Верни мою душу

Мысли сами перетекли в сторону моей семьи, заставляя зябко поёжиться.

За последние пять лет с матерью я разговаривала всего дважды.

Первый звонок я сделала спустя неделю после переезда в столицу. Думала, мама переживает, обыскалась меня…

Нет. Не переживала. И не искала. Выслушала мои объяснения про институт, работу, новую жизнь и… назвала дурой, высказав, какая я неблагодарная. Она же столько сил в меня вложила! Денег! А я решила завязать с модельным бизнесом.

Спустя месяц мы поговорили ещё раз. На этот раз матушка позвонила сама. Но, услышав, что я не передумала учиться и возвращаться в мои планы не входит – вновь бросила трубку, напоследок пожелав мне выкинуть из головы любые мысли касательно денег. Её денег, за которыми я обязательно приползу. А затем и вовсе сменила номер. Вероятно, сильно боялась, что я и правда решусь что-то у неё попросить.

Не знаю, как я всё это пережила. Вроде и не было никогда у меня нормальной семьи, как у других. Простой, среднестатистической семьи, где мама любит тебя только за то, что ты есть. Где все радуются твоим успехам и поддерживают.

У меня такого не было.

Но всё равно такой разрыв отношений ударил по мне, не хуже, чем слова Андрея в день нашего расставания.

– А вот и он сам, – прошептала я, наблюдая из окна, как Паша достаёт из машины наши вещи, попутно отмахиваясь от что-то зло высказывающего ему брата.

Вот он, главный минус дорогих домов. Хорошая звукоизоляция. Ни черта не разобрать…

– Жаль я не умею читать по губам… – сказала я и чуть не отпрыгнула в сторону.

Андрей вдруг резко запрокинул голову, поймав меня взглядом.

Даже на расстоянии я чувствовала исходящую от него ненависть.

– Пошёл к черту! – по слогам произнесла я, оттопырив средний палец и демонстративно прижав его к стеклу.

Даже улыбнулась, заметив, как Андрей сжал кулаки.

Ничего ты мне не сделаешь!

Нет, серьёзно. Ну не побьёт же он меня?..

Нервно сглотнув, я, как могла спокойно и беспечно, сделала шаг назад и задвинула штору. Лишь после этого позволила себе шумно выдохнуть, приложив руку к груди.

Относительно успокоилась я лишь тогда, когда в комнату вернулся Паша, втаскивая наши чемоданы. И, хвала всему сущему, никакого дополнения в лице Андрея, за ним следом в комнату не вошло.

– Не скучала без меня? – улыбнулся мне Паша, лукаво подмигнув.

Он сейчас излучал такую доброжелательность, что мне стало страшно. Что же такого ему наговорил Андрей, что друг сейчас изо всех сил старается мне показать, что ничего между нами не изменилось?

– Обживалась, – тихо ответила я ему, открывая свой чемодан и углубляясь в его содержимое. – Ну неужели я ничего нормального из одежды не взяла?..

Юбки, едва прикрывающие попу. Такой же длинны шорты. Платья… да на мне полотенце сейчас смотрелось в разы целомудреннее, чем любое из этих… платьев! Может, не переодеваться? Выпросить себе халат и разгуливать в нем?..

– И ты даже ничего не спросишь? – уточнил Паша, выждав несколько минут моего сосредоточенного копания в вещах.

– Не хочу, – честно ответила я, доставая шорты и белую футболку. – Не думаю, что мне снова стоит выслушивать, какая я плохая. Я про себя и так всё знаю.

– И то верно, – усмехнулся Паша, обратив внимание на задёрнутые шторы. – Но ты ведь понимаешь, что я теперь просто обязан услышать и твою версию?

– Что? – я замерла, не дойдя до двери в ванную, где планировала переодеться.

– Я тоже про тебя многое знаю, – пояснил он, когда я обернулась через плечо. – И это никак не бьётся с тем, что рассказал Андрей.

