказ. Товар хоть и драгоценный, но не портящийся – ткани уже наполовину проданы, выручка, превращенная в золотые монеты и драгоценности, надежно спрятана под поклажей.

Караванный шаг верблюда отмерен тысячелетиями, и изменить его не под силу никому. Верблюды не ускорили его и тогда, когда из-за дальних высот предгорья пахнуло кизячим дымом, предвещая о близком отдыхе. Слева появился расположенный амфитеатром силуэт Таргу-Хамрина, а там и до Дербента недалеко – крупнейшего торгового центра того времени.

Купцы устроились на ночлег в караван-сареле, а наутро, когда собрались в путь, узнали весьма неожиданную новость: Уцуми[4] Хайтагский, владения, которого простирались до стен Нарын-Калы, для ведения пиратских набегов на морских купцов, которые перестали платить ему дань, строил флот быстроходных ялкан гами[5], а посему издал жесточайший указ – увеличить пошлины со всех доходов втрое.

Посоветовавшись, удрученные купцы решили оставить Уцуми с носом и, договорившись с людьми аварского хана, пошли в горы – в обход владений степного правителя. Рисковое, конечно, мероприятие, но пошлина уж показалась непомерно высокой.

Караван, благополучно миновав границу сопредельных суверенов сопровождаемый опытными проводниками, продолжил свой неторопливый путь по Филану – плато, на котором нынче расположен Тарикольский район. Купцы, несмотря на то, что сворачивали с проторенных путей и были сверх осторожными, привлекали к себе внимание повсеместно рыскавших в то время разбойников. Тех самых къачагъов, которые сеять не сеяли, а «урожай» собирали регулярно.

Эти псы, бывало, сидели в засаде неделями, а когда караваны с грузами появлялись на горизонте, предъявляли свои, никем не писаные права не только на товар, но и на верблюдов с лошадьми. А так как возвращаться назад без лошадей и одежды дьявольски трудно, исполненные сочувствия бандиты говорят, и жизнь отнимали.

Отметим попутно, что особой алчностью в грабежах в те времена отличались жители сёл Кадар и Барцани расположенные по обе стороны перевала. О них говорили, что, если по дороге на кладбище они слышали призывной клич: «Караван на перевале!», тут же бросали носилки с покойником на полдороге и бежали к месту грабежа. В те благословенные для всего человеческого отребья времена не всякий грабёж и не всякое убийство считалось преступлением. И не дай бог, кто ни будь, посягнет на их «территориальные воды». «Топили» всех, не спросив фамилии.

…Жил Харбил в ту пору в большом особняке в центре Валкалаши, что примостился на скалах к западу от Тариколы. Жил, не зная нужды, со своей молодой женой – шестой по счету.

Пусть его черные волосы уже посеребрила седина, а сам он утратил былую удаль, но Гурда всё еще замышляет дерзкие набеги на владения Азайлан Шамхала, как услышал весть об идущем кружным путем караване.

Стоило этому контролирующему торговые пути разбойнику услышать о Вези Бен Барки, как, всегда прикрытый его один глаз, говорят мгновенно открылся. Мгновенно.

Купцы конечно меньше всего желали встретиться с разбойником подобным Харбилу. Но, тем не менее, как-то глубокой ночью недалеко от скал Муртазеков в местности Шурибарг, говорят, это встреча всё – же состоялась…

Скрыться от подоспевшего кадарского ополчения оказалось некуда, и «Кровь в песок», сделав свой очередной «вклад» совсем близко от родного логова, исчез, как оказалось, навсегда. А куда он спрятал награбленное, знает «сыч да сова, он да луна, да ночь – матка и всё гладко».

Баловень судьбы Гурда слишком часто бросал ей вызов и делал рисковые ставки. В конце концов, где-то выпал нечет, и эта карта оказалась последней в его жизни. И ветер времени унёс, развеял по Дагестанским кручам память о нём…

Бенямин долго прислушивался к байкам тарикольских стариков и когда они упомянули о таинственных знаках у скал Тинарос, мальчик и вовсе уши навострил. Что в этой истории – правда, а что вымысел, судить не нам, но факт, что объекты топонимики с названиями Тинарос и Шурибарг действительно существуют возле Валкалаши. Вот она зацепка-то!

