Здесь живут люди

– Чиж, – Крикнула она, спускаясь по ступенькам, – где твой брат?

– Он мне не брат. – Отозвался подошедший к нам длинноволосый парень.

– Не вредничай. Пойди и найди его.

Закатив глаза, Чиж медленным шагом побрёл в сторону, а потом скрылся где-то за домами. Женщина на тот момент подошла к нам, протягивая мне руку и мило улыбаясь:

– Анна. – Представилась она.

Я ответил рукопожатием, как и в первый раз ничего не почувствовав, и чуть было не ляпнул своё прежнее имя, но Гензель меня опередил:

– Данте. Его зовут Данте.

– Чудесное имя. – Мне показалось, что наше рукопожатие затянулось. Но Анна была милой и добродушной на вид, так что меня это не особо напрягло.

За её спиной собиралась ещё троица местных. Две девушки и высокий мужчина. Отпустив мою руку, Анна отошла к ним. Когда все собрались подле нас с Гензелем полукругом, он вновь представил меня:

– Это Данте. Теперь он один из нас. А теперь позвольте мне представить оставшихся новоприбывшему.

Первым в глаза бросался здоровяк в потертых джинсах и клетчатой рубашке. С квадратной челюстью, поросшей трёхдневной щетиной, и угрюмым взглядом. На вид чуть моложе Анны. Его лицо, казалось, вообще не способно выражать эмоции и когда-то давно застыло в недоброжелательной отстранённой от других маске. Однако было кое-что не вписывающееся в этот суровый своенравный образ. Соломенная деревенская шляпа с широкими полями, сдвинутая чуть на затылок. Своим несоответствием она добавляла некой комичности в его вид.

Но Гензель начал с молодой девушки, примерно моего возраста, что стояла рядом с этим мужчиной и походила на его дочь.

– Эта прекрасная леди – Софья. Думаю, вам будет нетрудно найти общий язык.

Худая, ниже меня примерно на голову. Острые черты лица. Чёрные волосы, собранные сзади в длинный хвост, почти сливались с царящей вокруг тьмой. Чёлка спускалась до самих глаз, чей цвет мне сходу понять не удалось.

– Привет. – Сказала она, посмотрев на моё лицо. Быстро, затем спешно отведя взгляд и одарив меня милой улыбкой с тенью смущения.

– А этот устрашающий на вид мужчина рядом с ней, – Гензель указал на здоровяка, – это Блум, её… отец. Не особо разговорчив. Но если понадобится какая-либо помощь, всегда можешь обратиться к нему, он у нас мастер на все руки.

Чуть поодаль от всех стояла ещё одна девушка. Может чуть старше. Трудно было определить. В толстовке, руки скрещены на груди. На голове капюшон. Половину лица скрывали пряди волос. Взгляд устремлён в землю. Казалось, она была запугана и сторонилась людей.

– Ну, и Лидия. – Указав на неё, Гензель ограничился лишь именем, более ничего не добавив.

Тем временем Чиж возвращался назад. С ним шёл мальчик лет десяти-одиннадцати. В руках он нёс нечто небольшое, испускающее этот призрачный свет, коим было затоплено всё поселение. Уже имея некоторое представление об этом месте, я никак не ожидал увидеть здесь ребёнка. Анна сделала пару шагов им навстречу:

– Ксандер, сколько раз я тебе говорила не уходить за освещённые пределы, ты же можешь потеряться.

– Я был недалеко, – ответил мальчик, убирая что-то округлое в карман. Оно продолжало излучать свет сквозь ткань его брюк. – И я очень хорошо знаю эти места.

– Правила есть правила, молодой человек. – Тон Анны звучал строго. – Продолжишь их нарушать, и я запру тебя в твоей комнате.

– Хорошо. Прости, Анна. – Ребёнок виновато опустил голову.

– А это, Ксандер. – Сказал мне Гензель. – Самый младший среди нас, но очень способный и сообразительный. И Чижа ты уже знаешь.