«И что же он рассказал?» – готово было сорваться с моего языка, но я вовремя взяла себя в руки.

– Встречались. Расстались, – холодно произнесла я, отгоняя от себя призраки прошлого. В голове, словно эхо того дня, звучали слова Андрея. – И если ты действительно хочешь, чтобы я и дальше притворялась твоей невестой, то давай закроем эту тему.

– Хорошо, – без особого энтузиазма согласился Паша.

Мою версию он, видите ли, послушать хочет!

Как будто Андрей ему недостаточно рассказал!

Даже знать не хочу, как это звучало…

Так и вижу, как он говорит: «Я подцепил её в парке и мне было удобно, пока не подвернулся случай её бросить. Какой случай? Сущая мелочь – беременность!»

– Ненавижу, – рыкнула я, зло натягивая на себя шорты и продолжая передразнивать Андрея. – И гони её в шею, ей от тебя нужны только деньги!

– Ты что-то сказала? – тут же выкрикнул Паша.

– Нет! Ушастый какой, – покачав головой, я посмотрела на своё отражение и взбила руками ещё немного влажные волосы, перед тем как вернуться в комнату. – Ну что, какой у нас план?

– По плану у нас ужин, – заметив, как я скривилась, Паша улыбнулся. – Да, ты правильно поняла. Семейный ужин.

– Счастье-то какое, – выдохнула я, ища взглядом часы. – И во сколько?

– Сейчас, – подойдя ко мне, Пашка уверенно взял меня под руку и направился к двери. – И не переживай. Я тебя в обиду не дам.

Не могу сказать, что его слова меня успокоили.

Дежавю какое-то…

Снова этот дом. Снова ужин. Снова Андрей.

Одно радовало. В прошлый раз я из кожи вон лезла, стараясь понравиться его родителям. Ужасно стыдилась тому, что имею отношение к моделям. Пыталась показать, что я не пустышка. Хотела доказать им, что мне важен сам Андрей, а не его банковский счёт…

А сегодня я просто дам им то, что они так старались разглядеть во мне в прошлый раз.

– Не улыбайся так, пожалуйста, – шёпотом попросил Паша, когда мы спускались по лестнице на первый этаж.

– Как?

– Кровожадно, – серьёзно отозвался он, вызывая у меня желание зловеще рассмеяться.

9

Сказать, что атмосфера за столом была напряжённая – это ничего не сказать. Воздух вокруг обеденного стола, за котором мы вчетвером сидели, словно искрил. Клянусь, если бы у меня с собой была зажигалка, то я бы обязательно ей чиркнула. Просто, чтобы проверить, действительно ли рванёт. И вот интуиция вопила – рвануло бы. И ещё как!

А ведь это мы ещё только к закускам приступили. И я по сути ничего не сделала. Просто улыбалась.

Улыбалась и старалась смотреть куда угодно, только не на Андрея. Это было проблематично, так как он занял место напротив моего.

– Белое или красное? – улыбнулся мне Паша, забирая фужер.

– Полусладкое, – ответила ему, доверительно обратившись к Надежде Васильевне: – Сколько не пыталась, а так и не смогла научиться разбираться в винах. Не понимаю, как люди пьют сухое? Пупсик говорит, что я до него просто не доросла ещё. Как до оливок. Говорит, с возрастом пойму всю прелесть. Но какая прелесть может быть в этой кислятине?

– Виталик, мне вина тоже налей, пожалуйста, – протянула она в ответ, отстранённо кивнув на мои рассуждения.

– У тебя фужер целый… – начал говорить отец, но замолчал, наблюдая, как супруга залпом осушила бокал и поставила его перед мужем.

– Я до сухого доросла, если можно так выразиться, – произнесла она, переводя взгляд с меня на Пашу. – Так… Как вы познакомились?