Из всех способов, к которым прибегали обладатели сокровищ, чтобы наверняка сохранить их, самым верным оказался старый и испытанный метод – прятать. И Гурда спрятал их, да так ловко, что до сих пор не обнаружили ни одного.

Бенямин не упустил ни слова из их беседы и домой возвратился, полный радужных надежд. Ему уже казалось, что вся почва вокруг Валкалаши до самой Тариколы пропитана кладами, как губка водой. И при мысли о том, как часто и беспечно бегал по тем самым местам, где под ногами, едва прикрытые слоем дерна, лежат несметные сокровища, голова пошла кругом. Несмотря на такую неопределённость и зыбкость как легенда услышанное увлекла его воображение, и пробудили творческие тревоги.

Теперь его все больше заботила мысль – как бы завладеть этими богатствами тайно от всего мира, и пребывал в нетерпении, боясь, что могут найтись конкуренты. И каково же было его удивление, когда узнал, что на западной окраине Шурибарга не раз по ночам появлялись ямы, которые тайно выкапывал кто-то. И все, что он узнал, с тех пор разожгло его жадность. Он уже не сомневался, что поблизости от таинственных знаков – заначка Гурда.

Утром на другой день он без труда отыскал нависшую над водой скалу, о котором упоминали старики, но найти глыбу со вторым знаком оказалось гораздо трудней.

И, тем не менее, он нашел её возле шалаша, что стоял неподалеку от хутора Сайгинура. Сняв коросту лишая, рядом со стрелкой он различил даже латинские цифры, которые, без сомнения, тоже были условными знаками.

Теперь оставался сущий пустяк – по этим узорам вычислить месторасположение самого клада. И знаки эти посчитал серьезным доказательством того, что на верном пути и забыл о сне и еде.

Не секрет, что наиболее надежное место хранения сокровищ это матушка земля. Способ хранения в ней хоть примитивны, но очень надежны, о чем свидетельствует отсутствие каких-либо находок за последние сто лет. В земле так в земле. Он постарается вычислить хотя бы один из них, а именно добычу из каравана берберов.

Кто знает, может при этом он случайно набредет и на Никитина из Твери, которого тоже где-то в сорока верстах отсель обобрали, говорят, до нитки. Итак, к началу поисков у нашего юного кладоискателя имелись три исторические личности: – два купца и разбойник и две точки привязки с таинственными рунами. Это уже было кое-что, если не сказать больше.

Поиски кладов – занятие весьма заманчивое, но хлопотное и, как правило, бесполезное. И тем не мене клады находят даже в наши дни. Нет-нет, да и появляются сообщения о найдённой под грудой кирпича шкатулке с золотыми монетами. И хотя случается это не часто, в какой-то момент Бен понял, что он знает об этом деле достаточно, чтобы действовать. И великолепные же сны приснились ему в эту ночь! Он – то листал старую хронику, исписанную выцветшей тушью, то разворачивал ломкие карты с какими-то вензелями… Следующую страницу кладоискательской летописи он решил раскрыть наяву и, перекусив на скорую руку, поспешил в Табинский лес. И какова же была его досада, когда обнаружилось, что шалаш, от которого ему необходимо было «плясать», заняли какие-то недоумки. Он попытался их прогнать и на целый месяц увяз в противоборстве с двумя пришлыми поселенцами примерно его же возраста.

В сотнях книг увлекательно описаны приключения кладоискателей: вот они собирают необходимое снаряжение: – компас, инструменты, рассматривают карту с оборванными краями, где были координаты, движутся непроторенными путями и, наконец, достигают желаемого.

У Бенямина карты с оборванными краями не было, и он, вооружившись имеющейся информацией, нарисовал её сам. Сам же нанес координаты возможных мест захоронений. Он долго искал способ, который позволил бы ему проникнуть подзем, оставаясь при этом на поверхности. Необходим был совершенно иной нетривиальный ход. Он давно уже тосковал в тесных границах школьного обучения и рвался на просторы иных знаний. Когда-то на своем извилистом пути стремлений, он попал под увлечение нетрадиционных изобретений. Следуя им, изготовил и прибор для поисков.