– Как сам, чел? – Длинноволосый парень подмигнул мне и, не дожидаясь ответа, отправился на своё прежнее место продолжать приостановленную работу.

– У вас ещё будет время познакомиться поближе. – Объявил всем Гензель. – А пока дадим Данте время освоиться на новом месте.

Все начали расходиться. Анна задержалась:

– Пока мы не обустроим тебе собственный уголок, можешь побыть у нас с мальчиками. Третий парень в доме нам не помешает. – Она продолжала мило улыбаться, демонстрируя белоснежные ровные зубы. В этом фартуке Анна напоминала добродушную заботливую тётушку.

– Спасибо за приглашение. Буду рад погостить у вас. – Ответил я ей.

– Вот и хорошо. Где наш дом, ты знаешь. Заходи в любое время.

Она двинулась прочь, выкрикивая по пути имя мальчика, который вновь был где-то у «ворот» и метил за их пределы. Услышав голос Анны, Ксандер бегом вернулся к ней и вдвоём они скрылись за дверью дома, в который я был приглашён. Рядом со мной остался только Гензель:

– Ну-с, друг мой, мне нужно заглянуть к себе. А ты пока побудь у нашей матушки-гусыни. – Старик издал короткий смешок, но затем стал вполне серьёзен. – Я зайду за тобой чуть позже. Нужно ещё кое-что показать тебе и объяснить.

Мелкими, но частыми шажками, с фонарём в обвисшей, как верёвка, руке он двинулся к дому, что стоял с другой стороны от входа в поселение. Мне казалось, что я наконец-то остался один, но за спиной послышался тонкий тихий голосок:

– Данте.

Я обернулся. Рядом стояла Софья. Она улыбалась одними губами и смотрела на меня, часто хлопая длинными ресницами.

– Да?

Я было подумал, что она уже не ответит и просто молча уйдёт, но всё же:

– Если у тебя будут вопросы, или захочешь посмотреть окрестности… – Она сделала небольшую паузу. – Позови меня.

– Хорошо. – Ответил я ей, тоже улыбнувшись.

– Тогда до встречи?

– Ага.

– Софья. – Послышался громкий и грубый голос. Блум стоял на крыльце дома, соседнего с тем, что принадлежал Анне.

– Мне пора. – Сказала девушка и побежала домой.

Но она обернулась и помахала мне рукой напоследок. Тогда, чуть ниже её запястья, я разглядел шрам. Точно такой же, как был у меня.

Вскоре Софья и Блум зашли к себе домой, а я всё стоял на том же месте, куда привёл меня Гензель. Вокруг меня была Тьма. Привычный мир остался где-то далеко. Где-то, куда нельзя вернуться. А этот… Он не был пустым. И вроде многое в нём знакомо на первый взгляд, но если капнуть глубже, то наверняка всё не так просто. Вряд ли из него есть выход, так что придётся осваиваться. Но как, если сейчас я даже не могу самостоятельно сдвинуться с места? Не найди меня Гензель, я бы так и лежал в том лесу, не подозревая, что в темноте что-то есть. Или кто-то.

Но всё же мне удалось сделать первый шаг. Второй дался проще. И так я медленно побрёл к тому дому, где мне обещали дать временный кров. А внутри моей головы вертелась мысль, которая, наверное, в первое время посещала каждого прибывшего сюда… «Я понятия не имею, что делать дальше».

Глава III

Cause when we’re all just ghosts

And the madness overtakes us…

– А их у тебя много. И каждого ты вырезал сам?

– Да. Раз уж сюда попал, надо бы обзавестись каким-нибудь хобби. В округе скука смертная. В прямом смысле смертная.