– Серьёзно? – холодно обратился к маме Андрей. – Будем делать вид, что нам это интересно, вместо того…

– Андрей…

– Лина моя невеста, – перебил Паша брата и мать. И произнёс он это с такой интонацией, что даже я улыбаться перестала. Понятия не имела, что он умеет вот так… властно и холодно. – Нравится вам это или нет. И вы либо принимаете мой выбор. Либо…

– Либо? – повторил за ним Андрей, используя те же стальные нотки.

– Либо мы уедем. Но это ничего не изменит.

Сказав это, Паша нашёл мою руку и демонстративно её поцеловал.

– Мой пончик, – отозвалась я на ласку, потрепав его по щеке и стараясь избавиться от холодка, пробежавшего по спине. Андрей смотрел на нас с такой ненавистью, что я начала опасаться, а не кинет ли он в меня вилкой. – Но я не хочу становится яблоком раздора. Давай я просто уеду, чтобы вы не…

– Нет.

– Отличная идея! – хором с Пашей произнёс Андрей.

– Хватит, – сухо сказал глава семейства, обведя всех нас тяжёлым взглядом. – Никто никуда не поедет. Это Пашин выбор и мы его… уважаем.

Заминку услышали все. Но только я сделала вид, что не заметила её, вернув на лицо идиотскую улыбку.

– Спасибо, папа, – спокойно отозвался Паша, переключая внимание на еду. – Тебе положить салатика?

– Я после шести не ем, – ответила я ему, беря в руки фужер и откидываясь на спинку стула, доверительно сообщая присутствующим. – Винная диета. По пятьсот грамм вместо завтрака, обеда. На ужин можно литр. Я же модель. Должна следить за собой.

– Я припоминаю, – отозвалась Надежда Васильевна. – Но мне казалось, что тебе не нравилось это… занятие. Ты хотела в жизни добиться чего-то значимого, если я правильно помню.

Как и я, она не притрагивалась к еде, задумчиво потирая пальцами ножку фужера с вином.

– Да что вы, – беззаботно отозвалась я, мысленно поражаясь её памяти и проницательности. Надо же. Запомнила. Впрочем, сейчас это ничего не меняет. – Что может быть лучше, чем изо дня в день ходить туда-сюда под прицелом камер и жадных мужских взглядов? Это всё, о чём я мечтала с пелёнок.

Паша хрюкнул, старательно маскируя смех кашлем.

– Подавился, мой поросёночек? – я от души хлопнула друга ладонью по спине.

– Спасибо, родная, – сдавленно поблагодарил он меня, после того как по-настоящему откашлялся. – Так гораздо лучше.

На несколько минут воцарилась тишина. Давящая, гнетущая. Как в фильмах ужасов. Этакое затишье перед появлением на экране монстра, кричащего оглушительное: «Бу!».

– Алина, а… – Надежда Васильевна очень старалась наладить за столом относительно нормальную атмосферу, но просто не знала, что сказать. – Как поживает твоя семья? Кажется, у тебя был брат?

– Сестра, – поправила я её, продолжая держать на лице улыбку. – Но это не важно. Я не общаюсь с семьёй.

– О, – маман отпила из фужера. – Это… неожиданно.

– Ожидаемо, – отвесил комментарий Андрей.

Он тоже не ел. Сидел, скрестив на груди руки и пытался прожечь во мне дыру взглядом. Или испепелить, что более верно.

– А зачем мне с ними поддерживать связь? – сказала я, глядя ему в лицо. – Денег у них нет. Связей тоже. Они никто для меня. Я решила создать новую семью. С моим любимым, – Паша улыбнулся мне, едва заметно качнув головой. – Хочешь, я буду звать тебя братом, Андрюш? Всегда мечтала о старшем братике.

– Я хочу, чтобы ты сию же секунду…

– Так… – видя, что назревает конфликт, мама братьев поспешила перевести тему. – Алина. Расскажи, как вы познакомились с Пашей. Это ведь так… невероятно. Вы родились и выросли здесь, а познакомились в столице.