Остальное, как говорится, было, делом техники. Но «техника», увы, не сработала. Хитроумный прибор, которую он сварганил из подручных средств, наотрез отказалась указывать заветное место. А то, что «сокровища», где-то под ногами, он был уверен абсолютно, ибо закопал сам, дабы выяснить, среагирует ли прибор на металл.

Убедившись, что клад голыми руками не взять, Бен крепко задумался. Было ясно, что необходимо привлечь к делу ещё кого-нибудь. Оказавшись перед неразрешимой дилеммой, не искушенному в вопросах организации Бенямину, предстояло выполнить нечто беспримерное. Снарядить экспедицию в небывалое «плавание» – в царство Аида, для которого непригодны все прежние представления и масштабы… Никто не может помочь кладоискателю советом в его начинании, ибо никому неведомы те неисхоженные глубины. Да и найти надежных товарищей не так просто. Бен уже достаточно опытен, чтобы знать, к чему может привести человечье любопытство.

Никакая сила не удержала бы тех, кто узнал бы, где находится клад, чтобы самому не испытать счастья. Помощник помощнику рознь. И перебрав в уме почти всех, кого знал неожиданно пришел к заключению, что их лучше подобрать вообще не из тарикольцев: риску будет меньше, что пронюхают родственнички абрека.

У него на примете появились двое, но как знать, может, они и не согласятся связываться с ним после стольких издевательств. И вот, бодрясь и успокаивая себя, он направляется он на хутор Сайгинура.

Отметим при этом, что встретили его поселенцы настороженно, что было вполне понятно: говорили скупо и туманно, при этом, конечно же, не забывали подначивать друг друга – таков закон мальчишеского общения, постоянно выявлять чье – либо преимущество.

– Юшки твои слабоваты для нас стали, мы их лузгаем, как семечки. Ты не заметил? – интересуется Якуб по кличке Отважный.

– Вообще-то, счет 8:2 не в вашу пользу, – говорит шустрый тариколец. Но я пришел по другому поводу. Вот ты, маленький недоумок, хотел бы неожиданно вдруг разбогатеть?

Якуб замер. После того как его определили в детский приют, и он, напортачив там что-то, дал дёру, он недоедал.

– Я? Разбогатеть?… Да это мечта всей моей жизни, если хочешь знать!

– Вот и мне надоело влачить жалкое существование. Мой отец любит свою машину больше меня… Хочу зашибить деньгу, – начал он, и смолк, недоговорив предложение.

– «Зашибить деньгу?» Каким это образом, если не секрет?

– Перед вами будущий миллионер! – заверяет гость. – Я задумал верное коммерческое предприятие.

– По выпуску чего?

Лакец решил ослепить их свои размахом.

– Хочу делать деньги! – Бросил он им в лицо.

Сердце Якуба замерло.

– У тебя, что есть печатный станок? – ахнул он, готовый сейчас же придти на помощь.

– Вот, придурок! – отмахнулся лакец, – этого только мне не хватало ко всему, что имею… ты, что хочешь, чтоб меня пожизненно в тюрягу упекли?

– А как по – другому деньги можно делать?

– Хочу заняться бизнесом, идиот!

– А-а-а, чиню – починяю, лужу – паяю.

– Что – то вроде… Вот чем ты зарабатывал в степях? Кроме валять в дурака ещё что умеешь?

– Продавал червей рыбакам, капы для столяров, но самым выгодным оказалось сбор метеоритов. В зависимости от происхождения они стоят дороже золота.

– И много – ли нашёл?

– Пока один… но и его, приняв за кусок железа, одноклассники отправили в металлолом.

– Вот я сперва мыл посуду в придорожном кафе, затем заведовал «пистолетом» на заправке, и что… Еле наскрёб на грошовый ноутбук. Лишь собственный оказывается бизнес, приносит настоящие капиталы, а за счёт зарплаты невозможно разбогатеть.

– А ты не адресу, – ухмыляется старший из поселенцев – аварец, которого зовут Гамид Лохматый, – таких разрешений мы не выдаем.

