
Полная версия
Жрец. Трилогия «Сага равнины». Книга вторая
– Замечательно! – похвалил Гелертер. – Раз такое дело, то позволь наречь тебя Неофитом.
– Не знаю значение этого имени.
– На одном из древних языков «нео» означало «новый», а «фито» означало «растение», «росток». Неофит – «новый росток», – пояснил Бухгалтер с молчаливого разрешения Гелертера. – Никто не знает, что вырастет из посаженного семени, но все ожидают, что растение будет приносить пользу.
– А если выйдет сорняк? – спросил Трубадур-Неофит.
– Сорняки пропалывают, брат мой, – ответил Гелертер с доброй улыбкой. – Добро пожаловать домой. А ты станешь его Наставником, – добавил, обернувшись к Бухгалтеру.
– Не сомневался, – Бухгалтер-Наставник был готов к такому повороту.
Так Трубадур в третий раз сменил имя. В второй раз имя менял после смерти приемного отца. Был Сыном Трубадура, а стал Трубадуром, когда отец не смог выбраться из воронки могильщика. Но было у него еще одно имя, которое носил он от рождения до двенадцати лет. В его памяти тоже был «полог Гекаты», который надежно скрывал тайны его детства. В том числе, имя. Но он обязательно вспомнит. Для того он и явился в Последний Храм вслед за Бухгалтером. Вслед за Наставником.
Караван уже углубился в ущелье, троица направилась следом. Гелертер шел первым, следом Неофит, замыкал шествие Наставник. «Полог Гекаты» признал своего, пропустил, не чиня препон. Неофит ступил в прохладу расщелины с благоговением. И тут же присел в испуге, выхватил мачете и изготовился к бою.
Прямо на них, встав на задние лапы и широко расставив передние, грозно вытянувшись во весь свой трехметровый рост, оскалив клыки, с устрашающим рыком несся рыбовед. Мгновение – и огромный зверь уже обхватил лапами Гелертера. В этих смертельных объятиях тело Верховного Жреца казалось совсем уж хрупким и беззащитным. Неофит рванулся на выручку, занося мачете для отчаянного, но наверняка нечувствительного для толстой шкуры удара. И рубанул бы, не вмешайся Наставник.
– Все пугаются, – сказал Наставник, жестко сжимая запястье новичка в ладони. – Но мало кто настолько глуп, чтобы с ножиком бросаться на рыбоведа. Это Смешняга, добродушный малый. Он так здоровается. Развлечение у него такое – встречать всех в ущелье.
Даже после слов Наставника жутко было тонуть в мягкой звериной шерсти, ощущать могучую силу его лап, чувствовать, как острые когти в любой момент могут разорвать прочную кожаную жилетку на спине. Но звериный оскал оказался улыбкой, боевая атака – радушными обнимашками.
– У вас один такой… ручной рыбовед? – спросил Неофит, когда обтер походной сумой мокрое от жаркого звериного дыхания лицо.
– Не ручной, – возразил Наставник и с теплом посмотрел на мохнатую гору впереди: Смешняга, закончив с приветственными объятиями, важно брел вразвалочку рядом с Верховным Жрецом, без стеснения опираясь на все четыре лапы. – Он служит Храму. Не так, как люди, конечно. У рыбоведов свои символы веры, наши боги им не указ. Так что сутаны они не носят, кадуцеями владеть не обучены. Зато отлично помогают нам по хозяйству: считай, вся добыча рыбы, дичи, меда на них. Эли варят отменные. Уж века три как мы наладили с ними контакт.
– Они… разговаривают? – осторожно спросил Неофит.
– Речь? Нет, что ты! – Наставник даже рукой махнул. – Клыки, пасть, язык – Смешняга любезно предоставил тебе возможность изучить вблизи строение его речевого аппарата. Произносить слова рыбоведы не умеют. Но звуки не обязательно должны сотрясать воздух, чтобы понимать друг друга.
– Жесты? И рисунки? – Неофит вспомнил, как общался с черем на тропе у Анкетной башни.
– В какой-то мере, – кивнул Наставник. – Но есть и другие способы. Боги помогают нам устанавливать связь друг с другом без слов. Помнишь, Гелертер упомянул отчеты, в которых я докладывал о тебе. Не удивился? Почтальоны вернулись в Храм вместе с нами. А вот отчеты я передавал ежедневно.