– Ничего невероятного, – доверительно ответила я ей. – Я его выслеживала.

– Выслеживала?

– Зая шутит, – Паша приобнял меня, ощутимо сжав за плечо.

Перегибаю. Знаю.

Но остановиться не могу.

– Мы познакомились в парке, – начал Паша рассказывать матери, не давая мне ничего придумать. – Я как увидел её, сразу понял – это любовь. Но, конечно, пришлось завоёвывать. Лина долго не воспринимала меня всерьёз.

– И в какой же момент всё изменилось? – без особого интереса уточнила Надежда Васильевна.

– Когда я узнала про его деньги, разумеется, – успела я ответить раньше Паши.

На этот раз тишина за столом продлилась несколько секунд и нарушилась не с помощью хозяйки дома и её нового вопроса.

– С меня хватит, – заявил Андрей, резко встав и громко отставив стул в сторону, вышел из-за стола.

– Андрей… – попыталась остановить его мама, но он её просто проигнорировал, покидая столовую.

– А вот это действительно ожидаемо, – произнёс отец семейства, пристально рассматривая меня. – Алина. Я хотел бы поговорить с тобой после ужина. Желательно наедине.

– Не стоит.

– Конечно, – одновременно с фразой Паши согласилась я на предложение.

– Алина…

– Паша, – устало повернула я на него голову. С уходом Андрея у меня словно открылось второе дыхание. Находиться здесь стало легче. Но, одновременно с этим, энтузиазм поддерживать беседу в том же духе пошёл на спад. – Твой папа скоро станет и моим. Мы почти семья. Почему мне нельзя с ним поговорить?

– Нет, поговорить можно…

– Тогда не стоит откладывать, – Виталий Петрович поднялся, выжидательно смотря на меня. – Ужин всё равно не задался. Пойдём.

– Конечно, – я поднялась, взглядом показывая Паше, что всё будет нормально.

Идя следом за главой семейства в одну из пустующих сейчас гостиных, я гадала, о чём он хочет со мной поговорить. Но реальность, как всегда, оказалась круче любых, даже самых смелых предположений.

– Сколько ты хочешь получить за то, что исчезнешь из жизни Павла навсегда? – без предисловий спросил у меня Виталий Петрович, закрывая дверь.

10

– Что? – зачем-то переспрашиваю я, хотя и так прекрасно расслышала каждое слово.

– Давай начистоту, – Виталий Петрович устало опускается в кресло, не сводя с меня внимательного взгляда. – Я никогда не лез в жизнь своих сыновей. Но сейчас… не держи меня за идиота. Я прекрасно вижу весь твой фарс, как и понимаю его мотивы.

– Не хочу вас расстраивать, – плавно опустившись в кресло, я закинула ногу на ногу. – Но никакого фарса нет…

– Перестань, – Виталий Петрович поморщился, словно проглотил два лимона. – Сколько?

– Десять миллиардов, – усмехнулась я. – Потяните?

– Я не понимаю, – покачал он головой, впервые за время нашей беседы отводя взгляд в сторону. – Вижу же, что ты далеко не глупа. Зачем ты стравливаешь их? Хочешь отомстить Андрею?

– Отомстить? – переспросила я, не понимая, с чего такой вывод.

Хотя, стоит признать, в чём-то Виталий Петрович был прав. Жажда мести мной и двигала. В основном. Если не считать желание помочь Пашке с Юлькой, разумеется. Но о последнем я почти не вспоминала за время ужина.

– Встречались вы, расстались, – мужчина небрежно взмахнул рукой. – Зачем ты приехала? Зачем втянула в это Павла? Что и, главное, кому, ты пытаешься доказать?

– Я втянула? – я подавилась воздухом, чуть не признав, что как раз именно Пашка меня во всё это втянул. – Когда Паша пригласил меня познакомиться с его семьёй, я понятия не имела, что это будете вы. Если бы я знала, куда еду, то…

Я замолчала, скрестив на груди руки.

