Демонология Сангомара. Наследие вампиров

Подбежав к нему, она принялась кружить около Уилла. Ее истошные вопли разносились по хвойному лесу, да так громко, что ему пришлось подозрительно оглянуться по сторонам: как бы кто из деревни их не приметил.

– Я рад, что тебе понравилось, Вериателюшка, – смущенно произнес он. – Интересно, а если ты в кобылу обратишься, а потом снова в человека, с сандалиями что случится?

Она застыла. Воздух вокруг нее задрожал, и она вмиг обратилась в красиво гарцующую темно-мышастую лошадь. Еще мгновение – и перед Уиллом запрыгала, извиваясь, демоница с высунутым из зубастой пасти языком; а секунду спустя снова заплясала девица, на ногах которой красовались сандалии.

Тут Вериатель вновь стала серой лошадью и, скакнув боком, остановилась перед Уиллом.

– Ты хочешь, чтобы я залез на тебя? – удивился он.

Кобыла громко заржала, а ее копыта стали отбивать камни. В раздумьях Уильям почесал затылок. Все-таки он знал Вериатель уже более семи лет. Ну не утянет же она его на дно после всего! А вдруг утянет? Наконец, решившись, он неумеючи схватился за гриву и спину и вполз на нее. Однако стоило ему коленями зажать ее бока, как весь мир вокруг смазался – кобыла, как ураганный ветер, помчалась в горы.

Мимо мелькали малые и большие речушки… зеленые деревья, звериные тропы, шумные водопады, грохотавшие над самым ухом… складки гор, напоминающие морщины…

Все оставалось позади так быстро, как и появлялось.

В силах Уилла было лишь прижаться к лошадиной спине, хватаясь за шелковистую гриву, чтобы не свалиться и не разбиться. Тут из-за старых сосен показалось Сонное озеро. Кельпи несла своего всадника прямо к нему! Не успел тот вскрикнуть, как она оттолкнулась от берега в грациозном прыжке. Через мгновение над головой рыбака сомкнулись темные страшные воды, а его грудь сдавило с такой силой, что он непроизвольно выдохнул.

В воде лошадь обратилась в страшного демона. Почувствовав, что коснулся илистого дна, Уилл оттолкнулся от него в отчаянной попытке всплыть. «Обманула, я погиб!» – успел подумать он. Но тут его ухватили за ворот рубахи жуткими зубищами и потянули вверх. Рубаха не выдержала и разорвалась… Тогда кельпи обратилась в девушку и, обхватив руками тонущего, с нечеловеческой силой поволокла его к поверхности озера.

Вынырнув, Уильям судорожно закашлялся, выплевывая остатки воды. Когда он добрался до берега, то, обессиленный от пережитого, упал и принялся хватать ртом воздух, как пойманная рыбина. От его рубахи остались лохмотья, а на ноге грустно телепалась одна сандалия.

– Ты сгубить… сгубить меня надумала… Вериатель? Я же не рыба, чтобы дышать на дне озера!

Он пополз по грязи, приминая остатки окаймляющей берега сухой травы. Ногами он еще был в озере, когда почувствовал, что его не отпускают, придерживают. Тогда ему пришлось обернуться. Пока нос и рот демоницы пребывали в воде, своими голубыми глазами она пристально и неподвижно смотрела на Уилла.

– Чего ты хочешь? – спросил Уильям. Он принялся вытряхивать из волос всякую живность.

Она подплыла ближе, выползла на четвереньках из озера, вскарабкалась на рыбака, сев верхом, и придавила его к земле. Затем резким движением вдруг стащила с себя мокрое платье, обнажив стройное юное тело.

– О-о-о-о, – протянул медленно Уилл. Он понял, к чему все шло, и потому густо покраснел. – Вериатель, но ты же не человек. Как же мы…

Вериатель в ответ на это лишь свирепо фыркнула, разбивая своим фырканьем все возможные и невозможные доводы. Она принялась неистово срывать остатки рубахи и потянулась уже было к штанам Уилла, когда ее остановили просьбами:

– Нет-нет, давай я тут сам. Мне в них еще в деревню нужно вернуться, иначе не поймут… Хотя и так не поймут, но штаны пусть будут целы. Их у меня всего, между прочим, двое.