– На Кладбище за Радужной Стеной я насмотрелся на разные технические штуки, – вспомнил Неофит поездку с Любой. – В твоем… (Наставник улыбнулся, разрешая дружеское обращение) в твоем кабинете лампа горела без дыма. Вполне допускаю, что можно и связь на расстоянии поддерживать.
– Мы не пользуемся техническими средствами. Во всяком случае, в той мере, в которой зависели от техники древние люди. У Последнего Храма свой путь. Этот путь менее… травматичен.
– Для кого?
– Для всего человечества. И для равнины. Для всего мира лучше, когда люди дружат с богами, чем с техникой.
– Когда… ты говоришь о богах, ты имеешь в виду конкретных… существ? Во плоти?
– Это уже кому как удобнее. Важно ли, как ты персонифицируешь силу, если ты умеешь ей пользоваться?
– Персо… – Неофит споткнулся в середине слова, на равнине длинные слова были не в чести.
– Олицетворять, очеловечивать, одушевлять, придавать абстракции тот вид, в котором тебе комфортно будет с ней взаимодействовать, – пояснил Наставник.
– И как заручиться поддержкой этих ваших богов?
– Ты, прям, хочешь годы учения упаковать в один разговор, – улыбнулся Наставник. – Разве что общие положения. Чтобы пользоваться силой, нужно ее, во-первых, чувствовать, а во-вторых, знать ее имя. Любое могущество зачиналось именно так: вначале люди осознавали наличие некоей силы, способной на то или на это, созидать или разрушать, а потом коллективно давали ей имя. Со временем имена остались, а вот ощущение силы сошло на нет. Форма победила содержание. Но бывало и наоборот: содержание одерживало верх над формой.
– Например?
– Существовала некогда, до всех Эпох, такая религия: викка. Название это имело общий корень со словом «ведовство». Викканты считали себя ведьмами и ведьмаками. Были уверены, что владеют силой самой Природы, ведают ее тайные замыслы. На самом же деле были, по сути, невеждами. Силу-то некоторые из них ощущали, а вот имен не знали. Поклонялись абстрактной паре – Богу и Богине. В конце концов, все религии древности так и заканчивались: запускали мельницу обрядов, которая со временем начинала крутить жернова вхолостую, перетирая пустоту. Нам пришлось восстанавливать разомкнутые сцепки, вспоминать имена, просить помощи – все по крупице, день за днем, год за годом, век за веком. До сей поры ищем и находим новых друзей среди древних богов.
– Рыбоведы тоже могут… говорить с богами?
– С нашими? О, нет! У рыбоведов свои боги. Их имена нам неведомы, а знали бы, все равно произнести бы не смогли. Рыбоведы иначе конкретизируют абстракции, невербально.
– Не знаю многих слов, – признался Неофит.
– Для своего имени, мой друг, ты знаешь предостаточно, – похвалил Наставник. – Для того сюда и пришел, чтобы узнать больше. Начнем завтра. Сегодня отдыхаем. Покажу тебе комнату. Мы называем их кельями, но в сравнении с монашескими кельями древности наши уж слишком благоустроены. Постели мягкие, света вдосталь, в каждой есть душ, питаемый горячими источниками, и прохладная ниша для хранения продуктов. Приводи себя в порядок, а через час к тебе приду я с бочонком медового эля от наших рыбоведов.
3
Права, права Ар-Волк, правы старейшины в Совете Кланов: преждевременно начинать экспансию. Каждое поколение верит, что событие это свершится на их веку, но обстоятельства неодолимой силы снова и снова рушат планы. За долгие столетия вынужденного заточения в Пирамиде периметр превратился в недостижимый горизонт, в своеобразную религию, в светлую мечту, в абстрактную идею.
Когда грянуло Большое Несчастье и периметр закрыли, был страх, ничего, кроме страха. Пирамида только в мечтах и декларациях была неприступной крепостью. На самом же деле каждая трещина в броне, каждая молекула наружного воздуха, каждый сбой в системах внутреннего жизнеобеспечения могли стать трагически роковыми. И тогда бы кончилось все. Человечеству уже не пришлось бы начинать сначала. Не стало бы человечества. Еще более жестко эту опасность ощущали в Пирамидах на дне океана и на орбите.