Я взял с полки деревянного Арагорна. Высокого, в короне, с мечом «Элендилом» в руках. Фигурка была гладкой на ощупь и очень качественной на вид. Чиж старательно вырезал каждую мелкую деталь. Порой настолько мелкую, что я удивлялся, как и чем он это сделал. Сейчас мой новый приятель сидел рядом за рабочим столом и трепетно продолжал обрабатывать тот кусок дерева, с которым я его впервые встретил. Только теперь это уже не был бесформенный материал, а что-то больше похожее на маленького человечка. Чуть позже он станет очередным обитателем Средиземья.

Я вернул Арагорна на его место, рядом с более высоким Сауроном. Здесь стояло множество знакомых мне героев. Самой большой фигуркой среди них был Балрог. По моим прикидкам, тридцати сантиметров высотой. Создатель вырезал даже окружающие демона языки пламени. Пасть Балрога была широко разинута, а в руке полыхал огненный меч. И всё это когда-то было ничем не приметной корягой.

Три плотно уставленных полки занимали всю стену. Слева от них располагалась кровать, а с противоположной стороны тот самый стол с разбросанными по нему различными металлическими инструментами. Этим обстановка в комнате ограничивалась. Но в других я ещё не бывал, так что понятия не имею, как у них тут принято. Кстати в апартаментах Чижа не было ни единого окна. Из освещения лишь небольшой фонарик, висящий над рабочим местом. В его свете я внимательнее разглядел парня. При первом знакомстве он показался мне каким-то синим, будто сильно замерзшим на диком холоде. И я не ошибся. Его кожа действительно имела такой цвет, как у какого-нибудь зомби из старого фильма ужасов Джорджа Ромеро.

– Я делаю их такими, как представлял в детстве, когда читал трилогию. – Продолжал Чиж, не отрываясь от дела. – Я очень любил эти книги. Перечитывал множество раз, более десятка точно. Наверное, смог бы даже написать весь текст по памяти, но бумага и чернила здесь роскошь. Зато дерева хватает. Конечно, не достаёт ещё краски, чтоб придать им вида. Но приходится радоваться тому, что есть.

– Этих фигурок достаточно, чтобы разыграть некоторые сцены.

– Ага. И деревьев в округе полно. И времени. Когда-нибудь мне удастся вырезать все армии Мордора и Гондора. Тогда получится устроить настоящую эпичную битву за Минас-Тирит.

– Хотел бы я на это взглянуть. Не забудь позвать меня. – Я присел на кровать. Она была жёсткой. Только дерево, ничего более.

– Конечно, у меня ведь всего две руки, один я с такой постановкой не справлюсь. Но учти, это будет чисто мужская вечеринка. Никаких девчонок.

Чиж отложил вырезаемого человечка в сторону и задумался, подперев подбородок кулаком, с всё ещё зажатым в нём лезвием. С полминуты он витал где-то в своих мыслях, а потом вновь медленно заговорил:

– Да. Это будет моё величайшее творение, как художника. Жаль, мир его не увидит. – Затем снова схватил кусок недоработанного дерева и принялся в усиленном темпе заканчивать работу.

На какое-то время между нами выросла стена непрошибаемой тишины, хотя неловкого молчания не чувствовалось. Людям в этом месте было о чём помолчать, с чем побыть в одиночестве, даже будучи окружённым кем-то. Интересно о чём думал Чиж, занимаясь своей работой. Погружался ли он в раздумья о своей утраченной жизни или наоборот бежал от них подальше, концентрируясь на завершении труда? И что за имя странное у него? Чиж. Внезапно для себя я так и сказал:

– У тебя странное имя.

Он взглянул на меня, не поднимая головы, и чуть усмехнулся:

– Знаешь, твоё имя не менее странное.

– Оно просто итальянское. Но может ты и прав.

Парень лишь кивнул. Так и не получив ответа на вопрос, я решил его не добиваться. Как сказал Гензель: «В любом случае, все мы тут хотели бы забыть о прошлом, о том, кем мы были». Я бы тоже промолчал, спроси меня кто о настоящем имени, о настоящем «мне». Хотя может настоящий «я» уже мёртв, а новый «я» расплачиваюсь за его грехи. Вдруг мой собеседник сам вернулся к этой теме:

– Чиж – ненастоящее имя. Это кличка. Меня зовут Виктор. Но я так редко слышал это имя при жизни, что совсем не привык на него откликаться. Даже мать называла меня Чижом. Именно она его и придумала. Ещё до того, как начала пить.