Приподнявшись, Уилл стащил с себя штаны. Затем неловко обнял девушку. Он принялся поглаживать ее призывно торчащие маленькие грудки, живот и мягкие бедра, боясь спугнуть этот мимолетный счастливый миг. Девушка необычайно смело, в противовес ему, уперлась коленями в грязь и не стала дожидаться, пока ее неопытный рыбак решится…

* * *

Чувство времени стерлось, и Уиллу казалось, что он провалился в дивный сон, длившийся бесконечно. Из этого сна его вернул лишь свежий пронизывающий ветер. Уилл обнял дремлющую рядом девушку, которой, похоже, ветер и холод были нипочем. Затем погладил ее по мокрым волосам, по лицу. Так они и лежали, обнявшись в грязи, чувствуя под собой примятую траву, пока Уилл совсем не закоченел. Тогда он позвал Вериатель, и та с загадочной улыбкой на губах лениво встала, чуть покачивая бедрами.

В темноте Уилл натянул мокрые штаны – и от этого стало еще холоднее. Затем он поискал взглядом свою потерянную сандалию, но, похоже, она была безвозвратно утеряна в глубинах озера. Запели сверчки, и только тогда он понял, что сейчас далеко не полдень.

– Как такое возможно? – удивленно сказал он, вскочив и завертев по сторонам головой. – Только что был день, а теперь вдруг ночь!

И действительно, на лес и озеро опускалась ночь, а в небе зажглись первые и едва различимые, бледные звезды. Вериатель довольно рассмеялась, надевая платье. Сандалии на ее ногах перемазались тиной, и Уилл грустно смотрел на загубленные плоды своего труда. Видя, на что он глядит, Вериатель подпрыгнула, ударилась пяточками о землю – и в тот же миг сандалии стали чистыми и новыми.

– Ты настоящая волшебница, – промолвил Уилл, поеживаясь от ветра. – Может, ты и мне вещи каким-нибудь чудом восстановишь?

Но Вериатель лишь грустно покачала головой. Спустя миг на ее месте уже пританцовывала темно-серая лошадь, грациозно водившая головой.

Рыбак улыбнулся.

– Да, пора бы вернуться. Если честно, я весь продрог. Спасибо тебе, Вериателюшка! Этот день я точно никогда не забуду.

Он взобрался на лошадиную спину; мир снова стерся, однако Уильяма теперь несли по черному старому лесу – и только светлячки со звездами порой выхватывали из тьмы очертания деревьев и отшатывающихся зверей и птиц. Очень скоро он стоял подле своего пустого короба. Обернувшись девицей, Вериатель радостно похлопала в ладоши, и из воды стала то ли выскакивать, то ли вылетать рыба, попадая прямо в корзинку.

Уилл подошел к девушке и, краснея, неловко поцеловал ее.

– До завтра…

После чего развернулся, надел на плечи полный рыбы короб и направился домой, в деревню. Но чем дальше он отходил от демоницы, смотревшей ему вслед, тем сильнее чувствовал усталость – каждый шаг давался все тяжелее.

Маленькая деревня Вардцы была погружена во мрак. Лишь в окошках виднелись точечки света от горящих очагов, да и то не везде. Многие уже спали. Однако в большом каменном доме на окраине уснуть не могли: там переживали за потерявшегося Уильяма. При виде сына, который был грязен, будто болотный черт, матушка Нанетта от испуга сразу взмолилась. Сидящий на лавке Малик и вовсе поперхнулся ухой и зашелся кашлем. Больше в доме никого не было, потому что бабушка и дедушка умерли два года назад.

Шатающийся Уильям опустил тяжелый короб на пол и вежливо поздоровался с матушкой. По выражению ее глаз он понял, что забыл искупаться. А еще его охватила странная, столь непривычная для молодого здорового мужчины слабость, о причине которой он еще не догадался.

– Сынок, что случилось? – спросила Нанетта.

– Просто свалился в реку, матушка, – сказал Уилл. Чтобы не упасть, ему пришлось опереться о вещевой сундук.

– В Белой Ниви нет такой тины и грязи! – не поверила очевидному вранью Нанетта. – Кто тебя так поцарапал, ты весь истекаешь кровью! Как ты умудрился разбить губы? На тебя напали? Тебя побили?

Уильям опустил глаза и заметил, что выглядит действительно отвратно. Но почему он не обратил на это внимания раньше?

– По камням проволокло, матушка. Сегодня ужинать не буду. Очень устал. Пожалуй, посплю немного.

Шатающейся походкой он прошел мимо притихшего на лавке Малика, который молчал, но с ужасом взирал на пропахшего тиной брата. Уилл добрался до своей скромной лежанки и едва коснулся ее, как забылся непробудным сном. В изматывающих объятиях кельпи он провел почти полдня, а не пару минут, как ему казалось поначалу. Его хитро околдовали, заставив не замечать бега времени, – да и сам он с радостью поддался этим чарам, не видя в своей жизни иного счастья, кроме Вериатель. Неудивительно, что, вконец измученный и обессилевший, он сразу же рухнул спать подле домашнего очага, где тлело всего несколько угольков.