Да, были еще две Пирамиды – на орбите и на дне Океана. Вспомогательные резервы, страховочные парашюты. Основную надежду возлагали на Пирамиду в пустыне. Многие годы подготовки, неисчислимые ресурсы, лучшие кадры – все было вложено в этот проект. Ради спасения человечества. И они спаслись – полмиллиона в пустыне, сто тысяч в океане, пятьдесят тысяч на орбите. Лучшие из лучших, сливки человечества, его остатки. Или останки.
С безмолвным ужасом наблюдали они, съеженные за хрупкими защитными мембранами, как гибнет планета. Спутники наблюдения один за одним выходили из строя, вначале пропала связь с океанистами, потом с космиками. В надежде сохранить то, что еще можно было сохранить, Пирамида превратилась в гигантскую пустынную черепаху, втянув все «мягкие» ткани в четырехгранный панцирь. Пустынники оглохли, ослепли, замкнулись в себе.
Пять поколений сменилось, прежде чем вначале робко, а потом все смелей стали посылать стайки бездушных разведчиков, чтобы исследовать прилегающую территорию. Часть гибла, но большинство возвращались. Разведчики принесли вести о бескрайних безжизненных пространствах, о горной гряде, которая после Большого Несчастья изменила очертания и стала похожа на спящего каменного Дракона, о загадочном Лесе, что скрывал правый бок Дракона зеленой чешуйчатой мантией. А также вести о новой жизни.
На равнине жили люди. Всего несколько маленьких деревушек вдоль горной гряды, которую эти равнинные жители называли Немым хребтом. Но даже этого было достаточно, чтобы вызвать ликование в Пирамиде. Как только были обнаружены первые поселения, Совет принял решение: немедленно отправить исследовательские подразделения для установления контакта и подготовки скорой экспансии.
Начались форсированные тренировки операторов. Тысячи специалистов выбрались из Пирамиды. Отряды в экзодоспехах выполняли перестроения на широких улицах технолагеря. Самолеты взмыли в небо, ожили могучие транспортные и строительные механизмы. Были запущены спутники, восстановлена связь с другими Пирамидами. Человечество возвращалось на равнину, чтобы начать все сначала.
И грянула эпидемия. Люди не гибли от болезней, просто упала рождаемость. Как только подозрения стали медицинским фактом, Совет свернул все приготовления к экспансии. Океанистов и космиков поставили в известность, развернули совместную борьбу с неведомой бедой. Этажи Пирамиды с новой силой захлестнул страх.
Безнадежны были усилия ученых аналитиков. Опустели этажи Пирамиды, что не так давно были наполнены деловой суетой. Те, кто вчера рвался на свободу за периметр, теперь бежали от пустыни, взбирались как можно выше, как можно ближе к Вершине. В Совете изменили решение: вновь обратили взоры на равнину, на ее жителей, на тех, кто сумел выжить и приспособиться после Большого Несчастья. Именно в этих умениях – выживать и приспосабливаться – задумали искать спасение.
В пустых коридорах промежуточной зоны зашелестели серводвигатели экзоскелетов. Снова начались тренировки по развертыванию мобильных подразделений. Если прежде специалистов приходилось отбирать из множества желающих, то теперь исследователей назначали распоряжением Совета. Со дня на день десанты операторов должны были устремиться в каждое из поселений вдоль Немого хребта. Захват власти, медицинское обследование населения, забор анализов, попытки оплодотворения фертильных самок.
Кто знает, в какую цепь соединила бы история дальнейшие события, если бы не удивительный прорыв орбитальных генетиков. Не так важно, что именно помогло космическим ученым – вакуум, невесомость, близость Солнца, эллиптическое ускорение – главное, что цель была достигнута: пробитую в молекулярных цепях прореху залатали, в родильных залах Пирамиды вновь зазвучали детские крики.
Подготовку к экспансии перенесли на неопределенный срок. Все чаяния Совета были направлены на восстановление численности населения, на перезапуск механизма смены поколений. В среде пустынников такое решение вызвало глухой ропот. Многие мечтали о свободе. Она была так близко, и вот железный занавес, опущенный волей Совета, опять заточил людей в периметре. Дети и внуки тех, кто еще недавно в страхе взбирался на самую Вершину, теперь требовали открыть все двери.