– Это как посмотреть…

Бен долго, испытующе изучает их, ходит вокруг. Прежде чем открываться он должен выяснить, с кем имеет дело, каковы их интеллектуальные способности.

– Ты не знаешь, чего этот урод к нам припёрся? – спрашивает Лохматый у дружка.

– Хочет втереться к нам в доверие и размышляет: мелкими деньгами дать или крупными? Я, например, возьму любыми.

Бен откашлялся.

– Пробивать дорогу в жизни мы должны сами, – говорит. – Есть деловое предложение, как вы отнесетесь к тому, чтоб поработать со мной?

– Отрицательно! – режет сходу аварец. – Что у нас с тобой, рыжим, может быть общего? Знаю, тебя разыскивает милиция и если они застукают здесь, и нас загребут заодно, как подельников. Так что шёл бы ты отсюда дружок.

Гамид зорко наблюдает: «Какие ещё фокусы на уме этого мошенника? Прикидывается тут простачком, чтобы вернее всего их надуть!»

– Ты что, не понимаешь намеков, – удивляется Отважный. – Или тебя пинками прогнать?

Ах, если бы они знали, от чего отказываются, если бы знали. Но к счастью, Бенямин глух к их угрозам, ибо он не знал, ни сомнений, ни колебаний, свойственных сверстникам.

– Хочу, – говорит, – кое-что сообщать… при условии, что никто чужой об этом не узнает.

Якуб заёрзал.

– Валяй, – предлагает, – не тяни резину.

Бен смотрит на них пытаясь определить, до какой степени можно им доверять.

– Чего вылупился, – настораживается Лохматый. – Хочешь втянуть нас в историю?

– Не знаю, что сказать, а что нет.

– А говори всё подряд, – предлагает Отважный. – Чего там…

С этими мутными типами обращаться следовало по иному, нежели чем с другими ребятами. Они его авторитета не признавали.

– Хотите сказочно разбогатеть? – начал он по новой.

– Нет! – резко оборачивается Гамид, – представь себе, не хотим. Наконец удовлетворил свое любопытство?

По всему видно у них нет достаточного запаса соревновательной энергии, как у лакца.

– Вообще – то я могу предложить это и другим, но потом вы будете локти кусать… Такой шанс выпадает раз в жизни, так что советую хорошенько подумать.

– А мы, подумавши, представь себе. И со своими тёмными делами, к нам не лезь!

Другого ответа, кажется, он и не ожидал от аварца, и принялся барабанить по младшему недоумку.

– По обноскам, вижу, ты не очень-то богат, корешок.

– Не очень, – кивает даргинец. – Уж не хочешь ли меня приодеть?

Бен хмыкнул.

– Знаю, что мечтаешь об игре по крупному, но ничего не делать и жить в достатке не получается. Мне обламывается стоящее дело, хочешь войти в долю?

– Ну, ты колись, чего надо-то? Надоел уже!

– Знаешь, как меня тарикольцы называют?

– «Негода», – начал он вспоминать. – «Повелитель демонов», «Бенза».

– А еще?

– «Злыдень». «Бунгало». «Хитрован»…

– «Ядовитый плющ» – добавил ухмыльнувшийся Гамид. – «Рыжий Аспид»! У тебя этих кличек, как у собаки блох!

– Вы забыли главного. Меня еще называют «Бенон Всемогущий», и как у всякого всемогущего, корешки, у меня всё схвачено… Вы же в курсе, на что я способен, – улыбается он, изображая благополучие.

Лохматый замер – что этот змей ещё придумал на их голову?

– Ну, вот что, пошутили, порезвились и хватит, – говорит лакец. – Я пришел заключить мир, а пользу извлечём обе стороны…

Поселенцы молчат, а гость тем временем, продолжает их обработку:

– То, что я пришел сюда, это ваш шанс. Кто-то другой предлагать такое точно не будет… Знаю, как отбросы общества вы от рождения на мели, а мне для одного серьезного дела позарез нужны помощники… и желательно со стороны. Чужаки, одним словом.

Но, по ухмылке Лохматого видно: он не верит, ни одному его слову.

– Что ж, всё равно я вынужден рассказать. Но запомните, сведения эти секретные и, то, что расскажу, целиком не знает никто, хотя обрывками владеют многие.