Матушка тотчас побежала к деревенскому вождю Кадину.

Вождь Кадин деловито вошел в дом. Он внимательно осмотрел исцарапанного, покрытого тиной, илом и кровью юношу. Каждую минуту, пока он пребывал возле спящего, с его губ срывались тихие молитвы Ямесу. Затем он приказал привести служителя храма.

Служителем был ворчливый старик, привыкший рано ложиться спать и просыпаться. Поэтому он не обрадовался, когда посреди ночи его растолкали и приволокли к рыбацкому дому. Но стоило ему увидеть спящего, как всю его старческую полудрему как рукой сняло. Он завопил: «Демоны!» И принялся громко начитывать молитвы Ямесу. А Уильям продолжал спать сладким, почти детским сном, и не касались его ни упреки деревенских мужей, ни причитания матушки, ни заунывные молитвы.

Пока над зачарованным рыбаком вели совет, Нанетта потянулась к коробу, чтобы достать оттуда рыбу. Когда она заглянула внутрь, то вскрикнула от удивления. Малик тут же грузно соскочил с лавки и подбежал поглядеть; следом за ним корзину обступили и вождь со служителем. Внутри лежала переливающаяся в свете очага, будто драгоценные камни, форель, причем все рыбины как на подбор были длиною в половину руки взрослого мужчины. Большой удачей считалось поймать хотя бы одну такую форельку, а тут целый короб!

– Вот оно! Колдовство! – воскликнул служитель и со злобой посмотрел на мирно спящего парня. – Он, поди, с демонами связался! Говорю тебе, женщина, сын твой проклят! Вот почему он перестал носить подаяния в храм нашему богу!

Деревня на то и деревня, что на вопли служителя мигом стали стекаться ее любопытные жители. Сначала в дом зашла соседка Ахва, предчувствуя хороший повод для сплетен. Увидев, что происходит у ее подруги Нанетты, она запричитала, заохала и, подняв для скорости юбку, помчалась за мужем и детьми. Те пришли, осуждающе покачали головами и рассказали об Уильяме остальным.

Новость шальной птицей разнеслась по деревне. Густая лунная ночь окутывала мглой дома, однако это нисколько не помешало всем проснуться, дверям захлопать пуще, чем днем, а голосам окрепнуть и сплестись в единый хор. И вот уже каждый успел постоять и попричитать над спящим бедолагой, который не догадывался, какие пересуды его ждут.

– Поди же, с суккубом связался…

– Проклятый теперь, проклятый!

– Ой, поди, что будет с нашей деревней…

– Без отца совсем скатился…

– Люди добрые, а помните, как он уходил один в леса? Вот оно!

Лишь одна сердобольная старушка предположила, что на Уильяма напали вурдалаки. Уж очень не хотелось ей верить в то, что такой красивый и вежливый парень замешан в чем-то нечистом. Однако ее, конечно же, никто не послушал, потому что это объяснение было самым скучным и абсолютно не загадочным.

Так и пролежал Уильям до самого утра, пребывая в мире грез. С рассветом его всячески пытались разбудить. И даже соседка Ахва боязливо толкала его, дабы узнать новые подробности, о которых можно поведать уже в другой деревне, куда она как раз собиралась под якобы благовидным предлогом. Но все было бесполезно… Уилл спал, будто мертвый…

* * *

Проснулся он, когда солнце высоко стояло над макушками зеленых сосен, то есть почти в полдень. Уилл открыл глаза, привстал и охнул от боли. Казалось, его долго били: руки и ноги не слушались, поясница не разгибалась, в бедра отдавало стреляющей болью, а спина вовсе горела пожаром. С трудом ему удалось приподнять руку, чтобы коснуться покрытых тиной волос и перепачканного грязью лица. С удивлением он посмотрел на свои набитые илом штаны, которые едва держались на тощих бедрах.

Дом пустовал – через открытую дверь сочился яркий свет, разгоняя полумрак жилища. Тогда Уильям поднялся с льняной лежанки на плохо гнущихся ногах, достал грубый кусок ткани, которым пользовались в качестве полотенца, вторую и уже единственную рубаху, свежие штаны и вышел наружу к солнечному свету.