В дверь постучали. Но стук был столь неестественен. Как и все звуки в этом мире. Будто повсеместная тьма поглощала их. Здесь тьма была не просто отсутствием света, к которому мы привыкли. Она была… чем-то. Чем-то существующим. Может даже живым. Она была Тьмой.

– Да? – Отозвался Чиж.

Дверь чуть приоткрылась и через небольшую щель в комнате появилась голова Анны:

– Что-то вы тут засиделись, мальчики. Пойдёмте на кухню.

– Идём. Через минуту.

Широко улыбнувшись, женщина исчезла. Чиж повернулся ко мне:

– Сейчас, друг мой, ты оценишь стряпню Анны. Тебе повезло попасть сюда не так рано, когда она была начинающим щеф-поваром. Но теперь я готов признать, готовит она вполне сносно. В пище мы, кстати говоря, больше не нуждаемся. Привыкай. Но некоторым надо чем-то заниматься. Вот она и выбрала кулинарию. Ладно. Пойдём.

Чиж отложил в сторону рабочий инструмент и деревяшку, почти принявшую определенную форму. Дело оставалось за мелкими деталями, чтобы она стала кем-то конкретным и узнаваемым.

Мы прошли на кухню, которая прилегала к небольшой общей комнате, похожей на гостиную. Вместо обеденного стола здесь располагалось нечто вроде барной стойки. Расставленные вдоль неё по одной стороне, табуреты тоже выглядели соответствующе. Уголок по другую сторону был уставлен кухонной мебелью кустарного производства. Технику же заменял старинный очаг. По крайней мере, я так мысленно назвал его. Не то чтобы мне удалось много их повидать, но этот выглядел как-то необычно.

На стойке стояло блюдо, накрытое марлевой тканью, по форме напоминающее пирог. Анна убирала ненужную посуду по ящикам. Ксандер уже успел занять один табурет. Небольшой предмет в его кармане продолжал светиться. Мы с Чижом уселись на два свободных места.

– Оценим твои успехи. – Насмешливо воскликнул парень. – Если повезёт, никто из нас не умрёт во второй раз.

– Не паясничай. Я всё равно знаю, что тебе нравится, как я готовлю.

– Выбирать не приходится. Софья готовила ещё отвратнее.

– Ей просто не хватило терпения, чтобы научиться.

– Ну не томи, разрезай. Сделаем это по-быстрому и будем молиться о спасении.

– Молитвы нам уже не помогут, дорогой мой Чиж. Этому кексу нужно ещё немного постоять.

Я сидел между Ксандером и его старшим братом. Хотя вряд ли Виктор являлся им на самом деле. Скорее это всего лишь одна из заморочек Анны. Но втроём они почти были похожи на семью. Хозяйка достала из верхнего навесного ящика три стеклянных тарелки и расставила перед нами. Потом она вернулась с ножом и тремя вилками. Разобравшись со столовыми приборами, Анна пододвинула к себе блюдо с кексом и откинула ткань в сторону. То, что было под ней, выглядело совсем не аппетитно. В основном из-за цвета. Внешне это с трудом напоминало выпечку. Кекс был светло-зеленоватым, как капуста, только с долей голубого оттенка.

– Знаю, что ты думаешь. – Обратился ко мне Чиж. – Но на вкус оно не столь ужасно как на вид. – Потом сделал паузу. – Наверное.

– Не слушай его, Данте. Всё вполне съедобно. Не веришь мне, спроси Ксандера.

Мальчик был на удивление тихим для ребёнка. За всё это время он не вставил ни слова. Просто, молча, сидел и ждал. Хотя Ксандер не выглядел грустным или подавленным.