– Не знала, – издевательски протянул он в ответ. – Так сильно любишь жениха, что даже не поинтересовалась именами его родителей? Не видела фотографии? Хреновая ты невеста, Алина.

– Какая есть, – рассмеялась я, услышав подобный вывод.

– Нет, – покачал головой Виталий Петрович, вторя своим выводам. – Ты прекрасно знала куда и к кому едешь. Не удивлюсь, если Павла ты действительно выслеживала, чтобы использовать.

– Какая я коварная, – не удержалась я от иронии. – То есть, любить Пашу я не могу, так по вашему?

– А ты любишь? – вопросом на вопрос ответил он. – Если бы это было правдой, ты бы не стравливала моих сыновей. Старалась бы сглаживать углы, а не вела бы себя как… – он неопределённо скривил губы. – Ты ведь и сама прекрасно понимаешь, что стравливаешь их. И продолжаешь это делать. Поэтому я в третий раз у тебя спрашиваю. Сколько ты хочешь?

– Второй раз отвечаю – десять миллиардов. Не рублей, – на полном серьёзе ответила я. – И у меня к вам встречный вопрос. Раз я так умна и коварна, то зачем мне брать у вас деньги? Не проще ли остаться с Пашей? Так я получу доступ ко всему богатству, а не к жалким отступным. Да и потом, – я мягко рассмеялась. – Если вы так дорожите сыновьями, не боитесь, что я сейчас в слезах убегу отсюда, и расскажу своему Пончику о вашем гадком предложении?

– Рассказывай, – безразлично отозвался он, добавляя чуть тише: – Значит, по-хорошему прекратить всё это не хочешь?

– Вы мне угрожаете? – несмотря на ровный тон моего голоса, внутри что-то неприятно дрогнуло.

– Констатирую факты, – сухо пояснил Виталий Петрович. – Если ты продолжишь играть на чувствах Павла и использовать его – я тебя уничтожу. Подниму все свои связи, выясню про тебя всё вплоть до того, в каком магазине ты покупаешь продукты. Сделаю всё, чтобы твоя карьера скатилась в никуда. Хотя, у тебя и так всё более чем посредственно, раз твоё лицо нигде не попадается на глаза. Тяжело сейчас в модельном бизнесе? Станет хуже. Поверь.

– Верю, – кивнула я, проникнувшись его тирадой. – Наводить справки не стоит. Название магазина я вам и так скажу. Что же касается карьеры… что ж. Я всё равно хотела с ней покончить после свадьбы. Главное, чтобы любимый был рядом.

– Я заблокирую все счета Павла, – равнодушно отозвался в ответ мужчина. – На что жить будешь? И где? Квартиру я тоже могу забрать.

– С милым рай и в шалаше, – назидательно протянула я. – Поживём у меня. А потом Павлик заработает для нас. Знаете, как говорят, муж – голова, а жена – шея. Вот и буду его направлять на заработки… В крайнем случае выскочу замуж за кого-то ещё, разведусь, оттяпаю половину имущества. Вот и начальный капитал для Павлика…

– И ты что-то будешь мне продолжать говорить про свою любовь к нему? Самой не смешно? – перебил меня Виталий Петрович. – Может решим всё это как нормальные люди? Без твоих кривляний. Послушай, – он шумно выдохнул, подняв вверх ладони, тем самым останавливая меня от ответа. – Я не знаю, что у вас тогда произошло с Андреем. Не могу сказать, что был в восторге от тебя, но… это был выбор моего сына. Не мой. И я не вмешивался. Но сейчас… – он замолчал, тщательно подбирая слова. – Я вижу, что Павлу ты действительно дорога. Но не он тебе. Поэтому прошу, Алина. Оставь его. Не играй на его чувствах. Ты всё равно в нашей семье не задержишься, а та трещина, что уже сейчас есть между ним и Андреем, будет только расти.