Со сжатыми зубами он заковылял к Белой Ниви. Дорога заняла у него в три раза больше времени – будто к его ногам привязали по большому камню, а сам он стал скрученным годами стариком. Никто по пути не встретился ему, да и меньше всего он хотел этого, чтобы ничего не объяснять. То, что в Малых Вардцах, как и в двух соседних деревнях, уже вовсю судачили об этом, он пока не знал.

Наконец Уильям подступил к бережку, куда отовсюду стекались журчащие ручейки и потоки воды, образовывая мелкую заводь. Здесь он всегда купался весной и летом; глубина чуть выше пояса, течение слабое, а дно ровное. С болезненным вздохом он стянул с себя штаны, не переставая посматривать по сторонам – уж так ярки были его воспоминания о вчерашнем дне и истошных воплях своей обычно тихой подруги. Он ждал, что она либо выйдет из воды с бурным всплеском, либо появится откуда-то сбоку, шагах в десяти. Но ее не было.

Уилл зашел в заводь – ледяная вода тут же обожгла его исцарапанные спину и грудь. Не удержавшись, он вскрикнул от боли. Стуча от холода зубами, он принялся поспешно смывать грязь, споласкивать от ила волосы, очищать раны. И уже хотел было выскочить из воды, чтобы окончательно не закоченеть, как услышал тихие шажки.

– Вериатель? – обернулся он.

Нет, на него глядела девушка с черными волосами, заплетенными в косу. На ней было голубое платье такого пронзительного оттенка, какой бывает у летнего ясного неба. Фигуркой она походила на кельпи: такая же маленькая, красивая, стройная и с прелестными округлостями. Но личико ее, в отличие от непроницаемого лица демоницы, было невероятно живым: синие глаза лукаво смеялись, и казалось, что в их уголках пляшут озорные огоньки, а губы то сжимались в бантик, то расплывались в улыбке.

Это была Линайя, та самая, с которой Уильям дружил в детстве, пока не сгорел храм. Будучи человеком набожным, отец Лины почел случившееся карой Ямеса, а потому запретил дочери общаться с чудаковатым сыном погибшего служителя, к которому питал какую-то особую нелюбовь.

– Вериатель? – удивленно переспросила Лина, с любопытством оглядев голого юношу с ярко-красными отметинами. Затем ее щечки запылали румянцем, и она стыдливо отвернулась.

Тут с Уильямом произошло нечто странное. Доселе вся его жизнь была неразрывно связана с Вериателюшкой, и не было для него никого любимее, ласковее и милее. Потому и поговаривали в деревне, еще до события с форелькой, что рыбачок – зачарованный, странный, одинокий… Но сейчас эта безмерная власть над его душой и сердцем, которую он сам вручил демонице на берегу Сонного озера, вдруг истончилась, иссякла и ненадолго пропала. Ясными синими глазами он взглянул на красивую девушку перед собой, причем взглянул будто впервые…

Покраснев, он резво выскочил из воды, уже и позабыв о том, как у него все болит. На бережке он наспех обтерся грубым полотнищем и натянул свежую одежду.

– Я все, – негромко, со смущением сказал Уильям.

– Привет, Уилл! Кто такая или кто такой Вериатель? Хотя мне кажется, что это все же женское имя.

В руках Лины была корзинка с пустыми горшочками.

– Никто…

– А-а-а, понятно! Это то самое никто, якобы протащившее тебя по камням в реке, а потом наловившее тебе полный короб одинаковой форельки? – рассмеялась девушка, насмешливо сверкая глазами.

– Откуда ты знаешь?

– Да об этом вся деревня гудит, а теперь уже и по Большим Вардам, наверное, молва пошла! Тетушка Ахва старается. Вождь Кадин рассказал об этом ночью мужу подруги моей тетушки Маргари, а тот уже через пять минут во всех подробностях изложил все подруге тетушки, а уважаемая Амари тут же прибежала к тетушке Маргари… В общем, за ягодкой пошли грибочки. С утра все только и судачат о тебе да о демонах. Ваш служитель хочет провести обряд очищения и будет вечером молиться за твою душу, правда, без тебя… Он отчего-то сильно недолюбливает тебя, Уилл.

– Ерунда какая! Не было никаких демонов. Упал в реку с обрыва. Протащило по камням. Расцарапало тело. В ил плюхнулся.

– Ну да… А короб, полный огромной форельки? – подняла с недоверием бровь девушка.

– Клев был хороший!