– Вполне. – Коротко ответил он. Но большего ожидать и не приходилось.

– Ну вот. Если Ксандер одобряет, значит, ничего плохого не случится. – Вновь улыбнувшись, Анна подмигнула мальчику и погрузила нож в мягкую поверхность кекса. Разрезав его пополам, а затем, поделив одну половину на несколько почти равных частей, она разложила куски по тарелкам.

– Стойте парни. – Чиж предупреждающе поднял вверх одну руку. – На свой страх и риск, готов стать первым испытателем. Если я упаду в конвульсиях, загорюсь или меня просто разорвёт в клочья, бросайте всё и бегите.

– Это уже не смешно, Виктор. – Анна взглянула на него утомлённым взглядом.

– Не люблю, когда ты меня так называешь.

– А я знаю.

Тем временем Ксандер, вооружившись вилкой, уже отправил в рот первый кусочек. И выглядел вполне довольным. Я решил последовать его примеру, не отвлекаясь на противостояние Анны и Чижа, которое, судя по всему, началось задолго до моего появления. Ребром вилки я отломил небольшую часть. Кекс был очень мягким, будто суфле. Легко ломался и при этом совсем не крошился. Запах у него, по-моему, совсем отсутствовал. И только сейчас до меня дошло, что с момента прибытия я не уловил ни единого запаха. Были ли они здесь? Не задумываясь, я быстро отправил кусочек в рот, как мы обычно делаем это со всем, чего раньше не пробовали и в первый раз сомневаемся. Вкус у кекса оказался весьма странным. Даже не вкус, а ощущения от него. Это было скорее похоже на воспоминания о вкусе. Но призрачные. Когда эти ощущения внезапно всплыли в твоей голове, но ты не можешь вспомнить, чему именно они принадлежат. Как фрагмент какой-то песни, который ты слышишь сквозь свои мысли, но не можешь вспомнить её название. Так и сейчас я не мог вспомнить, что мне напоминает этот вкус. Потому что он был ненастоящим, призрачным. Таким слабым, таким далёким. Будто я жевал безвкусный поролон, а разум напоминал мне о каком-то блюде из прошлого.

– Я всё. – Промычал Ксандер с набитым ртом. Его тарелка уже была пуста. – Можно я поиграю снаружи?

– Уверен, что не хочешь добавки?

Мальчик отрицательно покачал головой.

– Хорошо, иди. Но не покидай пределов поселения. Ты знаешь правила.

– Конечно. – Ксандер моментально соскочил со стула, но остановился у самой двери и обернулся. – Ах, да. Спасибо за кекс.

– На здоровье. – Тёплым тоном ответила Анна. – А теперь иди.

Дверь громко хлопнула, и нас осталось всего трое. Правда, ненадолго.

– Я тоже пойду. Нужно вернуться к работе. Спасибо за стряпню и спасибо, что не убил нас ею.

Не дожидаясь ответа, Чиж вернулся в свою комнату, а я остался с Анной наедине.

– Не обращай внимания на его едкие и придирчивые замечания. – Начала Анна, складывая ткань, которой была накрыта чаша. – Такой уж у него возраст. К сожалению, он безнадёжно в нём застрял. Как и каждый из нас в своём собственном. Но Чиж хороший парень. Видишь всю эту кухонную мебель? Это он сам собрал для меня. У него золотые руки.

Отложив сложенную тряпку в сторону и отодвинув туда же оставшуюся половину кекса, Анна села рядом со мной на табурет, где мгновением раньше сидел Ксандер. Я же продолжал отправлять по небольшому кусочку в рот, пытаясь привыкнуть к ощущению, что они вызывали.

– Немного необычно, да? – Спросила Анна.

– Да. Только не немного. А очень необычно.

– Я знаю. Но ты привыкнешь. Мне кажется, что каждый, кто пробует здешнюю пищу, чувствует свой уникальный вкус. Точнее его отголоски. Потому что сама по себе еда, которую я готовлю, вкуса не имеет. Она способна лишь взывать к нашей памяти. Но пока получается не очень. Воспоминания очень слабы. Буду экспериментировать дальше.