Очень любезно с его стороны, конечно, но Гамид молчит. По всему видно, протягивать руку помощи он и не собирается. Чего не скажешь о Якубе, который прямо заерзал от любопытства. Что ему ещё остаётся как не цепляться обеими руками за все, что не подвернётся – он сирота, при этом безработный.

– Мы внимательно слушаем, – сделал он ему одолжение, – выкладывай, чем располагаешь. Я очень доверчивый!

Бен подошёл ближе словно человек, принявший, наконец, важное решение.

– Данными о «Джигите Ночи», – говорит, опасливо озираясь, не подходит ли кто и умолк.

– А кто это ещё за чёрт такой? – выпрямился даргинец.

– Так вот богатства не зарабатывают, а берут… Поблизости покоятся сокровища знаменитого абрека, грабившего купцов и богатый знать… ты слышал о Гурда Харбиле?

– Слыхали ли мы о «Кровь в песок»? – буркнул Лохматый. – Удивил тоже, ты лучше спроси, кто о нем не знает, ибо он, как я знаю, был похуже Кудеяра Липецкого.

– Так вот, у нас есть стопроцентная возможность отыскать один из его кладов, – подмигнул гость.

– Врёшь! – зашипел Отважный.

– А вот и нет, – понизил тот голос.

– И у тебя что… есть тому подтверждение?

– Да, – голос Негоды достиг полной нелегальности. – Я нашел ключ к его тайне, – зашептал он, надеясь заинтриговать его окончательно.

Наконец-то он выболтал с таким упорством замалчиваемую цель своего визита. И признание это распалил воображение поселенца.

Клад… Кок услышал о нём, в воображении Якуба сразу же возникли груды золотых и серебряных монет, память подсказывала полузабытые киношные истории о скелетах и черепах, о найденных под заветным дубом тяжелых сундуках.

– Если это дело – такая конфетка, чего ж сам его не слопал? – удивляется Гамид благородному его порыву делиться с ними.

– Думаю – вы ничего не мыслите в бизнесе, в школе такому не обучают. Человек с характером и деловой хваткой может достичь всего… А добыть заначку Харбила – это вам не в бирюльки играть… Знаю, делать вам нечего – советую примкнуть… Иначе вы никогда не выберетесь со дна.

Решение столь глубокой задачи испокон веку вершат считанные единица из числа наиболее предприимчивых лиц. Это чрезвычайно узкий круг людей, которые были всегда: в каждом веке, в каждой эпохе. А поселенцы, как таковые, ни Лохматый, ни его степной соратник к числу этих считанных единиц не принадлежали. По табелю о рангах своего времени они всего лишь ведомые «шестерки», хотя в чем-то и проинформированные.

Гамид, тем временем, с безразличным видом строгал палочку, словно происходящее его не касаемо. Но Якуб по тону, голоса почувствовал: Бен не врёт, а не договаривает – темнит мошенник!

– Ты это серьёзно?

– Я что, когда-либо был не серьёзен с вами?

– И ты думаешь, что у нас получится?

– А то, как же… Тогда, как вы лишь мечтаете о чём-то несбыточном, я предпочитаю действовать. И не сомневайтесь, к совершеннолетию у меня будет свой первоначальный капитал. Будет! Деньги это верная зашита от бед и несчастий! Деньги это сила, деньги это власть… И, если вы согласны, закончим своё никчемное соперничество и займёмся серьёзным делом.

– И что мы для этого должны сделать?

– Поработать со мной.

– Лопатой, что ли?

– И головой тоже… Если, конечно, она у тебя имеется.

Якуб пощупал – голова была на месте! Сказанное понравилось ему как нельзя лучше – рассказ прямо взбудоражило воображение.

– В деньгах, – говорит. – И я нуждаюсь… Слетать на Антарктиду.

– За пингвинами что ли?

– За опалёнными камнями… А на что мы можем рассчитывать? – Уставился он, не мигая – сколько предложит? По-всему видно гость жгучий скряга.

– За этим дело не станет, столкуемся… а впрочем… Не хочу вам пудрить мозги – как не имеющие гроша за душой голытьба, вы должны согласиться на пять процентов, – начал.