– Ну уж слишком хороший… Так не бывает…

– Ты же сама знаешь, что эта рыба хорошо ловится в пасмурную погоду! А вчера как раз была такая. Ну и прикормки много использовал, сыпанул от души растертых опарышей! Жаль, что Малик ушел к тому моменту…

Линайя помялась с ноги на ногу. Она прикусила нижнюю губу и с сомнением посмотрела на разводящего руками рыбака, причем глаза у него были честные-пречестные. Как не поверить-то?

– Вот, смотри, даже синяк получил здоровенный, когда о камень приложился!

В доказательство он задрал рубаху и показал огромный кровоподтек на пояснице. Здесь обмана не было: он действительно ударился о камень, когда демоница придавила его к земле.

– Ну ладно. Ты меня почти убедил. Хотя царапины все же странные у тебя. Ни в жизнь не поверю, что так ненароком можно спину содрать.

– Я тоже так не думал, но пробовать еще раз что-то не хочется. А ты куда направляешься?

– Относила братьям обед – они рыбачат чуть выше по течению. Сейчас возвращаюсь.

– Надолго в деревне? Помню, ты была тут давненько, вон как выросла. – Уилл посмотрел на красивую женственную фигуру и вспомнил угловатую девчушку, которой она была прежде.

– К отцу серьезные гости прибыли из Офуртгоса на всю весну и лето, так что в моей комнате теперь живет господин Ракфуррсон со своим помощником. А я до осени побуду у тетушки.

– Отчего же твой отец не поселил их на постоялом дворе, которым владеет?

– Ну, вот так вот… Не знаю, – развела руками Линайя.

– Понятно. Давай провожу тебя, что ли… Я и так провалялся до обеда в кровати, мне нужно возвращаться и помогать матушке. Она отчего-то стала хворать в последнее время, особенно ближе к зиме.

– Проводи, – улыбнулась девушка и медленным шагом направилась к лесу. Ее лицо раскраснелось, она вновь прикусила нижнюю губу и замерла, ожидая Уилла, который прихрамывал и держался за поясницу.

Так эти двое и пошли к Малым Вардцам. Вечером Уилла пытали вопросами и служитель, и вождь, и матушка с братом, и прочие жители деревни – причем пытали дотошно. Но тот лишь уперто мотал головой и твердил, что свалился с отвесного обрыва в реку. Поначалу ему не верили, да и кто поверит в такие глупости? Однако находчивый юноша привел любопытствующих к участку Белой Ниви, сильно ниже деревни, где течение было размеренно-спокойным, в воде покачивались водоросли и берег был не каменный, а грязевой. Там он показал подробно, где скатился с отвесной кручи, как его протащило по ней, даже указал на мелкие острые камни. А потом ткнул пальцем в илистое дно, мол, глядите-ка.

Постепенно жители убеждались, что ничего колдовского в том, что случилось, не было. Ну а с рыбой просто повезло. Не все, конечно, поверили, но Уильям хоть немного выпутался из этой прескверной истории.

Вериатель же не объявлялась еще пару зим. Что послужило причиной, Уильям не знал, но сожалел, что лишился хорошего друга. Впрочем, пока Линайя гостила в Малых Вардцах, их детская привязанность друг к другу переросла в нечто большее. Все чаще Уильям думал об озорной Линайе, и порой ему казалось, что он полюбил ее всем сердцем. Но дело было вовсе не в ней, а в том, что демоница просто на время отпустила Уильяма. А он и знать этого не знал и даже не предполагал, что больше не хозяин своей душе и сердцу.

Спустя пару лет кельпи все же пришла к нему. Зимой она явилась из обмелевшей реки в своих красивых сандалиях, загадочно улыбнулась и лишь помотала головой, не желая давать ответы на шквал вопросов. Теперь она стала приходить реже и ненадолго, но тем не менее постоянно. Главным было другое – то, как она теперь смотрела на Уильяма: будто с какой-то нежной теплотой. Уилл не понимал перемены в отношении Вериатель к себе, но чувствовал, что она о чем-то недоговаривает, что произошло нечто особенное после того дня на берегу озера… И сила, с которой Вериатель держала его подле себя, ослабла, словно демоница уже получила желаемое от этого молодого, чистосердечного рыбака…

Глава 2. Необычная встреча

Спустя шесть лет

Тропа извивалась среди сосен, как ей вздумается, и напоминала этим змейку. Она ползла, ползла все ниже, и Уилл брел по ней, жевал травинку златовика, вместе с тем отрешенно оглядываясь. Он дивился тому, как день сегодня был прекрасен, как чист и светел. Не было ни привычного обнимающего горы хмурого тумана, ни тяжелых облаков – все вокруг хорошо просматривалось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.