– Здесь только вы занимаетесь кулинарией? – Спросил я, проглотив остатки и отодвинув тарелку в сторону.

– Ага. – Анна пристально смотрела на меня, опершись правой щекой на подставленную руку. – Софья пыталась было у меня чему-то научиться. Но быстро потеряла интерес. При жизни я готовить совсем не умела. Оно и хорошо. Всё равно бы пришлось переучиваться. В этом месте всё делается иначе.

– Кстати об этом. Запахи. Я так и не почувствовал ни одного. Их здесь нет?

Анна печально улыбнулась, опустив глаза. Потом, молча, поднялась со стула и отошла на пару шагов. Встав по стойке смирно, она спросила:

– Что ты видишь, Данте?

Я видел то же самое, что и при первой нашел встрече. Женщину лет за сорок. Но всё ещё с хорошей фигурой. В том же фартуке. Платок на шее чуть сполз в сторону.

– Вас. – Немного неуверенно ответил я.

Анна подошла ближе.

– Смотри внимательнее. Детали, Данте, детали.

Я всматривался, но по-прежнему не понимал, чего должен был увидеть:

– Я не знаю.

– Ну же, ты ведь не глупый парень.

Анна подошла совсем вплотную. Её грудь оказалась на уровне моего лица. Я почувствовал некоторую неловкость. Даже очень сильную неловкость. Но только потом, спустя несколько секунд столь близкого контакта, до меня дошло. Её грудь. Она не вздымается. Ни единого раза за это время.

– Мы не дышим.

– Именно. – Одобрительно ответила Анна и села на своё место. – Может в этом мире и есть запахи, но мы не чувствуем их. Наше дыхание остановилось там, в последние секунды жизни. И вместе с ним, мы лишились возможности обонять.

Только сейчас я понял, что не дышу. И понял, как это странно. То есть это было нормально до сей поры. Но стоило лишь задуматься… Внезапно почувствовал потребность сделать вдох. Просто по привычке. Однако, ничего не вышло. Словно попытаться пошевелить шестым пальцем, которого у тебя нет и никогда не было.

– Постарайся не думать об этом, Данте. Даже в мире живых если углубляться во что-то привычное, оно становилось странным. А здесь… Ещё страннее.

Мне лишь оставалось согласно кивнуть. Прибытие в этот новый для меня мир породило много вопросов. Но ответы на них влекут лишь новые вопросы. Больше и сложнее. И самый главный – что же теперь делать? Нужно было как-то привыкнуть к тому, что более я не испытываю потребностей.

– Ты не особо разговорчив. – Заметила Анна. – Понимаю, тебя сейчас не особо тянет рассказывать о себе, но если есть вопросы, задавай.

– На самом деле их очень много. Я даже понятия не имею, с чего начать. Но пока лишь один. Почему вы называете Чижа и Ксандера братьями?

– Потому что мы здесь одна большая семья, дорогой мой Данте. И ты уже вошёл в неё. Просто не успел свыкнуться с этим. Может мои мальчики не родные по крови, ни со мной, ни друг с другом, но мы близки. При жизни многие из нас были одиноки, а здесь все получили второй шанс. Шанс обрести кого-то.

Во входную дверь постучали. Быстро отбарабанив костяшкой указательного пальца, Гензель, не дожидаясь приглашения, вошёл в прихожую:

– Вижу, друзья мои, вы уже вовсю налаживаете контакт.

– Потихоньку. Отвечаю Данте на некоторые вопросы.

– Эй, а я то думал, это моя обязанность, просвещать новоприбывших.

– Прости, прости. Ты у нас главный мудрец. Ну проходи.

Своей шустрой старческой походкой, мелкими, но частыми шажками, Гензель пересёк прихожую и остановился по другую сторону стойки от нас. Его внимание привлёк только что приготовленный Анной кекс, а точнее оставшаяся от него половина:

– Всё ещё продолжаешь экспериментировать с выпечкой? Как вышло на этот раз?