Особенно яро негодовали жители Основания. План экспансии был разработан заранее, еще до Большого Несчастья. В соответствии с этим планом специалисты Основания осуществляли техническую поддержку, не принимая непосредственного участия в расселении по равнине. Несогласных было много. Протестные настроения быстро распространились по подземным этажам и предсказуемо перекинулись на верхние. Назревал бунт. Организаторы подзуживали молодежь, провоцировали на опрометчивые поступки, на открытое противление воле Совета.
В назначенный день более тысячи радикально настроенных пустынников громким маршем прошли по коридорам Пирамиды, захватили подразделение учебных, к счастью, доспехов и при их поддержке проследовали к выходу. Подземные и верхние этажи слились на нулевом уровне. Толпа хлынула на просторы технопарка с явными намерениями: захватить достаточное количество транспортных средств, чтобы переправить всех желающих в большой мир.
Медлить было нельзя. Отпустить восставших на равнину означало полностью разрушить генеральную стратегию и отдать развитие дальнейших событий на волю случая. Это могло привести к концу человечества как вида. История прекратила бы течение свое.
Члены Совета – и это подтверждает протокол того героического заседания – колебались не долго. Отважные старейшины-руководители приняли на себя тяжелую ответственность. За мятежными беглецами закрылись двери, лишая их возможности вернуться. Именно тогда был прописан один из главных законов Пирамиды: «Кто за периметром, тот не гражданин».
Несколько боевых машин получили задание и без операторов, в автоматическом режиме в считаные секунды уничтожили всех, кто метался по открытому пространству, не находя защиты у враждебных беспощадных механизмов.
Только десять бунтарей спаслись от побоища за броней украденных экзоскелетов. Старейшины подвергли эти доспехи внешней блокировке, пользуясь правами доступа иерархов с наивысшим статусом. Как только сдавшиеся горе-операторы покинули укрытия, они также были уничтожены расстрельным залпом пульсаров. Любая зараза – будь она вирусной или идеологической – должна быть обезврежена и стерта. На благо человечества. Во имя его.
Этот акт назидания транслировали прямым потоком на всех этажах Пирамиды. Любое антиобщественное действие имеет последствия – об этом должен был знать каждый. Естественно, реакция масс была неоднозначной. Разумные взвесили аргументы и прониклись их справедливостью, терпеливые смирились. Неразумные, но терпеливые глухо роптали. Неразумные и нетерпеливые выступали открыто против жестокости Совета и были изолированы. Без прямой трансляции. Тихо. По одному.
Наивысший иерархический статус предоставлял Совету старейшин самые широкие полномочия, безраздельную власть, безграничные возможности. Даже находясь в симбиозе с самым смертоносным механизмом, любой оператор понимал: его директива может быть заблокирована извне. Да и доступ к механизмам для операторов, пусть и в учебных целях, на время ограничили до минимума.
Нельзя сказать, что в Совете царило полное взаимопонимание. Бунтари нашлись и в рядах старейшин. Но в смутные времена власть опирается на сильных и решительных. После трагических событий, что были спровоцированы «маршем несогласных», в руководстве Пирамиды также произошли структурные изменения.
Численность Совета сократили почти вдвое: из ста его членов у власти остались только пятьдесят пять. При этом единый Совет Пирамиды был разделен на две части: тридцать старейшин составили Совет Вершины, верховный орган правления; двадцать пять старейшин вошли в подструктуру с ограниченными полномочиями – в Совет Основания. Доступ к боевым механизмам для всех пустынников Основания, в том числе, и для старейшин, был полностью заблокирован.
Началась эра восстановления порядка. Нужно было в кратчайшие сроки усмирить недовольных, утешить скорбящих, восстановить силы, наладить быт, избавиться от страха. Сама собой сложилась жесткая иерархия статусов. Наследственная передача опыта послужила причиной специализации Кланов. Между Кланами Основания и Кланами Вершины физические контакты были запрещены – в целях идеологической и медицинской изоляции.
Популяция была приведена к тщательно рассчитанному оптимуму. Совет законодательно утвердил квоты: тысяча человек в клане. Шесть Кланов Вершины и пять Кланов Основания таким образом составляли одиннадцать тысяч человек – малая часть от того полумиллиона, что приняла Пирамида на старте проекта.