Мне стало… тошно. Не от отца Паши, а, как ни странно, от себя.

Да, он предложил мне деньги в начале нашего разговора. Но…

Мотивы Виталия Петровича отличались от тех, что я себе придумала.

Проблема не в том, что я, по его мнению, не подхожу им в качестве родственницы. А в том, что он мне не верит и хочет оградить сына от ошибки.

– Виталий Петрович, – прочистив горло, я медленно поднялась на ноги, отбросив в сторону всю напускную весёлость. – Я люблю Пашу. И никогда намеренно не причиню ему боль. Стравливать его с Андреем в мои планы так же не входит. Я не врала вам, когда говорила о том, что не знаю, куда именно еду. Не буду отрицать, что ваш старший сын несколько… выбил меня из колеи. Наверное, именно от неожиданности я старалась его задевать. Постараюсь впредь этого не делать.

Я говорила искренне. Пашку я действительно любила. Как друга.

Что же касалось Андрея… тут я немного кривила душой. Его мне хотелось задевать. И одновременно с этим никогда больше не видеть.

– Предложение отступных всё ещё в силе, – напомнил мне в ответ Виталий Петрович, не став никак комментировать мои обещания. – Можешь обдумать реальную сумму и прийти ко мне, когда всё взвесишь.

– Я могу идти? – уточнила я, мотнув головой в сторону двери. – Насколько я понимаю, тем для разговора у нас с вами больше нет.

Мужчина лишь едва заметно пожал плечами, показывая мне тем самым своё дозволение покинуть его. И оттягивать этот момент я не собиралась.

Вышла в коридор и шустро направилась в столовую.

Вот только здесь уже никого не оказалось. Ужин определённо закончился. А жаль.

Сейчас бы я с радостью повторила манёвр Надежды Васильевны и залпом осушила бы пару бокалов.

Вздохнув, я направилась в Пашину комнату.

Раз все разошлись, то он наверняка дожидается меня там.

Вот только дойти у меня не вышло.

Стоило мне подняться на второй этаж и несколько метров пройти по коридору, как одна из дверей открылась.

– Есть разговор, – без предисловий сказал Андрей, ощутимо схватив меня за предплечье и втаскивая в свою комнату.

11

– Я буду кричать! – пискнула я, с ужасом смотря, как закрыв дверь, Андрей облокотился на неё, отрезая мне путь к отступлению.

Он словно затмевал собой всё пространство вокруг. Комната была огромной, но казалась мне размером буквально с кабинку лифта! И ещё запах бил по напряжённым нервам… нос безошибочно уловил нотки иланг-иланга, витающие в комнате.

Возмутительно.

Пять лет прошло! Пять лет!

Не знаю, что нервировало меня больше. Сам факт того, что Андрей не удосужился сменить парфюм за столько лет, или то, что я до сих пор его помню.

Помню, и ненавижу себя за это.

Раньше я иногда представляла себе встречу с Андреем. Случайную, незапланированную встречу. Обычно, в моих фантазиях, я шла за руку с любимым мужем, который катил перед собой колясочку с нашим первенцем. И вот, мы такие идём, все идеальные, как с картинки! И вот мой муж останавливается, чтобы дать милостыню сидевшему на асфальте бедолаге. Он протягивает щедрую купюру, как вдруг я узнаю в бездомном Андрея… а он смотрит на меня, смотрит, и в его взгляде столько сожаления и осознания того, каким дураком он был! Но уже ничего не вернуть, ведь я давно забыла его и счастлива с другим, а у него нет даже разбитого корыта…

– Я даю тебе последний шанс покинуть этот дом по-хорошему, – вторгся сухой голос настоящего Андрея в мои мысленные рассуждения про несбывшееся.