– Давай-ка я лучше дам тебе кусочек на пробу, и ты сам мне об этом скажешь.

– Что ж, не откажусь.

Анна вернулась хозяйничать на кухне, в то время как Гензель занял её место:

– Я пришёл за тобой, Данте. Нужно объяснить тебе некоторые самые основные моменты и показать кое-что. Точнее даже кое-кого. Короче сам всё скоро увидишь.

Тем временем хозяйка подала обещанный кусочек кекса и осталась стоять перед нами в ожидании вердикта.

– Благодарю. – Ответил старик и лёгким движение вилки разломил кусок пополам, принявшись жевать одну половину. – Какое счастье, что перед смертью все мои зубы остались на месте.

– Ну так? – Анна нетерпеливо желала услышать его мнение.

– Как всегда неплохо, дорогая моя. Но знаешь, отголоски вкуса по-прежнему какие-то далёкие. Думаю, нужно добавиться чего-нибудь для усиления. Вроде каких-то специй.

– Я перепробовала уже всё, что у нас было. Пока это лучший результат.

– Совсем недавно мы с Ксандером прогулялись до западных холмов. Там наверху нам попалась какая-то новая трава. Странная на вид. Но вполне вероятно из неё что-нибудь выйдет.

– Вы пошли к холмам? В такую даль? И никого даже не предупредили. – Анну это несколько разозлило. Я увидел это по выражению её лица. Гензель мало того отправился неведомо куда, так ещё и потащил за собой ребёнка.

– Блум знал.

– Ох, этот неразговорчивый бука…

– Но я всегда могу на него рассчитывать. Мы все можем. Ты знаешь, он хороший человек.

– Да, определённо. Но слишком уж угрюмый и молчаливый. Честное слово, старый Хрон порой мне кажется разговорчивее, чем Блум.

Гензель пожал плечами в ответ:

– Уж какой есть. Ладно, нам с Данте пора.

Мы вышли наружу. Я понятия не имел, что старик собирался мне показать, но в этом мире наверняка было полно того, чего я ещё не видел. И возможно это была лишь крошечная доля того, что увидели они, давно тут живущие. Но если в мире живых первооткрывательство было делом непростым, то здесь повсеместная тьма сильно всё сильно усложняла.

– Вы говорили, что ходили на западные холмы. – Обратился я к Гензелю, сразу как мы вышли за порог. – Но как вы здесь определили стороны света?

– Весьма условно. – Старичок не стал затягивать с ответом. – Как и почти всё во Тьме. Центром я взял нашу часовню. Вход её обращён на юг. К лесу, из которого я тебя привёл. Север с противоположной стороны. Ну и восток с западом соответственно.

Тем временем мы спустились с невысокого крылечка, и Гензель повёл меня через всю территорию насквозь. Как я понял, шли мы к дверям часовни.

– Но не вздумай в одиночку ходить в лес, парень. Там в буквальном смысле можно заблудиться в четырёх соснах. Каждый раз, заходя туда, я рискую не вернуться назад. Так что нам всем очень повезло, что ты нашёлся почти на окраине. Потому что думается мне, будто простирается этот лес на большую территорию.

– Тем не менее, вы его знаете.

– Да. Немного. Впервые идти туда, конечно, было оплошностью. Но я об этом тогда совсем не подумал. И знаешь, как я вернулся? Поступил, как мой тёзка из той сказки, когда бросал за собой хлебные крошки. Только я вырезал пометки на деревьях. Компасы, видишь ли, никто из нас собирать не умеет. Да и вряд ли бы они здесь правильно работали. Со временем я просто выучил все тропы. Но Тьма место опасное и очень подлое. Ты можешь пойти той же дорогой, что и всегда. Один неверный шаг, неверный поворот и до свидания, остаёшься блуждать в ней на веки.