Система образования претерпела радикальные изменения. Клановые гимназии на Вершине были упразднены. В Основании оставили только потому, что Кланы основания имели узкие технические специализации. Обучение подрастающих поколений осуществляли теперь в единой трехступенчатой гимназии. На Вершине клановые учителя передавали опыт по специальности Клана.
Лисы сосредоточились на флористике, в их ведомстве оказались этажи оранжерей. Животноводством занялись анималисты Коты. Анализ информации был доверен Клану Змеев. Аналитики всегда были основной стратегической опорой Совета. Информация для анализа поступала от наблюдателей – Клана Тигров. Львы всегда были лучшими инженерами, они отвечали не только за бесперебойное функционирование жизнеобеспечивающих систем, но и за технические инновации, научные прорывы, беспрерывный прогресс. Специальный отдел в Клане Львов занимался глобальными медицинскими исследованиями, хотя в каждом Клане была своя оперативная медицинская служба.
Идеология, общие образовательные предметы, воспитание – все это было доверено наставникам, Клану Волков. Именно Волки наиболее отчетливо определили свою позицию в смутные времена, именно Волки, решительно выступив единым фронтом, спасли Пирамиду от массового бегства пустынников, от краха стратегических планов, что были разработаны еще до Большого Несчастья.
Кланы Основания также были разделены по функциональным обязанностям. Элитой обслуживающих этажей был инженерный Клан Вязов. Вязы осуществляли общее руководство всеми службами подземелий. И Вязы были наиболее лояльны по отношению к Вершине.
Информация о положении в Пирамиде и о событиях за периметром поступала сверху. Чтобы избежать революционных рецидивов, объем и содержание информационных потоков пропускали через разработанную Волками систему фильтров. За обработку такой «отфильтрованной» информации в Основании отвечал Клан Кленов.
Все, что связано с живительными энергетическими токами, пронзающими Пирамиду от нижнего этажа Основания до самого пика Вершины, находилось в ведении клана Буков. Солнечный свет, течение подземных вод, перепады температуры за периметром, равнинные ветра – все это служило для Пирамиды источниками энергии.
Разработчики проекта позаботились о питьевой воде. На двухкилометровой глубине подземное течение расточило карстовые породы и образовало большой бассейн, настоящее озеро. К озеру были прорыты туннели, проложены коммуникации. Гимназистов водили сюда на экскурсии несколько раз в год, чтобы дети могли полюбоваться изумрудным свечением подземных вод.
Туннели могли быть надежно перекрыты в том случае, если бы Большое Несчастье превратило пресную подземную реку в яд. Для удовлетворения потребностей в питьевой воде Пирамида вполне могла бы обходиться продуктами вторичной переработки, а также очищенным конденсатом, добытым из системы вентиляции и собранным на поверхностях внешних стен. Но озеро выжило – сохранило кристальную чистоту. И было включено в систему водоснабжения Пирамиды. Обслуживанием этой системы занимался Клан Елей.
Дубы занимались переработкой всех утилизируемых отходов. Вторичная переработка – один из трех китов, на которых держался привычный уклад Пирамиды. Два других – неиссякаемые энергетические ресурсы и контроль рождаемости. Каждый Клан имел в этом замкнутом мире свою зону ответственности. Каждый пустынник был важен для Клана, для Пирамиды, но при этом никто не был незаменимым.
Древние работали над проектом долго и тщательно. Предусмотрели все возможные критические ситуации. В штатном режиме (хотя какие же «штатные» режимы после Большого Несчастья?) Пирамида функционировала как единый организм. Но в случае непредвиденных обстоятельств Основание и Вершина могли полностью разорвать коммуникационные связи и продолжить работу как два самодостаточных изолированных друг от друга объекта. Поэтому в Кланах Основания никогда не возникало искушений шантажировать Вершину, намекая на возможность прекратить техническое обслуживание верхних этажей.
В Основании сохранили клановые школы. Образовательный упор делали на специальные знания, поэтому в единой межклановой гимназии не было необходимости. Детей из Клана Кленов с малых лет обучали работе с информационными потоками. Распределять потоки энергии обучали Буков. Властелинами потоков водяных со временем становились юные Ели. Возвратными потоками, требующими переработки, учились управлять Дубы. Вязов готовили быть администраторами всего этого сложного сплетенного из различных потоков узора.