– Предложишь денег? Как твой отец? – вымученно улыбнувшись, я изо всех сил старалась, чтобы мой голос звучал уверенно.

– Думаешь, всё в этом мире решается деньгами? – от того, как он улыбается, говоря это, у меня по спине пробегает неприятный холодок.

– Я? – мне пришлось прочистить горло. Во рту пересохло от стали, звучавшей в голосе Андрея. – Это вы так думаете. А я просто не хочу разочаровывать. Поэтому: десять миллиардов. Не рублей.

– Ты столько не стоишь, – брезгливо усмехнулся он в ответ, доставая из заднего кармана джинсов мобильный. – Если утром я проснусь, и обнаружу тебя здесь, – Андрей начал что-то листать в телефоне, говоря со мной и при этом не отрывая взгляд от экрана. – То Паша увидит это.

Я едва не отшатнулась в сторону, когда Андрей резко приблизился ко мне, всучив в руки мобильный с включённым на нём видеороликом.

– Ты нашёл порно со мной в главной… – начала я говорить и замолчала, узнавая картинку на экране.

Наша кухня.

Я, сидящая на табуретке.

Мама, стоявшая напротив и самозабвенно обрисовывающая наше с Андреем будущее.

«Главное не говори ему, пока живот виден не станет. А то, мало ли, отправит на аборт. А мы дуры, что ли, избавляться от своего дохода?..»

«Но ловко ты его, Алинка! Этот Андрей с виду не дурак. Как залёт организовала?… Прокалывала, молодчина!»

«Залетела точно от него? Ты смотри, эти люди не дураки! Могут и тест отправить сдавать. За деньги свои трясутся…»

Всё же Катюха.

Смотря сейчас пятиминутную запись того разговора с мамой, я грустно улыбалась. Всё же сестра.

Нет, я догадывалась, что именно это стало той самой точкой невозврата, но…

Андрей не врал, когда сказал, что не любит меня. Что я для него никто.

Любил бы – обсудил бы со мной это видео.

Любил бы – видел бы то, что здесь вижу я. Фанатичную мать и наивную блондинку, что просто ей поддакивает, даже не пытаясь вникнуть в суть разговора.

Я смутно помнила, что тогда мне говорила мать, мыслями в тот момент находясь где-то за пределами той кухни.

Поэтому смотрела с любопытством. Особенно меня позабавил мамин вопрос про кастинги:

«А вот родишь, что с карьерой делать? Как конкурсы проходить? Отборы? И фигура… грудью даже кормить не смей! И толстосуму скажи, что няня будет!»

И вновь моё безразличное: «да, мама!».

– Катюха молодчина! – сказала я, вернув телефон Андрею, когда видео закончилось. – Нет, я догадывалась, что она тебе рассказала, но видео… Честное слово, дальше диктофонной записи моё воображение не заходило.

– Надеюсь, ты меня услышала. Ты можешь сколько угодно пудрить Паше мозги своими жалкими объяснениями, но – это, – Андрей демонстративно постучал пальцем по потухшему экрану своего мобильного. – Он игнорировать не сможет. Увидит твою суть.

– Показывай, – равнодушно пожала я плечами. – И увидишь, что будет. Паша меня не выставит. Он со мной по-го-во-рит, – по слогам произнесла я, чувствуя, как в душе поднимается давно забытая боль. – Впрочем, тебе неизвестно значение этого слова.

– Тешь себя этим, – он открыл дверь, отшагнув в сторону.

Странно, что Андрей сразу не показал брату видео. Зачем распыляться на слова, если у тебя есть доказательства? Правда, этот вопрос я решила оставить при себе.

Я вообще не стала ничего ему отвечать. Молча воспользовалась предложением и вышла в коридор.

Надеюсь, внешне я выглядела спокойно и непринуждённо.

Очень надеюсь!

Потому что внутри всё горело. Как в тот день!

Вот только тогда меня душила боль от разрыва. Непонимание. Обида!