Общие предметы дистанционно преподавали наставники Вершины. Волки знакомили школьников с доисторией, с теми событиями, что предшествовали Большому Несчастью. Безусловно, курс доистории был тщательно очищен от противоречий. Все сложное было упрощено, все неопрятное – отмыто, все складки на ткани исторического процесса разглажены. Все, что могло спровоцировать вопросы, было заключено в удобные смысловые капсулы таким образом, чтобы ученик легко мог сделать выбор между «да» и «нет», чтобы никто из слушателей в аудитории не колебался между «хорошо» и «плохо».
Все трактовки были заботливо подготовлены, все разночтения были искусно сведены к единому пониманию. Сделано это было с известной светлой целью: никто не должен был использовать противоречия прошлого для разжигания противоречий в будущем.
Другим профилем наставничества была квантовая социология. Этот предмет – более поздняя, модифицированная версия тех занятий, что на заре развития педагогической мысли носили название «уроки общественного мнения», или «ОМ-тренинги». Квантовая социология – дисциплина, краткая по содержанию, но сложная для усвоения, – включала в себя всего шесть законов. Но лишь тонкое мастерство наставников позволяло превратить абстрактные положения науки в основу мировоззрения гимназистов.
Порядок в Пирамиде, благодаря искусному служению наставников, восстановился быстро и воцарился надежно и надолго. Совет старейшин поставил перед Кланом Волков задачу: воспитывать миролюбивые поколения конформистов, направляя бунтарские порывы в общественно полезные русла. И все равно на каждом потоке кое-кто из гимназистов третьей ступени нет-нет да и устремлял мечтательный взор за периметр. Это противоречие – между верой в экспансию и верой в порядок – не могли устранить никакие усилия наставников.
Права Ар-Волк, правы старейшины в Совете Кланов: пустынники совсем не готовы нынче к экспансии. Слишком мало нас осталось. И слишком много еще требуется работы. Нашей работы, наставничества, чтобы подготовить неопытных юнцов к ответственной миссии.
Грязная эта штука – экспансия. Та девчонка, что пришла с равнины, оживила танк, угнала мобиль, открыла дверь в Пирамиду. Техника признала ее, система распознавания не нашла отличий. Наши они. Такие же, как мы. Стоит выйти за периметр, расселиться по равнине, смешаться с аборигенами, и дети от смешанных браков с каждым поколением все меньше будут вспоминать о замкнутой жизни в огромном здании, о великой мисси, что была возложена погибшими предками на спасшихся потомков.
Не будет больше никакого «во имя человечества». Равнина сотрет память, уничтожит доисторию, разорвет связь между прошлым и будущим. Равнина живет настоящим. Равнине не нужны Кланы, равнине нужны ремесленники. Не станет Кланов, не нужен будет и Совет Кланов. Старейшины утратят власть. Вакуум власти породит хаос в отношениях. Общество, которое многие века скрепляли страхом, трудами и кровью, перестанет существовать. Исторический процесс вновь превратится в самовольный непредсказуемый поток. И, в отсутствие контроля, все начнется лишь затем, чтобы снова закончиться.
Не допустят старейшины такого развития событий. Экспансия стартует только тогда, когда Совет предусмотрит все варианты, выберет наилучший, самый надежный, эффективный и безопасный. Аналитики составят план действий и будут абсолютно уверены в его непременной реализации. Вот тогда наставники из Клана Волков получат от Совета вводные данные, в соответствии с которыми скорректируют воспитательные программы, чтобы подготовить такое поколение пустынников, которое сумеет безукоризненно выполнить социальный заказ.
Такие мысли заняли Ву-Волка после его разговора со старейшиной Ар-Волк. Он рассеянно кивал, отвечая на приветствия редких встречных пустынников. Никто не гулял праздно по коридорам. Все были заняты важными делами, все работали на благо Пирамиды. Те, кто не был занят, либо отдыхали на жилых уровнях своих Кланов, либо проводили время в залах собраний. Здесь, в полутьме и тихой неге, можно было выпить и поесть в уединенном уголке или найти себе партнеров для бесед или ни к чему не обязывающего интима.